Второй Шанс 2

Глава 15 Тайна старого вождя

— Чем же он был таким странным? — с любопытством спросил Саша, весь увлеченный рассказом.

— Он был очень, очень старым! — ответил дедушка Кати. — Я даже удивился, как такого старого человека в лагерь посадили. Спросил я об этом офицера из лагерной администрации, который сопровождал носилки с этим заключенным:

— Неужели у нас сажают таких старых людей?

— Никакой он не старый, — раздраженно ответил капитан, — ему, по документам, всего шестьдесят лет! Я помню тот этап, четыре года назад, с которым он пришел! Выглядел он вполне нормально, и полностью соответствовал своему возрасту. Обычный осужденный по 58 статье, работал как все, у блатных был в статусе «мужика», претензий у администрации к нему не было.

— И что же произошло?

— Месяц назад, он начал быстро стареть, прямо на глазах. На работу выходить не мог, даже не знаю, что это такое? Может само-вредительством каким-то занялся? Но на него это совсем не похоже! Короче! Мое дело его вам сдать, а вы уже разбирайтесь что это: симуляция или болезнь какая-то? Самое главное, не заразно ли это? А то заключенные, живущие рядом с ним, глядя на него не хотят категорически в барак заходить. А мне бунта только не хватало!

— Хорошо, ответил я ему, — продолжил старый академик, — несите его в палату.

— И что?

— Потом я его выхаживал целую неделю, — продолжил дедушка Кати, — но это было бесполезно. Он умирал. Доктор вообще сказал, чтобы мы этого, как он выразился «доходягу» оставили в покое и не тратили на него ни лекарства, ни силы, ни время. И он это слышал. Но я продолжал помогать ему. И вот, наступил вечер той ночи, которую он уже не пережил бы. И заключенный и я это понимали.

Когда доктор ушел к себе в комнату, он жил при больничке, я подошел к кровати умирающего старика. Тот сделал мне знак, чтобы я сел рядом с ним.

— Я сегодня ночью умру, — утвердительно просипел он.

— Может еще обойдется, — пытался я его ободрить.

— Не обойдется. В царстве теней меня уже давно ждет мой народ. Народ который я не уберег, — он горестно вздохнул.

Я только промолчал, что я мог ему сказать?

— Ты хорошо ухаживал за мной, сделал все, что мог. Несмотря на то, что доктор запретил тебе это делать, — продолжал умирающий.

— Я просто стараюсь остаться человеком, даже тут.

— Зачем?

— Я рано или поздно вернусь домой. Я не хочу, чтобы туда вернулся обозленный зверь. Жизнь будет продолжаться и я хочу в той жизни быть человеком.

— Ты прав, а вот мне некуда возвращаться. Все, кого я любил и знал, мертвы. И мне пора. Я тебе должен за твою доброту. У нас не принято уходить не расплатившись.

— Не стоит. Мне ничего не нужно, — пытался успокоить его я.

— А это не для тебя! Это для наших богов. Когда я предстану перед ними я не хочу, чтобы к моим грехам еще добавился грех неблагодарности. У меня нет ничего ценного из вещей.

— Мне ничего не нужно.

— Не перебивай меня и слушай. Я тебе открою тайну моего народа!

— Может не нужно?

— Больше ничего ценного у меня нет. И народа тоже больше нет. Иначе бы я тебе ничего не сказал. Мой рассказ никому из наших уже не навредит. Я не хочу, чтобы тайна, которую хранили столько веков умерла вместе со мной. Слушай меня и не перебивай, я могу не успеть.

— Хорошо, я внимательно слушаю! — чтобы его успокоить ответил я.

— У нашего народа было две тайны, которые мы тщательно хранили и которые нас, в конце концов, всех и погубили. Первая тайна — это месторождение золота. У нас была своя тайная шахта, которая вела к огромному куску золота, находящемуся глубоко в земле.

— Целый кусок золота? — спросил я.

— Гора золота, зарытая в землю!

— Сергей Порфирьевич! Какая гора золота? — спросил с удивлением Саша. — И потом, разве месторождение золота располагается не в горах? Насколько я знаю, даже речные россыпи золотого песка, это вымытые из горных золотоносных жил песок и самородки, которые вода выносит на равнины.

— Все верно, Саша, именно так. Но я думаю, что это было не золото из земного месторождения, — ответил дедушка Кати, — слушай дальше. И он продолжил свой рассказ.

— Наши старики рассказали мне, — продолжил умирающий заключенный, — что этот кусок золота упал в очень древние времена с неба и вошел глубоко в землю. В том месте, где золотых месторождений никогда не было. Поэтому никто и не мог его найти. Не было никаких косвенных намеков: ни по месту, ни по другим признакам. Например, сопутствующие минералы: пирит или турмалин.

— Откуда Вы знаете об этом? — спросил я его с удивлением.

Умирающий рассмеялся хриплым смехом и спросил меня:

— Ты думаешь, что я дикий туземец, дикарь, всю жизнь проживший в глухой тайге?

— Я не знаю о Вас ничего, — честно ответил я.

— Окончил я Институт корпуса горных инженеров в тысяча восемьсот шестидесятом году.

— В каком году? — переспросил Саша.

— В тысяча восемьсот шестидесятом году, — усмехнулся старый академик, — я его тоже тогда переспросил.

— Подождите, Сергей Порфирьевич, — это же было девяносто лет назад, с того момента про который Вы рассказываете. Сколько этому заключенному тогда было лет?

— Судя по его документам, он родился в тысяча восемьсот девяностом году, — продолжал усмехаться старый академик, — и никак окончить этот Институт, за тридцать лет до своего рождения, он вроде бы не мог!

— Может он просто бредил? — предположил юноша.

— Нет. Слушай дальше, — продолжил дедушка Кати, — я тоже подумал, что это предсмертный бред. Но он говорил очень четко и ясно. Я его тоже тогда спросил, как это возможно?

— Ты знаешь, когда я родился? — спросил заключённый меня.

— Шестьдесят лет назад, согласно Вашему паспорту, — ответил я.

— Я родился в год, когда Наполеон вторгся в Российскую Империю! — сказал умирающий.

— Подождите, Вы хотите сказать, что Вам сто тридцать восемь лет? — тут уже даже я рассмеялся. — Извините, но столько не живут.

— Просто так не живут, — согласился старый вождь, — это вторая великая тайна нашего народа. Наличие золота позволяло нам покупать все, что нам нужно и ни в чем не нуждаться. Мы жили своим отдельным поселением в глухой тайге. А необычное место расположения нашей шахты служило надежной охраной. Никто его не мог найти. Но и знало о нем только несколько человек. А вот вторым великим секретом, был Цветок Жизни.

— Цветок жизни? Это что такое? — спросил я его.

— Это растение, которое дарует продление жизни на пять лет!

— Это как?

— Как именно, я не знаю. Знаю, что у того, кто выпьет отвар из этого цветка, возраст останавливается на том этапе, когда он выпил его первый раз. Если пить его раз в пять лет, то можно прожить очень долго, как я.

— То есть, этот Цветок дарует бессмертие? — спросил я.

— Нет, бессмертие он не дает. Только продлевает жизнь. Больше ста пятидесяти лет никто не жил. И от насильственные смерти он не защищает.

— Очень интересно!

— Но если через пять лет его не выпить, то будет то, что произошло со мною, — с грустью произнес заключенный, — последний раз я выпил этот отвар за год до своего ареста, и прошло уже пять лет. И вот я умираю.

— А что произошло? — спросил я.

— Люди нашего племени стали все пить этот отвар, хотя мой отец и предупреждал, что этого не нужно делать.

— Почему?

— Ты думаешь, что продление жизни дается просто так? — спросил старый вождь.

— А что происходит?

— Происходит утрата репродуктивной функции. Тот, кто начинает пить отвар, больше не может иметь детей.

— Откуда Вы знаете такие научные слова? — с удивлением спросил я.

— Я окончил Военно-Медицинскую Академию, в Санкт-Петербурге, в тысяча девятьсот первом году! Получил диплом фармацевта.

— Зачем Вам столько высших образований?

— Горное дело, чтобы понять откуда золото в нашей шахте.

— И Вы поняли?

— Да!

— Расскажите?

— Это был золотой метеорит, или небольшой астероид!

— Вот почему он находился в таком необычном месте! Ваши старики не фантазировали!

— Точно! А фармацевтический факультет, я окончил, чтобы разобраться с Цветком Жизни.

— И Вы что-то узнали?

— Очень немного. Думаю, Цветок влияет на процессы, который мы еще не знаем. На уровне генов и хромосом. Ты же знаешь, как к этому относятся сейчас у нас в стране. Из-за этого я и оказался здесь. В институте, где я трудился, работали с культурами живых клеток человека. Как нормальными, так и опухолевыми. Опухолевые клетки были бессмертными, они размножались бесконечное число раз. А вот нормальные нет. Количество их делений было ограничено и они погибали. Я решил обработать нормальные клетки человека этим отваром.

— И каков был результат, — заинтересованно спросил я.

— Я не успел закончить исследования, как меня арестовали по ложному доносу. Лаборантка на меня донесла. Я ее поймал на том, что она ворует спирт. А она написала, что я занимаюсь какой-то самодеятельностью, и трачу государственные деньги зря. И что про товарища Сталина нелестно отзываюсь. Вот мне 58 и влепили! И я оказался тут.

— Мне очень жаль!

— А мне как жаль! Единственное, что я успел понять, работая с культурами живых клеток, что клетки, обработанные этим отваром, переставали стареть и могли размножаться гораздо большее количество циклов, чем простые клетки.

— Они стали опухолевыми?

— В том-то и дело, что нет! Они не стали размножаться бесконечно, просто количество циклов деления у них выросло на пять-десять процентов, по сравнению с необработанными клетками. Потом я снова их обработал и получил еще прирост циклов деления на столько же. А вот когда я перестал обрабатывать отваром, они быстро погибли!

— Подождите, Сергей Порфирьевич, Вы хотите сказать, что этот отвар позволяет преодолеть предел Хейфлика? — спросил Саша.

— Именно! Леонард Хейфлик обнаружил, что нормальная клетка не может делиться больше пятидесяти-пятидесяти одного раза, что и вызывает старение организма. Но он это обнаружил только в тысяча девятьсот шестьдесят первом году. Еще должно было пройти одиннадцать лет, прежде чем это стало известным. Конечно, тогда этот заключенный об этом не знал.

— Вот это здорово! — сказал Саша. — И я, кажется, знаю почему это происходило!

— Расскажи! — дедушка Кати с интересом смотрел на юношу.

— Сначала расскажите конец этой истории, — попросил его Саша.

— Что рассказывать, — ответил старый академик, — он рассказал и объяснил, как найти: и шахту с золотом, и ущелье с этим Цветком.

— А Вы поняли что это за растение?

— В том-то и дело, что это обыкновенное лекарственное растение, но почему оно обладает таким свойством не понятно, — ответил с досадой дедушка Кати.

— А что это за ущелье?

— Вот ущелье как раз очень необычное. К нему ведет естественный природный туннель под горой, по которому течет ручей, вытекающий из этого ущелья. Точнее, это и не ущелье вовсе, а закрытая котловина, которая не имеет другой связи с окружающим миром. Думаю, там остались растения еще с доисторических времен.

— Как не имеет? А этот туннель? А по воздуху?

— С туннелем не так просто. Обычно, при нормальном уровне воды, чтобы пройти дальше, нужно поднырнуть под козырек, который привычнее видеть погруженным в воду.

— А как же они попали туда? — спросил Саша.

— В один засушливый год, уровень воды так упал, что появился просвет, и кто-то из этого племени туда прошел. Так они и нашли эту котловину.

— А как они узнали про свойства этого Цветка?

— Он не успел рассказать. На самом деле, там не один этот цветок был, а целый букет трав. Как они нашли, что именно этот цветок лечебный, я не знаю. Может быть методом исключения, не знаю.

— А почему они все погибли? — задал последний вопрос Саша.

— А вот это интересно! — оживился старый академик. — Они стали все пить это отвар, и старики и молодые. Кончилось тем, что они стали все бесплодны. Но они были смертными. Травмы, стычки с соседями, смерть на охоте, а детей нет. И один раз, когда этот вождь вернулся из города, где изучал свойства отвара, в поселении не оказалось ни одного живого. На них напали беглые заключенные и все погибли. А вскоре посадили и его. Да, и последнее, что он сказал, было то, что он назвал этот цветок не жизни, а смерти. Именно он — бесплодием — и погубил все его племя. И это он назвал правильным!

— Почему? — удивился юноша.

— Потому что, если все будут жить долго и при этом рожать детей, то тогда население так увеличиться, что его не прокормишь. Потому что-то, что не умирает, не должно размножаться. Вот природа все и предусмотрела. Он меня предупредил, чтобы я начал пить отвар только тогда, когда у меня уже дети планироваться не будут из-за возраста. Но он уточнил, что сама детородная функция восстановится!

— Хорошо! Я все понял, Сергей Прокофьевич, а что Вы хотите от меня?

— Я хочу, чтобы мы вместе отправились в Хабаровский край и нашли: и золотую шахту, и эту котловину. Все найденное разделим пополам.

— Почему я? — спросил Саша.

— Потому что я тебе верю. Это раз. Во-вторых, ты взрослый мужик, но в крепком молодом теле. Это очень хорошо. О лучшем напарнике и мечтать нельзя. В-третьих, я сам не потяну. Стар я один по тайге шастать. Ну и в-четвертых, ты как сейчас относишься к Кате? — спросил ее дед.

Саша опустил голову, долго молчал, наконец поднял ее, и, глядя прямо в глаза старому академику, медленно и с печалью в голосе произнес:

— Я тоскую по ней. Вроде бы взрослый мужчина, видел много женщин в той жизни, но вот она запала мне в душу и все. С одной стороны я понимаю, что она еще ребенок, всего шестнадцать лет. А с другой — уже маленькая женщина, со своим характером. Мне нравятся: ее голос, ее смех, ее улыбка, ее запах! Даже ее капризы наполняли мою душу радостью и теплом. Я хотел бы прожить с ней всю свою новую жизнь. Не хочу в этом признаваться даже самому себе, но когда она уехала, у меня как будто частичку сердца вырвали.

Довольный услышанным дедушка Кати, улыбнулся:

— Вот тебе и четвертый аргумент! Ты же не навредишь деду своей любимой девушки. А на счет Кати я тебе скажу так. В этой жизни все возможно. Как все повернется — не известно. Но знаю точно одно! Она тоже тебя очень любит. А то, что вы пока не вместе, так это не беда. Я вот пять лет отсидел, а меня жена дождалась!

— Понятно, но мне от этого не легче, — вздохнул Саша. — Хорошо, не будем травить душу. Как и когда вы планируете это провернуть?

— Следующим летом. Ты досрочно сдашь выпускные экзамены в школе, и мы, в июне, вылетим туда. Потом вернемся, чтобы ты успел подать документы для поступления на биофак и сдал экзамены. У нас будет полтора месяца. Думаю, управимся. Пойми, Саша, мы получим золото, а значит деньги для работы, чтобы ты не тратил время на все эти дурацкие изобретательские приблуды! Ну и я смогу долго тебе помогать

— А как мы золото в деньги превратим?

— Как старатели. Я договорюсь, нас оформят на это время в артель. Есть у меня там знакомый человечек. Еще с лагерных времен. Он мне должен. Я ему ногу спас от ампутации. Часть отдадим артельщикам, остальное сдадим официально. Получим именные аккредитивы и обналичим их тут.

— Отличный план! А что мы будем делать до отъезда?

— Во-первых, будем тренироваться для дальних пеших походов по тайге. Это совсем нелегкое дело. Будешь учиться стрелять. Без оружия в тайге делать нечего. Будешь готовиться к досрочной сдаче экзаменов. Ну и будем работать над твоей идей по перемещению сознания. Согласен? — спросил старый академик.

— Согласен! — и Саша протянул ему руку. Дедушка Кати пожал ее и улыбнувшись, сказал:

— А теперь, расскажи мне, что ты понял об этом напитке! Ты думаешь я забыл?

— Нет, Вы ничего не забываете. Я думаю, что этот напиток влияет на теломеры и теломеразу.

— Это что? Что-то из будущего?

— Именно, и не такого далекого, — сказал Саша. — В одна тысяча девятьсот семьдесят первом году, советский учёный Алексей Матвеевич Оловников, выдвинул теорию, объясняющую эффект Хейфлика. Он, предложил теорию маргинотомии — отсчёта клеточных делений и старения, вследствие недорепликации последовательностей ДНК на концах хромосом (теломерных участков). То есть, с каждым циклом длина рабочего участка хромосомы — сокращалась. А пришел он к своей идее, стоя в метро и наблюдая за поездами! Но самое смешное знаете в чем? Нобелевскую премию за это получили одновременно, в две тысячи девятом году, одна англичанка и два американца. А про Оловникова никто и не вспомнил, в этом комитете. Впрочем, воровать чужие идеи, на Западе, не привыкать. Один Макрони чего стоит.

Сергей Порфирьевич внимательно слушал и лишь изредка покачивал головой. А Саша, тем временем, сделал свои выводы:

— Так вот, я думаю, что отвар, деблокирует эти нарастающие, по мере деления, не работающие участки хромосом. Но не полностью, как у раковых клеток, а частично.