Южный шторм

Глава девятая

— Благодарение Создателю, вам удалось!

Орвис Далматис сиял столь обворожительно, что Рикасу захотелось ударить спасителя. Ограничился ворчанием:

— Даже в кандалах…

Айна глянула осуждающе: стоит ли сейчас вспоминать о досадных мелочах.

Быстроходная двухмачтовая яхта вышла из бухты Хелеоса и понесла их к Двенадцати островам, неуместная белизной корпуса и изяществом линий среди пиратского окружения. Практичные жители южных островов признают боевые корабли, грузовые суда да рыбацкие лодки. Вероятно, на яхте неосмотрительно каталась какая-нибудь богатая парочка и попались на глаза искателям приключений, так что увеселительная прогулка закончилась более чем печально.

— Я не сомневался в способностях истинного благородного. И вы войдите в моё положение: крайне обременительно создавать видимость верности лордам.

— Брат хотел сказать, что мы оба весьма благодарны вам, синьор.

Выскочка доверительно наклонился.

— Не нужно величать меня синьором. Я не тей, и мы на борту судна Республики. Так что — гражданин Далматис. Для вас, очаровательная синьорина, просто Орвис.

Девушка порозовела от удовольствия. Её ближайший родственник, чьё мнение было озвучено с точностью до наоборот, принялся вопрошать о насущных вопросах.

— Уважаемый гражданин, как же вам удаётся крейсировать между воюющими группами пират… э-э-э, островитян?

— Сейчас нет войны, а торговля не затихает даже во время самых яростных стычек. Формально для других граждан — я младший лорд Архипелага, о принадлежности к Республике не знает даже команда этой яхты.

Рикас оглянулся. От полубака до шканцев, где несёт вахту рулевой, полтора десятка шагов, пара человек карабкается по вантам на фок-мачту. Не слишком ли громко двурушник заявил о своей сущности?

— Тайный рыцарь плаща и кинжала. Как романтично! — Айна засмеялась, но в шутке проскочило уважение.

— Иронизируете, синьорина. Увы, на моей стезе больше опасности, нежели романтики. Самое скверное, я обязан выполнять поручения весьма неприятного свойства, иначе выпаду из доверия лордов. Не далее как через пару дней приму участие в поисках двух молодых беглецов.

— То есть много времени нам не уделите. Тогда скажите, гражданин Далматис, что нас ждёт в республике — без гроша в кармане, без связей, знакомых, протекции?

— Зачем так печально, молодой человек! Моя рекомендация тоже означает многое. Уверяю, синьорина ни в чём не будет нуждаться. А ваши таланты непременно будут востребованы. Например — для подготовки армии. С вашим отцом или без него, Архипелаг непременно нападёт на Двенадцать островов. Подумайте! Я вынужден вас ненадолго покинуть. Дела…

Выскочка отправился к трапу, ведущему в трюм. Судя по металлическому штырю на мачте, в недрах яхты спрятан передатчик. Рикас впервые видел беспроволочный телеграф на столь небольшом судне, как и паровую машину.

— Развеяны иллюзии, сестра. Меня принуждают к тому же, что и отца. Хотят использовать семейные военные рецепты Алайнов.

— Глупости! Ты волен поступать как заблагорассудится.

Он печально проводил взглядом чаек, с борта яхты выглядевших исключительно мирно для тех, кто не сталкивался с этими хищниками, дрейфуя в открытом море.

— Святая наивность. Гражданин лорд заявил открытым текстом: я служу, ты ни в чём не нуждаешься. Или оба подохнем с голоду. Наверно, такова разница между деспотическим государством и республикой. В деспотии тебя принуждают грубо, бесцеремонно, республиканцы создают видимость свободы. В итоге делаешь то же самое, нравится тебе или нет. Конечно, опрометчиво судить по единственному примеру…

— Просто ты не доверяешь Далматису! Почему?

— Если честно — не знаю. Интуитивно, наверное. Конечно, здесь куда приятнее, чем в вонючей бочке, вежливая команда и обещают омара на обед. После наших мытарств — рай земной. Прости. Если мои опасения не оправдаются, я переменю мнение.

Айна подставила лицо тропическому зимнему солнцу, мягкому, не сжигающему заживо, как это у него принято летом.

— А я счастлива… Ещё бы крыло…

Она ткнула в больное место, усилив дискомфорт. Кто болен небом, кто знает счастье свободного парения в ледяной выси, тот страдает от расставания со стихией.

В холодных ветреных областях, где шторма и зимние метели вынуждают прятать летучую снасть на долгие месяцы, теи к весне натурально сходят с ума, поднимаются в вышину при первых проблесках марта, забывая о благоразумии. Рик и Айна знали это с детства, с первых подъёмов под облака в кожаной сбруе под сильными руками отца, мечтая однажды взлететь самостоятельно.

Хели воспитывалась другими родителями. Достучаться до неё Алексу было стократ сложнее. Слова падали в сознание, но не задевали девичью душу.

К вечеру памятного дня, утро которого она встретила в койке князя, девушка поздоровалась без малейшего смущения или даже намёка на ночное событие. Она перехватила его между карьергардией и пиршественным залом, похоже — поджидала неслучайно.

— Лорд эвиконунг обещал, и вы не отказывали…

Обещание обучить полёту совершенно вылетело из головы. Сначала его вытеснил стыд, затем текущие дела. Толстый пират начал загружать поручениями. По его разумению, Алекс был обязан в поте лица муштровать флибустьерское воинство, не дожидаясь прихода эскадры с детьми.

— Синьорина… В вас же есть тейская кровь?

— Минимум половина.

То есть она точно не знает, насколько благородны её родители. Как здесь всё… Алекс оборвал себя на этой мысли. Ему уж точно не нужно заниматься морализаторством перед молодой девушкой.

— У вас есть крыло?

— Конечно.

— А ваш ходатай, он не пробовал?

Хели иронически улыбнулась.

— Теперь и поверить трудно, что он был способен подняться в воздух.

— Верховный лорд летал мощно, как настоящий пеликан! Так, вы умеете концентрировать Силу? Напрягитесь.

Девушка закрыла глаза и надула щёки. Лицо покраснело. Тренированным внутренним взором князь уловил — Силы она не лишена, только та гуляет по юному телу как ветер по роще, неподвластная разуму. Нужно желание, упорство. Алексайон прочитал целую лекцию о концентрации, о прелестях полёта в качестве награды за усилия. Он был готов поклясться, что Хели усвоила каждое его слово. Но не прониклась, не поверила.

Это подтвердила утренняя проба с крылом. Ни разбег, ни прыжок с повозки в дворцовом дворе не дали ни малейших результатов: после планирующего полёта дальностью в пять шагов синьорина мягко спружинила ногами на песке. Наставник решился на следующий шаг.

Над городом и бухтой поплыли два крыла — чёрное и белое.

В имперские времена над Леонидией парили тысячи теев. До сотни — над столицами герцогств, главные пути между городами непременно были отмечены цепочкой таверн на удобных для посадки и взлёта площадках.

Многое изменилось. Крылатое воинство утратило значение непобедимой вооружённой силы, густая сеть железных дорог ускорила путешествия. В небе остались лишь настоящие теи, благородные по духу, а не только по происхождению. Им не нужно объяснять, зачем подниматься в небо. Скорее они огорчатся необходимости возвращения на землю.

Пространство над Леонидией по-прежнему принимает людей с крылатыми душами, пусть их меньше. Пара крыльев над Фроной вызвала шок.

Тей Йоргос осмеливался отдаться ветру только по ночам, не тревожа пиратские нервы, так же поступали другие обитатели Фроны, обладающие даром полёта. Алекс не рискнул дожидаться темноты. Хели неопытная, она держит равновесие на крыле во время смешных подскоков, но и только. Конечно, парение на длинной бечеве вслед за наставником не требует серьёзных навыков. Более того, Сила князя позволила бы опустить девушку мягко, даже если она вообще отстегнёт крыло. Вот только… Небо прекрасно, но строго и бескомпромиссно. Оно охотно принимает в объятия и столь же легко обрушивает кару, если хватило беспечности отнестись с пренебрежением к его правилам. Поэтому ночь закрыта для новичков.

Наплевав на предупреждение Йоргоса, князь провёл над центральным островом архипелага около часа. Возможно, слишком долго для первого вылета Хели. Дебют чреват головокружением, боязнью высоты. Наконец, наверху просто холодно по сравнению с нагретыми улицами Фроны.

На земле девушка буквально вцепилась ему в камзол. Вся её фигурка, упакованная в белый обтягивающий костюм, излучала волны неподдельного восторга.

— Потрясающе! Когда сможем повторить?

Тей хитро улыбнулся.

— В следующий раз — сама.

Сияющее лицо погасло, словно выключили электрический свет.

— Не получится… Я — не настоящая синьорина. Да, во мне есть немного от… И он хорошо летал, говорят.

— Не важно, был ли благородным ваш отец, дед или даже дальний родственник. Я чувствую в вас Силу. Нужно только поверить в себя, собрать её в комок и выпустить в нужную сторону. Ничего сложного.

— Ничего. Для чистокровной. Но не для меня.

Князь принялся горячо объяснять, что это — не самое главное. Гораздо важнее искренно полюбить небо — оно поможет. Оно даст стимул овладеть внутренним огнём. Неужели прогулки над Фроной недостаточно?

— Я хочу. В самом деле, честно. Но не верю, что мне доступно.

Тупик. Не желая признавать поражение даже в столь малозначащем деле, Алекс решился попробовать последнее средство, его он не применял много лет. Отказаться от попыток не позволяло смутное чувство вины. Затащить молодую девушку в постель он горазд, а помочь решить существенную проблему не смог?

После непродолжительных колебаний они уединились в комнате князя, немой свидетельнице его конфуза. Хели доверчиво уселась на кресло. На вид — сама невинность, откровенно и мило улыбается, но при этом оставляет очень странное впечатление, будто стороннему наблюдателю открыта лишь часть её натуры, обманчиво мелкая. За ней скрываются неведомые глубины, за которыми может быть всё, что угодно — разочарование, боль. И даже затаённая злость, требующая расплаты. Или это игра воображения?

Заплатил бы любую цену, чтобы узнать об обстоятельствах той ночи. Увёл девушку силой? Но рядом был Терон, так сказать — покровитель, а она, вполне трезвая, сопротивлялась бы принуждению. На теле не осталось царапин от женских коготков, как и синяков на её запястьях, если бы тянул за руки помимо воли. И вряд ли бы она столь безмятежно напомнила об обещании заняться упражнением, если подверглась бы надругательству.

Для неё нет ничего необычного, чтобы провести ночь с немолодым, изрядно пьяным мужчиной? По невинно хлопающим глазкам не определить.

Нелепая, противоестественная ситуация.

Как же трудно с другим поколением, особенно с противоположным полом! Алексу казалось, что собственную дочь он изучил насквозь, с другими молодыми девушками уже не общался лет двадцать. Хели представляла собой загадку без малейшего ключа к разгадке.

— Так кто всё-таки ваши родители? Пусть не все из ваших предков… — он хотел сказать «благородного происхождения», но осёкся. Всё-таки противоположное выражение, «неблагородные», звучит слегка оскорбительно. — Пусть не все из высшего икарийского сословия. Но кто?

— Предпочитаю не распространяться. Предваряя дальнейшие расспросы, скажу, что на архипелаг попала в известной мере случайно, чрезвычайно благодарна лорду и его супруге за замечательное отношение. Так зачем мы здесь?

Её лицо снова озаряла лучезарная улыбка, непробиваемая, как броневой пояс у ватерлинии военного парохода. Точно так же она сияла по приземлении.

— Есть одна метода, на неё намекал Терон. Я имею в виду — верховный лорд. Нужно ввести вас в транс.

— Зачем?

— Чтобы внушить уверенность в собственных силах, если вы не верите мне на слово. Можно пригласить кого-либо, вам близкого, если опасаетесь, что я воспользуюсь…

В трёх шагах от кровати, где он действительно, так сказать, воспользовался, слова прозвучали двусмысленно.

— Начинайте!

Легкая ладошка взмахнула в воздухе, сметая сомнения прочь.

Роль блестящего предмета выполнила золотая полированная ложечка. Наверно, и прислуга во дворце пиратского предводителя ест с серебра.

Девушка зачарованно уставилась на раскачивающийся предмет, весьма обычный в обиходе. Похоже, о подобном способе влияния на разум Хели не слышала. Ресницы перестали вздрагивать, зрачки чуть расширились.

В незапамятные времена Алекс совершил экзерсис с блестящей безделушкой, когда впервые вернулся из монастырей в Шанхуне. Первый опыт с внушением состоялся с Марком, чья Сила едва теплилась, а телосложение совсем не располагало к покорению воздуха. И тот полетел! Неуклюже, как тельная корова, но смог без посторонней помощи взмыть в небо Леонидии. Потом развил способности, сумел догнать чистокровных благородных, чтобы погибнуть в пламени взрыва, подло устроенного Тероном… А сейчас тот же Терон просит помочь своей «воспитаннице». Уж не он ли подстроил её визит в спальню?

Но нельзя выплёскивать подозрения на девушку, не имя на то оснований. Князь сосредоточился на самом радостном, что было до встречи с Ианой, да и после знакомства с ней занимало важное место в душе — о магии высоты. Потом заговорил о власти неба над человеком и о попытках человека обуздать стихию. О малости, для этого необходимой — заручиться поддержкой внутренней Силы.

Алекс говорил с таким жаром, что взмок. Закончив, осознал — он больше говорил самому себе, повторял прописные истины, впитанные в детстве, непоколебимость которых жизненный опыт пытается расшатать.

Владение Силой и свобода полёта наделяют тейское дворянство благородством. Соответственно, с них больше спрос. Безусловно, в Икарии нашлось немало синьоров, считавших иначе. Их самомнение, эгоизм, непомерное честолюбие разрушили Империю.

Но истинно благородных — больше. На них держатся остатки рыцарской морали. Именно этим князь хотел поделиться со странной девушкой. С ней дело нечисто, так пусть владение Силой омоет её существо, впустит внутрь свет. А там — всё в воле Создателя.

Пора было выводить Хели из транса. С другой стороны, в нём ничего опасного, он перерастёт в здоровый сон либо девушка очнётся сама. Однако произошло иначе. После прочувственной речи и небесной синеве, Силе и достоинстве, не лишённой пафоса, внутренний маятник князя вдруг качнулся в противоположную сторону. Наверно, его грехопадение, начатое с прибытием во Фрону, ускорилось. Презирая себя, он не удержался от вопроса:

— Как вы попали в мою спальню в ночь после знакомства?

В глубоком трансе люди лишаются способности сопротивляться, не могут препятствовать проникновению в душу с выуживанием тщательно спрятанных тайн.

— Не… Не помню. Не знаю, — она моргнула, вздохнула, затем серые глаза твёрдо вонзились в Алекса. — Зачем вы спрашиваете?

— Простите… Мне неловко.

Девушка встала.

— Забудем тот эпизод. И, разумеется, не будем его повторять. Вы только что злоупотребили моим доверием. Это низко. Я сожалею, что верховный лорд просил вас о содействии.

Белой тенью она выпорхнула из комнаты, не попрощавшись, тем прервала неприятный диалог. Увы, не последний для Алекса трудный разговор длинного дня. Выйдя из комнаты, он буквально столкнулся с невзрачной женщиной в годах. С удивлением признал в ней Еву Терон, урождённую Эрланд.

— Синьор Алекс! Что вы сделали с бедной девочкой?

Даже не поздоровалась, будто виделись утром, а не двадцать лет назад.

— Здравствуйте, госпожа Ева. Увы, только пытался помочь ей овладеть Силой.

— Овладеть… — увядшие губы в мелких морщинках изобразили иронию. — Какое универсальное слово! А зачем приставали с расспросами?

— Право, не знаю, что ответить. Наше знакомство с ней вышло несколько неожиданным.

— Все вы, мужчины, одинаковые. Любите приятные неожиданности. Я надеялась, что Иана нашла исключение. Увы… А расспрашивать о своих подвигах, если из-за выпитого не помните сами — низко!

Женские упрёки не отличаются разнообразием во дворце Терона, вздохнул про себя князь и тут же получил порцию недостающего разнообразия.

— Я проклинаю день, когда мы впервые встретили вас! Благородные спасители из синего неба!

— Позвольте заметить, от смерти вас отделяла пара минут, — Алекс ожидал банальности в духе «лучше смерть, нежели такая жизнь», но получил развёрнутый ответ. Его собеседница, очевидно, миллион раз воображала другие варианты.

— Люди Мейкдона, без сомнения, убили бы брата, что они с успехом сделали месяц спустя. Женщин они не трогали! А миссия с письмом в Ламбрию, вами с Ианой блестяще проваленная, только приблизила войну. Но вы, синьор Алайн, из всего извлекали выгоду. Сумели выжить в Нирайне? Аплодирую. Но зачем было вымещать гнев на Тероне, натравливать на него наследника престола, возводить чудовищные обвинения, что он якобы устроил то злодейство? Молчите?

Сложно не молчать, когда стареющая женщина тараторит, переходит на крик, в её возмущённую трескотню не вставить ни слова. А ведь они с Ианой почти ровесницы! Но княгиня выглядит лет на пятнадцать моложе Евы. Жизнь в пиратском дворце подле вечно пьяного мужа, лапающего любое бабье тело на расстоянии вытянутой руки, сулит наступление дряхлости невероятно быстро.

— …мерзавка! Она обманула его ожидания, бросила раненого, я выходила… — Алекс за мыслями об Иане пропустил часть обвинений. Теперь вслушался, Ева тоже рассуждала о ней, но с весьма критической позиции. — Теперь она счастливая помещица, да? Двое взрослых детей, благородный муж… Только почему этого мужа понесло на южные острова, к однажды брошенному другу, подальше от супружеских утех и к развлечениям на одну ночь? Если вы снова подведёте Терона, я вас убью лично.

Она резко развернулась на низких каблуках и зашагала прочь. Широкое длинное платье вдовьего покроя, но нейтрального мышиного цвета, полностью скрыло фигуру, некогда весьма аппетитную. Если тело пострадало как лицо и волосы, у мужа есть оправдание поисков свободной любви. Хотя именно эти поиски преждевременно состарили жену… Князь прервал рассуждения о первичности яйца или курицы, потому что его отыскал юный пират, он же ординарец и посыльный верховного вождя, тот требовал Алекса к своей особе.

— Вечером отплываешь на Синюю гряду. Пора учить абордажников, а не прохлаждаться.

Терон выглядел ужасно. Одутловато-нездоровое лицо приняло серо-жёлтый оттенок, под глазами обосновались синюшные круги. Самое скверное — он даже не пил, больше не мог. Видно, натруженное тело дало трещину, и алкоголь не в силах помочь.

Гнев на спиртное был вымещен на бутылках. Пол в кабинете усыпан осколками стекла. Лужица чего-то, больше напоминающего кровь, а не пролитое вино, подсказала: минимум одна бутылка разбита о чью-то голову.

— Что уставился? Хочешь дождаться корабля со своими грызунами? Он — будет послезавтра, а ты будешь не здесь, потому что будешь с моими на Синей гряде…

Отсутствие вина в желудке подорвало красноречие верховного лорда. Когда Алекс затворил за собой дверь, в неё что-то ударилось изнутри. Судя по звуку — разлетелось стеклянными брызгами. Стакан, подумал князь, бутылки истрачены на предыдущих визитёров. Конечно, эскадру лучше было бы дождаться во Фроне. Не выйдет.

Но у всего есть плюсы. Нестерпимо хотелось скорее покинуть дворец, полный грязи, где сам невольно пачкаешься, и нет в мире бани, где возможно отмыться начисто.