Южный шторм

Глава десятая

Как неприятный, но допустимый вариант Рикас примерял к себе роль военного советника при каком-нибудь командире пиратской гвардии. Во всяком случае — в отсутствие иных внятных возможностей. Увы, действительность приготовила ещё более печальный сценарий. Выскочка исчез на полпути, отправившись на шлюпке к небольшому островку, обратно на яхту гребцы вернулись без него. В его отсутствие, а быть может — независимо от его роли в этой истории, брата с сестрой на причале отнюдь не ждал духовой оркестр, карета с белыми лошадьми и уютная вилла на берегу. Теландайн, столица Республики Двенадцати островов, обманул ожидания.

Для начала их разлучили. Капитан яхты вручил письмо Выскочки претенциозно одетому господину — в треуголке с плюмажем, камзоле и высоких ботфортах, безумно не гармонировавших с широким крестьянским лицом — выполнявшему, судя по всему, обязанности коменданта порта. Конторка в бараке, пышно именуемая «кабинетом», была под стать — всё аляповатое и броское, на фоне дощатых слегка заплесневелых стен с запахом соли и тухлятины. Пират-комендант долго шевелил губами, демонстрируя не слишком развитую привычку разбирать буквы, потом принялся ругаться и размахивать руками. Капитан вручил ему мешочек с приятным позвякиванием внутри. В романах, как замечал Рикас, в брошенном небрежно кошельке всегда заранее заготовлена точная сумма, пересчёта и сдачи не требующая. Но романы береговой начальник читал столь же редко, как и письма. Крючковатые пальцы вылезли из кружевных манжет и впились в завязку, жёлтые кружочки покатились по столу. Дважды пересчитав, очень нехотя он кивнул головой, потом заявил: дама отправится в особняк господина Далматиса, молодого человека велено свезти на соседний остров Нордест, в распоряжение гражданина Тибора Бенезета.

Княжич взвился, Айна отнеслась философски.

— Думаю, это как раз то, что он обещал — мне сносные условия, тебя определит на службу.

— Но ты с ним одна…

— Он знает от пленников, как умерли два наших стражника. И я знаю, что он знает.

Яхтенный капитан откланялся, а комендант прикрикнул:

— Вы! Двое! Хватит шептаться. Как сказано в письме, так и сделано будет.

Тем более, золота, чтобы перекупить деревенского модника-коменданта, у них всё равно нет, а заниматься насилием, едва ступив на землю Двенадцати островов, как минимум неблагоразумно.

— Ладно… Айна! Найдём, как связаться. А если начнётся война, и наш отец будет с лордами…

— У нас часто война с лордами, — оборвал комендант. — Поживёте — увидите! Даму прошу обождать, а молодой человек пусть идёт со мной.

Рикас покорно поплёлся. Ну, хоть в железную бочку не заперли и кандалы не надели, и за то спасибо.

Ноги не успели насладиться твёрдой основой под подошвами сапог. Молодой тей снова оказался на качающихся досках. Лодка, ничуть не больше памятного рыбацкого корыта, отличалась лишь несколько большей аккуратностью да применением исключительно гребной тяги. Что его особенно поразило, так это кожаные ошейники на гребцах. Быть может, это — преступники, отбывающие наказание за прегрешения? Далматис убеждал: в Республике все свободные, рабство процветает у лордов Архипелага. Лодочник, начальство над живыми моторами, не унизился до объяснений, буркнул что-то вроде «не твоего ума дело, пацан» и отвернулся.

Островок Нордест, явно не входящий в дюжину, давшую название Республике, можно было обойти по периметру за полдня. Упомянутый гражданин Бенезет, второй читатель письма Выскочки, принял Рикаса куда радостнее: новый рекрут в воинство Республики, да ещё с некоторым опытом человекоубийства, совсем не помешает.

Через сутки новобранца посетила неожиданная мысль. Лично ему здесь даже лучше, пожалуй, по сравнению с Арадейсом. Казарма — казармой, но масса преимуществ. Тропики, свежие морепродукты, фрукты и вино скрашивают жизнь основательно. Служба не обременительная — здешние вояки предпочитают удобства, а не муштру.

Вопрос один, и он не имеет удовлетворительного ответа: за что воевать?

Здесь даже не платят жалование, только кормёжка за счёт братства. Хочешь золота — участвуй в набегах. Никаких патриотических чувств по отношению к Двенадцати островам нет и не близко. Даже шантаж через Айну настолько вялый, что поневоле закрадывается мысль о ссылке на остров с целью последующей интриги с отцом. Фактически, островок с толпой весёлых головорезов — та же тюремная субмарина, только больше, удобнее и не штормит.

Тибор Безенет по кличке «Туз», большой любитель карт, в первый же день на острове увёл рекрута поодаль, к песчаному пляжу около пристани. Не старый ещё человек, лет под тридцать, он выделялся среди окружения очками, необходимым предметом любителей чтения и счетоводов, весьма не характерным для морских разбойников. Круглое лицо, окаймлённое кроткой серпообразной бородкой, казалось от этого добродушным, тем более Безенет часто улыбался, демонстрируя отсутствие верхнего клыка. Плотноватый, он двигался с чрезвычайной лёгкостью, но особую шустрость демонстрировали его пальцы, подвижные как у профессионального шулера. Розовый шрам по тыльной стороне кисти намекал, что однажды ловкость рук за карточным столом была замечена и вознаграждена по заслугам.

— Очень, очень хорошо… Чтоб мне лопнуть. Настоящий тей! Но ещё сущий мальчишка. Полез на орду парней с Архипелага и схлопотал по самую развилку неприятностей.

Рик приуныл. Выскочка демонстрировал показное дружелюбие. Но в письме коменданту и Безенету, увы, отразил правду о бое у Арадейса. Военный советник, проваливший сражение, вряд ли кому нужен.

— Не вешай голову, малыш. Вначале у многих срывается.

— У меня то сражение — не первое.

— А в предыдущих морской дьявол помог выйти сухим из воды, и ты поверил, что так будет всегда? Тоже — знакомо. В общем, слушай умного Туза внимательно. Ты молчишь как дохлая рыба, что сын самого Алайна. Это ясно? На островах полно ушей лордов, да и парни загоняют насмешками как княжьего сынка. Мол — не брезгуешь ли треской на наших столах, привыкши к красной рыбе.

— Мы жили скромно. А в Арадейсе…

— Мне можешь это рассказывать, а братья повесят ярлык брехуна. Так что, как тебя… Рикас? Будешь Тощий, пока иначе не перекрестили. Имени здесь не спрашивают.

Чего ещё он здесь потеряет, если уже лишился тейской фамилии? Скорее всего, гражданин пират предложит потерять честь, запятнав её позорным деянием. Предложение не заставило себя ждать.

— Мой друг Далматис мечтает создать отряды для победы над Архипелагом, хотя бы — чтоб отбиться от них. Но эта война золото не принесёт, а братья без золота рисковать шкурой не хотят. И, как сам понимаешь, учениями себя не утруждают. Ничего другого не остаётся, как ходить к чужим берегам за добычей. И кровь разгонит, и махать саблей не разучатся, и монеты зазвенят — найдётся что за картами спустить.

Туз радостно хохотнул, новый подопечный не поддержал веселье.

— Исключено. Я — благородный синьор, разбой мне претит.

Смех превратился в радостное ржанье.

— Какие мы чистоплюи, клянусь всеми демонами преисподней! Ну, поживи, оботрись. Не слишком задирай благородный нос, тей. Он у тебя короткий, братья обрежут ещё короче. Никакая Сила не выручит.

Собственно, с этого разговора и начался пиратский курорт. Пристанищем для ночлега служили многочисленные дощатые хижины с соломенными крышами. Без отопления, ибо тепло всегда. К летнему январю, как уверяют, будет особенно жарко. Никаких удобств цивилизации вроде отхожего места и умывальника. Вместо этого — кусты, кувшин с водой да тёплое море, смывающее грязь и усталость.

Про усталость — преувеличение. Остров служил прекрасной иллюстрацией к бородатой шутке, что ленью называется способность отдыхать впрок, у пиратской братвы она была развита до совершенства.

Соседи у Рикаса постоянно менялись. Ни один не представился по имени. Румпель, Дикий, Гном, Синий Клык… Зато и они не особо интересовались происхождением новичка. Ну, Тощий. Ну, тей — благородные на островах редкость, но не исключение.

Синий Клык, здоровенный детина без единого переднего зуба, на две головы выше и в полтора раза шире в плечах, оказался первым из товарищей по хижине.

— Тощий? Я бы сказал — задохлик подзаборный.

Рикас не стал спорить. Наверно, беззубый никогда не имел дела с благородными. Тем более напарник не думал язвить. При виде юного и мелкого кандидата в джентльмены удачи он испытал чуть ли не отеческие чувства.

— Знавал я таких, маменькиных сынков, рог им в дупло, — как и остальные островитяне, Синий Клык в каждую фразу вставлял проклятие или ругательство, впрочем, довольно беззлобно. Наверно, им в том видится особая удаль, уж эти парни точно не маменькины сынки. — Силёнок что у птенца, а лезут на абордаж. Жаль… Жаль, что падают за борт с саблей и револьвером, их не достать потом. Ладно… У тебя золотишко водится?

— Одна монета, — осторожно признался Рикас.

— В карты силён?

— Вообще не умею.

— Дела… твою ж в дупло… Это хуже, чем не уметь драться. Оружия никакого?

Про разряженный револьвер с субмарины молодой человек смолчал. В любой армии оружие выдаётся командирами, не всегда отличного качества, зато единого образца. Клык просветил, что у братвы так не принято. Каждый сам добывает, покупает, продаёт лишнее, ищет боеприпасы.

— Конечно, можешь лезть на купца с дубиной, потом тебе выделят долю, но малую. Сечёшь? Беда! Ни сабли, ни монет, ни мослов, ни карт… Тощий, что ты забыл у нас?

Если бы Рик сам выбирал, то никогда бы не выбрал этот курорт. Но рассказывать нельзя — выдаст ненужные подробности. Туз прав, болтовня навредит.

— Ещё увидим, — уклончиво ответил тей. — А где пираты питаются?

— Пираты? — Синий Клык укоризненно качнул перед носом новичка коричневым пальцем. — При братве так не скажи, да?

— Что я должен говорить? Корсары или граждане флибустьеры? Морские волки?

— Волки лучше, ага. Но мы — братья. Обращайся к любому по прозвищу либо как к брату. И ты — один из братьев, словно матушка твоя согрешила с тысячью!

За подобные шуточки с поминанием всуе материнского имени Рикас выпустил бы кишки любому, но столь решительно был настроен только до Арадейса. Армейская казарма не столь отличается от общества граждан-братьев. Грубость, сказанная беззлобно, наказанию не подлежит, в противном случае пришлось бы в одиночку воевать сначала со всем гарнизоном города, а потом с пиратской Республикой.

Местом сборищ, столования и попоек в Нордесте служил здоровенный навес под пальмами. Под навесом тянулся длинный стол из занозистых досок. Чуть поодаль примостились хижины торгашей, в каждой из них — лавка. Когда братва возвращалась из похода, удачливые налётчики щедро платили золотом либо выменивали награбленные ценные вещи на необходимые им припасы. Ко дню появления Рикаса пираты успели спустить прошлую добычу, торговля замерла.

Если половина из стражей на борту тюремной субмарины щеголяла в камзолах мышиного цвета, то в Республике никто не задумался о едином мундире. Шумное сборище братьев отличалось пестротой большей, чем восточный базар в Тибирии. Синий Клык носил кафтан кровавого цвета с эмблемой льва и весов, явно снятый со столь же дюжего малого из ограбленной торговой компании. Привыкшие к тропической жаре, граждане Республики кутались к кожаные куртки, кители, шинели, колеты и прочие произведения гардеробного искусства всех покроев и расцветок, какие только можно придумать. Штаны, наоборот, преобладали серые и широкие, не стесняющие движений. Сапогами, особенно — ботфортами, экипированы были немногие, крепкие матросские ботинки гораздо удобнее на палубах и на вантах. Дополняли облачение широкополые шляпы, порой комично сочетающиеся с остальным ансамблем одежды, и изобилие оружия, словно сотрапезники собирались вступать в битву, не поднимаясь из-за обеденного стола.

Шумное сборище несложно отыскать среди пышной островной растительности не только по звукам, но и по запаху. Полторы-две сотни граждан, не слишком озабоченных чистотой тел, породили облако незабываемого аромата. Рикас порадовался, что здешняя кают-компания не имеет стен. Продуваемая ветерком, она позволит выжить новому брату в присутствии коллег по ремеслу.

Под разговоры, беззлобную ругань, смешки и смачное чавканье Рикас споро разделался с блюдом трески, прихватил баранины с овощами. Вино показалось слабым и кисловатым, но в количествах, что высасывали мужчины, оно оказывало эффект. Из торговых лачуг прибежал невнятный человечек в пятнистом фартуке и с кувшином руке, он предлагал за десять серебрушек налить что покрепче. Увы, его предприимчивость успеха не принесла: граждане поиздержались. Поэтому известие о золотом запасе у новичка, радостно озвученноё Синим Клыком, вызвало энтузиазм. При местной дороговизне один золотой — не слишком заметная сумма, но на безрыбье…

Раздали карты. Монету Рикаса в качестве ставки выкатил Клык. Встречную ставку, как не сложно догадаться, сделал Туз Безенет, единственный платежеспособный. Заметно, что никто не пробовал ставить в долг. Веры братьям — ноль, разыгрывается лишь лежащее на столе.

— Жди, малыш, — подмигнул соседу беззубый. — Сейчас выиграю золотой, пропьём его вместе. А твой кругляшок вернётся к тебе. Чтоб мне лопнуть!

Не выиграл и не лопнул. Туз сгрёб ставку себе. Синий Клык развёл руками.

— Не фартит мне сегодня.

Рикас с самым невинным видом спросил:

— А когда ты вернёшь моё золото?

Ответом прозвучал гогот из десятка глоток. Неудачливый картёжник глянул с сожалением.

— Ты ставил со мной, стало быть — рисковал. Я же не виноват, что сегодня не фартовый.

— Согласен. Ну а чем ты рисковал, брат? Я не делал ставку на тебя, а ты взял золотой в дело. Это дело прогорело из-за тебя, выходит — ты тоже должен держать ответ.

Смех утих. Граждане разбойники с любопытством смотрели на строптивца. Клык начал закипать, но вмешался Туз.

— Тощий! Ты можешь отыграться. У тебя есть что поставить?

Пиратская банда — та же волчья стая. Рикас держал экзамен. Если показать слабину, всё оставшееся время предстоит провести в роли простака и слабака, вечного объекта издевательств. И он решил сыграть свою игру.

Из-под арадейского мундира появился револьвер.

— В качестве ставки годится? Патронов нет.

— Не части… — Туз подхватил оружие, открыл барабан. — Не дурно. Патронов такого калибра хватает. Ставлю десять золотых.

Он потянулся к колоде, но новичок протестующе поднял руку.

— В карты не играю. Не умею. А в чужой игре участвовать не хочу.

Поднялся ропот. К Рикасу протиснулся рябой субъект по кличке Каторжанин.

— Зарвался, молокосос? Не доверяешь братве?

— И что? — с вызовом парировал молодой человек. — Не вы ли меня собираетесь учить манерам, брат? К вашим услугам.

— Мать твою… — осклабился рябой. — Уж не благородного ли к нам занесло? Ну, и не таких укрощал. Рожица чистая, ща украшу её своим росчерком.

Каторжанин шагнул вплотную. В руке блеснул нож, лишь немногим уступающим размерами абордажной сабле.

— Ставлю на Тощего! — быстро поговорил Клык. В его кармане нашлась горстка медяков.

— За рябого! — раздались голоса.

— Я тоже сделаю ставку, — Рикас забрал револьвер из рук Туза и швырнул на стол. — Против двадцати патронов.

— Годится! — Каторжанин извлёк двадцать блестящих цилиндриков из патронташа. — Так легко я ещё не добывал ствол, клянусь всеми морскими чертями!

Вокруг спорщиков образовалось кольцо. Рябой выставил вперёд свой клинок, несколько раз перебросил из руки в руку. Затем бросился вперёд.

В какие-то доли секунды Рикас заметил, что атака построена грамотно: противник действительно имел дело с благородными. Пират в начале движения резко уклонился в сторону. Если бы тей ударил Силой по горлу или глазам, выплеск пришёлся бы в пустоту. Кончик сабли просвистел в сантиметре от носа, но он только отвлёк внимание. Одновременно сапог ударил в голень, в голову метнулся пудовый левый кулак.

Тей с изрядным трудом соскочил с линии атаки, поднырнул под левую руку. Локоть врезался в почку рябого.

Каторжанин хрипло охнул. Молодой человек отступил на пару шагов.

— Могу забрать патроны и не уродовать вас, гражданин брат.

— Убью… — угрозу тот сопроводил цветастой тирадой. На фоне его ругани зазвучали новые ставки. Часть зрителей пророчила победу новичку.

— Ставок больше нет, — внёс ясность Туз. — Продолжайте, братья. Тощий, у нас не принято бросать дело на полпути.

Рикас решил не дожидаться начала новой атаки, только сказал себе — лучше не убивать. Кто знает, как молодчики отреагируют на смерть ветерана от руки новобранца.

Лёгкий тычок Силой в глаза, будто растопыренными пальцами, заставил отшатнуться и моргнуть. Тесак, выбитый ударом ноги, со звоном вонзился в столб, едва не поранив кого-то из зрителей. Затем пошли в ход руки. В челюсть, под дых, снова в челюсть — короткая жёсткая серия вышибла дух. Каторжанин упал на колени.

Рикас сгрёб патроны, шесть сразу затолкал в барабан. Его остановил Туз.

— Не торопись, малыш. Бой не окончен.

Пират разогнулся. Лицо перекосила гримаса боли. Из разбитого рта брызнула кровь, когда он что-то попытался сказать. Дрожащие руки выдернули тесак из бревна, подпиравшего кровлю.

Рябой бросил потуги говорить. Теперь слово «убью» читалось в глазах — не менее красноречиво, чем сопровождаемое ругательствами. Лезвие свистнуло, описало круг, через секунду превратившись в сияющий диск. И этот диск помчался Рикаса, неумолимо, страшно! Казалось, ничто не способно его сдержать, помешать рассечь тея поперёк талии…

Резкий толчок ногами. Вся накопленная Сила хлынула вниз, отдачей поднимая выше. Клинок зацепил по каблуку, звякнув о набойку.

Взвившись в прыжке, Рикас врезал рябому сапогом в голову. Приземлившись, перехватил предплечье и резко вывернул. Тесак упал на песок, сухо треснули кости.

Он опустился на колени около поверженного пирата, подобрал нож. Остриё упёрлось в горло.

— Теперь вы не возражаете, синьор пират, что я заберу патроны? Сабельку тоже возьму, вы не против?

Кто-то зароптал: не по правилам забирать оружие, не заявленное ставкой.

— Правило? — Рикас деловито отстегнул ножны с пояса бывшего обладателя. — Правила вводят сильные. Сегодня я — сильный, и правило тоже моё. Как и ножик. Если кто-то против, вызываю любых двоих, ставлю на себя револьвер с патронами.

Желающих не нашлось. Синий Клык горделиво хмыкнул: глядите, какой у меня сосед.

После единственного приключения Рикаса оставили в покое, без попыток обобрать или проучить. Жизнь превратилась в курортный отдых. Но одна мысль портила всё: что с отцом и Айной?