Закон сохранения энергии на небесах

Часть 3: Восточный ветер. Глава 14. Борьба перед большой войной

Бросок Меркурии был неудачным: ей удалось временно вывести из строя всего трёх противников, зато хороший разряд пришёлся на пленных. Самурай с пистолетом тоже был жив, просто ослеп на один глаз. У Меркурии был только небольшой гаечный ключ и маленький шокер, так что ей пришлось покинуть поле битвы. Равно как и Бирюзе, когда на него потратили весь запас патронов, тактически верно выбив из колеи самого опасного противника, которому из-за этого пришлось вернуться в человеческое обличье. В итоге на трёх человек осталось одиннадцать, и оружие у всех холодное.

Поскольку Эмань была сильна в атаке, но слаба в защите, Хамуцо и Йеча закрыли её, пока она пускала скальпель. Противникам без доспехов пришлось невесело, а одоспешенных взяли на себя также одоспешенные мечники.

Сражение было больше на измор: со стороны Такамагахары трое — Софи, а ныне Дайю, длинноносая белая женщина в красном и чёрном с большим серпом и самурай с двумя катанами — отошли в сторонку, чтобы подождать, пока троица устанет. Раненые отползали к ним, но те пинком отправляли их снова сражаться до конца, так что, хоть и защитники Тянь-Чжунго не хотели быть убийцами, на их совести свершилось пять смертей, или по крайней мере тяжёлых ранений.

Они стояли спина к спине и тяжело дышали. Эмань была целая, но её ци пока иссякла, да и яд ещё не вывелся. Йеча не получил новых травм из-за роста, но предыдущие его ослабляли. Зато Хамуцо держалась левой рукой, которую до этого укусил Лист, за рану на предплечье и не могла стоять на правой ноге. В общем, подлесник отлично постарался, чтобы те, кто мог его защитить, делали это вполсилы.

Во время этой короткой паузы Эмань сумела выскользнуть к выбывшим из игры с их стороны, а секунду спустя трое сильнейших со стороны Такамагахары атаковали мечников.

А в это время трое умеренно пострадавших пошли на Меркурию, Эмань и Бирюзу.

Эмань вздохнула.

— Прости, Мер, можно я возьму у тебя ци?

— Их было больше, — неожиданно произнесла та. — Видимо, Кью преследовала их сколько смогла.

— Кью?

Женщину "Красное и чёрное" звали вполне подходяще — Красный Ворон. Своим серпом, видимо, она отлично умела собирать кровавую жатву. Во всяком случае напротив неё Хамуцо поняла, что шансов у неё немного.

Блок, блок, блок… Хрясь! Кажется, доспех у плеча не выдержал… Девушка еле успевала блокировать, не то что атаковать. Такими темпами ходящая между их пар — её и Ворона и Йечи с самураем — Софи-Дайю просто выберет удачный момент и пробьёт шею, или почку, или сердце со спины. Йеча держится только потому, что самурай по нему попасть не может.

Удар! Дадао и серп крестились. Глаза женщины страшно горят, а её длинный нос скоро коснётся носа Хамуцо. Ох, всё, сил нет… Скоро Красный Ворон сожнёт и её…

Так, стоп! Силы у неё есть!

Эмань?

Да, вот она, Хамуцо заметила её краем глаза. Отдала ци… Хамуцо, стиснув зубы, опёрлась на больную правую ногу, а левой приготовилась толкаться…

Есть! Серп вылетел из рук Ворона! А дальше хватит и огреть её обухом и бежать к обронённому оружию.

Дорогу преградила Софи-Дайю, которая пнула серп в сторону и куда-то исчезла. Тем временем Йеча таки сломал самураю обе катаны.

— Отступаем! — послышался голос их бывшей подруги.

Взор Хамуцо, до этого словно сузившийся до отдельных людей, внезапно объял всю картину: самураю сражаться нечем, Ворон подобрала серп, но её атаковал Йеча, а Софи-Дайю стоит с двумя кинжалами так, точно вообще не причём, и кричит:

— Отступаем!

— Дайю! — осуждающе гаркнул самурай. — Убей парня с дадао!

Взгляды девушек встретились.

— Мне жаль, — еле слышно пробормотала Софи-Дайю, — но это война.

Кинжал вошёл в бок между пластин доспеха. Перед глазами Хамуцо мир размылся, она упала на колени и силой воли старалась не терять сознание. Но когда мир вернул очертания, три всадника скакали от них прочь на северо-восток по лугам с ещё не доросшей травой.

— Ура, — слабым голосом произнесла Эмань. Хамуцо обернулась на неё: из носа заклинательницы ци текла кровь. Бирюза немного воспрянул, а вот Меркурия валялась без сознания.

— Отдавала ци, пока её не вырубило. Спасла нам жизнь, — пояснила Эмань. — Ну и эти тоже.

Те трое, что напали на выбывших из игры, были живы, но без сил.

— В целом, поле битвы осталось за нами, — как ни странно, без одышки сообщил Йеча, глядя на вырубленных шокером. — Так, у нас раненые, Хамуцо особенно сильно, так что развязываем пленных и уходим к ближайшей деревне, там в корчме хотя бы перевяжемся. Эмань, прежде чем срывать мешки с голов, убедись, что это не подлесник, а то ослепишь. Хамуцо, лучше не шевелись.

— Я могу двигаться, — девушка с трудом села на землю и начала правильно дышать. — Неглубоко всадили.

Эмань тем временем сняла мешок с головы Аи.

— Ого! — воскликнула она, увидев замученное остренькое личико с перекошенными очками. — Ну вылитая Сушилка!

— Чего? — грозно спросила помощница Листа.

— Си Ши, говорю. Госпожа Ши, бывшая хранительница Дома Мандаринок. Ты прям её копия!

Брови Аи взметнулись вверх.

— Откуда ты узнала, недостойная девчонка?!

Эмань удивлённо скосила на неё глаз, но затем расплылась в улыбке.

— Точно-о-о… Ты её дочь! Вот так случай! А где ещё семь детей?

Аи страдальчески сморщилась.

— Прошу, не надо…

— Да ладно, — не поняла Эмань, — что такого?

Аи встала на ноги и отряхнулась.

— Такого, что она ужасная мать. Мы не были нужны ни своим отцам, ни ей, никому. Сравнивая меня с ней, ты меня оскорбляешь. — Она гордо отвернулась, не ожидая, что девушка её с размаху шлёпнет.

— Не беда, у нас у всех родственники психи! А за спасение можешь не благодарить.

Йеча быстро освободил одного человека и одного йетиманси, как вдруг нашёл Листа. Его ударило шокером, так что он наверняка пропустил битву и не знал, что происходит. Но сейчас слабо шевелился. Йеча вдруг почувствовал непреодолимое желание сорвать с него мешок и показать, что вот он здесь, что вот это люди, которых он убил, и воины, что ему в этом помогли, и всё это ради него, жалкого подлесника, которого так просто повязали…

Но он только освободил его от пут.

— Добрый день, Лист. Побудь пока в темноте, здесь для тебя слишком светло. Зато здесь мы.

Лист что-то промычал: челюсти были стянуты.

Бирюза лететь не мог, пришлось добираться на лошадях. Скакать верхом умели четверо: Хамуцо, Йеча, Аи и один из освобождённых людей, а везти надо было ещё шестерых.

Всё же они кое-как они доехали до городка недалеко от Предела. Йеча думал, что опять начнутся скандалы, что они за разбойники, и надеялся хотя бы на подвальную комнатку и таз с горячей водой, чтобы хоть как-то облегчить участь Хамуцо и Бирюзы: им становилось всё хуже, девушка уже не могла управлять лошадью.

Однако их встретила странная девушка. Она была одета в чёрные джинсы и чёрную же дутую куртку, обе эти вещи оказались сильно потрёпаны, через плечо на ремне — большой чёрный баул. Рот прикрывала тканевая маска на манер медицинской с изображением страшного оскала, точно кое-кто не отошёл от ковидной эпохи. Девушка была довольно смуглой китаянкой, но на лбу у неё, точно горящая звезда, красовалось белое пятно, переходящее на волосы, так что солидная прядь из брюнетистой шевелюры, заплетённой в косу, оказалась белой.

"Витилиго", — поняла Эмань.

— Хай, нихао, джамбо и ола, герои. Следуйте за мной, я уже распорядилась.

— Ты Кью? — быстро спросила Эмань.

Девушка твёрдо кивнула.

— Как моя Меркурия?

Эмань взглянула на полусонную изобретательницу, державшуюся за полумёртвую Хамуцо.

— Не пострадала…

Девушка улыбнулась одними глазами.

— Скоро вы восполните силы. После убийств особенно хочется есть.

Необыкновенная и загадочная Кью заказала для них комнаты в гостевом доме, где им уже приготовили обед, постели и даже стоял лекарь со всеми необходимым.

Выяснилось, что почти все работники Листа эту девушку знают, а Меркурия называет её "моей Кью". При этом она не работает в лаборатории, не является инженером и вообще нисколько не участвует в деятельности Предрассветного. Вдобавок она почти не снимала маску. Словом, таинственная личность, чьё прошлое окутано тайной.

— Да кто ты такая? — спросила её Эмань жуя.

— Сначала отдохните. Все вопросы потом. В конце концов вы сделали мою работу за меня.

Да. Сначала они отдыхали, потом добирались до Предела, потом сообща устраняли беспорядок после акта терроризма и похищения со стороны Такамагахары.

— Они убивали иномирцев просто так, — говорила Меркурия. — Они не сопротивлялись. А к ним подходили и стреляли, или пронзали мечом. Просто так. Мне кажется это нерациональным.

Было уже темно, так что Лист всюду носился, будто его последние дни не были сущим кошмаром.

— Вот же пидорасы, всю лабу мне разнесли… Так, это не трогать! Вот же уёбки, слышали? Надеюсь, они страдали, да? Осторожно, балка! Ну а самое, блядь, главное, что они сюда не на ебучем самолёте прилетели, они здесь жили! В Тянь-Чжунго кругом предатели!

— Например, ты, — съязвил Йеча, работая с узлами на подъёмнике.

— Я честный предатель! — возразил Лист. — Я это не скрывал и не метался из стороны в сторону как мотылёк в банке!

Спустя два дня — точнее, две ночи — разгром был устранён. Хотя им пытались помешать сольные разбойники и шпана с трущоб. Но неведомая сила с небес косила их.

Впрочем, для всех посвящённых теперь ведомая.

— Так кто ты? — спросила Эмань у Кью, когда они отдохнули.

— Я киллер, — просто ответила девушка. — Работала на триаду "Вошинво"[1] в тайваньском филиале. Возникла заморочка с одной партией наркотиков, мне пришлось выйти из игры, а тут случалась гроза. И вот я в мире, где нереально достать патроны для моей снайперки.

Эмань открыла рот.

— "Вошинво"?! Бля-а-а, ты охуешь, но я дочь одного из твоих нанимателей!

Глаза Кью просияли.

— Так значит, я твой киллер?

— Ты мой киллер! — воскликнула Эмань и обняла её. — Вот кого точно не ожидала здесь увидеть! Хоть мы и не встречались, но так приятно ощущать кусочек старой жизни…

Кью действительно была той самой первой ученицей, которая так не попала на обучение. Зато она просто не могла не попасть в Предел и не встретить там Листа. Так что сейчас она занималась фактически тем же самым, что и на земле. Только вышла накладка из-за Меркурии, потому что Лист просил Кью охранять ученицу, а не себя.

— А маска чего? — уточнила Эмань.

— Рот порвало осколочной, — Кью показала ей свою "джокерскую улыбку".

Эмань с усмешкой отодвинула ленту от глаза.

— Будем жить со своими травмами вместе.

— Кажется, я уже неплохо себя чувствую, — пробормотала Хамуцо, вставая с матраса в комнатушке с инвентарём, ставшей её пристанищем на время пребывания в Пределе, которое затягивалось из-за множества нерешённых вопросов. Бирюза ещё спал рядом с ней. Впрочем, он и так удивительно быстро восстанавливался. — Пора бы вернуться в Каменные сосны и готовиться к войне. Думаю, нам нужно раздобыть огнестрельное оружие и учиться стрелять. Стоит быть как тот самурай с катанами и пистолетом, мы его так и не одолели.

— Хорошая идея!

Хамуцо вздрогнула: оказывается, рядом стояла Эмань и слушала её монолог вслух. В руках у неё была пачка каких-то бумаг, а поверх обычной одежды накинут халат, как у местных лаборантов.

— Хочешь вернуться в Сосны и начать подготовку к войне?

Хамуцо тяжело вздохнула.

— Было бы неплохо. Там же не знают, чем закончилось дело.

— Вот именно! — Эмань подалась вперёд. — Не знают! Поэтому нам нужна связь. В Пределе уже есть аналог радио — сирена, оповещающая о бедствиях. Думаю, Меркурия сумеет прокачать это до нормального радио, по которому мы сможем передавать сообщения азбукой Морзе или какими-нибудь своими сигналами.

Хамуцо ошарашенно моргнула.

— Ты что, умная?

— Я сверхразум, — улыбнулась Эмань и сунула ей бумаги. — А это мини-конспекты о происходивших здесь конфликтах, некоторые размышления и пара данных о технической оснащённости. Кустарная оружейная мастерская здесь есть, скоро вы будете получать поставки оружия, но вам придётся добывать больше металла. Пока все мечники будут на тебе, Йеча здесь задержится.

Хамуцо потрясла головой, думая, что это сон.

— С каких пор ты как… как секретарь?

Девушка хлопнула в ладони.

— Поскольку прошла уже неделя, а до войны всего восемь, я решила, что наконец-то буду работать по специальности. То есть я теперь работаю на Листа вместе с Аи. Нынче все посвящённые настроены против Такамагахары, и многие готовы сделать всё, чтобы ей въебать. Потому что никто не прощает геноцид своего вида или национальности.

— Чёрт… — Хамуцо поставила пачку на матрас. Бирюза слабо зашевелился. — Всё происходит так быстро…

Эмань подошла и грустно обняла её.

— К сожалению, так. Пусть мы не избранные, но мы можем помочь, мы делаем это ради себя, ради своих друзей и ради своей жизни здесь. Даже если всё вернётся на круги своя, мы хотя бы помогали разгонять энергию по кругу. Мы стали лучше, Хамуцо. Ты прекрасно владеешь мечом, ты великий воин. А я намного больше, чем дочка-сучка тайваньских тигров. Меркурия не интровертная ботанка, а инженер-изобретатель. И ты ещё узнаешь Кью, она очень классная. Ну, насколько классным может быть мафиози, хотя мы сейчас точно такие же.

Из глаз Хамуцо медленно текли слёзы.

— Всё будет в порядке, — неожиданно подал голос Бирюза. — Каждая трагедия делает людей немного добрее.

— Разум, — отозвалась Эмань. — Разум делает добрее. Поэтому у нас тут полно невротиков.

До того, как Эмань пришла к отходившей от ранений Хамуцо, у неё состоялось несколько серьёзных разговоров.

Гордость Аи на восточной дороге долго не продержалась, потому что на лошади Эмань села у неё за спиной, и помощница не придумала убедительного способа её оттуда прогнать. Как-никак Эмань воин, пусть легко одетый и без меча. Само собой, чтобы разогнать тоску, пришлось разговаривать. Так Эмань узнала про лаборатории Листа и ходячих мертвяков.

— Аллату говорила что-то про больных, которых находила годы назад и отправляла в Предел. Но никто оттуда не вернулся. Вам удалось их вылечить?

Аи вздохнула.

— Увы, но нет. Мы долгие годы пытаемся сделать лекарство, но оно не работает. И из-за этого… — она повертелась по сторонам и убедилась, что Лист находится от них на достаточном расстоянии, чтобы не услышать. — Из-за этого господин Предрассветный боится вступать в тактильный контакт с подлесниками и батрохами. Потому что знает: если заразится, его жизнь будет разрушена.

Девушка прыснула у неё за спиной.

— Людей ненавидит, лягух боится, свой вид избегает… С кем он тогда ебётся? Или как Йеча — несокрушимый девственник?

Аи покраснела.

— С йетиманси, — сердито прошептала она, слыша придушенный смех. — И иногда с людьми.

— Хм… — задумалась Эмань. — Вот по поводу лекарства — антибиотика же, да? Ясно… А вы проводили серологические реакции? Антибиотик у вас на основе пенициллина или другого какого грибка?

Аи удивлённо обернулась на неё.

— А ты в этом разбираешься, девчонка?

Эмань ухмыльнулась.

— Я тоже открою секрет: мне почти четвертак и у меня две незаконченных вышки, и одна из них связана с химией и биологией. Так что микробиологию и органическую химию я тоже немного знаю, а здесь, как выяснилось, любое знание на вес золота. Поэтому я могу вам помочь.

Аи, смотря вперёд и сжимая поводья, сначала что-то невнятно пробубнила себе под нос, а затем спросила:

— Зачем? Ты же вроде наш враг, нет?

Эмань истерически расхохоталась.

— Чёрт возьми, как же медленно вы соображаете! Если бы мы вас в рот ебать хотели, стала бы Хамуцо свои бока подставлять? Мы просто подорвали бы вас нахуй, всего-то делов!

— То есть, — Аи с глазами, полными надежды, снова обернулась на неё, — ты нам просто поможешь?

— Война уже началась, противник превосходит нас во всём. Если мы хотим хотя бы потрепать его, одного кунг-фу мало, нужно техническое оснащение. Если до этого все боялись Предел, то теперь Пределу предстоит спасти страну. Ну или можешь мне отлизать.

Аи всё-таки стукнула её по голове, но Эмань ржать не перестала.

— Вопрос только, захочет ли он… У нас там много сильных господ, знаешь ли. Не только Лист.

— Я найду способ договориться. Это я умею. И Хамуцо поможет.

Чёрные глаза подлесника словно хотели прожечь Эмань насквозь. Правая рука, ещё в пластырях, как и остальное тело, и щека, и нос, трогала ту часть груди, где побывал скальпель. Девушка, ещё с осунувшимся лицом, умилительно смотрела на него единственным глазом.

— Во имя всех крестодеревьев! — наконец прошипел Лист. — Из всех людей именно тебя я должен сильнее всего ненавидеть, но я это не ощущаю! Почему? Это ваша культиваторская магия? Или магия самок человеков?

— Это здравый смысл и деловой подход, — с улыбкой ответила Эмань. — После всего произошедшего вам нужен любой надёжный человек, способный предложить свою помощь. А я из мира, где разумные существа творят ту ещё химию. Не волнуйтесь, теперь все избиения будут только по обоюдному согласию. Я видела, что вам всё же понравилось.

— Что б тебя покусали… — Лист начал взвешивать за и против, нервно почёсывая места, где были бинты и пластыри.

— Хорошо, я разрешаю тебе помогать, — наконец прошипел он. — Но только не думай, что я тебе за это заплачу! И помни, что Кью убьёт тебя без раздумий!

Эмань просияла.

— По рукам! — Она вытянула вперёд руки и очень удивилась, когда подлесник отскочил как ошпаренный. — Oh my God, вы чего?

— Ты хочешь пожать мне руку? — пискляво уточнил Лист.

— Э-э-э, ну да… Это из-за того, что я девушка?

— Нет, — Лист неловко и криво улыбнулся, — всё как и должно быть!

Ладонь у него была бархатная, но прохладная.

Так Эмань на месяц стала предельной лабораторной крысой. Благодаря правильно подобранным реактивам она сумела определить, что возбудителем болезни является не бактерия, как думали Аи и Лист, а грибок из отдела слизевиков, поэтому синтезируемые ими антибиотики пенициллинового ряда не работали.

— Нам нужно что-то типа нистатина, хотя хватит и полиоксина… Честно, не знаю, что получится, но думаю, нам надо работать не с грибком, а с бактериальной колонией, и выделяемые ими вещества помогут побороть грибную клетку.

Троица горе-бактериологов заработала хронический недосып, боль в суставах и изжогу от нарушения режима питания, срывалась на всех, билась головой о стену, страшно ругалась, и часто Лист и Эмань были готовы убить друг друга, лишь Аи могла спасти их жизни. Однако телефон девушки и методички с конспектами в нем всё же выводили их из темноты незнания на свет. Химическая лаборатория наполнилась чашками Петри с питательными средами, и учёные Предела с восторгом погружались в мир доселе малоизученных одноклеточных организмов, но трое ищущих лекарство продолжали искать.

В один прекрасный день в подвале у одного из зомби стали сходить наросты…

Конечно, далеко не всех удалось вернуть к жизни, да и из тех, что вернулись, лишь единицы оказались вменяемыми. Однако ликовали не только Лист и его лаборанты — ликовали все подлесники Предела: наконец-то кошмар, в котором они жили уже долгое время, закончился.

Эмань думала, что, даже если она умрёт меньше чем через три недели, её жизнь была потрясающая. Те несколько минут, когда Лист нёс её на руках по коридору лаборатории, а разновидовая толпа в белых халатах вопила как безумная от радости, чествуя восходящую звезду надежды, были, наверное, одними из самых счастливых в её жизни. Счастливее, наверное, было только вручение кристалла Аллату. Эмань никогда не снимала его, теперь он был её союзником в победах и поражениях.

Раз они смогли победить чуму — значит, возможно всё.

— Лист! Лист, демон, где ты?

Йеча бродил по коридору одного из корпусов, которых он запоминал больше по запаху, потому что там работали с разными вещами и веществами, услышал стук в стену. Хамуцо ещё не отошла от боя, Эмань ещё не начала работать.

Он открыл дверь. Лист действительно оказался там. Он сидел на матрасе под одеялом и читал, со стола ему слабо светила лампа. Помимо стола в маленькой комнате было несколько полок с книгами и толстыми подшивками, на самом столе валялись исписанные карандашом листы. Окно было, но, как и все, плотно задёрнуто шторой. Начинался день, Лист обычно в это время ложился, если вообще собирался спать. Йеча тоже был не прочь вздремнуть, потому что не спал вторую ночь, разбираясь с ранеными Хамуцо и Бирюзой, частью безумных идей Эмань и вопросами Меркурии про технологии йетиманси, не говоря о дружеской помощи пострадавшему Пределу, потому что многие узнали про драку в Среднем кольце. Правда, о том, что её причиной был сам Лист, знали немногие.

— Так вот ты где… Тебя непросто найти.

Лист поднял глаза.

— Мне приходится постоянно перебегать с места на место, потому я днюю в разных местах. Здесь я обычно ищу информацию и делаю расчёты. А ещё меня часто пытаются убить во сне, потому что ночью, когда я бодр, это сделать сложнее. Но тебе почти удалось.

Йеча сморщился, но вошёл.

— Ты просил зайти. Что-то ещё нужно?

Лист дёрнул носом и странно улыбнулся, заметив бинт возле шеи йетиманси.

— Да, я хотел поговорить. По поводу произошедшего между нами.

Йеча на автомате скрестил руки и опустил взгляд.

— Я могу вернуться в Каменные сосны вместе с Хамуцо и Бирюзой уже завтра, чтобы больше не беспокоить тебя.

Глаза Листа расширились.

— Чего? Нет, можете остаться! Дополнительная защита мне не помешает. Тем более что твоя девчонка-шпала едва не убила Красного Ворона, а это женщина роковая. Я хотел нанять её, но она меня презирает из-за… ты понял.

Йеча вздохнул, почесав шею.

— Я ведь мог убить тебя. Это явно ненормально. Мне лучше держаться подальше от тебя для твоей же безопасности.

Лист весело пискнул и махнул ушами.

— Все, кому я сейчас доверяю, пытались меня убить. Но раз ты так переживаешь, я могу тебя обезопасить.

Он протянул длинную руку, отодвинул ящик в столе и вынул оттуда деревянную лягушку.

— Обожаю изделия Сяол… Бирюзы. Они гладкие и приятно пахнут. Понюхай.

Он протянул лягушку к самому носу, и Йеча сделал глубокий вдох. Пахло сосной, смолой, лаком и кое-чем явно химозным, отчего, кажется, перед глазами стало немного плыть и в голове точно запузырилось.

А потом он понял, что ему не показалось.

— Я же помню, что ты у нас чувствительный, — пояснил Лист, открыв лягушку и вдохнув порошок. — А мне наркотики помогали, особенно когда не оставалось сил или кончались идеи. Или когда — напротив — хотелось расслабиться. Как сейчас.

— Ну ты мразь… — Йеча присел на корточки, чтобы не упасть.

— Ты слишком напряжён, — Лист схватил его за воротник и перетащил на матрас. — Давай поговорим? Мы двадцать лет даже не писали друг другу писем. И сильно сомневаюсь, что это из-за забывчивости.

— Я… — начал Йеча, но запнулся, ещё привыкая к новому для себя состоянию и преодолевая мысль, что ему впихнули наркотики, сделав его беспомощнее. Разумеется, Лист это специально. — Я искал свой путь. Мне надо было как-то жить дальше — без сестры, без тех, кто называл себя моими друзьями…

— И ты не придумал ничего лучше, чем стать учителем по маханию огромными ножами?

Йеча задумался, будет ли Листу интересно слушать про преследовавших его мечников из "Тигра" и других школ, про Джеймсона, про Йонту и снова про мечников. Про то, что ему пришлось пережить ради своей несогласованной Берлоги, которую два раза даже сжигали, но деревня снова отстраивала её. Конечно, для Листа это всё ерунда по сравнению с его княжеством.

Неожиданно Лист засмеялся и дёрнул его за нос.

— Да не хмурься ты! Я, ебать меня веткой, живу в Пределе, где полно всяких дешёвых головорезов. И они тебя боялись! Понимаешь? Им пытались тебя заказать — кто-то из людей обычно, — но они отказывались сразу. Хотя кто-то соглашался.

— О-о-о… — вспомнил Йеча. — А я думал, это были воры…

— Ага. Головы воруют.

Они немного помолчали, Йечу при этом шатало.

— А ты вправду прилетел верхом на слепом драконе и сразился с бандитами в два раза выше тебя ростом ради меня? — неожиданно спросил Лист.

Йетиманси отвернулся.

— Я рассматривал вариант взорвать всех.

— И меня?

— Особенно тебя. Чтобы Такамагахара не получила твои мозги. Тогда бы мы были бы обречены. — Йеча чувствовал, что тело опять наполняется столь пугающим его жаром.

Тут Лист внезапно перегнулся, и чёрные глаза проникли в глубины самого существа Йечи, а дыхание пощекотало вибриссы.

— Если бы иного выхода не оставалось, ты бы убил меня?

Йеча ясно представил: его окружили огромные тёмные силуэты, он не видит их лиц, зато видит клинки. Они испачканы его кровью. Ци истощено, сил нет, уйти уже не удастся. Но главное, что все ученики в безопасности… Связанный Лист лежит рядом, у Йечи пара секунд, чтобы сорвать планы Такамагахары. Он заносит палаш — и не может опустить руку. А дальше катана рассекает ему череп и всё сущее сгорает в огне и боли.

Почему это так явственно? Из-за наркотика?

— Эй, ты здесь? — спросил Лист откуда-то из глубины.

— Нет… — пробормотал Йеча. — Не смог бы… Только не мечом…

Лист широко осклабился, показывая острые зубы.

— Это очень приятно! Потому что я-то тебя убью!

Йеча видел дротики, но ничего не мог сделать. Разум отключился раньше.

— Какого?..

Лист встал, чтобы запереть дверь.

Он не вспорол йетиманси живот, не пронзил сердце и не перерезал горло. Просто разорвал верёвку, стягивающую волосы Йечи, чтобы они рассыпались по матрасу и полу, и пригвоздил рукава его кимоно. Мастер клинков дао лежал с зафиксированными руками, не понимая, как ему выйти из такого положения, не разрывая одежду и никого не травмируя.

Лист вернулся и заработал быстро, так что вскоре в стороне от матраса лежали даже некоторые бинты, не говоря о штанах и обуви.

Наркотик туманил разум, и Йеча понял, что происходит, только когда Лист начал снимать одежду с себя, заодно показывая в сохранности свою татуировку и следы ловкости рук Эмань.

— Лист, не надо! — испугался Йеча. — Твои раны ещё не зажили, да и мне…

— Чего тебе? — мелко дрожа, глухо спросил Лист, кожа которого начинала покрываться сизоватым румянцем, оттеняющим зеленоватые пятна, полосы от скальпеля и старые шрамы. Правда, Йеча уже смотрел немного ниже, и от этого ему становилось только ещё более жутко. Конечно, ведь подлесники в полтора раза выше йетиманси и соответствующие органы у них также больше.

— Мне нельзя… — выдохнул Йеча. — Жёсткие стили требуют воздержания, поэтому я уже много лет… Ай!

Лист, прижав его руками слегка укусил за грудную мышцу, а дальше его длинный тёмный язык начал метаться по коже, проводя по следам от нити, задерживаясь на сосках (которых у йетиманси было три пары, но две нижние были сильно редуцированы, потому что у них уже не рождалось по пять-шесть детёнышей разом).

— Но я… ых! не смогу сражаться…

— Ты сейчас сражаешься со мной, — низким возбуждённым шёпотом отвечал Лист, спускаясь ниже.

— Умоляю, я не хочу кусаться или бить тебя ногами, перес… А-а-ах…

Лист провёл когтем от пупка вниз.

— Если хочешь бить — бей, меня так тоже устроит…

Попытка ударить ногами провалилась, потому Лист прижал их коленями.

— Это ненормально, нам не стоит… — снова начал Йеча, хотя ему снова казалось, что он варится в кипятке, но только ему не дают всплыть, чтобы глотнуть воздуха, и он заживо распадается на бульон, задыхаясь и захлёбываясь водой, вот только это не вода. Врать себе бесполезно: он очень хочет повторить то, из-за чего их тогда чуть не убили. Только без последствий.

— Быть вместе после того раза? — Лист поднял голову. — Нам уже тогда было похуй, что мы два разных вида. Эти пизданувшиеся человеки говорят, что иномирцы их делают грязными, но никто не заставляет человечишек их ебать, потому что от этого не будет ни детей, ни последствий! А если ты не расслабишься, то тебе будет также больно, как тому человечишке, которому я затем вырвал глаза и сожрал их.

Когда Эмань спустя примерно полчаса искала Листа, чтобы как раз сделать ему деловое предложение, то услышала странные звуки, как будто кого-то убивают, пытаясь разрезать пополам тупым ножом.

Потом прокралась до двери, прорезала в бумаге щёлку и поняла, что не убивают, а наоборот. Причём в её обожаемых комиксах таких страстей и близко не было.

"Ксенофилы ебучие", — прыснула она в кулак и тихонечко развернулась обратно, решив оставить вопрос до вечера.

Хамуцо, сидя на матрасе с Бирюзой под боком, опять листала книгу "Рассуждения о небесах". Она держала её у самого сердца, и не только потому, что она ей была дорога: даже небольшая книжка могла бы спасти её от смерти при попытке вонзить клинок в левую сторону груди.

Но, пусть очень многое в этой книге оказалось не соответствующим действительности, девушке было приятно осознавать, насколько она изменилась.

— Хамуцо?

О, Меркурия пришла.

— Нихао, — махнула девушка. — Как дела у тебя? Не сильно испугалась?

Меркурия отрицательно мотнула головой.

— Надо шокер-сеть доработать. Как тебе мой концепт? — Она показала Хамуцо чертёж, на нём было изображено что-то фантастическое, отдалённо напоминающее робота и скафандр, только без передней части.

— Ничего себе… А что это?

— Более практичный мехамотон. Его можно будет создать быстрее и больших количествах, хоть он и будет менее защищённым. Зато он сможет выстреливать крючьями, по которым пройдёт разряд. Мы сможем изготовить примерно пять таких за оставшееся время до войны. И после, если у нас будет время.

Хамуцо удивлённо и восхищённо кивнула головой.

— А у вас осталось что-нибудь летательное?

— Только один аппарат, да и тот от йетиманси. Но на нём нет оружия.

Хамуцо задумалась.

— А может, посадить туда Кью с пулемётом? И я знаю отличного пилота.

— Спасибо, — ответила Меркурия, затем помолчала и добавила: — Спасибо, что читаешь книгу моих дедушки и бабушки. Им было бы очень приятно.

Меркурия ушла прежде, чем Хамуцо сумела выдать что-то связное.

Время прошло незаметно и одновременно насыщенно. В Каменных соснах, южных деревнях и западных краях были организованы отряды ополчения, некоторые люди успели под руководством Хамуцо научиться стрелять из кустарного оружия Предела, пусть и часто били мимо цели. Благодаря Хамуцо и Эмань удалось рассредоточить и соединить четыре радиоприёмника: на концерне Листа, в Берлоге и двух деревнях на востоке. Основной проблемой были ши-цза, которые, разумеется, усматривали во всём этом явно противоречащую правилам деятельность, но тут помогла агитпропаганда в Эрлитоу, организованная Листом и друзьями Йечи и Аллату: люди узнали о приходе Такамагахары, на улицах началось возмущение, которое стали подавлять. Впрочем, позиция некоторых ши-цза сильно пошатнулась.

Большая часть заклинателей, не умевших в бой, вместе с неравнодушными женщинами организовали передвижной санитарный отряд. На части восточных дорог удалось создать баррикады и вырыть траншеи.

В лабораториях Листа удалось синтезировать несколько баллонов хлора, а также сжать углекислый газ в сухой лёд для обеспечения прикрытия. Меркурия и другие механики, наверное, вообще не спали.

Хамуцо смотрела с высоты верхом на Бирюзе, надеясь разглядеть среди облаков целый небесный кусок материка, но всё было белым бело вплоть до дня стыковки.

Четверо девушек: Кью, Меркурия, Хамуцо и Эмань — пытались, находясь на одной из крыш Предела, вспомнить, говорил ли им Кайминшоу что-нибудь насчёт смерти.

— Мне он точно сказал, что когда-нибудь я доиграюсь! — усмехнулась Кью, поигрывая затвором своей верной молниеносной подруги с земли. — Ещё бы заметил, что у меня лоб белый, было бы не так очевидно.

— Он сказал отдать ценное и бесценное, — проговорила Эмань, трогая пальцами кристалл. — Я пытаюсь понять: оно сбылось или ещё нет? Хамуцо, как думаешь?

Хамуцо не отвечала. Внутри неё внезапно стало очень и очень холодно, как вода в горном озере, когда Бирюза вышел из него нагим со следами человеческой подлости.

1. "Вошинво" — одна из самых влиятельных триад (структур мафии) Гонконга, входящая в состав преступного сообщества "Во". В переводе с китайского название триады означает «Гармония, преодолевающая гармонию». К 2005 году стала крупнейшим торговцем наркотиками в Гонконге.