Второе правило волшебника, или Камень Слёз

Глава 45

Кэлен не могла дышать. Ей казалось, что еще немного, и ее раздавят. Кто-то навалился на нее и, дыша перегаром, больно уперся локтем ей в бок.

Глаза заволокла пелена слез, и она почти ничего не видела. Разбитые губы кровоточили, и она чувствовала соленый вкус крови. И тут она услышала нечто странное, будто гром где-то вдалеке. Сначала она ясно ощутила, как дрожит земля. Звук все нарастал, и вот она уже слышит крики людей.

Вдруг Кэлен стало чуть полегче, наверное, тот, кто навалился на нее, привстал, чтобы посмотреть, что там такое. Она даже смогла вдохнуть. Никогда еще ей не доставляла такого удовольствия сама возможность свободно вдохнуть глоток воздуха.

Когда великан, тот, что навалился на нее и ударил по лицу, повернул голову на шум, Кэлен заметила у него страшный шрам через всю щеку. У воина не было одного глаза. Кэлен удалось извернуться и схватить его за горло.

Только теперь она поняла, что странный грохот — это стук конских копыт.

Она увидела Брима и Питера, которые, верхом на Дэйзи и Пипе, скакали вдоль линии д'харианцев, натянув цепь. Враги падали на землю, как деревья, увлекаемые селевым потоком в горах. Они еще явно не опомнились от внезапности атаки и даже не пытались оказать сопротивление.

И тогда Кэлен дала волю своей магической силе, поразив этого — со шрамом.

Беззвучный гром прокатился вдоль людской цепи. Сильный толчок отбросил многих назад. Они закричали от боли при соприкосновении со столь мощной силой магии.

Ник, который так и стоял рядом с Кэлен, тоже содрогнулся от боли и ударил копытом по голове врага справа от Кэлен. Затрещала кость, и на лицо ее попали брызги крови.

Одноглазый с благоговением смотрел на Кэлен. Он прошептал:

— Госпожа, повелевай мною!

— Защити меня! — приказала она.

Он тут же уселся поудобнее и, подняв за волосы каждой рукой по воину, отбросил их в сторону, как котят.

Правая рука Кэлен теперь была свободна, и она нанесла удар мечом еще одному, смертельно ранив его.

Одноглазый гигант с диким ревом разбрасывал воинов, как кегли. Теперь Кэлен совсем освободилась и вскочила на ноги. Надо спешить.

— Помоги мне сесть на лошадь! — велела она. Одноглазый схватил ее за ногу одной рукой и подсадил в седло, Кэлен с размаху ударила мечом того, кто держал Ника, и он упал. Одноглазый рубил головы воинам Д'Хары своим боевым топором.

— Беги, госпожа, спасайся! — заорал он. — Орск прикроет тебя.

— Сейчас, — ответила она. — Беги сам, Орск, не позволяй им схватить себя.

Д'харианцы оставили Кэлен в покое, теперь им было не до нее, надо подумать о собственном спасении, когда одновременно нападают Орск с его топором и люди с цепью. Исповедница пришпорила Ника голыми пятками, когда подъехали Брин и Питер. Втроем они поскакали прочь.

По снежной тропе она неслась по теряющейся в тумане долине, а люди Ордена тем временем опомнились и бросились в погоню. Погибло не так уж много д'харианцев, в живых остались многие тысячи.

Питер отстегнул цепь, которой он поразил сотни врагов, и, чтобы она не болталась, обернул вокруг хомутины.

Во время этой скачки во тьме Кэлен послышался чей-то тихий смех за спиной.

Она поежилась, почему-то отчетливо вспомнив, как ее целовал в шею Даркен Рал. И снова она остро ощутила свою наготу. Несмотря на холод, ее прошиб пот. Из распухшей губы текла кровь.

— Я уже и не думала, что снова увижу вас, — крикнула она. Брин и Питер улыбнулись.

— Мы же говорили, что сделаем свое дело, — ответил Брин.

В первый раз за всю эту ночь Кэлен улыбнулась. Тут она разглядела в тумане удалявшихся всадников на ломовых лошадях.

— Вон там тоже ваши, — сказала она. — Желаю удачи.

Брин и Питер ускакали, помахав ей на прощание. Кэлен поскакала дальше одна и вскоре нагнала тех, кто шел пешком. Сначала она заметила одного — он был ранен в ногу и не мог идти. Она знала, что ей придется оставить его здесь на снегу. Д'харианцы слишком близко, вот-вот настигнут. Увидев ее, раненый поднял голову, пытаясь встать. Он тоже знал, что она должна будет оставить его. Это ведь ее собственный приказ: держаться, или тебя оставят.

Поравнявшись с раненым. Исповедница наклонилась над ним, протянула руку и помогла сесть на лошадь позади нее.

— Держись, воин! — сказала она. Раненому трудно было удержаться и не свалиться с лошади на землю.

— Но... за что? — пробормотал тот.

— Держись за мою талию.

— Но...

— Ты что, никогда прежде не обнимал женщин за талию?

— Но ведь не голых...

— Так сделай это сейчас, не то свалишься, и я не вернусь за тобой.

Все еще мучимый сомнениями, он все же обнял ее за талию, и похоже, руки его не слушались, были как деревянные. Исповедница похлопала его по руке:

— Когда потом будешь хвастаться, ничего не прибавляй.

Он лишь жалобно застонал в ответ.

Они поскакали дальше, и Кэлен почувствовала, как по ноге течет кровь. Она слышала, что преследователи совсем близко. Раненый потерял много крови.

Обессилев, он положил голову ей на плечо. Если его не перевязать как следует, он может истечь кровью, подумала Кэлен. А она голая, и ей нечем перевязать его, даже если бы они и могли сейчас остановиться.

— Зажми рану, — сказала она. — И обними меня покрепче другой рукой. Я не хочу потерять тебя по дороге.

Он последовал ее совету. В это время они поравнялись с отрядом пехоты.

Кэлен видела, что все они очень устали и замерзли. Оглянувшись, она увидела воинов Ордена и поразилась, что их так много.

— Бегите! Бегите, пока нас всех не схватили! — закричала она.

В тумане виднелась скала, кое-где поросшая чахлыми деревцами. И они что есть сил побежали по ущелью, пытаясь спастись.

Когда все вошли в ущелье, Кэлен трижды ударила мечом о камень, подав сигнал.

Тот, кто бежал впереди, обернулся и крикнул:

— Еще рано! Мы еще не достигли нужного места.

Кэлен ударила мечом по камню еще три раза. Она надеялась, что ее вовремя услышат.

— Поторопитесь! — крикнула она. — Иначе враг тоже сможет пройти здесь.

Сначала она просто почувствовала сотрясение. Подняв голову, Кэлен поглядела на вершину утеса, теряющуюся в тумане. Пока ничего не видно, но она поняла, что это началось. Оставалось только надеяться, что идущий впереди ошибся, и это случилось не слишком рано. Услышав позади боевой клич, Кэлен подумала, что выбора у нее уже нет.

И вот оно началось... грохот, задрожала земля, затрещали сломанные стволы... И она отчаянно закричала:

— Быстрее! Бегите быстрее, а то так здесь и останетесь, погребенные заживо!

Она знала, что бежать быстрее они не могут. Но сама она скакала на коне, и ей казалось, что они двигаются страшно медленно. Она испугалась за них.

Снежная лавина неслась сверху, угрожая обрушиться им на головы. Кэлен обрадовалась, что людям наверху удалось устроить лавину по ее команде, но как бы не оказалось, что они слишком поторопились. Ком снега попал ей в лицо, другой ударил в плечо. Грохот лавины оглушал. Позади Кэлен рухнуло на тропу дерево. Ее отряду удалось обогнуть снежный завал.

Людям Имперского Ордена не повезло. Снежная лавина, увлекая за собой валуны и сломанные деревья, обрушилась на них, как белая смерть. Грохот лавины заглушил предсмертные крики врагов.

Кэлен с облегчением вздохнула. Теперь враг не пройдет.

Устав от бега, люди перешли на шаг, но медленно идти нельзя, можно замерзнуть. Ноги у них были обмотаны белой тканью, только какая это защита от мороза? Эти люди отдавали все свои силы делу Кэлен, делу Срединных Земель.

Многие их товарищи отдали за это жизнь.

И сама Исповедница чувствовала, что силы ее на исходе — бессонница, долгая битва и вдобавок ей пришлось использовать силу магии. Она с трудом боролась со сном. «Скоро... Теперь уже скоро можно будет отдохнуть», — подумала Кэлен.

Она погладила руку раненого.

— Мы с тобой молодцы. Теперь мы в безопасности.

— Да, Исповедница, — еле слышно отозвался он. — Об одном только я жалею.

— О чем же?

— Я убил всего семнадцать врагов. А я поклялся, что убью двадцать.

— Я знала героев, которым удавалось уничтожить вдвое меньше. Я горжусь тобой. Все люди Срединных Земель вправе гордиться тобой, воин! — Он пробормотал в ответ что-то, чего она не расслышала. — Скоро тебе окажут помощь, держись! Скоро все будет хорошо.

Он ничего не ответил.

Оглянувшись, Кэлен увидела только пустую заснеженную тропу. Кругом было тихо. Только волк выл где-то далеко в горах.

Вскоре они добрались до лагеря. Те, что пришли первыми, уже получили одеяла и, закутавшись потеплее, грелись у костров. Те, кто оставался в лагере, не теряя времени, занялись ранеными. Некоторые почувствовали боль только теперь, когда прошла горячка боя и напряжение бегства.

У костра суетились вокруг вновь прибывших Приндин и Тоссидин.

Убедившись, что с Кэлен все благополучно, оба они вздохнули с облегчением и радостно ей улыбнулись.

Командир Райан, все еще одетый в д'харианский мундир, с перевязанной левой рукой, бросился ей навстречу. Подошли еще несколько человек и помогли снять с коня раненого, которого привезла Кэлен. Приндин подбежал к ней, держа наготове ее накидку. Он ждал, когда она спешится, чтобы набросить накидку ей на плечи.

Еще сидя в седле, Кэлен протянула к накидке руку:

— На меня уже столько глазели, что я сыта по горло. Брось-ка ее сюда.

Приндин так и сделал. Стоявшие вокруг отвернулись. Наступило неловкое молчание. Кэлен набросила накидку на плечи и завязала.

Едва оказавшись на земле, она поняла, что не сделает и шагу. Пришлось опереться на меч, а то бы она рухнула на землю от усталости. Кэлен посмотрела на воина, неподвижно лежавшего на снегу у ее ног.

— Что же вы стоите? — крикнула она. — Эй, кто-нибудь, помогите ему!

Все продолжали стоять неподвижно. Командир Райан подошел к ней и сказал, глядя вниз:

— Я очень сожалею. Исповедница. Он умер.

Она сжала кулаки.

— Он не умер. Я только что разговаривала с ним!

Все по-прежнему стояли на своих местах. Кэлен ударила Райана в грудь.

— Нет же! Он жив!

Воины отворачивались, стараясь не встречаться с ней взглядом. Все продолжали молчать. Кэлен бессильно опустила руку.

— Этот человек убил семнадцать врагов, — сказала она командиру. — Семнадцать! — повторила она погромче, чтобы слышали остальные.

Райан кивнул:

— Он настоящий герой. Мы все гордимся им. Кэлен обвела взглядом воинов, обступивших ее.

— Простите меня. Вы все доблестно сражались. Я горжусь вами. Вы герои, и так считаю не только я, но и все жители Срединных Земель.

Воины немного приободрились. У ближайших костров уже вернулись к прерванной трапезе и ели бобовую похлебку, сваренную в котелках.

— А где Чандален? — спросила Кэлен, натягивая сапоги, которые передал ей Тоссидин.

— Ушел с лучниками. Возможно, сейчас его стрелы летят в д'харианцев.

Когда братья ушли, капитан Райан наклонился к ней и сказал:

— Я рад, что эти трое — на нашей стороне. Ты бы видела, как они снимают часовых! Приндин, с этой своей трогой, — ну прямо дух смерти. Они умеют так перемещаться с места на место, что и не видно, как они двигаются. Не успел я глазом моргнуть — а на них уже мундиры вражеских часовых.

— Видел бы ты, как они такое проделывают на открытой местности, среди бела дня! — Кэлен оглядела его с ног до головы. — Тебе идет этот наряд! — улыбнулась она.

— Не знаю, как они могут постоянно таскать такую тяжелую броню, — ответил Райан. — Впрочем, я рад, что на мне были эти доспехи.

— Как все прошло? Какие потери?

— Мы добились почти всего, чего хотели. Благодаря этим доспехам нам не пришлось долго сражаться. Нас замечали только те, кого мы убивали. Потеряли мы всего нескольких человек. Похоже, на твою долю выпало самое худшее. По моим прикидкам, мы не досчитались примерно четырехсот из тысячи воинов, участвовавших в сражении.

Кэлен посмотрела на людей, сидевших у костров.

— Мы чуть было не потеряли их всех. Но они вели себя как настоящие воины. Им есть, чем гордиться.

Капитан потрогал раненую руку.

— Как я понял из расспросов, мало кто из них убил меньше десятка врагов. Мы неплохо сегодня потрепали Орден.

— Но и они сильно потрепали нас, — с горечью сказала Кэлен.

— А они выполнили мой приказ? Сделали ли они все возможное, чтобы защитить тебя?

— Они не подпустили ко мне врагов, так что я даже не могу рассказать, как они выглядят. Боюсь только, что я не прибавила славы твоему клинку, хотя я благодарна тебе за него. Я молю духов, чтобы ты мог гордиться тем, что он был у меня в сегодняшней битве.

Он нахмурился, пытаясь получше разглядеть ее лицо при свете костра.

— У тебя губа поранена. А твоя лошадь, я вижу, забрызгана кровью. Ты тоже в крови. Что это значит? Вопрос его прозвучал почти как обвинение.

Кэлен смущенно отвернулась.

— Какой-то пьяный д'харианец швырнул в меня чем-то и разбил мне губу. А этот раненый, которого я привезла в лагерь, истекал кровью, так что на мне его кровь. — Она снова посмотрела на молодых воинов у костров. — Какие они молодцы! Хотела бы я сделать хотя бы половину того, что сделали они.

— Я очень рад снова видеть тебя, — ответил капитан. Похоже, ей не удалось рассеять его подозрения.

— А как остальные? В каком состоянии лучники, конница? Мы должны воспользоваться случаем, пока враги пьяны и отравлены. Надо бы использовать этот туман. Нельзя останавливаться, надо наносить удар за ударом.

— Они все хорошо знают свое дело, — сказал Райан. — И они ждут своей очереди. Сначала — лучники, потом — конница, потом — копьеносцы. Мы готовы снова напасть на их сторожевые посты. Наши люди могут спать по очереди, но людям Ордена мы глаз не дадим сомкнуть.

— Да, ты прав. Пусть те, кто сражался, сейчас отдохнут, а завтра снова наступит их очередь. И не забывай самого главного. — Она повторила слова своего отца:

— Главное оружие, которое лишает противника разума, — страх и насилие. Они сами всегда использовали это оружие, а сейчас мы должны обратить его против них.

К ним подошел Приндин:

— Исповедница, мы с братом построили для тебя шалаш. Туда мы принесли твою одежду и горячей воды, чтобы ты могла вымыться, если пожелаешь.

— Спасибо, Приндин, — сказала Кэлен, стараясь не показать, насколько ее радует возможность смыть с себя грязь и кровь.

Он показал ей небольшую полянку, где стоял просторный шалаш из ветвей бальзамника, покрытый сверху снегом. Кэлен осторожно пролезла в низкое отверстие входа. Заснеженный пол был устлан ветвями, источавшими приятный запах бальзама. Горели свечи. Ведро горячей воды только что поставили у нагретых камней. Она протянула озябшие руки к теплу, ощущая благодарность за такую заботу.

Там же лежал ее мешок и аккуратно сложенная одежда, Кэлен сняла бусы, подарок Эди, — единственное, что было на ней во время боя. Это украшение было дорого ей тем, что напоминало о матери.

Окунув голову в ведро, Кэлен сначала вымыла волосы, а потом вымылась вся.

Конечно, в ванне было бы куда как лучше, но и такое купание лучше, чем ничего, и ей полегчало. Она заставила себя забыть о невзгодах и думать о чем-нибудь приятном. Кэлен думала о Ричарде... о его мальчишеской улыбке, от которой и у нее всегда становилось веселее на душе. Помывшись, она прилегла, чтобы просушить волосы на горячих камнях.

Ей страшно хотелось спать. Она чувствовала опустошение... ведь ее магическая сила пока не восстановилась после воздействия на этого одноглазого, Орска. Ну, ничего, со временем восстановится. Главное сейчас — хорошенько выспаться.

Но прежде чем расстелить постель и улечься, она снова надела на шею ожерелье, затем оделась сама, достала из мешка мазь и помазала больную губу.

Тут Кэлен увидела костяной нож, который дал ей Чандален, и снова привязала его к руке.

Но прежде чем заснуть, ей следовало еще раз встретиться с воинами, чтобы они знали: Исповедница всегда помнит о них. Они сражались, не щадя жизни, и она считала необходимым сказать, что восхищается их самоотверженной борьбой во благо Срединных Земель.

Итак, высушив волосы и тепло одевшись, Кэлен переходила от костра к костру: слушала рассказы воинов, отвечала на их вопросы, улыбалась им, подбадривая всех, кто в этом нуждался, всем своим видом показывая, что она гордится ими. Она склонялась над ранеными, проверяла, тепло ли они укрыты, утешала, подбадривала и желала побыстрее поправиться.

У костра, вокруг которого сидели в молчании десять человек, Кэлен заметила одного юношу — он дрожал, как ей показалось, не только от холода.

— Что с тобой? — спросила она. — Тебе нехорошо? Ты не можешь согреться?

Он удивился и обрадовался, увидев ее:

— А, это ты, Исповедница. Я не думал, что <она,> так будет. Здесь со мной мои друзья. А шестеро не вернулись.

— Мне очень жаль. Я тоже скорблю о них. Но я хочу, ребята, чтобы вы знали: я горжусь вами. Я еще не видела таких отважных бойцов.

Он нервно засмеялся:

— Да мы бы все погибли, если бы не ты! Ты пришла нам на помощь, когда они начали рубить нас. Едва они тебя увидели, так больше ни о чем и думать не могли — так им хотелось расправиться с тобой, а мы воспользовались замешательством и снова перешли в наступление. Ты спасла нас. — Он покачал головой и продолжал:

Хотел бы я расправиться хотя бы с половиной врагов, которых ты взяла на себя.

Его товарищи одобрительно закивали.

— Мы все благодарим тебя. Исповедница, — сказал юноша. — Мы бы погибли, если бы не ты.

— Неплохо она владеет мечом, а, что скажете? — спросил кто-то из темноты.

Кэлен подняла глаза и увидела, что рядом стоит капитан Райан.

— Я думаю, — продолжал он, — что мы все сможем у нее кое-чему поучиться. Знаете, как она...

Кэлен похлопала его по плечу:

— У вас есть еда?

Он показал на котелок с бобовой похлебкой.

— Не согласишься ли ты разделить с нами трапезу, Исповедница?

Кэлен почувствовала тошноту.

— Нет-нет, ешьте без меня. Вам нужно набраться сил. Спасибо за предложение, но мне надо еще со многими повидаться.

Капитан Райан отвел ее в сторону и тихо сказал:

— Я знаю, ты не все сказала... Когда расседлали твоего коня... мне говорили, что в упряжи запутались обрубленные пальцы.

Кэлен улыбнулась проходившим мимо воинам, и те радостно ее приветствовали.

— Разве ты забыл, — жестко сказала она Райану, — чья я дочь? Неужели ты думаешь, что мой отец не научил меня обращаться с мечом?

— Исповедница, но это не значит...

— Младший командир Слоан убит.

Он умолк и какое-то время молчал.

— Я знаю. Мне рассказывали... — Кэлен споткнулась и едва не упала, Райан подхватил ее и помог удержаться на ногах. — Ты выглядишь не очень-то хорошо. Наверное, даже те, кто налакался отравленного пива, и то выглядели лучше.

— Я давно не спала и смертельно устала... — Кэлен предпочла умолчать, что ей опять пришлось призвать силу своей магии.

У шалаша Тоссидин протянул ей миску похлебки.

Кэлен зажала рот руками. Она испугалась, что грохнется в обморок при виде еды. Тоссидин понял ее состояние и убрал похлебку.

Приндин взял ее за руку.

— Исповедница, ты должна поесть, — сказал он, — но сначала лучше отдохнуть. — Она устало кивнула. — Я приготовил тебе немного чаю, надеюсь, он поможет тебе лучше уснуть. Он там, в шалаше.

— Да, пожалуй, ты прав. — Она пожала руку капитана Райана. — Разбуди меня завтра утром, перед новой атакой. Мне необходимо быть вместе со всеми...

— Только если ты как следует отдохнешь... — начал он, но Кэлен бросила на него испепеляющий взгляд, и он умолк. — Хорошо, — продолжил он после паузы. — Будь по-твоему, Исповедница. Я сам разбужу тебя завтра.

В шалаше было тепло и уютно. Кэлен медленными глотками пила горячий чай, и очень скоро у нее слегка закружилась голова. Как хочется спать... Наверное, если выспаться, она почувствует себя лучше. Уже сейчас возникло радостное предчувствие, что ее сила возвращается.

Укрывшись меховой накидкой, Кэлен принялась перебирать в памяти, что предстоит сделать в первую очередь. Она с тревогой думала о всех, кто завтра и в последующие дни пойдет в бой, рискуя жизнью. И многие не вернутся назад... А ведь они еще так молоды, совсем мальчишки! И каково сознавать, что ты сама начала эту войну?!

Но нет, начала не она. Она только не могла допустить, чтобы длился разбой и гибли невинные люди. У нее как у Исповедницы не было выбора. Она отвечает за всех жителей Срединных Земель. Если никто не остановит Имперский Орден тысячи и тысячи людей погибнут, а оставшиеся в живых будут завидовать мертвым!

Что может быть хуже участи рабов Ордена? Она вспомнила молодых женщин... там во дворце, в Эбиниссии. Сейчас у нее уже ни на что не осталось сил, нет сил даже оплакивать их. Она их потом оплачет, а сейчас надо отомстить.

Жажда мести томила Кэлен.

Преследовать войско Ордена, преследовать, пока оно не перестанет существовать. Завтра она снова поведет своих людей в неравный бой. Она должна дожить до того дня, когда они отомстят за каждого. Никто не останется неотмщенным! Если не остановить Имперский Орден, не только погибнут невинные, погибнет магия, вся магия — добрая и злая, и все, кто наделен даром, тоже погибнут.

А Ричард наделен даром.

Кэлен снова стала думать о Ричарде. И тут вдруг она заплакала, поддерживая в себе надежду, что он не возненавидит ее за то, что она сделала.

Только бы он понял и не осудил ее! Она ведь все делает, чтобы спасти его, чтобы спасти жизнь в Срединных Землях. Понемногу Кэлен успокоилась и перестала плакать. Мысли о Ричарде немного упорядочили ее чувства. В первый раз за несколько прошедших дней она могла подумать о чем-то ином, кроме сражений и убийств. Теперь ей удастся подумать и о том, что всего важнее, о том, что на время словно забылось.

Кэлен снова вспомнила о Даркене Рале, который выжег Ричарду клеймо.

Сестры Света взяли его к себе. А она, Кэлен, должна была отправиться в Эйдиндрил, чтобы помочь Зедду и Ричарду...

Ричард должен остановить Владетеля. Кэлен нахмурилась. Завеса Подземного мира все еще разорвана.

Ей, Исповеднице, негоже гоняться с мечом за людьми Ордена. Она вспомнила, как смеялся Даркен Рал.

Коснувшись шеи, Кэлен ощутила опухоль. Это ей не приснилось. Он смеялся тогда над ее глупостью.

Исповедница села. Что же она делает? Ей нужно остановить Владетеля. Шота говорила, что завеса повреждена. То же самое говорили Даркен Рал и Денна. Сама Кэлен уже видела скрийлинга — тварь, явившуюся из Подземного мира. И она, Кэлен, говорила с Денной. Денна заняла место Ричарда, чтобы он мог жить и восстановить завесу.

Кэлен бы надо не играть в солдатики, а отправляться к Зедду.

Но ведь кто-то должен остановить Орден... А с другой стороны, надо восстановить завесу... Ей нужно немедленно попасть в Эйдиндрил! Ей нужно к Зедду. Эти люди прекрасно умеют сражаться и без нее. Это их дело. А она Исповедница. Ей не следует попусту рисковать своей жизнью, когда Срединные Земли, весь мир живых балансирует на острие.

Ну, разумеется, Даркен Рал смеялся над ее глупостью. Кэлен взяла чашку, в которой был чай Приндина, и стала греть руки, прижимая к чашке пальцы. Она стала предводительницей людей Срединных Земель и должна вести себя, как положено предводительнице, выбирая из дел наиглавнейшие, такие, с которыми может справиться только она. Кэлен выпила остатки чая, который показался ей слишком горьким.

Она снова легла, зажав в руках чашку из-под чая. И вновь она вспомнила мертвых женщин. Страх и насилие чаще всего побеждают разум. Так случилось и с ней: ужас перед содеянным Орденом помутил ее рассудок.

Она вспомнила день, когда она и ее люди наверняка потерпели бы поражение, если бы были убиты все разведчики. Да, без этих людей, указывающих путь, они бы проиграли.

Она сама та, кто указывает путь другим. Ее место — в Эйдиндриле, в Совете, чтобы объединить всех перед лицом новой опасности. Без этого люди не будут знать, что им делать.

И Ричарду тоже нужна ее помощь. Без нее ему не сможет помочь Зедд. Без ее помощи Ричард погибнет, как и все живые.

Кэлен снова села на постели. Неудивительно, что над нею смеялся Даркен Рал. Она позволила врагу помрачить свой разум. Она едва не забыла свой истинный долг и тем самым дала Владетелю время строить козни. Но теперь она знает, что надлежит делать. Теперь эти воины знают, — и именно она помогла им это узнать, — что следует предпринять, чтобы их борьба с врагом была удачной. Да, все правильно... Она должна была им помочь и сделала все, что от нее зависит. А теперь каждый должен заняться своим делом.

Пришло время вернуться в Эйдиндрил.

У нее вдруг стало так легко на душе. Оказывается, Ричард, хоть он и далеко, все равно помогает ей. Он помог ей вспомнить ее истинный долг.

Кэлен снова посмотрела на чашку. Чай выпит, и чашка опустела. В голове шумело, глаза слипались. И она снова прилегла на постель. Интересно, где сейчас Ричард и что он делает? Может быть, он у сестер, учится управлять своим даром.

Пусть добрые духи помогут ему понять, как она любит его...

Ее рука вдруг бессильно опустилась, и чашка откатилась в сторону. Она погрузилась в сон.