Второй Шанс 2

Глава 22 Трансперсонавты

Успешно разрешив ситуацию с мамой, Саша продолжил обучение в школе и работу в научной библиотеке Академии Наук — изучая структуру головного мозга и значение отдельных его частей в процессе мышления. Он выяснил, что американский врач и нейробиолог Пол Маклин выдвинул теорию, что человеческий мозг состоит из трех слоев, которые развились в процессе эволюции. Изначально, у простых существ сформировался один участок, а потом, по мере того как позвоночные эволюционировали и становились сложнее, на мозге нарастали и другие части, расширяя его функции.

По мнению Маклина, человеческий мозг состоит из следующих частей:

Древний, глубинный, или рептильный, мозг. Этот участок, включающий в себя мозговой ствол и мозжечок, якобы сформировался у живых существ на самых ранних этапах эволюции — сотни миллионов лет назад. Рептильный мозг, согласно теории, отвечает за базовые функции — выживание и телесные процессы: дыхание, кровообращение, мышечные реакции, сон, голод, страх. Древний мозг, кроме этого, еще и руководит некоторыми типами поведения, например: стремлением размножаться, защищать территорию, повторять за окружающими или подчиняться определенной рутине. Автоматическая реакция «бей или беги», которая возникает в ответ на угрозу, тоже, как считается, результат работы рептильного мозга. Там же включается и выключается режим сна и бодрствования.

И именно там и располагается сознание человека, как способность реагировать на изменения окружающей среды.

Следующим слоем Маклин считал средний мозг, или лимбическую систему. Эта часть включает в себя: миндалины, гипоталамус, комплекс гиппокампа и другие области, расположенные над мозговым стволом и под височными долями. Средний мозг Маклин считает, своего рода, надстройкой над рептильным, которая появилась в процессе эволюции у млекопитающих. Предполагается, что средний мозг отвечает за эмоции и мотивацию, потому его задача — сделать так, чтобы его обладатель почаще получал удовольствие и меньше страдал.

И третий слой — высший, или приматный мозг, он же неокортек с. Это области коры, расположенные в верхнем слое полушарий и отвечающие за самые сложные функции — осознанное мышление, планирование, регуляцию поведения. Неокортекс — последний шаг в эволюции мозга млекопитающих, который, как считал Пол Маклин, есть только у приматов. Он особенно развит у человека.

Согласно концепции Пола Маклина, все части мозга функционируют относительно независимо друг от друга, а информация в них движется «снизу вверх»: сначала импульс появляется в рептильном мозге, потом попадает в лимбическую систему, а затем финальное решение принимается в неокортексе. Например, человек проголодался и увидел на прилавке магазина плитку шоколада. Рептильный мозг подсказывает, что нужно ее немедленно взять и съесть. К порыву добавляется эмоция — желание себя порадовать вкусной едой. Но потом, включается неокортекс, и человек проходит мимо шоколадки, так как цены в этом магазине слишком высокие, а дома уже ждет полноценный обед.

В общем, по мнению сторонников теории о триедином мозге, неокортекс нужен, чтобы контролировать эмоции и «внутреннюю ящерицу», стремящуюся к удовлетворению сиюминутных потребностей. Иногда, три части мозга так и называют — физическая, эмоциональная и рациональная.

Но Саша помнил, что в своей прежней жизни он читал, что это хоть и очень простая и понятная теория слоев мозга, уже в его время, была частично опровергнута другими учеными.

А самое главное, что читая эти исследования он вспомнил, что в его старой жизни — то есть в будущем — нейробиологи и нейрофизиологи считали, что личность человека тесно связана с гиппокампом, который находится в височной доле. Это важнейшая часть мозга, отвечающая не только за хранение воспоминаний, но и за их формирование. Собственно, височная доля и «отвечает» за личность человека, то, каким он будет. Гиппокамп так же переводит воспоминания из краткосрочного в долгосрочное хранилище в головном мозге

Получив и вспомнив все эти данные, Саше предстояло решить, что с ними делать. Как раз к этому времени подоспели результаты исследования крови умирающих больных. В один из вечеров, после ужина, когда отец Саши и Анна покинули кухню, оставив исследователей трансперсонального переноса наедине, старый академик открыл, принесенную с собой тетрадь и доложил:

— Саша, готовы результаты крови умирающих пациентов. Я их уже проанализировал. Должен сказать сразу, я не нашел никаких повторяющихся закономерностей в этих анализах. Единой картины изменений исследуемых показателей нет. Что ты думаешь по этому поводу?

— Сергей Порфирьевич, скажите, а причины смерти у них были одинаковые или разные?

— Разные: кто-то умер от старости, кто-то от онкологии, кто-то от травм, несовместимых с жизнью в результате производственных происшествий или автомобильных аварий. Набрать однородную репрезентативную группу умирающих, которые могли бы дать статистически достоверные результаты, не было никакой возможности. И так, мне уже некоторые коллеги стали задавать неудобные вопросы.

— Какие? — спросил юноша.

— А такие. Чего это я занялся вопросами смерти, когда вся передовая советская наука изучает жизнь! Не впал ли я в идеалистическую ересь и веру в загробную жизнь!

— Понятно. Бдительные граждане на страже! Хорошо, возможно разные причины смерти и разные процессы умирания организма дают свои отличные друг от друга изменения в этих анализах. Кроме этого, наверняка этих пациентов лечили до самой смерти, и введенные лекарства так же исказили реальную картину, — произнес Саша.

— Да, я согласен с тобой. Но и ты согласись, что никто не оставит без помощи умирающего человека, чтобы мы могли получить неискажённую терапией картину его смерти. У нас все-таки, не фашистский концлагерь, где ставили опыты на живых людях, — ответил академик.

— Конечно, и вообще, я думаю, что медикаментозный способ моделирования условий для отрыва личности от мозга не совсем хороший, — задумчиво произнес юноша.

— Поясни!

— Смотрите, после введения медикаментов или иных препаратов, мы уже не можем контролировать процесс их воздействия на организм. Да, возможно использование антидотов и их антагонистов, но такой подход превращает тело человека в поле битвы между ними. И закончится это может весьма плачевно.

— Очень с тобой согласен, — произнес старый академик, — что ты предлагаешь.

— Предлагаю, если и использовать метод внутривенного введения препаратов, то сделать это в очень ограниченном виде. А сосредоточиться лучше на тех методах вызывания трансперсонального перехода, которые можно, во-первых, регулировать на любом этапе их использования, и во-вторых, в любой момент прекратить их воздействие на трансперсонавта.

— Кого? — переспросил дедушка Кати.

— Трансперсонавт — это человек, чья личность может путешествовать вне его биологического тела, — пояснил Саша.

— Здорово! Молодец! Мне нравится! — одобрил старый академик. — Наша наука — трансперсоналогия — стала обрастать своим научно-понятийным аппаратом! Это очень важно, без него науки не бывает! Кстати, я говорил с нужными людьми на счет изучения инфракрасного излучения умирающих пациентов.

— Что?

— Датчиков такого размера, чтобы сразу сканировать все тело целиком — нет. Может быть есть где-то у военных, но нам они не доступны. Так что, извини, — произнес Сергей Порфирьевич с сожалением и развёл руками.

— Ничего. Вы же не виноваты, тем более что я предполагаю, нам не понадобится сканирование всего тела.

— Почему?

— Я думаю, что-то, из чего состоит личность, размещается не по всему телу. А только в его голове. В тех структурах мозга, которые отвечают за эту личность — в гиппокампе и височных долях.

— Саша! А как же кора головного мозга? Все считают, что она ответственна за наше мышление! — возразил старый академик.

— А вот тут не все так просто. Смотрите! Что производит электричество?

— Ну как что? Электростанция!

— Правильно. А когда электростанция останавливает свою работу, электричество, которое она производит исчезает. Верно? — спросил Саша.

— Я бы сказал, исчезает производство электричества, — уточнил Порфирьевич.

— Правильно, — кивнул Саша в знак согласия. — Но ведь произведенное электростанцией электричество можно накопить и хранить!

— В аккумуляторах! — воскликнул Сергей Прокофьевич.

— Именно! А что, если оба полушария головного мозга — это всего лишь место, где происходит сам мыслительный процесс приема, обработки и осмысления информации! А результаты всей этой работы, которые и являются личностью, передаются и хранятся в гиппокампе и височных долях. Вы знаете, как устроена электронно-вычислительная машина? — спросил юноша.

— Ну, так… приблизительно, — академик неопределенно повертел ладонью в воздухе.

— В электронно-вычислительной машине есть процессор, который обрабатывает информацию, это аналог коры головного мозга у человека. И есть память, в которой хранится не только различная информация, но и программы управляющие работой самой ЭВМ. И что самое смешное, если перенести эту память из одной ЭВМ в другую, совместимую с первой, вторая будет прекрасно работать! Вам это ничего не напоминает?

— Ты хочешь сказать, что это аналогия с трансперсональным переносом? — спросил дедушка Кати.

— Почти! Но трансперсональный перенос более сложный! В ЭВМ мы переносим физический носитель с памятью. А у человека мы переносим память без физического носителя, — сказал Саша, и пожалел, что в эти годы не было еще Интернета. Ведь по Сети можно было пересылать любые программы и любую информацию. И даже беспроводным способом! Ну чем не перенос личности? Хотя, если бы все было так просто.

— Не все так просто, — как бы угадал его мысли старый академик. — В ЭВМ мы знаем, каким образом, что и как переносится. Мы знаем, что в основе всех этих программ, лежит двоичный код. А какова природа личности человека? Что переносится там?

— Вот это нам и предстоит узнать. Думаю, что в основе всего того, что мы знаем о природе и ее явлениях, лежит что-то связанное с электричеством. Или…

— Или?

— Или нам предстоит открыть новый вид неизвестной энергии.

— И какой же? — спросил старый нейрофизиолог.

— Психической энергии мозга, Сергей Порфирьевич. Я даже название придумал.

— Какое? — с любопытством спросил дедушка Кати.

— Пси-энергией, — сказал Саша, вспомнив название одного из видов пришельцев из старой компьютерной игры X-com.

— Саша! У меня голова идет кругом! Пси-энергия! А как мы выясним, какой она природы? Как ее выявлять и регистрировать? Какими инструментами? — растерянно спросил старый академик.

— Сергей Порфирьевич! Я пока не знаю, но думаю, что просто одним спросом, например, снятием электрической активности мозга ее не определить.

— А как тогда?

— Думаю, мы попробуем совместить несколько детекторов разных видов энергии, — задумчиво произнес юноша. — Я поговорю с отцом! Батя! — он позвал отца.

Тот вошел через несколько минут в кухню. За ним следовала Анна.

— Мужчины, хотите чаю? — предложила она.

— Это было бы замечательно! — все дружно поддержали ее предложение.

— Ты меня звал, сын? — спросил отец Саши.

— Батя, ты смог бы сконструировать прибор, который одновременно мог бы регистрировать несколько видов энергий? — спросил сын.

— Что значит несколько видов энергий? Каких? Из какого источника? Одноканальный или многоканальный? — отец засыпал Сашу вопросами. — Какой диапазон чувствительности?

— Подожди, батя! — прервал его юноша. — Давай я тебе обрисую ситуацию. Нам нужно понять, что происходит при отрыве личности от головного мозга

— Чего? Отрыве головы от тела? — переспросил отец Кати.

— Нет, голову отрывать никому не нужно. Хорошо! Сформулирую по другому. Что происходит в голове, при потере человеком сознания? Какие изменения?

— Вы хотите усовершенствовать энцефалограмму? — уточнил отец Саши. — Да ей уже сто лет! Что там можно нового найти?

— Вот и не сто лет! — вмешалась Анна в разговор, ставя чашки с чаем перед участниками мозгового штурма, и тоже усаживаясь за стол. — Началом развития клинической электроэнцефалографии стало открытие немецким ученным Гансом Бергером ритмической биоэлектрической активности, записанной у человека через неповрежденные покровы головы. Кривая, получаемая при регистрации колебаний электрических потенциалов головного мозга, через покровы черепа, была названа электроэнцефалограммой. В отличие от электрокортикограммы или субкортикограммы, зарегистрированных соответственно с коры или субкортикальных структур. И было это не сто лет назад, а в тысяча девятьсот двадцать четвертом году! И между прочим, первую энцефалограмму Бергер снял с головы своего собственного сына!

— Да, а электрокортикограмма или субкортикограмма, снимается непосредственно с участков коры головного мозга! — добавил старый академик.

— Анечка! А ты… ты откуда это все знаешь? — удивился ее муж.

— Меня очень интересовала эта проблема, когда я училась в институте, — ответила она улыбаясь.

— Так мы с тобой коллеги! — обрадовался дедушка Кати. — А я занимался и занимаюсь нейробиологией и нейрофизиологией. Саша, давай им все расскажем.

— Что расскажете? — удивился отец Саши, с подозрением поглядывая на двух «заговорщиков».

Саша ломаться не стал и, вкратце, поведал о сути планируемых ими исследований. Естественно, умолчав о своем трансперсональном переносе.

— А с чего вы вообще решили, что такое явление существует? — скептически спросил отец Саши.

— Мы думаем, что под явлением реинкарнации душ, о котором говорится в индийской философии, могут скрываться реальные факты, — опережая ответ своего научного партнера, сказал Саша. — Мы хотим попробовать изучить этот феномен.

— Ура! — захлопала в ладоши Анна. — Как это интересно! А можно и мы к вам присоединимся?

— Подожди, Анечка. И что, Президиум Академии Наук утвердил такую тему исследований вашей академической группе? — с недоверием спросил отец Кати.

— Нет, он утвердил изучение лечения невралгии тройничного нерва и шизофрении методом тканевой терапии, — ответил старый академик. — Но мы хотим параллельно изучить и этот вопрос. Как тканевая терапия влияет на работу головного мозга.

— Хорошо, — произнес отец Саши, — но скажу сразу, если мы официально будем это делать, то не раньше чем через год. Пока подадим заявку, пока ее рассмотрят и утвердят, не раньше.

— Батя, а если неофициально? — спросил сын.

— Сереженька, нужно помочь нашим мальчикам! Это так интересно. Мне надоело возиться с этими рамами для рюкзаков! Разве ради этого я с отличием окончила институт? — решительно сказала Анна, изображая сдвинутые сурово бровки и обиженно надутые губки.

— Спасибо! Давно меня никто мальчиком не называл, — рассмеялся старый академик, и суровость Анны вмиг улетучилась и она густо покраснела.

— Конечно, мы все сделаем, — улыбнулся отец Саши, с нежностью глядя на свою супругу. — Но нужно точно узнать, что эти мальчики хотят получить на выходе.

— Конкретизирую задачу! — обрадованно сказал юноша. — Мы хотим иметь возможность — неинвазивно — снимать максимально возможное количество разных физических показателей работы головного мозга. Электрических, магнитных, тепловых, ультразвуковых и все еще что можно — одновременно. Чтобы прибор для этого был компактный и переносимый.

— Это что-то типа шлема? — уточнила Анна.

— Точно! Шлем — это самый лучший выход! Но снятие и фиксация показателей, это только одна сторона, — ответил Саша.

— Сын! Да одно только это уже огромная работа! А что же ты хочешь еще? — спросил отец.

— А еще я хочу самое главное!

— Мне это уже не нравится, — пробурчал отец Саша.

— Сереженька, не ворчи как старый дед, — строго сказала его жена, — смотри, Сергей Порфирьевич гораздо старше тебя, а какой он оптимистичный!

— Конечно, он оптимистичный, — ответил ее муж, — это же не он будет конструировать эту научную приблуду! И впихивать в такой малый объем невпихуемое! Так какая вторая сторона, Саша?

— Этот шлем, кроме регистрации показателей различных факторов, должен одновременно иметь возможность воздействовать такими же факторами на головной мозг! — твердо ответил Саша.