Заклинатель 5

Глава 26

26.

На завтрак подали скворчащую яичницу с беконом в сковороде, едва снятую с огня, огромную глиняную кружку холодного эля и свежеиспеченный хлеб, от аромата которого можно было сдуреть.

— Царская трапеза, теперь я верю, что городок под покровительством темных сил, иначе такого совершенство мы бы не увидели, — пошутил я, с энтузиазмом принимаясь за еду. Бурная ночь с неутомимой на ласки Хизер требовала восполнения потраченных сил, я ел быстро и с удовольствием.

Сорен в свою очередь вяло ковырялся в тарелке, явно занятый другими мыслями. Его переживания по поводу судьбы незнакомых бродяг начали раздражать. Я взмахом руки подозвал хозяина заведения, как и вчера коротавшего время за длинной стойкой из толстого дуба. Дородный трактирщик с готовностью подошел, на лице расплылось угодливое выражение с готовностью услужить. Щедрая плата за комнаты и удобства, а также отдельно за ужин произвели должное впечатление, чтобы относиться к конкретно к этим гостям с подчеркнутым радушием.

Деньгам везде рады, все и всегда.

— Скажи, уважаемый, кого сегодня будут казнить? — спросил я и пояснил: — Мы слышали о предстоящем празднике и хотели бы знать подробности.

Физиономия трактирщика на мгновение посуровела. Кому охота рассказывать о таких делах, особенно косвенно признаваясь в собственной причастности. Но уловив равнодушный тон, с нотками доброжелательности и ленивого интереса, пузан приободрился, даже взглянул удивленно, не ожидая такой реакции на казнь.

У меня мелькнула веселая мысль: знал бы он, с кем говорит, так бы не удивлялся.

— Так это, ваши милости, преступников будут казнить… — на последнем слове толстяк запнулся, явно находясь в курсе истинной подоплеки предстоящей «казни». Впрочем, как и основная масса местных жителей.

— Преступников? — протянул я. — Не здешних похоже.

— Не здешних, ваша милость, как есть не здешних, — быстро закивал трактирщик.

Я бросил насмешливый взгляд на гвардейца и уточнил:

— Что они натворили?

Толстяк в засаленном переднике на мгновение запнулся, заплывшие жиром плечи слегка опустились.

— Так это, Брома убили, лиходеи окаянные, это все знают, бортника нашего. У него в лесу значит пасека, он отправился ее проверять перед наступлением холодов, и наткнулся на душегубов. Они видать решили перезимовать в его сторожке. Хотя там и не слишком удобно, но дров и места хватает, и печка с лавками есть.

— И бродяги не придумали ничего лучшего, как зарубить заявившегося на порог хозяина? — вкрадчивым тоном уточнил я.

И вновь насмешливый взгляд метнулся в сторону насупившегося имперца, тот уже понял, куда я клоню и не находился с возражениями. Разве что способ, которым будут умерщвлены душегубы, но до эпохи гуманизма далеко, сейчас упоминание жестокости казни лишь вызовет насмешливые улыбки.

— Как есть убили, изуверы проклятые, зарубили Брома прямо рядом со сторожкой его же собственным топором, который он всегда брал с собой, когда отправлялся в лес, — с готовностью кивнул трактирщик.

Спор можно было считать законченным, но я решил продолжить давить.

— А у лесника этого, Брома, наверное осталась семья? Жена, детишки малые?

Лицо Сорена окончательно посмурнело. Трактирщик бросил на него опасливый взгляд, осторожно подтвердил:

— Остались, и жена и дети малые.

Я удовлетворенно кивнул, бросил мелкую монетку в пухлую руку за разговор.

— Спасибо, уважаемый, ты можешь идти.

Дородный хозяин заведения поклонился, так ничего и не поняв, развернулся и отправился за барную стойку. Я жестко взглянул на гвардейца.

— Не стоит изображать из себя святую невинность. Ты потерял ее, когда согласился участвовать в захвате и уничтожении целого города. Или ты уже забыл о Последнем Приюте? Так я тебе напомню, там погибло намного больше людей, и основная часть была мирные жители. Так что не надо тут включать благородство, твои руки давно по локоть в крови.

Воин насупился, он явно хотел что-то сказать, возразить, поспорить, указав на мои далеко не чистые руки, но быстро вспомнил, что в отличие от него, я не пытался играть в нравственное достоинство, кому претит смотреть на смертную казнь.

Разумеется, я знал причины подобного поведения. Переметнувшись на другую сторону и став, по сути, предателем для бывших товарищей, гвардеец потерял нравственные ориентиры, и теперь пытался казаться лучше, чем он есть на самом деле. Как будто, если вести себя правильно, то это нивелирует совершенный проступок. Вполне нормальная реакция для обычного человека, в чем-то даже верная, ведь вселенная должна находиться в равновесии, нельзя всегда творить зло, иначе тебе самому станет плохо.

Но всегда нужен баланс, а главное правильность заданного направления. И спасение двух убийц-бродяг однозначно не является указателем для подобного поведения.

Хочешь делать добро? Да пожалуйста, делай. Но спасай тех, кто действительно этого заслуживает, иначе можно надорваться и не помочь тем, кому и правда нужна помощь. А всякие подонки… что-ж, мир без них станет лучше. И это тоже станет вкладом в равновесие мира.

— Все равно, это неправильно, — глухо проронил Сорен. — Нельзя заигрывать с темными силами.

И многозначительно посмотрел на меня. Я мысленно поморщился, затем хмыкнул, в чем-то он прав.

— Может и правда, — я пожал плечами, тем самым застав гвардейца врасплох. — Если не знаешь куда лезешь, больше шансов на то, что все закончится плохо. Вполне возможно, что горожане до конца не представляют с кем на самом деле связались.

— О чем вы? — Сорен нахмурился.

— Вспомни барона, чей замок сожгли, демон из свиты повелительницы боли обманул его, поглотил душу и тело, а затем использовал как марионетку. Может быть с горожанами однажды будет так же. Они проснуться и поймут, что все не так радужно, и что цена за процветающий край уже не столь мала, как раньше казалось. Но будет уже поздно.

Говорил я рассеяно, оглядываясь вокруг. Зал трактира постепенно наполнялся, с опухшими мордами после вчерашней пьянки спускались по лестнице постояльцы со второго этажа, заходили горожане, пропустить кружечку другую, опохмеляясь в преддверии праздника.

— Кстати, где наши веселые приятели? Ты их сегодня не видел с утра? — осведомился я, имея в виду Берга и Дитриха.

Сорен молча покачал головой.

— Думаю отсыпаются после вчерашнего, как и все остальные. Когда я уходил, то видел, как они проставлялись стражникам и что-то говорили о сговорчивых служанках, обсуждая достоинства каждой.

Я хмыкнул. Вполне ожидаемое поведения для наемников. Как, впрочем, и для любого нормального мужика, проведшего в дороге черт знает сколько времени.

— Ладно, ты пока заканчивай с завтраком, а я пойду прогуляюсь по городу, — я поднялся, взяв с лавки предусмотрительно прихваченный из номера плащ.

Гвардеец молча кивнул, помедлил и заметил:

— Надо проверить лошадей, кажется, у парочки подковы сбились, не мешает перековать и навестить кузнеца.

Настала моя очередь кивать.

— Займись.

Я вышел из трактира. Позади хлопнула деревянная дверь, в лицо ударил солнечный свет и морозный воздух зимнего утра. Оживление на площади продолжалось, рабочие устанавливали в центре нечто напоминающее гранитную плиту. Примечательно, что основная поверхность все так же была плотной тканью, непроницаемой для взгляда.

Случайность? Скорее предосторожность, судя по размерам и форме, плита напоминала каменную скрижаль. А что обычно бывает на таких скрижалях? Правильно, колдовские письмена, которые простым людям лучше не видеть, и уже точно лучше не вчитываться, пытаясь понять. Некоторые подобные надписи были с секретом, начнешь читать и сам не заметишь, как разум падает в пустоту. Один удар сердца и перед книгой сидит пускающий слюни идиот. В Коллегии имперских магов особенно любили такие штуки, считая, что непосвященным нечего знать о магии больше других.

— Монополия — высшая форма рыночного превосходства, когда доступ к знаниям имеешь только ты, — задумчиво проронил я, разглядывая, как дюжие мужики с трудом ворочают завернутую в ткань каменюку.

Любопытно, они ее будут использовать в качестве алтаря? И кто будет проводить ритуал? Явно не случайный прохожий. Тут нужны определенные навыки и понимание, что и как делать, простому человеку такое не доверишь.

А еще казнь должна быть проведена особо мучительным образом, учитывая, что жертвы посвящались повелительнице боли и страданий. При этом должен высвобождаться особый тип энергии, желанный для обитательницы глубин Нижних Миров. Но для такой казни тоже нужен специалист, вряд ли вчерашние стражники способны проделать нечто подобное.

— Может они тут содержит на службе отдельный штат спецов для проведения жертвоприношений? — я ухмыльнулся. Звучало на первый взгляд бредово, но в конце концов во многих города имелись же палачи на службе магистрата.

Я неспешно спустился с крыльца и отправился гулять по заснеженному городу. Больше двух сотен домов, несколько улиц, имелась кузница, шорник, кожевник, мясная и обычная лавки, нечто напоминающее миниатюрный базар, куда видимо приезжали крестьяне сбывать урожай с ближайших деревень.

В принципе ничего особенного, при терпеливом труде и упорстве, нечто подобное можно создать за пять-десять лет, непонятно почему местные жители пошли на опасную сделку с потусторонними сущностями. Но разговор с несколькими людьми прояснил ситуацию. Оказалось, раньше в город никто не приезжал и все началось, когда обвалился мост через реку у ближайшей дороги. Перенаправление потоков с оживленного тракта в эти места оживили край, принеся деньги. А где деньги, там довольствие и достаток.

Что примечательно, по словам хозяина мясницкой лавки, злополучный мост не раз пытались чинить, но каждый раз все заканчивалось очередным обвалом, и торговцам и обычным путникам вновь приходилось идти по кружному пути через появившийся городок, принося его жителям прибыль.

Похоже Тэлэш исправно выполнял свою часть уговора.

В голосе мясника при словах о попытках починки моста звучало злорадство. Что касается предстоящего «праздника», он не видел в этом ничего зазорного, считая, что бродяги и так рано или поздно сдохнут, так хоть пусть принесут пользу нормальным людям.

И такое убеждение в собственной правоте стояло в глазах грузного мужика в забрызганном кровью кожаном фартуке, пока его мускулистая рука сжимала тесак, что вызвало справедливое удивление. Было непонятно, то ли он сам себя убеждал, что все правильно, то ли пытался в этом убедить меня, а вместе с тем и всех приезжих гостей. В любом случае, спорит и разводить философские диспуты о этичности некоторых поступков я не стал и удалился.

Ближе к обеду на площади начался собираться народ. Вместе с Сореном и наконец объявившимися Бергом и Дитрихом, я занял места на крыльце трактира, откуда открывался отличный вид. Наемники находились не в лучшей форме, страдальческие выражения лиц ясно показывали, что от вчерашнего они еще не отошли, зато во взглядах появилась некая удовлетворенность, подтверждающая, что кроме вина обоим с лихвой перепало и женского внимания со стороны трактирных служанок.

— Веселая ночка? — осведомился я слегка насмешливо, приветствуя обоих.

Оба как китайские болванчика синхронно кивнули.

— Вы даже не представляете насколько, — протянул Берг, затем видимо вспомнив, что я тоже удалился наверх в компании полногрудой смешливой девицы, замолк.

Дитрих покосился на мое спокойное лицо без следов похмелья и тоже промолчал.

Сорен с отвращением посмотрел на обоих, буркнул:

— Привели бы себя в порядок, прежде чем появляется на людях.

В ответ наемники вяло огрызнулись, на предмет того, что вокруг хватает похмельных рож и что они не будут слишком выделяться. Однако в дальнейшую перепалку вступать не стали, страдальчески морщась при каждом повороте головы.

Вояки из них сейчас, конечно, хреновые, с трудом меч удержат в руках. С другой стороны, предотвратить случившееся вряд ли было возможно. Не после долгого перехода и не после всего случившегося. Требовалась разрядка, в отсутствии которой начался бы бунт. Меня бы просто послали, если бы я велел не пить. И статус зловещего мага вряд ли бы помог.

Это Сорен с его моральными терзаниями и поиском новых ориентиров мог спокойно выпить пару бокалов и удалиться спать. Хотя если подумать, как раз ему следовало напиться. Но похоже гвардеец понимал, что интересующие ответы в вине не найти, и не хотел удовольствоваться лишь коротким забытьем. А наемникам требовалось большее, и они это получили.

Между тем подъехала еще одна телега, откуда сгрузили двух грязных оборванцев и под руки стражников подвели к центру площади, где уже установили каменную скрижаль. Надписи на последней до сих пор скрывал кусок тряпки, но судя по спокойной реакции зрителей, так и должно быть.

Один бродяга все время сыпал грязными ругательствами. Из рта другого вырвался лишь жалобный скулеж. Руки и ноги обоих сковывали тяжелые кандалы.

Я наблюдал за происходящим с холодным спокойствием, в первую очередь анализируя потоки энергии, медленно текущие в магическом фоне. Не находил никаких изменений и все больше хмурился.

— Они и правда собираются прикончить придурков на этой штуке? — хрипло осведомился Берг, намеренно дохнув перегаром на стоящего рядом Сорена. Гвардеец поморщился и не ответил.

Я ухмыльнулся. Когда-нибудь эти трое прикончат друг друга.

— Скорее медленно запытать, сдирая живьем кожу или нечто подобное. Вряд ли Сарния удовольствуется чем-то простым.

— Сарния? Богиня боли? — Дитрих озадаченно наморщил лоб.

Мы с Сореном с одинаковым удивлением покосились на долговязого мечника, затем посмотрели на его плотно сбитого приятеля. Парочка ответила недоумевающими взглядами.

— Вы что не в курсе, что здесь произойдет? — недоверчиво уточнил Сорен.

Наемники одинаковыми движениями пожали плечами.

— Нам сказали, что собираются казнить каких-то преступников, — объяснил Берг, подумал и задумчиво добавил: — Не уточняя деталей.

По моим губам скользнула тонкая улыбка.

— Тогда полагаю вас ждет сюрприз, — я оглянулся на остальных постояльцев трактира, высыпавших на крыльцо и теперь с жадностью глазевших на происходящее действо. Судя по реакции, большая часть тоже не до конца понимала, что им предстоит увидеть. А те, кто знал подробности, хмурился, однако не бросался защищать приговоренных бродяг.

— В каком смысле сюрприз?

— Какой еще в бездну сюрприз? — дружно спросили Дитрих с Бергом.

Я махнул рукой.

— Увидите. Но если вкратце, то это будет не обычная казнь.

Однако несмотря на ужасающее похмелье долговязый наемник кое-что запомнил из моих небрежно оброненных фраз.

— Вы упомянули Сарнию, богиню боли, это как-то связанно с происходящим? — уточнил он.

Я не стал отвечать, вместо меня это сделал Сорен, мрачно буркнув на счет человеческих жертвоприношений темной богине, не забыв упомянуть причины этого.

Лица наемников вытянулись. Не такое они ожидали услышать, задавая вопрос.

— И что, никто из горожан не против такого… — Берг запнулся, потер лоб и невпопад добавил: — И давно у них это дерьмо?

Я пожал плечами.

— Судя по рассказам уже несколько лет. И похоже всех все устраивает.

Как и Сорен, наемники происходили из краев, где обитателям Нижних Миров открыто не поклонялись, адептов и темных жрецов власти преследовали, часто жестоко карая, в первую очередь из-за их непредсказуемости. Сегодня режут кошек, завтра бродяг, а послезавтра возьмутся за добропорядочных граждан. Такое было нельзя допускать и с этим повсеместно боролись. Поэтому святилища и алтари темных божеств в основном встречались в безлюдных местах, вроде руин и развалин.

Додумать я не успел, Берг вытянул руку, указывая на площадь:

— Кажется начинается.