Законник Российской Империи

Глава 19

Я шел рядом с принцем Андреем Алексеевичем вдоль стен полигона, где недавно прошел мой поединок с Левински.

Принц начал разговор, и его голос звучал неожиданно оживленно для человека его положения:

— Знаете, господин Темников, ваш дед, Владимир Федорович, был поистине выдающимся человеком. Не только блестящий финансист, но и гроссмейстер экстра-класса! И второе гораздо интереснее первого.

Я слушал, сохраняя на лице маску вежливого интереса, хотя внутренне усмехался. Мой дед, которого я знал как строгого и немногословного наставника, был предметом такого восхищения в высших кругах. Интересно сколько всего я еще узнаю про свою семью теперь?

— Я читал зафиксированную партию против австрийского канцлера, — продолжал принц, его глаза горели энтузиазмом. — Это было настоящее произведение искусства! Владимир Федорович пожертвовал ферзя на восемнадцатом ходу, а затем… — Андрей Алексеевич на секунду запнулся, словно вспоминая.— А затем провел такую комбинацию, что австриец капитулировал через пять ходов, осознав тщетность своих попыток исправить ситуацию. Мне безумно жаль, что я не мог увидеть это воочию!

Я кивнул, вспоминая, как дед рассказывал мне об этой партии. Он тогда сказал: «Запомни, Максим, в шахматах, как и в жизни, иногда нужно пожертвовать чем-то ценным, чтобы добиться большего».

На самом деле каждая наша игра и каждый рассказ несли в себе намного больше, чем просто игра. Дед учил меня жизни. По-своему, как мог, но эти уроки, даже мне, человеку, живущему вторую жизнь, были весьма ценны.

— А вы, господин Темников? — внезапно спросил принц, прерывая мои размышления. — Владимир Федорович обучал вас шахматам?

— Мы сыграли пару партий, Ваше Высочество. Ничего особенного, — улыбнулся я.

Принц, казалось, не заметил иронии в моем голосе. А я тем временем вспоминал бесконечные часы, проведенные за шахматной доской. Тысячи партий, каждая из которых заканчивалась моим поражением. Дед был безжалостен, разбивая мои стратегии одну за другой, заставляя учиться на каждой ошибке. И лишь однажды, в самый последний день перед его отъездом, мне удалось одержать победу. Эта партия до сих пор стояла перед глазами, каждый ход, каждое движение фигур.

Я вспомнил, как однажды, измученный постоянными поражениями, попытался незаметно передвинуть пешку, когда дед на секунду отвлекся. Владимир Федорович, конечно, заметил это. Его взгляд стал острее бритвы, а голос прозвучал тихо, но с такой силой, что я почувствовал, как земля уходит из-под ног:

— Никогда, слышишь, никогда не пытайся выиграть нечестным путем. Ни в шахматах, ни в жизни. Победа, добытая обманом, хуже любого поражения.

Этот урок я запомнил навсегда.

Принц, тем временем, явно не поверил мне. Его глаз коснулся хитрый прищур.

— Послушайте, господин Темников, у меня есть к вам дело государственной важности. Уже через час состоится товарищеская игра с польским гроссмейстером Казимежем Новаковским.

Я приподнял бровь, ожидая продолжения.

— Эта партия — не просто игра, — понизил голос Андрей Алексеевич. — Это тонкий политический маневр. Исход может повлиять на наши дальнейшие переговоры с Царством Польским. Понимаете?

Я кивнул, все еще не понимая, что именно от меня хочет Его Высочество.

— У Новаковского будет помощник, — продолжил принц. — Официально он там для обеспечения честности игры, но я подозреваю, что он будет давать советы. И даже если это увидят многие, указать на это мы не сможем, понимаете? Мне нужны ваши глаза, Максим Николаевич. Наблюдайте, анализируйте, но не вмешивайтесь без крайней необходимости.

— Боюсь, вы слегка переоцениваете мои способности в шахматах, — слегка склонил я голову. — Вы ведь даже меня не знаете, при всем уважении, Ваше Высочество, почему вы предлагаете это именно мне?

— Хм, и правда. Хотите сказать, Максим Николаевич, что я ошибся?

Андрей Алексеевич разговаривал непринужденным тоном, даже слегка веселым. Но я смог разглядеть в этом вопросе неприкрытое разочарование. Да уж, последнее, что мне хотелось сейчас — это ссоры с третьим принцем. Слишком он влиятельная фигура, чтобы такое допускать.

— Ваше Высочество, для меня будет честью наблюдать за игрой двух мастеров. Обещаю держать свои шахматные амбиции при себе и не мешать вашему триумфу.

— В таком случае, я рассчитываю на ваш острый ум, господин Темников. Возможно, ваш взгляд со стороны окажется более полезным, чем вы думаете, — улыбнулся принц.

Уже через час мы прибыли в ресторан «Золотой Лев». Андрей Алексеевич передвигался на магическом автомобиле, который выглядел намного проще тех, что перевозили людей по городу, повторяя чем-то такси из моего мира. Но при этом я мог прочувствовать, насколько качественная магия циркулирует внутри этого сложного аппарата.

Зал «Золотого Льва», зарезервированный для игры, поражал своим великолепием. Стены, отделанные темным деревом, казалось, впитывали свет огромной хрустальной люстры, создавая атмосферу таинственности и значимости происходящего. В центре комнаты стоял шахматный стол, словно алтарь, на котором должно было разыграться священнодействие.

Люди, разделенные на небольшие хаотичные компании, занимали разные части зала, однако польский посол с его сопровождающими явно выделялись. Как минимум своей одеждой.

Я заметил, как появление меня в компании принца вызвало легкое замешательство среди уже присутствующих. Взгляды скользили по мне с недоумением и легким презрением. Я уловил шепот одного из придворных, судя по разговорам, молодого графа Михаила Дорохова.

— Неужели Его Высочество решил, что ему нужен советчик для игры в шахматы? Он даже меня не допустил до этого!

— А ведь вы, Михаил Петрович, — поддержал его другой придворный, — заняли столько первых мест на столичных соревнованиях! Это возмутительно!

Я бросил на Дорохова холодный взгляд, от которого тот невольно вздрогнул. Мне не нужно было ничего говорить — мой взгляд ясно давал понять, что я не тот человек, которого стоит недооценивать.

Принц Андрей, казалось, не замечал этого небольшого переполоха. Он представил меня как специального консультанта и начал вводить в курс дела.

— Вон тот высокий мужчина с седыми усами — польский посол, Казимеж Новаковский. Рядом с ним молодой человек в очках и белых перчатках — Адам Новицки, его помощник. Не спускайте с него глаз, Максим Николаевич.

Я внимательно изучил обоих поляков. Новаковский излучал уверенность человека, привыкшего к победам. Новицки же казался более нервным, его глаза постоянно бегали по залу, словно в поисках подсказок или угроз.

Типаж стратега мне известен еще с моей прошлой работы. Опасные и очень умные люди. Однако… были те, кого я опасался больше. Это стратеги с тревожным мышлением. Именно таким мне и показался Новицки.

Эти люди страшны тем, что чересчур заботятся о безопасности. Их планы продуманы от и до. Но они очень уязвимы к неизвестным переменным. И такой переменной стал я. Потому что, когда меня представили, лицо Адама нервно скривилось.

Тем временем молодой Романов продолжал:

— Несмотря на наши соглашения, поляки всегда ищут способ получить преимущество. Эта игра — не исключение.

Я кивнул, понимая всю серьезность ситуации. Игра начиналась не на шахматной доске, а задолго до того, как первая фигура сделает свой ход. Просто результат этой игры тоже на что-то будет влиять.

Наконец, противники заняли свои места за столом, а все присутствующие образовали широкий круг. Шахматная доска, выполненная из черного дерева и слоновой кости, казалась полем битвы, на котором вот-вот должно было развернуться сражение. Фигуры, искусно вырезанные из драгоценных камней, отражали свет люстры, словно готовясь к предстоящей схватке.

Принц Андрей, играя белыми, сделал первый ход, передвинув ферзевую пешку на два поля вперед — d2-d4. Это был классический ферзевый гамбит, открывающий богатую палитру стратегических возможностей.

Я внимательно наблюдал за происходящим, отмечая каждую деталь. Новаковский отвечал уверенно, его движения были отточенными, как у настоящего мастера. Однако мое внимание было приковано к Адаму Новицки. Я замечал, как он время от времени наклонялся к уху польского гроссмейстера, якобы поправляя очки или прикрывая рот рукой, чтобы кашлянуть. Эти жесты выглядели слишком точными, чтобы быть случайными. Я понимал, что это завуалированные подсказки, но молчал, помня, что принц не просил меня вмешиваться.

Да и в такой близости принцу тоже было очевидно, что против него играют два человека, а не один.

Игра развивалась напряженно. Романов демонстрировал выдающееся понимание позиции, его ходы были сильными и логичными. Новаковский принял ферзевый гамбит, двинув пешку d7-d5, и вскоре партия перешла в острейшую миттельшпильную позицию. Фигуры на доске, словно в ожившем танце, маневрировали, создавая угрозы и контригры.

На двадцать третьем ходу я заметил критическую ошибку польской стороны. Новаковский, в спешке или из-за отвлеченности, допустил грубый просчет, оставив свою ладью на c8 без защиты. Этот промах открывал возможность для белых провести комбинацию, которая могла бы решить исход всей партии.

Я напрягся, наблюдая, как рука принца потянулась к фигуре. Но это была не та фигура, которая могла бы использовать ошибку противника. Если бы Андрей Алексеевич сделал этот ход, он неминуемо потерял бы инициативу, и его позиция могла бы развалиться всего через несколько ходов.

В этот момент я принял решение. Понимая всю деликатность ситуации, я наклонился к принцу, делая вид, что поправляю воротник. Точно такое же движение, что делал Адам.

— Ваше Высочество, не кажется ли вам, что ферзь на h3 мог бы поинтересоваться положением ладьи на c8? — тихо прошептал я.

При этом сделал это специально прямо, чтобы советник польского посла заметил это. Чтобы вы так нагло вели себя в гостях? Нет уж, увольте.

Принц Андрей замер. Его рука, уже зависшая над доской, дрогнула. Я видел, как его глаза быстро пробежались по позиции, анализируя предложенный ход. Внезапно его взгляд загорелся пониманием. Без лишних слов молодой Романов передвинул ферзя на h3, создавая угрозу матовой комбинации и одновременно атакуя беззащитную ладью противника.

Эффект был мгновенным. Я заметил, как лицо Новаковского изменилось, его уверенность сменилась тревогой. Он наконец понял свою ошибку. Новицки тоже побледнел, его глаза расширились от осознания того, что их замысел рушится на глазах.

Этот ход стал переломным моментом в игре. Польский гроссмейстер отчаянно пытался спасти положение, но было уже поздно. Каждый его ход теперь был вынужденным, а принц Андрей, словно почувствовав новый прилив сил, методично вел партию к неизбежной победе.

Через несколько ходов принц объявил мат. Зал взорвался аплодисментами. Я наблюдал, как Андрей Алексеевич сдержанно улыбался, пожимая руку своему противнику. Новаковский, хоть и пытался сохранить достоинство, выглядел потрясенным и разочарованным.

Романов повернулся ко мне, его глаза светились благодарностью.

— Господин Темников, как и было мной сказано — я никогда не ошибаюсь в выборе помощника. Буду признателен, если вы останетесь на неофициальную часть встречи и обед. Полагаю, после боя на арене вы проголодались.

Я сохранял невозмутимое выражение лица, хотя внутренне чувствовал удовлетворение от успешно выполненной задачи.

— Для меня большая честь принять подобное приглашение, Ваше Высочество. Хотя должен признать, наблюдение за игрой двух мастеров уже было достаточной наградой.

Не успел я обменяться с Андреем Алексеевичем последними любезностями, как к нам приблизился польский посол, граф Новаковский. Его седые усы, казалось, подрагивали от едва сдерживаемого раздражения, а глаза метали молнии. Однако внешне он сохранял дипломатическую учтивость, как и было положено в такой ситуации.

— Ваше Высочество, — произнес он с легким акцентом, — позвольте поздравить вас с блестящей победой. Ваше мастерство поистине впечатляет. Очень интересно посмотреть, что будет, когда вы наберетесь еще больше опыта.

Я заметил, как его взгляд скользнул по мне, словно пытаясь прочесть какую-то тайну.

— Не знал, что у вас тоже есть… консультант, — добавил он, и в его голосе прозвучала нотка подозрения.

Принц Андрей, не теряя самообладания, ответил с обезоруживающей улыбкой:

— Господин Темников — мой гость. Его присутствие — дань уважения его выдающемуся деду, великому шахматисту нашей империи.

Я поймал намек принца и решил подыграть. С легкой улыбкой я обратился к графу:

— Уверяю вас, граф, мои шахматные способности не идут ни в какое сравнение с мастерством Его Высочества. Я здесь лишь как скромный наблюдатель. Почерпнуть опыт, так сказать.

Эта маленькая словесная дуэль явно оставила польского посла в замешательстве. Он переводил взгляд с меня на принца, явно не зная, верить ли нашим словам или нет. В конце концов, мужчина склонил голову в легком поклоне и отошел, оставив нас наедине.

Пока гости рассаживались за обеденным столом, принц наклонился ко мне и тихо произнес:

— Ваша помощь была неоценима. Я был бы рад сыграть с вами партию в ближайшем будущем, когда рядом не будет столь много отвлекающих факторов, — едва заметно указал он на собравшуюся публику.

Кто бы мог подумать, что мои шахматные навыки, отточенные в бесконечных партиях с дедом, пригодятся мне в таких обстоятельствах?

Обеденный зал «Золотого Льва» поражал своим великолепием не меньше, чем игровая комната. Массивные канделябры, украшенные хрустальными подвесками, отбрасывали мягкий свет на белоснежные скатерти. Воздух наполнился ароматами изысканных блюд, от которых у меня невольно потекли слюнки.

Официанты в безупречных белых перчатках бесшумно скользили между столами, расставляя тарелки с произведениями кулинарного искусства. Первым блюдом был суп-пюре из белых грибов, его бархатистая текстура и насыщенный аромат заставили меня на мгновение забыть о политических интригах.

За супом последовала утиная грудка под соусом из черной смородины. Нежное мясо буквально таяло во рту, а кисло-сладкий соус идеально оттенял его вкус. Я не мог не отметить, что даже в моей прошлой жизни мне редко доводилось пробовать блюда такого уровня. Тут же за качеством и подачей следили с очень большим вниманием.

Десерт был настоящим произведением искусства — воздушное суфле из маракуйи, украшенное золотой фольгой и свежими ягодами. Каждая ложка этого десерта была словно маленький взрыв вкуса, заставляющий забыть обо всем на свете.

Пока я наслаждался этим гастрономическим путешествием, я заметил, что ко мне приближается помощник гроссмейстера, Адам Новицки. Его худощавая фигура и острые черты лица придавали ему сходство с хищной птицей. Глаза за стеклами очков блестели хитрым любопытством.

— Господин Темников, — начал он с легкой улыбкой, — позвольте выразить свое восхищение. Ваш совет походить ферзем был поистине гениальным.

— Простите, но о каком совете вы говорите? — сделал я вид, что удивлен его словам. — Я всего лишь наблюдал за игрой.

— Конечно-конечно, — Адам понимающе кивнул, его улыбка стала шире. — Я просто отметил интересный момент в игре.

Он сделал паузу, словно обдумывая что-то, а затем спросил:

— Скажите, господин Темников, давно ли вы увлекаетесь шахматами? И как вы оказались в окружении принца? Вы, должно быть, высокопоставленный чиновник, да еще в столь юном возрасте? Мы тут уже третий день, но ранее нам не доводилось увидеться.

— О, вы меня переоцениваете. Я всего лишь скромный сотрудник Судебного бюро. Ничего значительного или серьезного.

— Судебное Бюро? — глаза Адама расширились от удивления. — Но как же…

— Знаете, господин Новицки, — перебил его я, не давая закончить мысль. — В жизни бывают удивительные совпадения. Вот и я оказался в нужном месте в нужное время.

Адам задумчиво кивнул, а затем произнес с легкой усмешкой:

— В любом случае, эту дуэль, как помощника с помощником, я проиграл. Благодарю за опыт.

Его слова навели меня на мысль. Я решил воспользоваться моментом.

— Раз уж вы признаете поражение, не могли бы вы в качестве победного приза ответить на один вопрос? Просто праздное любопытство, не более. Если, конечно, вас подобное не затруднит.

— Интересно, — заинтересованно приподнял левую бровь мой собеседник. — Что ж, я не против. Спрашивайте.

Я достал карандаш из кармана и на салфетке быстро набросал символ, который видел на телах напавших на меня в поезде наемников. Показав Адаму рисунок, который получился вполне похожим на то, что я видел, спросил:

— Не знаете ли вы, что означает этот символ?

Адам внимательно всмотрелся в рисунок. Его лицо на мгновение изменилось, словно он узнал что-то неприятное, но быстро вернулось к нейтральному выражению.

— А, это эмблема «Серых Теней». Довольно известная сеть наемников, действующая в основном на территориях Царства Польского и прилегающих земель. Они славятся своей обширной сетью агентов и способностью выполнять самые разные задания — от простого шпионажа до… сами понимаете.

Он сделал паузу, словно размышляя, стоит ли продолжать, но затем добавил:

— Интересно, что этот символ обычно носят только рядовые члены организации. Более опытные и дорогие агенты «Серых Теней» предпочитают оставаться неузнанными, чтобы так глупо не подставляться, а за новичков они готовы платить выкуп. Говорят, у них есть свои люди даже в высших кругах некоторых государств. Но про это лучше не говорить. Эго у этих ребят ого-го, — тихо добавил парень под конец.

Судя по последним словам, Адам знал гораздо больше, чем говорил. Скорее всего, он даже работал с этими наемниками. Но я решил не давить. Да и мне вряд ли честно ответили бы.

— Благодарю за информацию, господин Новицки. Вы оказали мне неоценимую услугу.

Адам кивнул, а затем спросил с явным любопытством:

— А могу я поинтересоваться, откуда вы знаете об этом символе и зачем он вам?

Я улыбнулся, вспомнив свою прошлую жизнь и все те моменты, когда приходилось уклоняться от неудобных вопросов.

— О, это всего лишь часть одного расследования. Ничего особенного.

Я заметил, что Адам хотел что-то добавить, но в этот момент я взглянул на часы и с деланным удивлением воскликнул:

— О, прошу прощения, но я совсем забыл о важной встрече! Боюсь, мне придется вас покинуть.

Я быстро попрощался с Адамом и направился к принцу Андрею, чтобы поблагодарить его за приглашение и откланяться. Проходя мимо группы придворных, я краем уха услышал, как граф Дорохов говорил кому-то:

— Этот выскочка… Я обязательно поставлю его на место. Кем он себя возомнил?

Я лишь усмехнулся про себя. Похоже, моё появление в высшем свете не осталось незамеченным. Что ж, пусть недооценивают. Это может сыграть мне на руку в будущем.

Покидая «Золотой Лев», я чувствовал, как адреналин все еще бурлит в моих венах. Этот день оказался куда более насыщенным и интересным, чем я мог предположить. И что-то мне подсказывало, что вечер будет не менее интересным, потому что младший брат явно припас для меня какую-то «подлянку».