Второстепенный

Глава 53

Астролябия, помоги! Ты можешь то, на что даже я, как автор, не способен. Придумай, как сохранить жизнь волшебнику. Я долго шел к этому моменту, но теперь осознал, что не хочу его смерти. Это неправильно, это низко. Услышь меня, дорогая. Ты одна в силах остановить мой мерзкий план.

– Надо сразиться, – продолжал бубнить себе под нос Серетун – Я предал отца. Пришло время платить по счетам.

– Что-то здесь неправильно, – задумалась Астролябия. – Я же помню – было не так.

– Ты о чем? – гулко спросил Натахтал, перекрикивая хохот огромного Бередуна.

– Еще недавно Серетун не знал, кто его отец, – неуверенно произнесла красавица. – Помнишь, перед дверью травников?

– Что-то такое было, – ответил воитель, принявшись чесать затылок. Девушка была настолько поглощена происходящим, что не заметила этого.

– Значит, Дима придумал Бередуна после нас... – продолжала размышлять Астролябия.

Умница, просто умница!

– ... чтобы убить Серетуна, – девушка испуганно посмотрела на воителя. – Вот подлец!

Что-то уж слишком умница. Хорош мечтать, спасай друга!

– Посмотри на него, – прогудел Натахтал. – Бередун как будто из картона. Вырос и стал похож на огромную фотографию.

– Не знаю, что такое фотография, – ответила Астролябия, – но мысль я уловила. Дима сам не очень верит в магистра. Это мой шанс!

Пока Бередун создавал поистине сложные чары, попутно набирая объем, а его сын ждал смертельного удара, красавица напрягла все силы, чтобы пробиться к разуму волшебника:

– Это не твой отец! – обратилась девушка телепатически к Серетуну.

– Мой! – отозвался чародей. – И я должен ответить за преступление.

– Нет! – уперлась Астролябия. – Ты еще позавчера не знал о его существовании. Помнишь, как ты спросил, кто твой папа? Мы тогда стояли перед домом Дрободана.

– И Трайдекса, – добавил Трайдекс.

– А ну, завалил! – крикнула красавица. – Серетун, слышишь меня? Это уловка! Дима хотел тебя убить!

Ну зачем ты так. Что я тебе сделал…

– Дима? – переспросил волшебник. – Он же обещал!

Уже не плоский, Бередун стал медленно сдуваться, словно у шарика развязали пуцку, и оттуда медленно повалил закачанный воздух.

– Не ты предал отца, – продолжала распинаться Астролябия, – а Дима предал тебя!

– Невозможно, – опешил Серетун. – Это не мой папа!

– Нет, я твой оте-е-е-е… – Бередун измельчал и схлопнулся, не успев договорить “ц”.

В хижине остались только Натахтал, Астролябия, волшебник и двое травников. Больше никого.

– То есть, нам теперь стоит реально беспокоиться, что мы – персонажи? – решил уточнить Трайдекс.

– Не до тебя сейчас... – огрызнулась красавица.

– Дима! – позвал автора Серетун. – Дима, ты мне обещал, негодяй!

– Обещал, – ответил я, возникнув рядом с волшебником. Остальные персонажи замерли, чтоб у нас появился шанс поговорить наедине.

– Ты же понимаешь, что я сейчас могу тебя убить? – спросил волшебник. – В точности, как угрожал.

– Поэтому я и появился здесь. После такого предательства ты вправе сделать со мной все, что захочешь. Но сначала выслушай меня.

– Ну? – Серетун скрестил руки на груди и крайне враждебно уставился на меня.

– Этот поворот спланирован давно, – осторожно начал я. – Еще до того, как ты взял клятву не убивать тебя.

– Продолжай, – сказал чародей, подойдя ко мне чуть ближе. Я попятился назад.

– И действительно, мне хотелось нарушить обещание. Как же долго я представлял, что ты перестанешь вмешиваться в мою книжку, заставляя переделывать сюжет по-твоему. Я хотел написать проходное фэнтези, но теперь не дотяну даже до этого уровня.

– И ты решил, что можешь убивать? – спросил Серетун.

– Пока не осознал, что вы все – настоящие, – ответил я. – Из плоти и крови. Не плод моего воображения, не галлюцинация, пришедшая в трансе, а настоящие люди со своими желаниями и страхами. Тогда я испугался и передумал тебе мстить. Но уже не мог этому помешать. Сюжет был запущен, тебе осталось только его пройти.

– А ты не мог направить шхуну в другое место?

– Нет, – сказал я. – Автопилот ставил Трайдекс. Им я не мог управлять.

– Как же я тогда избежал смерти? – спросил Серетун.

– Я попросил об этом Астролябию. Она достучалась до твоего помутненного рассудка, но плохо меня расслышала и поняла все по-своему. Женщины, что с них взять...

Волшебник ничего не ответил и продолжал скептически смотреть на меня, о чем-то глубоко задумавшись. Мы провели несколько минут в молчании, пока чародей не вздохнул.

– Ладно, верю. Если бы ты струсил, то не предстал бы передо мной во плоти, – заключил Серетун. – Сейчас я попрошу тебя только об одном.

– Конечно, – произнес я. – Проси, что хочешь.

– Когда мы закончим сюжет, – чародей почесал нос, – отпусти нас. Мы просто хотим жить так, как хотим.

– Хорошо. Обещаю.

– ...с таким автором нам всем крышка, – договорила Астролябия.

Я уже исчез, оставшись по ту сторону книги.

– Нет, дорогая, – спокойно ответил Серетун. – Мы обо всем договорились.

Pacific Star гордо, но медленно подходил к берегам Южной Каролины, чтобы пришвартоваться у Чарльстона, города бесконечных магазинов и баров. Шторма Флориды остались позади, и перед нами открылся вид на яркие огни речных мостов, которые приведут меня к последнему порту в контракте.

– Лоцман на подходе, – предупредил меня Антон Сергеевич. – Спускайся на станцию.

Я забрал рацию и вызвал лифт, который, само собой, стоял где-то далеко внизу. Машинная команда просто не могла удержаться от катания между соседними палубами, особенно, когда мы спешили принять дорогих гостей.

Лампочки на панели переключались очень долго. Несколько раз лифт останавливался, высаживая и подбирая случайных пассажиров, которым наверняка хорошо икалось от моих проклятий.

Наконец, створки открылись, чтобы впустить меня в небольшую кабину с зеркалом напротив входа. Как только я уехал, капитан прерывисто вызвал по рации:

– Дим… ы… месте?

– Еду, – ответил я. – Сигнал теряется, я вас не слышу.

Чтобы посадить лоцмана на среднее судно, достаточно перекинуть веревочный трап через фальшборт на верхней палубе. Тогда офицер может спокойно выйти и, дыша свежим воздухом, ждать заветную лодку с гордой надписью “Pilot”. Но, если дело касается крупногабаритных посудин, то для лоцманской станции отводят место пониже, где-то на уровне машинного отделения. Дорога туда несколько дольше. Нужно попасть в подпалубный коридор и спуститься к люку по отвесной лестнице.

Через отверстие для гидравлической двери был перекинут трап. Я встал одной ногой на балясину, чтобы проверить, насколько хорошо его закрепили. Матросы удобно устроились неподалеку и болтали о чем-то своем на тагалоге.

Из-за кормы показался буксир с двумя дополнительными огнями, демонстрирующими, что на борту лоцман. Еще несколько лет назад, когда я был кадетом, меня научили, как их легко запомнить: белая фуражка и красный нос. Именно в таком порядке и были установлены сигнальные лампы. Сам толкач принадлежал старейшей морской компании “МакАллистер”, основанной двумя братьями-ирландцами еще в конце девятнадцатого века, поэтому носил их фамилию, как было принято на всем восточном побережье США.

– Буксир у борта, – обратился я к мостику и передал слова американского штурмана: – Полный вперед! Для посадки нужно десять узлов.

– Хорошо, сейчас, – ответил капитан.

– Минутку, – крикнул я седому мужчине в надувном жилете поверх клетчатой рубашки. Он кивнул в ответ.

Судно продолжало идти к берегу на малом ходу. Несмотря на приказ, ничего не произошло.

– Разгоняйтесь, разгоняйтесь! – начал возмущаться лоцман.

– Мастер, полный вперед, – вежливо напомнил я.

– Помню, помню, – отозвался Антон Сергеевич. – Еще пара минут.

– Подождите немного! – бросил я в сторону буксира.

– Что у вас там происходит? – лоцман уже не на шутку рассердился. – Полный вперед, ау!

– Вы разгоняетесь, или как? – спросил я у мастера. – На меня уже орут.

– Потерпи еще немного, – ответил Антон Сергеевич. – В процессе.

Я попробовал отмазаться перед грозным штурманом, выслушивая грязную американскую ругань в ответ. Чтобы не беспокоить мастера – мало ли, что там случилось, – пришлось взять удар на себя и сыграть роль болванчика, не способного на элементарные действия.

– Готово, – сообщил капитан по прошествии долгих десяти минут.

Лоцман нервно выдохнул и залез на борт по веревочной лестнице.

– Вот такую скорость и держите, – недовольно произнес он. – Трап можете сложить.

– Следуйте за мной, – сказал я, изо всех сил демонстрируя фальшивую улыбку.

– На лифте не поеду, – злорадно сказал американец. – Я берегу здоровье, поэтому только пешком.

То-то мне его лицо показалось таким принципиальным. Есть целый класс людей, которые упираются в одну идею-фикс и осуждают всех, кто поступает вопреки их убеждениям. Если бы этот джентльмен жил у нас, то обязательно подсел бы на сыроедение и таскал по пароходам судочки со злаками, которые нужно употреблять строго по часам в ущерб здоровому предутреннему сну.

– Капитан, что это было? – строго спросил лоцман, когда мы добрались до мостика. В отличие от меня, американец не запыхался и дышал размеренно.

– Чистое недоразумение, – приветливо ответил Антон Сергеевич. – Рыбака пропускали, и не могли разогнаться.

– Что ж, бывает, – усмехнулся дедуля.

Я искренне удивился выдержке мастера. Это же надо – после такой неловкой ситуации одним предложением свести конфликт на нет. Лоцман тут же перешел из раздраженного состояния в миролюбивое и взял на себя командование.

Портовые огни светили все ярче. Река Эшли заключила нас в объятия, неся навстречу терминалу через поля и неустанно работающие заводы, что задымляют всю округу даже ночью.