Второе правило волшебника, или Камень Слёз

Глава 15

Не говоря ни слова, Ричард пошел за ней. В молчании они вышли из деревни и направились на север. Звуки праздника постепенно затихали в ночи. Слабого света луны было достаточно, чтобы различать дорогу, — но вместе с тем этот свет делал из них слишком хорошие мишени.

Наконец Ричард нарушил молчание:

— Кэлен, прости.

— За что?

— За то, что я забыл, кто ты такая. Ты — Мать-Исповедница, и это — твой долг. Просто я очень беспокоился за тебя.

Ее удивило такое признание.

— Прости и ты, что я повысила на тебя голос. Но я была очень встревожена. Я должна защищать народы Срединных Земель и не могу оставаться спокойной, когда они собираются убивать друг друга. Я так устала от убийств, Ричард! Я думала, они наконец закончились. Я не могу больше этого выносить. Просто не в состоянии!

Он обнял ее:

— Я понимаю. Я чувствую то же самое. — Он крепко сжал ее плечо. — Мать-Исповедница не допустит кровопролития. — Ричард опустил голову. Кэлен показалось, что он нахмурился, но в темноте она не могла сказать наверняка. — С моей помощью.

— С твоей помощью, — улыбнулась она, на мгновение прижавшись к нему. — Отныне и навсегда.

Они отошли уже довольно далеко от деревни, но пока не видели ничего, кроме черной земли и звездного неба. Время от времени Ричард останавливался, чтобы оглядеть окрестности и достать из кармана очередную порцию листьев.

Миновала полночь. Внезапно местность начала понижаться, и Ричард снова остановился.

— Бантаки поднимутся к нам, — сказал он, — и незачем идти им навстречу, рискуя нарваться на какой-нибудь сюрприз.

Ричард вытоптал в траве небольшой пятачок, и они устроились там в ожидании. Каждому удалось урвать несколько минут сна, пока другой вглядывался в темноту. «Сколько же раз нам приходилось вот так же охранять сон друг друга», — подумала Кэлен, глядя на спящего Ричарда. Придет ли день, когда они смогут просто уснуть и не будет необходимости за чем-то следить. Уснуть вдвоем... Придет, решила она, и достаточно скоро. Ричард выяснит, как замкнуть завесу, замкнет ее, и все закончится. Они заживут в покое и мире.

Кэлен поплотнее закуталась в плащ и прижалась к Ричарду. От тепла его тела она немного согрелась, и ее потянуло в сон. Ей хотелось надеяться, что Ричард не ошибся, и бантаки придут с севера. Если они нападут с востока, прольется много крови. Чандален не способен на милосердие, а Кэлен не хотела ничьей смерти. Бантаки — тоже ее народ. Она погрузилась в беспокойный сон, и ее последняя мысль была о Ричарде.

Ричард разбудил ее, но тут же зажал ей рот ладонью, а другой рукой притиснул к земле, не позволяя подняться. Справа, на востоке, небо уже начинало светлеть. Прижатая к земле, Кэлен не могла ничего увидеть, но по тому, как напряглись мускулы Ричарда, понимала, что кто-то идет.

Ричард не шевелился; он напряженно вглядывался в предрассветную мглу.

Сухая трава мягко шуршала под порывами ветра. Узкие облака на востоке стремились закрыть своей чернотой восходящее солнце. Стараясь не шуметь, Кэлен медленно освободилась от плаща. Бантаки узнают ее длинные волосы, но она хотела, чтобы они увидели ее платье и поняли, что Мать-Исповедница оказалась здесь не случайно. Ричард тоже сбросил плащ. В сухой траве замелькали неясные тени. Кэлен и Ричард поднялись во весь рост.

Бантаки, вооруженные луками и копьями, шли, вытянувшись в тонкую линию.

Кэлен с Ричардом оказались в самой ее середине. Раздались удивленные возгласы, и линия поломалась. Бантаки остановились.

Кэлен стояла не шевелясь. Ее лицо превратилось в ничего не выражающую маску Исповедницы. Так учила ее мать. Ричард положил руку на рукоять меча.

Бантаки, одетые в простую походную одежду, подняли луки. Видно было, что они весьма озадачены таким поворотом событий.

— Как вы смеете угрожать Матери-Исповеднице? — громко крикнула Кэлен. — Опустите оружие! Немедленно!

Бантаки заозирались. Им не верилось, что, кроме этих двоих, здесь больше никого нет. Их уверенность поколебалась. Они хотели совершить нечто неслыханное и знали об этом. Казалось, они не могут решить, стрелять ли в Мать-Исповедницу или, наоборот, рухнуть перед ней на колени. Кэлен угрожающе шагнула им навстречу:

— Немедленно!

Бантаки отпрянули. Стрелы и копья повернулись на Ричарда. Вероятно, бантаки надеялись, что это будет неплохой компромисс. Но Кэлен так не считала.

Она сделала еще шаг вперед и загородила собой Ричарда. Теперь копья и стрелы снова смотрели на нее.

— Ты соображаешь, что делаешь? — прошептал Ричард у нее над ухом.

— Стой спокойно и не мешай. Если не заставить их опустить оружие и начать переговоры, нам конец.

— Но что происходит? Я думал, все боятся Матери-Исповедницы.

— Они боятся, но пользуются тем, что со мной нет волшебника. Поэтому они и обнаглели. Впрочем, их поведение все равно очень странно. — Она сделала еще один шаг вперед. — Кто будет говорить от имени бантаков? Кто из вас возьмет на себя ответственность за то, что бантаки осмелились угрожать Матери-Исповеднице?

Видя, что, целясь в Ричарда, они одновременно целятся и в Мать-Исповедницу, бантаки забеспокоились и чуть-чуть опустили оружие.

Ненамного, но все же опустили.

Наконец вперед протолкался какой-то старик и остановился перед Кэлен. Он был одет так же просто, как и остальные, но на груди у него висел золотой медальон — символ власти. Кэлен знала этого старика. Ма-Бан-Грид, вождь и шаман бантаков. Его изборожденное морщинами лицо было мрачно; Кэлен никогда не видела его таким, в ее памяти Ма-Бан-Грид был неизменно веселым и улыбчивым человеком.

— Я говорю за бантаков, — прошамкал он: у него остались только два передних зуба. Потом Ма-Бан-Грид взглянул на Ричарда. — Кто этот человек?

Кэлен нахмурилась:

— Ма-Бан-Грид допрашивает Мать-Исповедницу вместо того, чтобы приветствовать ее, как полагается?

Воины заволновались. Но Ма-Бан-Грид не смутился. Взгляд его оставался по-прежнему твердым.

— Сейчас дурные времена. И мы на чужой земле. Мы здесь не для того, чтобы приветствовать тех, кто предстанет перед глазами бантаков. Мы пришли убивать людей Тины.

— Почему?

Ма-Бан-Грид подошел к ней вплотную:

— Они сами хотели войны, так предупреждали нас духи-братья, и спровоцировали ее, убив одного из моих людей. Мы должны уничтожить людей Тины, пока люди Тины не уничтожили нас.

— Войны не будет! Я — Мать-Исповедница, и я не допущу этого! Если вы ослушаетесь, я покараю вас своей властью!

Воины попятились, испуганно перешептываясь. Но Ма-Бан-Грид не двинулся с места.

— Духи-братья сказали, что Мать-Исповедница не отдает более указаний народам Срединных Земель. И доказательством тому служит то, что она лишилась поддержки волшебников. — Он хмуро посмотрел на нее. — Я не вижу с тобой волшебника. Духи-братья, как всегда, сказали правду Ма-Бан-Гриду.

Кэлен ничего не ответила. Ричард наклонился к ней:

— Что они говорят?

Кэлен перевела ему. Ричард сделал шаг вперед и встал рядом с ней.

— Я хочу сказать им пару слов. Ты переведешь?

Кэлен кивнула:

— Они желают знать, кто ты такой. Я им еще не сказала.

Взгляд Ричарда стал ледяным.

— Сейчас я удовлетворю их любопытство. — Голос его был так же холоден, как и взгляд. — И вряд ли они будут этому рады.

Он поочередно оглядел воинов, подчеркнуто не замечая Ма-Бан-Грида, и в глазах его Кэлен увидела магический гнев Меча Истины. Ричард призвал магию, даже не вынимая меча из ножен.

— Вы следуете за старым глупцом — за старым глупцом по-имени Ма-Бан-Грид, у которого не хватает ума отличить истинных духов от духов обмана. — Воины ахнули от такой дерзости. Ричард повернулся к Ма-Бан-Гриду. — Или это не так, старый глупец?

На мгновение тот потерял дар речи:

— Кто ты такой, что осмеливаешься нанести мне такое оскорбление?

Ричард посмотрел на него в упор:

— Твои ложные духи сказали тебе, что люди Тины убили одного из ваших. Они лгали тебе, а ты в своей глупости поверил им.

— Ложь! Мы видели его голову! Люди Тины убили его! Они хотят войны! Мы перебьем их всех! До последнего человека! Они убили нашего соплеменника!

— Твоя глупость начинает утомлять меня, старик. Бантаки лишены разума, если доверили такому, как ты, говорить с духами.

— Ричард, ты в своем уме? — прошипела Кэлен.

— Переводи.

Она перевела. С каждым словом Ма-Бан-Грид все больше наливался кровью.

Казалось, он сейчас вспыхнет. Ричард наклонился к нему поближе:

— Люди Тины не убивали вашего соплеменника. Это сделал я.

— Ричард! Я не могу этого перевести! Они убьют нас!

— Что-то испугало их до такой степени, что они решили начать войну, — спокойно пояснил Ричард, не сводя глаз с Ма-Бан-Грида. — Если мы не испугаем их еще больше, они убьют и нас, и всех людей Тины. Переводи.

Кэлен шумно вздохнула и перевела бантакам слова Ричарда. Копья и луки мгновенно поднялись снова.

— Ты! Ты убил одного из наших!

Ричард пожал плечами:

— Да. — Он ткнул себя пальцем в лоб. — Я влепил ему стрелу прямо сюда. Одну стрелу. Прямо в лоб. Она пробила ему голову, когда он намеревался ударить человека копьем в спину. Человека, у которого не было ненависти к бантакам. Я убил его, как убил бы койота, ворующего у меня овец. Тот, кто трусливо наносит удар сзади, недостоин жить. А тот, кто, повинуясь фальшивым духам, отдает людям такие приказы, недостоин быть вождем.

— Мы убьем тебя!

— В самом деле? Допускаю, что вы попытаетесь, но у вас ничего не выйдет. — Ричард повернулся спиной к Ма-Бан-Гриду и отошел шагов на двадцать. Воины расступились перед ним. — Мне понадобилась только одна стрела. Попробуйте убить меня тоже одной стрелой, и вы увидите, на чьей стороне добрые духи. Выберите любого, кого считаете лучшим. Пусть он сделает то же, что сделал я. Пусть убьет меня всего лишь одной стрелой. — Он опять ткнул себя пальцем в лоб. — Прямо сюда. Так же, как я застрелил труса, который хотел убить человека ради ваших духов лжи!

— Ричард! Ты сошел с ума! Я не стану говорить им, чтобы в тебя стреляли.

— Кэлен, я могу это сделать. Чувствую, что могу.

— Один раз у тебя получилось, но это не значит, что получится еще. Я не собираюсь стоять и смотреть, как тебя убивают.

— Кэлен, если мы не остановим их здесь и сейчас, они убьют нас обоих, и Владетель вырвется из-за завесы. Кроме того, сегодня ночью должно состояться сборище, а это очень важно. Сейчас я просто использую Первое Правило Волшебника: первый шаг к вере — это желание, чтобы что-то оказалось правдой, или боязнь, что это окажется правдой. До сих пор они верили во что-то, потому что им хотелось, чтобы так было. Я должен заставить их испугаться того, что мои слова окажутся правдой.

— А что ты им скажешь?

— Мы теряем время. Переводи, пока им еще интересно, иначе они и в самом деле убьют нас, а потом отправятся убивать людей Тины.

Кэлен повернулась к Ма-Бан-Гриду и с большой неохотой перевела им то, о чем просил Ричард. Среди воинов поднялся переполох: каждый хотел стрелять в незнакомца. Ма-Бан-Грид молча подождал, пока они успокоятся.

— Каждый может стрелять в того, кто убил нашего соплеменника, — улыбнулся он. — Каждый! Убейте его!

Бантаки вскинули луки.

— Трусы! — закричал Ричард. — Этот старый глупец боится! Он знает, что добрые духи защитят меня! Он знает, что послушался духов обмана, и хочет заставить вас подчиниться их воле! Он боится, что его глупость станет известна всем! Но этим он только сам себя выдает!

Ма-Бан-Грид стиснул зубы. Взмахом руки он заставил бантаков опустить оружие и, выхватив лук у ближайшего воина, повернулся к Ричарду:

— Я докажу тебе, что говорил с истинными духами! Ты умрешь за то, что убил одного из бантаков! И за то, что оскорбил наших духов-братьев!

Он положил на тетиву стрелу и прицелился. Воины разразились одобрительными возгласами. Кэлен похолодела от ужаса. У нее перехватило дыхание.

Ричард выхватил стрелу из воздуха прямо перед своим лицом.

Бантаки молча смотрели, как Ричард подходит к вождю, держа стрелу в руке.

Глаза его пылали. Он остановился перед Ма-Бан-Гридом и, сломав стрелу, сунул обломки ему под нос.

— Добрые духи защитили меня, старый глупец, — угрожающе сказал он. — Ты внимал духам обмана.

— Кто ты? — выдохнул Ма-Бан-Грид. Глаза его были широко раскрыты.

Ричард медленно обнажил меч. В воздухе разнесся мягкий звон стали. Лезвие уперлось старику в горло.

— Я — Ричард, Искатель Истины. Супруг Матери-Исповедницы. — Каждое слово было отчетливо слышно в морозном воздухе. — И кроме того, я волшебник. Ее волшебник.

У Ма-Бан-Грида отвисла челюсть. Он побледнел и опасливо покосился на меч:

— Волшебник? Ты?

— Волшебник! — Ричард обвел воинов гневным взглядом. — Волшебник, — повторил он. — И мне повинуется магия. Дар. Похоже, старый глупец, твои духи и тут солгали тебе. Они говорили, что у Матери-Исповедницы волшебника нет. Они послали твоего сына спровоцировать войну, которой вовсе не желало Племя Тины. Они использовали тебя в своих целях. Мудрый вождь догадался бы об этом, но глупец — нет. — Среди воинов послышался ропот. — Если ты будешь упорствовать, если ослушаешься Матери-Исповедницы, я обращусь к магии, чтобы убить тебя. Это будет ужасная магия; она испепелит землю бантаков и навеки сделает ее бесплодной. Все бантаки умрут страшной смертью — смертью от моей магии. Я убью всех бантаков. Стариков и детей. Всех, до последнего человека. — Его холодный взгляд уперся в Ма-Бан-Грида.

— Но начну я с тебя, старый глупец.

— Магия? — прошептал Ма-Бан-Грид. — Ты убьешь нас с помощью магии?

Ричард наклонился к нему:

— Если вы ослушаетесь Мать-Исповедницу, я уничтожу вас с помощью магии, более ужасной, чем вы в состоянии себе представить.

Бантаки увлеченно слушали длинный список несчастий, которые Ричард обязывался обрушить на их головы. Большую часть своих угроз он позаимствовал у Зедда, вспомнив, как тот отвадил толпу крестьян, которые, думая, что Зедд — колдун, вознамерились его убить. Чем больше Ричард говорил, тем круглее становились глаза бантаков.

Ма-Бан-Грид перевел взгляд с лезвия меча на лицо Ричарда. Его самоуверенность поувяла, но все же он не был до конца убежден.

— Духи сказали мне, что у Матери-Исповедницы нет волшебника. Почему я должен тебе верить?

Внезапно гнев сошел с лица Ричарда. Магический огонь в его глазах погас, сменившись покоем, но это было еще страшнее, чем ненависть или ярость: это было спокойствие человека, осознающего некую тяжкую необходимость.

В предрассветной мгле возникло ослепительное сияние. Меч в руке Ричарда стал белым — и это была магия. Сияние разгоралось, и вскоре на него стало невозможно смотреть.

Ричард использовал единственную магию, которая была ему подвластна, магию Меча Истины.

Этого оказалось достаточно. Людей охватил ужас. Побросав оружие, бантаки рухнули на колени, бормоча извинения и умоляя духов защитить их. Многие застыли как изваяния, не зная, что делать.

— Прости меня, старик, — тихо сказал Ричард, — но я вынужден убить тебя, чтобы спасти жизнь многим. Знай, что я прощаю тебя и сожалею о том, что обязан совершить.

Кэлен перевела, но удержала Ричарда за руку:

— Ричард, подожди. Прошу тебя, дай попробую я.

Он мрачно кивнул:

— Попробуй. Но если у тебя ничего не выйдет, я его убью.

Кэлен понимала, что его цель — напугать бантаков, чтобы страх разрушил наложенные на них заклятия. Но Ричард преуспел в этом настолько, что напугал даже ее. Он возвысился над магическим гневом меча, и это было страшнее, чем любая ярость.

Кэлен повернулась к старику:

— Ма-Бан-Грид, Ричард говорит правду: он готов убить тебя. Я попросила его подождать, чтобы даровать тебе свое прощение, если ты прислушаешься к нашим словам и поймешь, что мы не солгали. Я могу попросить его сохранить тебе жизнь, и он выполнит мою просьбу. Но всего лишь один раз. Потом он меня не послушается. Если твое раскаяние будет неискренним, ты окажешься повинным в гибели многих людей. Ричард — человек слова, и если ты попытаешься обмануть его, он исполнит свою угрозу. Я даю тебе последнюю возможность прислушаться к истине. Еще не поздно. Мать-Исповедница не желает, чтобы умирали люди. Жизнь любого человека Срединных Земель одинаково дорога моему сердцу. Но иногда приходится жертвовать одним, чтобы спасти многих. А теперь я жду твоего ответа, вождь.

У воинов, стоящих вокруг, был вид людей, обнаруживших вдруг, что они делают совсем не то, что хотели. Бантаки были миролюбивым племенем, и теперь казалось, они смущены и огорчены. Ричард внушил им страх, который оказался сильнее того, что привел их сюда.

Резкий порыв ветра взметнул волосы Кэлен. Она отбросила назад непослушную прядь и продолжала ждать. Ма-Бан-Грид поднял голову. Огонь, пылавший в его глазах, погас. Заклятия пали.

— Я слышал, что говорили духи, — сказал он тихо. — Я думал, они говорили правду. Но все так, как он говорит. Я просто старый глупец. — Он посмотрел на примолкших воинов. — Никогда бантаки не несли смерть другим людям. Не будет этого и сейчас. — Наклонив голову, он снял с себя медальон и протянул его Кэлен. — Прошу тебя, Мать-Исповедница, передай это Племени Тины. Я отдаю его с миром. Войны не будет. — Он повернулся. Ричард уже убирал меч в ножны. Ма-Бан-Грид вновь посмотрел на Кэлен. — Благодарю тебя за то, что остановила нас. Если бы не ты, я продолжал бы прислушиваться к голосам духов обмана и творил бы ужасные вещи.

Кэлен почтительно склонила голову перед стариком:

— Я рада, что смогла предотвратить кровопролитие.

Ричард посмотрел на нее:

— Спроси, как духам удалось склонить его к поступкам, противоречащим традициям его народа?

— Ма-Бан-Грид, каким образом духи пробудили в твоем сердце жажду крови?

Он бросил на нее неуверенный взгляд:

— Их голоса приходили ко мне среди ночи. Они нашептывали мне чувства, которые были им нужны. Сначала я не подчинялся им, но в этот раз не смог устоять. В моем сердце вспыхнула ненависть, которой я не знал раньше.

— Завеса, отделяющая наш мир от Подземного, порвана, — сказал Ричард.

Кэлен перевела, и по толпе воинов пробежал испуганный шепот.

— Духи лжи могут заговорить с тобой снова, вождь. Будь начеку. Я понимаю, что ты был обманут, и не держу на тебя зла. Но надеюсь, что теперь, когда ты знаешь правду и предупрежден, ты будешь осмотрительнее.

— Благодарю, волшебник, — кивнул Ма-Бан-Грид. — Я буду бдителен.

— А что еще говорили тебе духи?

Старик нахмурился, припоминая:

— На самом деле я не помню, чтобы голоса говорили что-то конкретное. Просто их шепот порождал во мне жажду крови. Мой сын... — Вождь опустил глаза. — Тот, кто погиб... Он был подле меня и слышал их тоже. Но я чувствовал, что с ним духи говорят иначе, чем со мной. Потом в его глазах загорелась дикая ненависть. Она была гораздо сильнее моей. После этого он сразу ушел.

Некоторое время Ричард молча смотрел на вождя, а когда заговорил, голос его был мягок:

— Прости, Ма-Бан-Грид, что мне пришлось убить твоего сына. Это разрывает мне сердце. Но я должен был это сделать. Если бы у меня был другой выход, я бы воспользовался им, верь мне.

Старик кивнул, но ничего не смог выговорить. Потом он оглядел своих людей и, казалось, внезапно устыдился чего-то.

— Я не знаю, что мы здесь делаем, — прошептал он. — Это не наш путь, о бантаки.

— Это вина духов обмана, — сказал Ричард. — Я рад, что мы оказались здесь вовремя и помогли вам увидеть истину.

Вождь снова кивнул и, бросив еще один взгляд на своих людей, молча побрел на восток. Кэлен тяжело вздохнула. Бантаки шли за своим вождем, волоча по земле копья.

— И что ты об этом думаешь? — спросила наконец она. Ричард положил руку на эфес меча.

— Владетель опережает нас, — сказал он и заглянул ей в глаза. — Это была попытка дискредитировать тебя. Дискредитировать Мать-Исповедницу. Владетель готовит нам ловушку. У него, несомненно, есть какой-то план, но я, как назло, не имею ни малейшего представления, в чем этот план заключается.

— И что же нам делать?

— То, что и собирались. Сегодня ночью будет сборище, а завтра мы поженимся и улетим в Эйдиндрил.

Кэлен внимательно посмотрела на него.

— Ты и в самом деле — волшебник, — мягко сказала она. — Ты использовал магию, чтобы разбить заклятия Владетеля.

На лице Ричарда ничего не отразилось.

— Нет. Это всего лишь маленький трюк, которому научил меня Зедд. Однажды он сказал мне, что люди боятся смерти от магии больше, чем любой другой. Будто от этого они становятся мертвее. Я использовал этот страх и Первое Правило Волшебника, чтобы их убедить. Ни один дух не смог бы внушить им такого ужаса.

— А как же ты сделал Меч Истины белым?

Ричард ответил не сразу:

— Помнишь, еще в Вестландии Зедд объяснял, как действует этот меч? Что ты не можешь убить им того, кого считаешь невиновным? — Она кивнула. — Так вот, Зедд ошибался. Когда меч становится белым, ты можешь убить кого угодно. Даже того, о ком точно знаешь, что он ни в чем не виноват. Даже того, кого любишь. — Взгляд его стал тяжелым. — Ненавижу магию.

— Ричард, твой дар только что помог тебе спасти жизни многих людей!

— А какой ценой? — прошептал он. — Стоит мне лишь подумать о том, чтобы изменить цвет клинка, я сразу же вспоминаю, как я чуть было не убил им тебя.

— Но не убил же. А чуть — не считается.

— Мне от этого не легче. Если мне приходится убивать кого-то белым клинком, я чувствую боль — я чувствую боль даже когда просто думаю, что способен это сделать. Тогда я сразу вспоминаю, что я — Рал. — Он тяжело вздохнул и заговорил о другом. — На сборище нам надо быть очень осторожными.

— Ричард... После истории с бантаками вещи предстают в новом свете. Мы были дважды предупреждены о том, что говорить с духами — опасно. Может быть, лучше все-таки отказаться от сборища?

Он посмотрел куда-то в сторону:

— А есть ли у меня выбор? Владетель опережает нас. События развиваются слишком быстро, а мы все больше убеждаемся в собственном невежестве. Надо разузнать все, что можно.

— Но если духи предков не смогут нам помочь?

— Все равно мы узнаем хоть что-то. Нельзя пренебрегать ни малейшей возможностью: риск и без того велик. — Он мягко взял ее за руку. — Кэлен... Я не могу избавиться от ответственности. И от чувства вины.

Кэлен дождалась, пока он посмотрит на нее:

— Но почему? Потому что Даркен Рал — твой отец? Ты чувствуешь ответственность, потому что ты тоже Рал?

— Может быть. Но Рал я или нет, я не могу допустить, чтобы Владетель захватил всех живущих. Захватил тебя. Я должен найти способ остановить его. Даркен Рал преследует меня даже из могилы. Как ни крути, но причина во мне. Не знаю, как это вышло, но во всем случившемся моя вина. Я должен что-то предпринять, иначе погибнут все. А главное — погибнешь ты, и эта мысль причиняет мне мучения, которые я никогда еще не испытывал. И ради того, чтобы этого не случилось, я не остановлюсь ни перед чем. Я использую любую возможность, каким бы при этом ни был риск. Я должен пойти на сборище. — Он выразительно взглянул на нее. — Даже если я думаю, что именно здесь и таится ловушка, я обязан попытаться.

— Ловушка?.. По-твоему, оно может оказаться ловушкой?

— Не исключено. Нас ведь предупредили. Но по крайней мере мы будем настороже. — Он опустил взгляд. — На сборище у меня не будет меча. Как ты думаешь, удастся ли тебе вызвать молнию, если понадобится?

Кэлен покачала головой:

— Не знаю, Ричард. Я понятия не имею, как вызвала ее в прошлый раз. Это просто произошло, понимаешь? Я не знаю, как ею управлять.

Он кивнул и погладил ее по руке:

— Ну что ж, может быть, в этом и не возникнет необходимости. Может быть, духи предков помогут нам. Ведь они уже помогли мне один раз.

Внезапно он поднял руку и крепко сжал эйджил. Его серые глаза помутнели от боли. Обхватив руками голову, он опустился на землю. Кэлен присела рядом.

— Мне надо отдохнуть, прежде чем отправляться обратно, — пробормотал Ричард. — Эти боли в голове меня доконают.

Кэлен с ужасом подумала, что он прав и боль в голове действительно убьет его, прежде чем они окажутся в Эйдиндриле. Скорее бы прошли эти сутки!

Когда они вернулись, день уже перевалил за полдень. Ричарду стало немного лучше, но в глазах его по-прежнему стояла боль. Они подошли к возвышению, где сидели старейшины. Птичий Человек шагнул им навстречу.

— Ну что? Видели ли вы бантиков? От Чандалена нет никаких известий.

Кэлен протянула руку, и золотой медальон упал в подставленную ладонь старейшины.

— Мы встретили их на севере, как и говорил Ричард. Ма-Бан-Грид посылает тебе этот дар в знак того, что войны между вашими племенами не будет. Они совершили ошибку и раскаиваются. Мы убедили их, что Племя Тины не желает им зла. Чандален, к сожалению, тоже совершил ошибку.

Птичий Человек важно кивнул и, повернувшись к охотникам, стоявшим неподалеку, приказал им вернуть Чандалена и его воинов. Кэлен показалось, что он чем-то опечален.

— Почтенный старейшина, что-то не так?

Взгляд его карих глаз был тяжелым. Он посмотрел на Ричарда, потом опять перевел глаза на Кэлен.

— Вернулись сестры Света. Они ждут в доме духов.

У Кэлен сжалось сердце. Она никак не думала, что сестры вернутся так скоро. Прошло всего несколько дней. Она повернулась к Ричарду:

— Сестры Света ждут в доме духов.

— Час от часу не легче, — вздохнул Ричард. — Сегодня ночью должно состояться сборище, — сказал он, обращаясь к Птичьему Человеку. — Будете ли вы готовы?

— Сегодня ночью духи предков появятся среди нас. Мы будем готовы.

— Соблюдайте осторожность. Ничего не принимайте на веру. Помните, от этого зависят наши жизни. — Ричард взял Кэлен за руку. — Пойдем-ка посмотрим, нельзя ли положить конец этим глупостям.

Они пошли по полю, обходя костры. Люди по-прежнему были повсюду — они ели, плясали, играли на болдах и барабанах. Детишек, правда, поубавилось: вероятно, многих отправили по домам, но другие еще плясали и играли возле костров.

— Три дня, — пробормотал Ричард.

— Что?

— Они вернулись через три дня. Но сегодня я отправлю их восвояси, а завтра мы улетим. Когда через три дня они вернутся опять, мы уже два дня как будем в Эйдиндриле.

— Если только в этом действительно есть какая-то система, — бросила Кэлен, не поворачивая головы. — С таким же успехом они могут вернуться через день. Или через час.

Она почувствовала его взгляд, но все равно не повернулась.

— На что ты намекаешь?

— У тебя только три попытки, Ричард. И я боюсь. Боюсь за тебя.

На этот раз она посмотрела на него, но он уже отвернулся.

— Я не надену ошейник. Ни ради чего. Кто бы меня об этом ни просил.

— Я знаю, — вздохнула Кэлен.

Толкнув дверь, Ричард вошел в дом духов. Посреди полутемного помещения стояли две женщины в плащах с откинутыми капюшонами. Не сводя с них решительного взгляда, Ричард направился к ним. Лица сестер были строги, но, казалось, почти спокойны.

Ричард остановился перед женщинами:

— У меня много вопросов, и я хочу получить ответы.

— Мы рады видеть, что ты еще сохранил рассудок, Ричард, — сказала сестра Верна. — И до сих пор жив.

— Почему сестра Грейс покончила с собой? Почему вы допустили это?

Сестра Элизабет шагнула вперед, держа в руках открытый ошейник.

— Мы уже говорили тебе, обсуждения закончены. Теперь все будет идти по правилам.

— У меня тоже есть свои правила, — сжал кулаки Ричард. — И вот первое: никто из вас сегодня себя не убьет.

Они пропустили его слова мимо ушей.

— Ты будешь слушать. Я, сестра Света Элизабет Майрик, объявляю тебе второе основание Рада-Хань и даю тебе вторую возможность принять нашу помощь.

Первое из трех оснований для Рада-Хань заключается в том, чтобы избавить тебя от головной боли и сделать твой мозг восприимчивым для обучения. Ты отверг первое предложение. Я принесла тебе второе. — Она посмотрела ему в глаза, чтобы удостовериться, что он внимательно слушает. — Второе основание Рада-Хань состоит в том, что он позволит нам управлять тобой.

— Управлять мной? — насторожился Ричард. — Что вы хотите этим сказать?

— То, что я сказала.

— Я не собираюсь надевать на шею кольцо, чтобы вы могли «управлять мной». — Он слегка наклонился вперед. — Да и по любой другой причине.

Сестра Элизабет подняла ошейник выше.

— Как тебе уже было сказано, принять второе предложение гораздо труднее. Но прошу тебя, поверь, ты находишься в большой опасности. Твое время на исходе. Пожалуйста, прими второе предложение сейчас. Согласиться с третьим основанием Рада-Хань будет еще труднее.

В глазах Ричарда появилось выражение, которое Кэлен видела у него лишь однажды — когда ему в первый раз предложили принять ошейник. Что-то нечеловеческое, что-то пугающее. По коже у нее пробежали мурашки. Когда он заговорил, в его голосе не осталось и следа гнева.

— Я уже сказал, — прошептал он. — Я не надену ошейник. Ни ради кого. Ни ради чего. Если вы хотите научить меня управлять даром, мы можем поговорить об этом. В мире происходят вещи, о которых вы и понятия не имеете. Вещи важные и чрезвычайно опасные. На мне как на Искателе лежит большая ответственность. Я не ребенок, как те, с кем вы привыкли иметь дело. Я уже вырос. И мы можем все обсудить.

Сестра Элизабет уставилась на него буравящим взглядом. Ричард отступил на шаг. Он закрыл глаза и качнулся, но внезапно выпрямился и полной грудью вдохнул воздух. Теперь он смотрел на сестру так же, как она на него. Между ними что-то произошло за эти несколько секунд, но Кэлен даже предположить не могла, что именно.

Взгляд сестры Элизабет вновь стал обычным. Ее руки, держащие ошейник, опустились, а голос понизился до испуганного шепота:

— Принимаешь ли ты второе предложение и Рада-Хань?

Голос Ричарда обрел прежнюю властность:

— Отвергаю.

Сестра Элизабет побледнела и, мгновение помедлив, повернулась к сестре Берне.

— Прости, сестра, я потерпела неудачу. — Она вложила Рада-Хань ей в руки. — Теперь все зависит от тебя.

Сестра Верна поцеловала ее в обе щеки.

— Свет простит тебя, сестра.

Сестра Элизабет опять повернулась к Ричарду.

Лицо ее приняло отрешенное выражение.

— Пусть Свет будет благосклонен к тебе. Пусть придет день, когда ты отыщешь путь.

Ричард стоял, уперев кулаки в бока, и не сводил с нее глаз. Она запрокинула голову и так же, как сестра Грейс, встряхнула рукавом. В руке у нее сверкнул длинный нож с серебряной рукоятью. Ричард продолжал спокойно смотреть на нее. Она развернула нож острием к себе. Кэлен затаила дыхание, зная, что эта женщина хочет убить себя. Тишина, казалось, стала осязаемой. На мгновение, равное одному биению сердца, все застыли, как изваяния.

Но одновременно с первым движением кинжала Ричард метнулся вперед. Его скорость была поразительна. Прежде чем сестра Элизабет успела осознать, что случилось, Ричард перехватил ее руку и вырвал нож из ее пальцев. Она попыталась удержать оружие, но Ричард был гораздо сильнее.

— Я же сказал вам о своих правилах. Я не позволю тебе покончить с собой.

— Прошу тебя! Дай свершиться... — Внезапно она вздрогнула. Голова ее запрокинулась. Из глаз вырвался ослепительный луч, и сестра Элизабет рухнула на землю. Сестра Верна, наклонившись, выдернула из тела свой нож и в упор посмотрела на Ричарда:

— Ты должен похоронить ее сам. Если это сделает кто-то другой, тебя до конца жизни будут мучить кошмары, порожденные магией. От них нет спасения.

— Ты убила ее! Ты убийца! Как ты могла это сделать? По-прежнему глядя на Ричарда, сестра Верна убрала нож в складки одежды. Потом она подошла к нему и, взяв нож убитой из его рук, спрятала оружие в одежде убитой.

— Ее убил ты, — прошептала она.

— Кровь на твоих руках!

— Кровь остается на топоре, но топор не действует сам по себе.

Рука Ричарда метнулась к ее горлу. Сестра не двинулась с места, она просто стояла и смотрела на него. Руки его наткнулись на невидимый барьер, и, как он ни пытался его сокрушить, у него ничего не выходило. А сестра Верна продолжала смотреть ему в глаза.

Только теперь Кэлен поняла, кто такие сестры Света.

Внезапно Ричард перестал прилагать усилия. Он опустил руки и заметно расслабился. Лицо его приняло спокойное выражение. А потом его рука мягко двинулась вперед, и в следующее мгновение пальцы сомкнулись на ее горле. В глазах сестры Верны мелькнул испуг, смешанный с недоверием.

— Ричард, — сердито прошептала она. — Убери руку.

— Как ты сама сказала, это не игрушки. Почему ты убила ее?

Внезапно он почувствовал, что теряет вес. По-прежнему держа сестру за горло, он повис над полом на высоте в несколько дюймов. Когда она поняла, что он не собирается подчиняться, в воздухе вспыхнуло пламя и охватило их обоих ревущим кольцом.

— Я сказала, убери руку.

Казалось, еще мгновение — и огонь пожрет Ричарда. Не успев даже понять, что она делает, Кэлен простерла руку по направлению к сестре Света. Из пальцев вырвалась голубая молния и с треском рассыпалась по стенам, а Кэлен прилагала отчаянные усилия, чтобы удержать рвущуюся на свободу мощь.

Полутемная комната озарилась голубыми всполохами.

— Довольно! — Голубые нити всосали в себя ревущее пламя. — На сегодня достаточно убийств! — Молнии погасли.

В доме духов опять воцарилась тишина. Сестра Верна поглядела на Кэлен. В глазах ее плясала ярость. Ричард опустился на пол и отпустил ее горло.

— Я не причинила бы ему вреда. Я только хотела его припугнуть и заставить слушаться. — Она повернулась к Ричарду. — Кто научил тебя разбивать сеть?

— Никто. Я сам научился. Почему ты убила сестру Элизабет?

— Сам научился! — передразнила она. — Я говорила тебе. Это не игра. Мы соблюдаем правила. — Голос ее пресекся. — Я знала сестру Элизабет много лет. Если ты когда-нибудь видел свой меч белым, то, быть может, поймешь, чего мне стоило сделать то, что я сделала.

Ричард ничего не сказал ей насчет меча.

— И ты воображаешь, что после этого я тебе поверю?

— Твое время истекает, Ричард. После того, что я увидела сегодня, я буду удивлена, если боль не убьет тебя, и очень скоро. Не понимаю, как тебе до сих пор удается оставаться хотя бы в сознании. Но что бы ни защищало тебя, этой защиты надолго не хватит. Я понимаю, что тебе отвратительно видеть чью-нибудь смерть. Поверь, мне тоже, но все, что делается, делается для тебя, для спасения твоей жизни. — Она повернулась к Кэлен. — Будь крайне осмотрительна с применением силы, которой ты обладаешь, Мать-Исповедница.

Сомневаюсь, что ты хотя бы отчасти представляешь себе, насколько она опасна. — Взгляд ее карих глаз вновь переместился на Ричарда. — Ты услышал первое и второе предложение и отверг их. Я еще вернусь. — Она наклонилась к нему. — У тебя осталась последняя возможность. Если ты откажешься от нашей помощи в третий раз, ты умрешь. Подумай об этом хорошенько, Ричард.

Как только дверь за сестрой Верной закрылась, Ричард склонился над телом убитой.

— Она пыталась что-то сделать со мной. Это магия. Я почувствовал ее.

— И на что это было похоже?

Ричард неуверенно покачал головой.

— Когда они появились здесь в первый раз, я почувствовал, словно что-то подталкивает меня согласиться, но ошейник так меня напугал, что я не обратил на это внимания. Но на этот раз оно было гораздо сильнее. Это была магия. Магия принуждала меня сказать «да», принять предложение сестер. Но только я подумал об ошейнике, как это влияние прекратилось, и я смог сказать сестрам «нет». — Он посмотрел на Кэлен. — Может, ты объяснишь мне, что это было? Что она такое делала и что значит этот огонь и все остальное?

Руки Кэлен по-прежнему были окутаны голубым сиянием.

— Да. Эти сестры — колдуньи.

Ричард поднялся на ноги:

— Колдуньи? — Он посмотрел ей в глаза. — А почему они убивают себя, если я говорю «нет»?

— Я думаю, для того, чтобы передать свою силу следующей сестре. А та, став могущественнее, пробует снова.

Ричард взглянул на тело убитой.

— Неужели я им так нужен, что ради того, чтобы завладеть мной, они готовы расстаться с жизнью?

— Может быть, они говорят правду и действительно желают тебе помочь?

Он бросил на нее косой взгляд.

— Для того, чтобы сохранить жизнь чужому человеку, они готовы отдать свои? Разве это разумно?

— Не знаю я, Ричард. Но меня тревожат твои головные боли. Я боюсь, что сестры правы, и у тебя остается мало времени, пока эти боли не убьют тебя. Я боюсь, что ты больше не сможешь с ними справляться. — Голос ее задрожал. — Я не хочу тебя потерять.

Ричард обнял ее.

— Все будет хорошо. Я ее похороню. Через несколько часов начнется сборище. А завтра мы уже будем в Эйдиндриле, а там мне ничего не грозит. Зедд что-нибудь придумает.

Кэлен молча уткнулась ему в плечо.