Второе правило волшебника, или Камень Слёз

Глава 48

— Уже темнеет! Скоро мы встретимся с твоими людьми, которые проводят нас во Дворец?

Дю Шайю обернулась, откинув волосы со лба. Она вела лошадь в поводу.

Ричард устал от ее жалоб и, когда Дю Шайю заявила, что не желает больше ехать верхом, не стал возражать. Он и сам решил немного пройтись. Позади них ехала верхом сестра Верна.

— Очень скоро. — Холодный тон Дю Шайю озадачил Ричарда.

Как только они ступили на землю бака-бан-мана, ее отношение к Ричарду стало меняться. В поведении Дю Шайю появились надменность и отчужденность.

Сестра Верна не сводила с нее глаз, но и Дю Шайю, в свою очередь, следила за сестрой. Ричарду они напоминали двух разъяренных кошек.

Он не мог понять, что случилось. Очевидно, сестра Верна сделала какое-то неприятное открытие. Взглянув на сестру, он понял, что сейчас она настраивается на свой Хань.

Неожиданно Дю Шайю свернула на узкую тропинку, которая петляла среди болота, заросшего камышом и мелким кустарником, усыпанным желтыми и розовыми цветами. Когда они выехали на поляну, Дю Шайю остановилась.

— Мои люди придут сюда. Подожди немного, волшебник.

— Меня зовут Ричард, — резко ответил он. — И я спас тебе жизнь. Не забыла?

Дю Шайю задумчиво посмотрела на него.

— Пожалуйста, не думай, будто я не благодарна тебе за все, что ты сделал. Память о твоей доброте навсегда останется в моем сердце. — Ричард уловил в ее интонациях нечто похожее на сожаление. — Но все же ты остаешься волшебником. Жди здесь.

Она резко повернулась и исчезла в чаще. Сестра Верна спешилась.

— Кажется, она собирается убить тебя, — сообщила она так буднично, словно речь шла о том, что завтра будет дождь.

Ричард возмущенно посмотрел на сестру Верну.

— Но я же спас ей жизнь!

— Для этих людей ты — волшебник, а волшебников они убивают.

Как ни печально, но похоже было, что она говорит правду.

— Если так, сестра, — сказал он, — воспользуйся своим Хань, чтобы предотвратить кровопролитие!

— Она и сама может воспользоваться Хань. Вот почему мы, сестры, всегда избегали этих людей. Они способны призвать Хань, но как-то по-особому, и мы не знаем, как они это делают. Я уже пробовала, но все мои чары рассеиваются как дым. К тому же Дю Шайю чувствует, что я делаю, и мешает мне. Я ведь предупреждала, что эти люди опасны. Всю дорогу я пыталась сорвать ее затею. Но мои усилия ни к чему не привели.

Ричард стиснул зубы. Его рука невольно потянулась к рукояти Меча Истины, и он ощутил исходившую от клинка ярость.

— Я не желаю больше никого убивать!

— Ладно. Но только не сдерживай гнев магии. Он поможет тебе, если ты хочешь остаться в живых. Они уже окружают нас, я это чувствую!

Ричарду стало не по себе. Он никому не желал зла, но события принимали неожиданный оборот. Не для того же он спас Дю Шайю, чтобы сражаться с ее народом!

— Все-таки лучше тебе прибегнуть к своему Хань, сестра Верна. Я Искатель Истины, а не убийца.

Сестра шагнула к нему. Ей с трудом удавалось сохранять спокойствие.

— Ричард, мой Хань сейчас бесполезен. Дю Шайю знает, как противостоять моим чарам. Прошу тебя, защити себя сам!

— А может, ты просто не хочешь помочь мне из-за того, что я нарушил ваше соглашение с маженди? — с подозрением в голосе спросил Ричард. — Может, тебе интересно посмотреть, как я теперь буду выкручиваться?

Она печально покачала головой:

— Неужели ты думаешь, Ричард, что я полжизни потратила для того лишь, чтобы полюбоваться, как тебя убьют? И ты веришь, что я не помешала бы им, если б могла? Неужели ты обо мне столь низкого мнения?

Ричард задумался. Пожалуй, она не врет. Он отрицательно покачал головой и спросил, вглядываясь в темноту:

— Сколько их?

— Человек тридцать.

— Тридцать?! — Он всплеснул руками. — Но что же я смогу сделать против тридцати человек?

Сестра повернулась лицом к лесу и простерла руки. И тут же порыв ветра швырнул в заросли облако пыли.

— Это их задержит, но не остановит, — обернувшись, сказала она и продолжила после паузы:

— Ричард, я снова обратилась к своему Хань, чтобы найти ответ. Единственное, что я узнала: тебе поможет уцелеть пророчество. Ты назвал себя Несущим смерть, значит, пророчество — о тебе. Только оно поможет тебе справиться с врагами. В этом пророчестве говорится, что Несущий смерть способен призвать мертвых и воскресить прошлое. Вот, что ты должен сделать, если хочешь остаться в живых.

— Мне предстоит сразиться с целым отрядом, а ты предлагаешь мне разгадывать загадки! — возмутился он. — Я же говорил, что не понимаю этих слов. Если хочешь помочь, скажи лучше что-нибудь вразумительное.

Она отвернулась и пошла к стреноженным лошадям.

— Хорошо. Иногда смысл древних пророчеств можно постичь мгновенно, путем озарения. Но озарение это дается не каждому. Тут речь явно идет о тебе, значит, тебя должно посетить озарение. — Она испытующе посмотрела на Ричарда.

— Помнишь, когда я предостерегла тебя от этих людей, ты сказал, что тут ты не мой ученик, но Искатель Истины. А Искателю должно помочь пророчество. Ты сам создал это положение, и только ты сможешь найти из него выход.

Пока она успокаивала лошадей, Ричард размышлял над ее словами. Он уже не раз пытался постичь смысл пророчества. Иногда ему даже казалось, что он близок к разгадке. Но всякий раз смысл ускользал от него. Он хорошо знал магические свойства меча и свои собственные возможности. Если он сражался с врагом один на один, он был непобедим. Но он — лишь человек. А врагов много, нельзя же одним, пусть даже волшебным, мечом поразить сразу всех.

— А они хорошие бойцы? — спросил он.

— Бака-бан-мана не знают себе равных. Это отборные воины, мастера клинка, которые тренируются каждый день, с рассвета до заката, и каждую ночь при лунном свете. Воинское искусство для них — культ. В Танимуре я видела одного их меченосца, который зарубил пятьдесят вооруженных стражников. Они бьются, как духи. Некоторые верят в то, что они и есть духи.

— Ну, утешила, — проворчал Ричард.

— Ричард, — она отвела взгляд, — я знаю, мы чувствуем и думаем по-разному. Мы из разных миров и не слишком любим друг друга. Но я прошу тебя понять, что дело тут не в моем упрямстве. Ты верно тогда сказал, что действовал как Искатель, не как мой ученик. Я не знаю как, но это тоже связано с пророчеством. Главная роль сейчас принадлежит тебе. Я зрительница. Если погибнешь ты, то, возможно, погибну и я. — Она посмотрела на него. — Я не знаю, как тебе помочь. Они окружили нас и следят за нами. Если я попробую вмешаться, они убьют меня. Это пророчество — о тебе. О тебе и о народе бака-бан-мана. Ко мне оно не относится. Я не знаю смысл пророчества, и, вижу, ты тоже не знаешь. Просто помни о нем, и в нужный момент оно поможет тебе. Попробуй призвать свой Хань, если тебе это удастся. — Ричард стоял, скрестив руки на груди. — Хорошо, сестра, я попробую. Жаль, что я плохо умею разгадывать такие загадки. И — если меня убьют — спасибо тебе за все.

Он посмотрел на небо, на плотный слой облаков, скрывавший луну. Темнота на руку его врагам. Ну что ж, темнота может стать и его преимуществом.

Раньше, дома, он был лесным проводником, и ночной лес не страшил его.

Ночной лес — его стихия. Он не примет их правил игры. Крадучись, он отошел от сестры и, притаившись, стал тенью.

Первый, кого он обнаружил, смотрел в другую сторону. Молчаливый и неподвижный, Ричард следил за темной фигурой в просторной одежде, стоявшей, преклонив колено, и наблюдавшей за сестрой.

Затаив дыхание, он короткими перебежками приближался к противнику. Вот он уже на расстоянии вытянутой руки. На расстоянии дюйма.

Ричард замер. Противник вскочил, но он был уже слишком близко. Он отбросил в сторону лежавшее на земле копье и, одним ударом оглушив вражеского воина, поспешил скрыться, пока тот не поднял тревогу.

«Ну что ж, — подумал Ричард, — пока по крайней мере обошлось без кровопролития».

Из темноты появился еще один человек... Второй... Третий... Ричард понял, что он окружен.

Одетые в древесного цвета туники, они были практически неразличимы в лесной чаще. Их лица скрывали маски. Лишь темные глаза сверкали в узких прорезях. И эти глаза выражали мрачную решимость.

Бежать было некуда. Два кольца воинов бака-бан-мана медленно кружились вокруг него. Он обвел взглядом окрестности. Может, все-таки удастся обойтись без убийств?

— Кто из вас будет говорить? — спросил он. Воины из внутреннего кольца бросили запасные копья на землю, остриями к Ричарду. Не отводя от него взглядов, каждый взял в руки по копью. Те, что стояли подальше, опустили щиты и копья на землю и по очереди коснулись рукояти мечей.

В такт какому-то древнему заклинанию оба кольца воинов медленно начали двигаться по кругу.

— Кто из вас будет говорить? — вновь спросил он, внимательно следя за их движениями.

Из тумана появилась темная фигура, облаченная в длинные одежды.

— Я — Дю Шайю. Я буду говорить от имени всех бака-бан-мана.

Ричард отказывался верить собственным глазам.

— Дю Шайю, я спас тебе жизнь! Почему же ты хочешь убить меня?

— Бака-бан-мана не хотят убивать тебя, но за то, что ты осквернил наши земли, ты будешь казнен.

— Дю Шайю, у меня и в мыслях не было осквернять ваши земли!

— Колдуны отобрали у нас землю. Они нарушили наши законы. Ты — колдун, и на тебе — грехи других колдунов. У тебя на теле — клеймо. Мы вынуждены это сделать. Ты стоишь в круге. Ты должен умереть.

— Дю Шайю, я же говорил тебе, что хочу прекратить убийства!

— Легко говорить, что ты хочешь прекратить убийства, когда убить собираются тебя.

— Да как ты смеешь? Я жизнью рисковал, чтобы превратить убийства! Я рисковал жизнью, чтобы спасти тебя!

— Я помню, Ричард, — тихо сказала она, — и я всегда буду тебе благодарна. Если бы ты меня попросил, я бы родила тебе сыновей. Я могла бы умереть за тебя. Для нашего народа ты навсегда останешься героем. Я пришью к своему платью еще одну молитвенную ленту, чтобы духи были милостивы к тебе. Но ты — колдун. Таково повеление наших предков: мы должны убивать каждого колдуна, который ступит на нашу землю, иначе Дух Тьмы поглотит весь мир, и все живое погибнет.

— Но нельзя же убивать всех волшебников! Этому пора положить конец!

— Из-за твоих слов убийства не прекратятся. Их может остановить лишь одно: мы должны танцевать танец духов.

— Я не понял тебя, Дю Шайю!

— Если мы не убьем тебя, Дух Тьмы вырвется на свободу.

Ричард поднял копье.

— Дю Шайю, я не хочу убивать никого из вас, но мне придется защищаться. Пожалуйста, остановитесь сейчас, пока еще не пролилась кровь. Не вынуждай меня убивать. Пожалуйста!

— Если бы ты попытался бежать, мы поразили бы тебя в спину, но, раз уж ты предпочел остаться, ты заслужил право встретиться с воинами лицом к лицу. Ты все равно умрешь, как умерли все, кого мы захватили в плен. Если ты не будешь сопротивляться, ты умрешь быстро и не будешь страдать. Даю тебе слово.

Она взмахнула рукой, и вновь зазвучали древние заклинания. Воины из внешнего кольца обнажили мечи — длинные, темные, с кривыми лезвиями, расширявшимися к концу. Медленно двигаясь по кругу, воины перебрасывали мечи из руки в руку. Те, что были поближе к Ричарду, начали поигрывать копьями. Сломав древко копья о колено, Ричард обнажил меч. Воздух наполнился магическим звоном.

— Не делай этого, Дю Шайю! Давай остановимся, пока никто не пострадал!

— Не сопротивляйся, колдун, и мы подарим тебе быструю смерть. Ты заслужил подобную милость.

Пение набирало силу, и воины двигались все быстрее в такт древнему заклинанию. Ричард тяжело вздохнул и с ненавистью глянул на Дю Шайю, стоявшую на камне.

— Дю Шайю! Я снимаю с себя ответственность за то, что сейчас случится! Ты сама этого хотела. Ты будешь за это отвечать!

— Нас много. Ты один. Прости, Ричард, — ласково сказала она.

— Только глупцы могут быть настолько самоуверенны, Дю Шайю. Нельзя всерьез думать, что все решает число. Вы не можете все броситься на меня одновременно. Bы можете нападать только по одному, по двое или по трое. Ты ошиблась, Дю Шайю. — Ричард и сам не понимал, откуда к нему пришло это знание.

В лунном свете он увидел, как кивнула Дю Шайю.

— Ты понял пляску смерти, колдун.

— Я не колдун, Дю Шайю! Я Ричард, Искатель Истины. Я не по своей воле иду с сестрой учиться колдовству. Я пленник, и ты это знаешь. Но я буду защищаться.

— Духи свидетели, мне жаль тебя, Искатель Ричард, но ты должен умереть.

— Не жалей меня, Дю Шайю. Жалей тех бака-бан-мана, которые умрут сегодня ночью ни за что.

— Ты не видел бака-бан-мана в бою. Ты даже не коснешься нас. Только ты почувствуешь сегодня прикосновение стали. Тебе не придется жалеть, что ты кого-то убил.

Ричард высвободил магию меча, магию ярости. Воины пели и двигались еще быстрее. Буря гнева громом оглушила его. Но, даже призвав всю силу клинка, он понимал, что этого недостаточно. Слишком много врагов. Слишком искусные противники. Он вновь призвал магию, но такой ярости даже он вынести не мог. На мгновение у него остановилось дыхание. Окруженный врагами, он медленно поднес холодный клинок к покрытому испариной лбу.

— О клинок, будь справедлив сегодня, — прошептал он.

Не сознавая, что делает, Ричард скинул с себя рубаху, чтобы она не стесняла движений. И снова удивился: вообще-то так правильно, но ведь он же не собирался этого делать? Похоже, кто-то ему подсказал. И вновь, словно повинуясь чьей-то воле, он сосредоточился на островке спокойствия и призвал свой Хань.

«Воспользуйся тем, что имеешь, — услышал он внутренний голос. Воспользуйся тем, что здесь. Не думай ни о чем».

И тут Ричард вспомнил, как стоял на Облачном Камне. На этом камне стояло много волшебников еще до него, еще до Зедда. И тогда, стоя на камне, он словно сам пережил то, что переживали стоявшие на этом камне прежде. Он чувствовал, как они, и видел, как они, и понял, как действует магия.

Теперь он знал смысл пророчества.

Прежде он пользовался Мечом Истины, не задумываясь о природе его магии. Но ведь этот меч побывал во многих руках. Клинок хранил память о каждом поединке каждого Искателя. А значит, он, Ричард, владел теперь воинским искусством сотен и сотен мужчин и женщин, сотен и сотен добрых людей и злых людей.

Из круга вышел первый боец.

«Будь перышком, а не камнем. Лети по воле ветра».

И когда воин бросился на Ричарда, его словно ветром отнесло в сторону.

Нет, Ричард не стал наносить удар, он просто покорился магии меча. И противник, пролетев мимо, упал на землю.

Его место тут же занял новый.

И вновь Ричард увернулся и, когда нападавший оказался достаточно близко, мечом перерубил древко его копья.

Еще один враг напал сзади. Ричард сбил его с ног.

Он всецело отдался во власть магии меча и не задумывался более, что делать. Все выходило само собой. Он лишь старался сдерживать ярость клинка — он не хотел никого убивать.

Чем быстрее нападали враги, тем быстрее действовал Ричард. Он маневрировал, увертываясь от ударов, стараясь обезоружить бойцов бака-бан-мана, не убивая их. Наконец он счел, что этого достаточно.

— Дю Шайю! — крикнул Ричард. — Останови их, пока никто не пострадал!

Это было ошибкой. Стоило ему на миг отвлечься от битвы, как копьеносец чуть не нанес ему удар. Угроза усилила ярость магии. Но... Ричард мог бы убить нападавшего. Он не убил его. Ударом меча он отрубил воину руку. Раздался крик.

Женский крик.

Он знал, что среди воинов бака-бан-мана есть женщины. Но что делать? Если он перестанет защищаться, они убьют его. Первая кровь подогрела ярость, и теперь его охватило желание убивать. Он ведь просил, чтобы они остановились. Но они не пожелали останавливаться...

Он разрубал копья, но враги хватали новые и снова нападали на него. Он увертывался от них так, словно был тенью. Он стремился сберечь силы и изматывал противника в бесплодной борьбе.

Теперь уже и воины из внешнего кольца остановились и, играя мечами, стали — наступать на него. Им уступали дорогу копьеносцы. Не дожидаясь, пока меченосцы приблизятся к нему, Ричард сам пошел им навстречу. Враги отступили в изумлении, когда Меч Истины сокрушил лезвия двух мечей.

— Дю Шайю, прошу тебя! — снова крикнул он. — Я не хочу никого убивать!

Никакого ответа.

Меченосцы двигались гораздо быстрее тех, что с копьями. Отвлекшись лишь на мгновение, он совершил еще одну опасную ошибку. Внезапно он почувствовал боль в боку. Он даже не заметил, кто нанес удар, и лишь инстинкт спас его от верной смерти. Ранение было легким.

Теперь, когда пролилась его кровь, магия меча еще усилила гнев Ричарда, а его мастерство возросло, помноженное на мастерство тех, кто прежде владел Мечом Истины. Тех, кто словно незримо присутствовал здесь вместе с ним. Он дал врагам возможность одуматься, но теперь пути назад не было.

Он стал Несущим смерть.

Он дал волю ярости и перестал сдерживать магию меча.

Он сам начал пляску смерти.

Больше ни один вражеский меч не задел Ричарда. Он отражал удары так, словно делал это уже тысячи и тысячи раз. Так, словно был лучшим воином на свете.

Каждое нападение теперь неизбежно заканчивалось смертью нападавшего. Он видел, как падали замертво враги — мужчины и женщины. Видел кровь, струившуюся по земле. Перед ним развертывалась бесконечная и страшная картина убийства.

Когда на него напали сразу двое, он сам не заметил, как в левой руке у него оказался нож. Одному он перерезал горло, второго зарубил мечом. И оба упали замертво.

Тишина наступила внезапно. Никто больше не двигался вокруг Ричарда. Одна только женщина стояла на коленях, пытаясь подняться. Когда ей удалось встать, она вытащила из-за пояса кинжал и с воплем бросилась на него.

Он продолжал стоять, словно изваяние. Женщина занесла нож. Меч Истины поразил ее в сердце.

Да, он был Несущим смерть, и это была воистину смертельная битва.

Ричард в ярости посмотрел на Дю Шайю, все так же стоявшую на камне.

Она спустилась к нему с непокрытой головой, преклонила колено и опустила голову.

Не помня себя от гнева, он подошел к ней и приставил к ее горлу острие меча.

Дю Шайю поглядела ему в глаза.

— Пришел Кахарин!

— Кто это, Кахарин?

— Тот, кто танцует танец духов, — ответила она, пристально глядя на Ричарда.

— Танцует танец духов, — машинально повторил он.

Теперь он все понял. Он ведь участвовал в этой пляске смерти вместе с духами тех, кто владел мечом до него. Он призвал мертвых, вызвал духов ушедших! Ричард чуть было не засмеялся.

— Я никогда не прощу тебя, Дю Шайю, — сказал он. — Не прощу того, что ты заставила меня убить их. Я спас тебе жизнь потому, что убийства ненавистны мне, а ты заставила меня пролить кровь тридцати человек!

— Прости, о Кахарин, — ответила она, — что по моей вине ты взял на себя такое бремя! Но лишь кровь тридцати бака-бан-мана могла остановить убийства. Только так мы могли послужить духам.

— Как можно служить духам, убивая?

— Когда колдуны захватили нашу землю, они изгнали нас в эти места. Тогда они велели нам обучить Кахарина, танцующего с духами. Только Кахарин может помешать Духу Тьмы захватить мир живых. Кахарин же придет в мир подобно ребенку, которого надо обучить. Мы должны сделать часть этого дела: научить его пляске духов. Разве ты ничему не научился этой ночью? — Ричард молча кивнул. — Я хранительница законов нашего народа. Мы должны были научить тебя. Если бы мы не прислушались к словам пророчеств, Кахарин не познал бы самого себя и остался бы беззащитным перед силами смерти. Мы стали жертвой маженди, чтобы мы всегда помнили о нашем долге и хранили свое боевое искусство.

Колдуньи с той стороны помогали маженди. Они сделали так, чтобы нам некуда было бежать, чтобы нам постоянно что-нибудь угрожало и чтобы мы не забыли свой долг. Нам было предсказано, что появление Кахарина приведет к смерти тридцати бака-бан-мана и будет сопровождаться пляской духов. И еще было предсказано, что, когда он явится, мы должны подчиниться ему. Мы перестанем быть свободными людьми и будем повиноваться его воле. Твоей воле, Кахарин. Еще мы знали, что каждый год одна из нас, в молитвенном платье, должна отправляться на нашу землю, помолиться духам, и тогда нам будет послан Кахарин, который вернет нам нашу землю, если мы выполним свой долг.

Ричард стоял, как во сне.

— Этой ночью ты отняла у меня что-то очень дорогое, Дю Шайю, — произнес он наконец. Она поднялась на ноги.

— Не говори мне о потерях, Кахарин. Мои пять мужей, которых любила я и любили мои дети, с которыми мы не виделись с тех пор, как меня захватили в плен, были среди тех, кого ты убил.

Ричард упал на колени.

— Прости меня, Дю Шайю!

Она положила руку ему на голову.

— Для меня честь быть женщиной, посвященной духам, именно теперь, когда явился Кахарин. Я должна представить тебя моему народу. Но и ты должен вернуть нам нашу землю, как было предсказано пророками.

Ричард поднял голову.

— А разве было предсказано, что именно я должен вернуть вам вашу землю?

Она покачала головой.

— Только то, что мы должны помочь тебе, а ты поможешь нам. Приказывай, Кахарин.

— Я приказываю, — тихо сказал он, — прекратить убийства. Я дал тебе волшебный свисток, чтобы установить мир с маженди. Кроме того, тебе будет нужно выполнить обещание и найти нам проводника до Дворца Пророков.

Не поднимая головы, Дю Шайю щелкнула пальцами. Впервые Ричард заметил, что вокруг поляны собрались люди. Они стояли на коленях, склонив головы. По сигналу Дю Шайю несколько человек встали и пошли к ним.

— Проводите его в большой каменный дом, — велела Дю Шайю.

Ричард посмотрел ей в глаза.

— Прости, что я убил твоих мужей. Я не хотел этого.

Ее глаза стали такими же бездонными, как у сестры Верны, ведьмы Шоты или у Кэлен. Он знал, что так бывает у тех, кто отмечен даром. Она улыбнулась. Чему она могла улыбаться сейчас?

— Они были самыми достойными из бойцов бака-бан-мана, — сказала она. — Им выпала честь обучать Кахарина. Они отдали свои жизни ради своего народа. Они увенчали себя славой и будут жить в наших легендах. — Она коснулась рукой его обнаженной груди. — Теперь моим мужем будешь ты!

Ричард изумленно уставился на нее:

— Что?

— Я ношу молитвенное платье. Я женщина, посвященная духам. А ты — Кахарин. Ты мой супруг по древнему закону.

Ричард покачал головой:

— Но я не могу. У меня уже есть...

Он осекся. Кэлен прогнала его. У него никого нет.

Она пожала плечами:

— Могло быть и хуже. Последняя женщина, носившая молитвенное платье, была морщинистой, беззубой старухой. Я надеюсь, тебе приятно смотреть на меня, и я смогу принести радость твоему сердцу. Но я должна принадлежать Кахарину, и ни ты, ни я не можем изменить это.

— Нет! — Ричард огляделся, увидел свою рубаху и снова надел ее.

Сестра Верна, стоявшая на краю поляны, настороженно следила за ним. Он повернулся к Дю Шайю:

— Сейчас у меня есть другие дела. С убийствами покончено. Мы с сестрой Верной должны попасть во Дворец.

Дю Шайю поцеловала его в щеку.

— До встречи, Ричард Искатель, Кахарин и мой муж!