Второй Шанс 2

Глава 13 Выбор пути в науке

— Ты знаешь, Иванов, мне кажется, что ты все-таки не такой уж и умный, — снова сказала Юля.

— Я конечно с этим не спорю, но почему ты пришла к такому выводу, и для чего я «не такой умный»? — поинтересовался Саша не скрывая усмешки.

— Не такой умный, чтобы дружить со мной! И потому, что и ты, и твой брат водились с Нинкой — с этой тупой дурочкой!

— Откровенно! Можно и мне тогда быть с тобой предельно откровенным?

— Говори!

— Я тоже с тобой не хочу дружить! — рассмеялся юноша.

— Это почему? — растерялась Юля.

— Потому что ты ведешь себя как выпендрёжница и воображала! — заявил Саша ни сколько не сдерживаясь в выражениях.

— Что? Кем? Как? — возмущению девушки не было предела. — Да как у тебя язык только повернулся такое сказать!

— Ну у тебя же повернулся — назвать меня дураком.

— Не дураком, а не очень умным! Это разные вещи!

— Юля! Давай уже начистоту. Тебе-то чего с таким папой бояться? Это тебя должны все бояться! Нам осталось учиться тут всего лишь один учебный год. Потом, все мы разбежимся и каждый пойдет своей дорогой. А вовлечение ребят в свою группу, это лишняя трата ресурсов и времени. Для чего тебе это нужно — я хорошо понимаю, а для чего это нужно мне — нет!

— И для чего же мне это нужно? — насмешливо спросила Юля.

— Принцессе нужна свита! — рассмеялся Саша. — Те, кто будут ею восхищаться, выполнять ее распоряжения и создавать для нее соответствующий антураж. Взамен ты им будешь покровительствовать используя имя твоего отца. Но я не гожусь на эту роль.

— На какую роль? — уточнила Юля.

— На роль придворного!

— Хорошо, а на роль соправителя, ты бы согласился? — вкрадчиво спросила девушка.

«О! Да ты совсем не проста. Такие как ты, не умеют быть партнерами. Или ты повелеваешь или подчиняешься. Но подчиняясь, все равно ждешь момент, чтобы потом взять верх!» — подумал он про себя, а вслух сказал: — Нет, я волк-одиночка! Я сам по себе!

— То есть ты отрываешься от коллектива? — так же вкрадчиво спросила она.

«О как! Теперь ты подводишь идеологическую базу. Следующим вопросом будет — не антисоветчик ли я! Чувствуется школа отца-полковника!» — рассмеялся он в душе, но виду не подал и ответил: — Нет, не отрываюсь. Просто не люблю давать обещания, которые не смогу выполнить. Я очень занят и дружить у меня просто нет времени.

Прозвенел звонок на урок. Юля внимательно посмотрела на одноклассника, точно увидела впервые, и сказав: «Мы еще поговорим, Иванов», — направилась к своей парте в первом ряду, где ее с нетерпением ожидала новая подружка Ленка. Она села и они оживленно принялись что-то обсуждать!

Уроки прошли в обычном режиме: Саша собрал свой урожай пятерок и похвалу педагогического состава. Пока его план получения аттестата с отличием — соблюдался. Больше его никто не беспокоил, и он, после школы, сразу же направился прямиком на сборный призывной пункт. У ворот, он заметил старшего брата. С тоской в глазах, он жадно всматривался в лица посетителей, и, увидев Сашу, тут же переменился в лице и радостно замахал ему рукой.

— Здорово, Саня!

— Привет, Леха!

— Спасибо, что пришел. Я до конца не верил, что ты согласишься.

— Признаюсь честно — я и не хотел приходить. Мама попросила.

— Понимаю, — вздохнул старший брат. — Прости меня, Саня. Если бы не ты, меня бы точно посадили. А ты меня не сдал!

— Это в последний раз. Третьего раза не будет!

— Он не понадобится. Я кругом был неправ, — Алексей замешкался, явно о чём-то размышляя, но не решаясь сказать. Потом тихо и очень осторожно спросил: — Ты все-таки решил сдать те деньги, которые мы нашли?

— Я не знаю, что мы там нашли. Лёх, я не помню ничего, понимаешь? Не-пом-ню! Я нашел эти деньги на помойке, и отнес их в милицию, чтобы тебя не посадили, — твердо ответил младший брат.

— Не доверяешь? — вздохнул Алексей с досадой.

— Доверие, Леха, заслуживается поступками. Все что ты делал до сих пор, убеждало меня в обратном.

— Я понимаю. Еще раз прости меня.

— Проехали! Не будем больше об этом.

— Саня, я слышал о Кате, — помолчав немного, продолжил беседу Алексей, — и Нинка меня тоже бросила. Не везет нам с тобой с нашими девушками.

— Везение тут не причем.

— Почему? — удивился старший брат.

— Потому что у нас с тобой первая юношеская любовь. И у них тоже. Она редко переходит во взрослые чувства.

— Забавно такое слышать от тебя, — хмыкнул Лёша. — Раньше… до удара головой, ты рассуждал иначе. Объяснись, пожалуйста, — попросил Леха.

— Юношеская подростковая любовь возникает между подростками, незрелыми личностями. В первую очередь, мы клюем на внешность. Потом мы вырастаем. Меняемся. И то, что привлекало и нравилось нам в наших юных подружках, как и им в нас, во взрослых людях уже не нравится. Для девушек, вместо привлекательной внешности, на первое место выходит внутреннее содержание мужчины. Да и для нас, это тоже становится более важным. Ведь жить не с фигурой и лицом, а с душой человека. Вот и получается, что когда мы вырастаем, у нас появляются новые приоритеты и в человеке мы замечаем совсем другое. Поэтому, Леха, не парься! Вернешься из армии и найдешь себе нормальную девушку.

— Ты очень изменился, брат, — задумчиво глядя на него произнес Алексей. — Мне порой кажется, что я и не знал тебя вовсе и сейчас общаюсь совершенно с другим человеком. Очень жаль, что мне не удалось познакомиться с новым тобой — получше.

— Ничего страшного! Ты же вернешься домой. Причём вернёшься тоже другим. Что-то переосмыслив и взглянув на этот мир по-новому. Все у нас еще впереди.

— Саша, можно я буду тебе писать, из армии? Ты ответишь?

— Конечно! Служи честно и спокойно. И не волнуйся, мы тебя будем ждать! — пообещал ему младший брат.

— Спасибо!

— Леха, у тебя деньги есть? — спросил Саша.

— Почти нет, да и зачем мне они в армии? — удивился Леха.

— Деньги везде нужны. Держи двадцать рублей.

— Откуда у тебя деньги?

— Мы с батей рацуху подали на его заводе и нам премию выдали.

— Спасибо! — смяв купюру, Лёша спешно запихал её в карман. — А он придет меня проводить?

— Конечно, после работы. Лёха, мне пора. Уроки нужно делать.

— Спасибо, Саша. Ты хороший человек! Прости ещё раз и прощай.

— Не прощай, а до свидания! — уточнил младший.

Братья обнялись, пожали друг другу руки, и Саша направился домой.

На дворе красовался сентябрь: с шелестом отгоревшей листвы, с дуновением озорного ветерка, с убегающими вдаль сизыми облаками, а вечерами — с растворяющимся за горизонтом медным закатом, напоминающим тёплые языки танцующего и угасающего пламени. Этот костер был обманчив — ещё «горел», но уже не согревал ни тело, ни душу.

Саша не спеша брел домой, наслаждаясь последними теплыми деньками и размышляя о том, что ему все-таки делать дальше.

Чем больше он обживался в своем новом теле и своей новой жизни, тем меньше ему хотелось заниматься тем, чем он занимался едва попав в ссср-овские времена. Переизобретать то, что уже изобрели до него — ему было скучно. Какой в этом интерес? Да — слава, да — деньги. Вот только все это у него уже было — в прежней жизни. Получается сейчас — всё по-новой? Серьёзно? Опять шестнадцатилетний мальчишка должен выжить в этом мире и доказать всем, что готов покорить все самые высокие вершины. Но ради чего? Зачем ему это нужно? Да какой вообще смысл в этом втором шансе?

Проходя мимо могучих елей, что росли недалеко от сборного призывного пункта, и вдыхая полной грудью аромат сырой хвои, ему вспомнилась книга об академике Иване Петровиче Павлове, которую он прочитал в детстве. Да, он всегда хотел стать великим ученым и восторгался ими. Перечитывал взахлеб все книги о них, которые только мог найти в свободном доступе. Не секрет, что именно Павлов начал изучение работы головного мозга — на основе открытого им условного рефлекса.

Но Нобелевскую премию — в области физиологии и медицины — он получил, в тысяча девятьсот четвертом году, вовсе не за это, а за изучение работы органов пищеварения: в частности, поджелудочной железы.

Впрочем, так же как и Эйнштейну, Нобелевскую премию дали не за его теорию относительности, а за открытие теории фотоэффекта. Злые языки поговаривали, что он спер ее у кого-то, пока работал в Патентном бюро. А если вдуматься, как сделаешь экспериментальную работу по физике трудясь клерком? За письменным столом? С другой стороны, гений — он на то и гений, — усмехнулся Саша.

Возвращаясь к Павлову. После получения Нобелевской премии, в возрасте пятидесяти пяти лет, что для тех времен был весьма почтенным, он вдруг делает резкий поворот в своей научной судьбе и меняет направление своих научных исследований.

Вместо того, чтобы почивать на заслуженных лаврах, он решает полностью прекратить свою работу по физиологии пищеварительной системы и начать изучать то, как работает мозг. Сказать, что это было потрясением для его учеников, это не сказать ничего. Многие ушли от него, обвинив его в богохульстве и это при том, что он был глубоко верующим человеком.

Но он решил абстрагироваться от козней вокруг его личности и осуществить свою мечту — замахнуться на самую большую тайну Вселенной. На работу мозга! На то, что такое разум. Проблема познания его работы состояла в том, что мы пытаемся его изучить тем же инструментом, каким сами думаем. А как гласит известный закон, понять работу системы находясь внутри самой этой системы — просто невозможно. Понять работу сознания этим же сознанием, наверное, тоже нельзя.

Может быть это будет под силу искусственному интеллекту? Но он тоже плод этого же сознания. Проще всего представителям нейро-лингвистического программирования. Их работа мозга вообще не волнует. Они его считают «черным ящиком». Для них главное знать: что входит в него, и что из него выходит. А вот как это там происходит им все равно. Но это чисто прикладной подход.

Приблизился ли Академик Павлов к решению поставленной им задачи? И да, и нет. С одной стороны, он изучил, как нервная система реагирует на те или иные воздействия на головной мозг. Но понял ли он, как именно рождаются мысли? Нет. И никто до сих пор не понял.

'А может мне рискнуть и заняться этой проблемой? — продолжал размышлять Саша, прогуливаясь вдоль тенистой улицы. — Почему нет? Ни в этом ли мой шанс в новом теле? К тому же, у меня огромное преимущество перед всеми учеными работающими сейчас. Если они начинали с нуля: сначала учились, потом осваивали основы науки, то я получил новое тело, но уже с огромным запасом знаний. Но даже не это главное, а то, что я владею методологией научного поиска и эксперимента. Вот этого в этом возрасте не было ни у кого. И это огромный плюс. Нужно его грамотно использовать.

Нет, понять как работает мозг, я наверное не потяну. Тут чисто методологическая проблема. Системная. Но есть другая очень важная задача. Точнее феномен. Феномен, представителем которого являюсь я сам.

Мое сознание было перенесено из одного биологического носителя в другое. Это само по себе — чудо. Но что за этим стоит? А стоит за этим — ни что иное, как бессмертие! — от этого озарения у Саши перехватило дыхание и он остановился посредине улицы как вкопанный.

Что есть человек? — продолжил он движение. — Человек — это не двуногое существо без перьев и когтей, как говорил Платон. Нет, человек — это его сознание! Его память! А носитель уже не важен. Кто-то мечтает перенести копирование на жесткий диск. Кто-то мечтает превратить сознание в электро-магнитные волны и носиться в их обличье вокруг земли. Кто-то мечтает продлить существование своего физического тела. Кто-то мечтает пересаживать мозг, как будто мозг не стареет.

Он вспомнил сериал «Вепрь». Там ученый, с помощью шаманского бубна, научился переносить сознание из одного тела в другое. Он болел раком и перенес свое сознание в тело маленького мальчика. Правда, закончилось все тем, что старый чекист загнал сознание этого ученого в тело здоровенного кабана.

А если и с ним произошло нечто подобное? Это происки какого-то колдовства или шалость злых духов. Бред конечно. Какое колдовство? Здесь определённо есть какое-то научное объяснение, вот только какое? Как же хочется в этом разобраться. Ведь если понять механизм такого переноса, как произошёл у него, и появится возможность его воспроизвести, то это открывает дорогу к бессмертию!

А где брать тела, для этого переноса? Для того, чтобы кто-то стал бессмертным, кто-то, точнее его сознание, должен умереть и уступить свое тело?

Нет! Для этого можно будет выращивать клоны. Или что-то другое. Но это уже второй вопрос. Сначала нужно решить вопрос с механизмом такого переноса.

Да! Вот такая цель стоит того, чтобы этому посвятить всю свою новую жизнь и использовать этот второй шанс!'

Воодушевлённый такой вдохновляющей перспективой Саша энергично зашагал домой. Будущее стало приобретать все более четкие очертания и наполняться красками.

«Теперь нужно думать, в какой области мне получать высшее образование? — рассуждал он. — Медицинское точно не нужно. Во-первых, я его уже имею. Во-вторых, то что я имею, является более современным подходом, чем тот что могут дать мне сейчас здесь. А в-третьих, мединститут это не „от сессии до сессии живут студенты весело“, как в других ВУЗ-ах. Там как начнешь, так и не разогнешься до конца обучения. А потому, нужно что-то из области нейрофизиологии и нейробиологии. Скорее всего — меня устроит биологический факультет. Нужно посмотреть, какое направление там можно выбрать».

Дома он взялся за приготовление ужина. Потом пришел отец и они сели за стол.

— Спасибо, сын! — сказал отец.

— Пожалуйста! Скорее приводи свою избранницу, пусть она нам готовит, — рассмеялся Саша. — А то мне уже надоел наш холостятский тандем. Пора его разбавить умелой хозяюшкой.

— Ты абсолютно прав. Но я не об этом.

— А за что же ты тогда благодаришь?

— За Алексея. Я только от него. Он такой счастливый, что ты его простил. И что ты ему сказал на счет Нины. Ведь он расстраивался. Дерьмовое это состояние, когда понимаешь, что кругом виноват, что все от тебя отвернулись и кроме матери ты никому не нужен.

— Это правда. Я не желаю ему зла. Надеюсь, армия сделает его человеком!

Отец кивнул и тут же перешел к организационным делам.

— Саша, я отдал чертежи токарям и фрезеровщикам. Но у меня вопрос. А как быть с иглами?

— Иглу для макета возьмем от обычного многоразового шприца. Пока. А потом, мы заменим ее на новую. Она будет состоять из самой металлической иглы и пластиковой части, которую будут сажать на наконечник шприца.

— А как будет соединяться металлическая игла и пластиковая часть?

— Специальным клеем.

— Такая игла опасна.

— Да! Мы ее поместим в такой колпачок, — и Саша протянул отцу рисунок защитного колпачка для иглы.

— Это будет трудно выточить, — задумчиво сказал отец, — стенки очень тонкие. При выборке внутреннего канала фрезой их просто поведет.

— А вы с охлаждением это делайте.

— Придется, — согласился отец.

— Батя! А меня сегодня на линейке наградили!

— А я знаю, мне директор звонил.

— Чего хотел?

— Спрашивал, здоров ли ты!

— Это с чего?

— Ты отдал свою премию в школу на рюкзаки. Это правда?

— Батя, это грязные деньги, меня за них чуть не убили.

— Ты молодец! Я сначала думал, что ты — после травмы — стал очень жадным. Все время о деньгах говоришь, как заработать побольше. А тут такой жест. Такие деньги. Хорошо, что ты не стал Гобсеком.

— Этого никогда не будет. Деньги это всего лишь инструмент. Я никогда не допущу, чтобы они стали мною управлять, а не я ими!

— Вот и хорошо! Я поговорил с Анной.

— Кто такая Анна? — уточнил сын.

— Это девушка, — отец засмущался, — моя девушка. В эти выходные она не может к нам прийти. Мы с ней едем к ним в село, к ее бабушке.

— Картошку копать? — улыбнулся Саша.

— Может быть и это. Но в основном, познакомиться. Бабушка уже старенькая, она давно ее просит, чтобы она познакомила нас.

— Благословляю вас! — торжественно сказал сын.

— Да ну тебя, Саша, с твоим благословлением, — рассмеялся отец. — Она тебе понравится, — потом помолчав, спросил: — Катя не звонила?

— Батя, она уже не позвонит, — грустно сказал младший сын, — наша юность закончилась, началась взрослая жизнь. Пойду уроки делать.

— Иди, я помою посуду, — кивнул отец, с грустью провожая сына взглядом.

Прошло десять дней. Леху забрали служить на Тихоокеанский флот. В школе было все ровно. Юлия больше к нему не подходила. Нинка тоже. Отец принес с работы макет одноразового шприца из плексигласа. Образец выглядел замечательно.

Вечером того же дня, когда семейство Бессоновых отбыло за границу, Саша с отцом сидели на кухне и ужинали. Раздался звонок в дверь. Саша поднялся, чтобы открыть. На пороге стоял дедушка Кати.

«На ловца и зверь бежит!» — подумал Саша, поздоровался с ним и пригласил войти.

Они прошли на кухню, где отец и старый академик тоже поприветствовали друг друга. Сергей Порфирьевич произнес:

— Я к тебе, Саша, — и выразительно посмотрел на отца Саши.

— У меня дела, я вас оставлю, — все понял тот, и вышел из кухни.

— Присаживайтесь, пожалуйста, Сергей Порфирьевич! — пригасил его юноша. — Может чаю?

— А, давай! — согласился дед. Саша налил ему в чашку чай и подвинул креманку с медом. Дедушка Кати пил чай внимательно разглядывая бывшего кавалера своей внучки. Они молчали. Наконец, академик произнес:

— Они сегодня улетели, и уже приземлились в Женеве.

— Я рад, что полет прошел нормально, — грустно сказал Саша.

— Ты ни разу ей не позвонил, — с упреком заметил дедушка Кати.

— Она мне тоже. Откуда я знаю их телефон в Москве? Она же мой знала!

— Ты мог спросить у меня! — настаивал дед.

— А ей и спрашивать не нужно было! — отрезал юноша. — Сергей Порфирьевич, давайте не будем играть в кошки-мышки. Вы прекрасно знаете, что она улетела туда навсегда.

— Возможно, — вздохнул дедушка Кати, — как-то быстро все получилось. Я до сих пор не могу поверить, что они за границей. Ты не жалеешь о том, что она улетела?

— Как говорил товарищ Сталин, есть логика наших желаний и логика событий. Логика событий — всегда сильнее логики желаний. Все получилось так, как должно было получиться, и никак иначе.

— Это почему? — спросил удивленно академик.

— Потому что иначе оно получилось бы по-другому!

— Вот ты краснобай! — рассмеялся дедушка Кати. — Я и забыл об этом!

— Сергей Порфирьевич, Вы просто так зашли или по делу? — спросил Саша.

— А если просто так?

— Тогда у меня дело к Вам.

— И у меня дело к тебе, — серьезно сказал старый академик, отставляя чашку с недопитым чаем в сторону.