Враг врагов

Глава 31

Нейтральная полоса на первый взгляд казалась безжизненной и необитаемой. Повсюду, насколько хватало глаз, простиралась холмистая местность, изрытая воронками и украшенная торчащими из песка древесными пнями. Но опытный взгляд давних обитателей этих мест примечал детали, неизменно ускользающие от взора чужака, явившегося сюда наскоком. Для жителя нейтральной полосы сразу было ясно, что вот здесь проходит тропа каких-то хищников, орудующих, как водится, ночной порой. Там темнеют развалины древней постройки, к которым, если дорого здоровье, лучше не приближаться. А вон тот песок, чуть более светлый и мелкий, следует обходить большим кругом, если нет желания увязнуть в нем и навечно уйти под землю.

Два гоблина брели по нейтральной полосе. Повинуясь выработанной за долгие годы привычке, они низко пригибались при ходьбе, готовые в любой момент залечь на землю и закопаться в нее с головой. Взгляды их непрерывно обшаривали местность, высматривая на горизонте малейшие признаки опасности. Оба отлично знали, сколь обманчива здешняя безжизненность. Стоит лишь на миг утратить бдительность, и приступить к подсчету пернатого поголовья, как будешь либо убит и ограблен, либо убит и съеден. Поэтому следовало держать ухо востро, чтобы первым заметить приближение чего-то живого, подстеречь его, убить, а затем ограбить или съесть, или совместить оба этих приятных процесса.

При всей своей склонности к болтливости на открытой местности гоблины держали рты на замках и вообще старались не производить лишних звуков. Но когда они остановились передохнуть в тени сухих коряг, некогда бывших обширной зеленой рощей, Грыбан не выдержал, и сказал:

- Брат, я тут вот чего думаю: не погорячился ли ты?

Зархад вытряс из сумки их скудные запасы – мешочек с сушеными корешками и небольшую флягу с водой.

- Может, и погорячился, - пожал плечами гоблин. – Да теперь-то что об этом говорить?

Покосившись на Грыбана, и заметив, что тот имеет что сказать, но сдерживает душевный порыв, Зархад недовольно проворчал:

- Вот не надо этого! Ты мне прямо, в лицо, выскажи. Не люблю я этих недомолвок. Они, недомолвки, до добра-то не доводят. С недомолвок все и начинается. А кончается обычно поножовщиной. Ну, что ты там сопишь? Не держи в себе.

- Да я-то что? – прогудел Грыбан. – Я ничего. Ты ведь знаешь, я тебя в любом деле поддержу.

Зархад злобно уставился на приятеля.

- Вот, значит, как, - процедил он сквозь зубы. – Решил, значит, такую тактику избрать. Намеками да упреками заживо меня сгрызть. Не ждал я от тебя этого, брат. Не ждал, но дождался.

- Да какая еще тактика? – удивился Зархад. – Я же от чистого сердца, а не с целью покритиковать. Ты, брат, умен, о том и речи нет. Читать умеешь. Ну, ты так говорил, что умеешь. А я и верю. Не будет же мне брат в глаза брехать, что грамотей.

- Ты прекращай уже языком по заднице елозить! – потребовал Зархад. – Скажи прямо, а не юли. За правду не бьют.

- Шутишь что ли? – удивился Зархад. – С каких же это пор?

- Говори-говори. Все как есть.

- Ну, раз уж ты так настаиваешь, раз просто требуешь, то скажу, - произнес Грыбан с таким видом, будто делал приятелю огромное одолжение.

- Да ты уж давай, ты уж выкладывай, - поторопил его Зархад.

- А я и говорю, - продолжил Грыбан. - Не в обиду будет сказано, да только очень уж ты, иной раз, увлекаешься. Несет тебя, брат. Понимаешь?

- Вот тут ты, свояк, врешь, - уличил его Зархад. - Со мной такое если и случается, то редко. Да и много ли от того вреда?

- Как сказать, - протянул Грыбан. - Вот взять, хотя бы, этот раз....

Зархад гневно сплюнул на землю, вскочил на ноги и принялся расхаживать из стороны в сторону.

- Вот так и знал, что ты мне теперь всю оставшуюся жизнь напоминать будешь! - выпалил он, грозя свояку пальцем. - Вот как чувствовал, что тут-то и вылезет твоя гнилая натура. Нет бы, проявить тактичность, сделать вид, что ничего не было. Нет! Это не про тебя! Ты ведь жив не будешь, если своего лучшего друга упреками не изведешь.

- Да ведь я еще ничего не сказал, - опешил Грыбан.

- А мне и так все ясно, - отрезал Зархад.

- Но ведь ты сам просил говорить начистоту.

- А ты и рад, да? Тебе только дай волю. Небось, спишь и видишь, как бы своего лучшего друга критикой осыпать.

- Брат, я даже в мыслях того не имел! - выпалил Грыбан, ударяя себя кулаком в грудь. - Ты меня знаешь. Я лучше язык себе откушу, чем тебе плохое слово адресую. Вот поймают меня паладины, да скажут: либо смерть лютая, либо обругай брата Зархада последними словами. А я им, знаешь, что скажу? Вот знаешь?

- Ну? – без особого желания спросил Зархад.

- Я им скажу - убивайте Грыбана, мучьте, пытайте вдоволь - не услышите вы от него ни одного плохого слова в адрес брата его и лучшего друга Зархада. Вот так я сажу. А если что и проскакивает, так то не критика, то добрые советы. Я ведь из лучших побуждений....

- Да иди ты со своими побуждениями! - беззлобно бросил ему Зархад и отвернулся от собеседника, уставившись на серое пространство нейтральной полосы.

Его злили не столько упреки Грыбана, сколько их обоснованность. Вот что цепляло за живое. Свояк, как ни крути, был в чем-то прав. Фактически, во всем. Зархад всегда знал за собой грешок несдержанности, но в этот раз он точно перегнул палку. В этот раз его несдержанность имела все шансы выйти боком.

А ведь ничто не предвещало беды. И когда они вчерашним утром покинули крепость и отправились в путь, оба и подумать не могли, что это путешествие может обернуться крупными неприятностями.

С тех пор, как армия Ангдэзии оккупировала родину гоблинов - большой остров в южном море, те из них, кто уцелел в долгой партизанской войне с паладинами, вынуждены были бежать на материк. На материке им тоже были не рады. Тот был строго поделен на две части. На западе раскинулось королевство добра, где гоблины считались монстрами и целенаправленно уничтожались. Восточную часть материка занимала империя Кранг-дан, злодейская держава. Но и там гоблинам не было места. Злодеи либо убивали их, либо ловили, заковывали в цепи, и отправляли на каменоломни.

Изгнанному с родной земли народу не осталось иного выбора, кроме как осесть на нейтральной полосе. Это был участок ничейной земли, разделивший Ангдэзию и Кранг-дан. Место это было гиблое и суровое, практически лишенное растительности и населенное всякими недобрыми тварями, от плотоядных монстров до лезущей из гробниц нежити. Жизнь на этой земле была тяжела и опасна, но в мире не осталось для гоблинов иного места. Остальные земли были заняты, а на то, чтобы отбить себе какой-нибудь милый островок или клочок плодородной, цветущей жизнью, земли, у гоблинов уже не осталось сил. После войны с паладинами и переселения на нейтральную полосу их популяция заметно сократилась. К тому же гоблины никогда не славились сплоченностью, жили разрозненными племенами, непрерывно враждующими между собой. В основном именно по этой причине войска Ангдэзии и сумели так легко разгромить их и изгнать с родной земли. Но гоблины не вынесли из случившегося никаких уроков. Как и прежде, они предпочитали проживать небольшими группами, и враждовать промеж собой. А когда кто-то из них все же заикался о необходимости объединения и сплоченной борьбы за светлое будущее, этого умника тотчас же тыкали инициативным носом да в древнее предание, изустно передававшееся среди гоблинов сотни лет. То было дошедшее из пучины минувших эпох пророчество, гласящее, что однажды явится великий вождь, объединит под своей властью всех гоблинов, и отведет их народ в прекрасную страну, полную вкусного мяса, сочных фруктов и свежей водицы. Вера в миссию передавалась из поколения в поколение, и была столь сильна, что гоблины даже не пытались почесаться самостоятельно и предпринять какие-то шаги к объединению и завоеванию пригодных для жизни земель. Они предпочитали спокойно ждать пришествие великого вождя, которого величали - Гоб-гулыб, что значило - властелин гоблинов.

В отсутствие Гоб-гулыба среди гоблинов царила анархия. Внутри небольших племен все споры решали вожди, а если возникали межплеменные распри, их разрешали либо войной, либо путем обращения к Гоб-нулу - гоблину-наместнику. То была избираемая должность, на которую обычно претендовали самые сильные и наглые представители народа. Нынешнего Гоб-нула звали Грысак, и он являл собой само воплощение силы и наглости.

Резиденция Гоб-нула располагалась в древнем подземелье, откуда гоблины успешно изгнали всю обитавшую там нежить. Подземелье нарекли Гоб-сатан, то бишь столицей. Там стоял трон Гоб-гулыба, ждущий появления своего законного хозяина. Там гоблины хранили свои священные национальные реликвии - Гоб-саблю и Гоб-барабан. Там же хранилась казна, скопленная коллективными усилиями всех гоблинов. Казна отличалась скудностью, поскольку гоблины не любили платить налоги.

Именно в Гоб-сатан и выдвинулись вчера поутру Зархад и Грыбан. В путешествие они отправились не просто так, а имея на уме четкий и, как им казалось, хорошо продуманный план.

Оба гоблина отлично понимали, что вся нейтральная полоса уже давно знает о битве, случившейся на руинах старой крепости. И знает, чем эта битва завершилась. А дело ведь стряслось неслыханное - в кой-то веки армии добра и зла были биты силами нейтральной полосы. Досель такого не было никогда. Прежде нейтральная полоса умудрялась справляться лишь с немногочисленными отрядами искателей приключений. Но чтобы одним махом разгромить сразу два войска... Это было воистину эпохальным событием. Зархад и Грыбан отлично понимали, что слухи об этой победе уже гуляют по мертвой земле. В темных норах, в подземных залах, в зловещих руинах, только и звучат разговоры о новой, возникшей внезапно, силе, что не постеснялась так громко и решительно заявить о себе. Более того, сила эта не устрашилась ни Ангдэзию, ни Кранг-дан, и выдала и тем и другим на орехи. Были крепко биты паладины. Были биты черные рыцари. Светлые маги и злые колдуны знатно получили по шее. Лишь великой силе было по плечу совершить подобное.

Сила, особенно великая и грозная, была тем единственным авторитетом, который гоблины признавали и уважали испокон веков. И вот Зархад с Грыбаном прикинули, что если они, явившись в Гоб-сатан, назовутся союзниками и добрыми друзьями новой силы, то заслужат среди соплеменников великое уважение и всяческие привилегии. Но главной их целью было формирование новой банды. Как только они нарекут себя друзьями и союзниками новой силы, многие, особенно из числа молодежи, захотят примкнуть к ним. Зархад мечтал сколотить огромную шайку, численностью в три-четыре десятка бойцов. С такой ордой он мог бы не только грабить героев на нейтральной полосе, но и совершать набеги на земли Ангдэзии. А еще у него был личный мотив. Зархад находился в скверных отношениях с нынешним Гоб-нулом Грысаком. Грысак несколько раз публично унизил его, и Зархад жаждал поквитаться с наместником и поставить этого выскочку на место.

На всем протяжении пути, а тот занял почти весь день, Зархад, не жалея сил, накручивал себя, строя планы жестокой мести. До ломоты в зубах хотелось ему приструнить Грысака, унизить его на глазах других гоблинов, заставить эту презренную пародию на Гоб-нула трястись от страха и ползать на полу среди плевков и объедков. Но заветной, затаенной мечтой Зархада было желание самому занять должность наместника. Вот тогда, получив в свои лапы всю полноту власти, он бы поквитался со всеми. Не только с Грысаком, но и с прочими своими недругами, к которым у Зархада скопился немалый счет.

Гоб-сатан занимал старое подземелье, которое сверху было обозначено едва заметным курганом. Сквозь тщательно замаскированный вход гоблины проникли внутрь. И тут же выяснили, что не ошиблись в своих предположениях.

Известие о битве на руинах старой крепости распространилось по всей нейтральной полосе. Отовсюду в Гоб-сатан стеклись гоблины, желающие получить разъяснения. Всем хотелось знать, что это за новая сила возникла на их землях, и не следует ли незамедлительно идти к ней на поклон. Многие прямо говорили, что следует, потому как если эта сила легко и просто надавала по шее паладинам и черным рыцарям, то лучше скорее записаться к ней в друзья.

В тронный зал набилось столько гоблинов, что яблоку некуда было упасть. Грысак стоял на возвышении, перед троном Гоб-гулыба, вместе с двумя своими телохранителями, и судя по растерянному виду, сам ничего не знал и не мог ответить на сыплющиеся на него вопросы. А вопросы еще как сыпались.

- Что происходит-то? - требовали ответа гоблины. - По всей нейтральной полосе, от вод южного моря до берегов северного океана, говорят о великой силе, пробудившейся и заявившей о себе. Что оно такое?

- Я над этими работаю, - сквозь зубы цедил Грысак.

Он был крупным и сильным гоблином, с огромными мускулистыми руками, и носом, длиной и формой похожим на ятаган. Даже телохранители казались тщедушными на фоне этого гиганта. Но обычно наглый и дерзкий Грысак сегодня выглядел растерянным. От него, как от наместника, требовали ответов, а он не знал, что сказать.

- Ты Гоб-нул, или просто мимо проходил? - закричал кто-то из толпы, собравшейся в подземном зале. - Ступай в крепость, и выясни все. Мы хотим знать, что нам делать.

- Покомандуй мне тут! - прорычал Грысак, но в этот раз его наглость не сработала - гоблины дружно освистали его и осыпали насмешками. Наместник смутился, не зная, что ему делать и как быть.

- Какой из тебя Гоб-нул, если ты боишься пойти и выяснить, что там произошло? - прозвучало из толпы. - Зачем нам такой Гоб-нул, братцы? Выберем другого, который не трус!

- Это я-то трус? - взревел Грысак, но его слова вновь потонули в свисте и насмешках.

В этот момент сквозь толпу протолкался Зархад и вышел не небольшой пятачок перед троном Гоб-гулыба.

- Братцы! - закричал он. - Сестрицы! Позвольте мне сказать!

- Да вот тебя еще тут не хватало, - закричали на него гоблины.

- Сперва выслушайте, потом судите! - возопил Зархад. - Ибо знайте - только что явился я из той крепости, где были биты паладины и черные рыцари.

После этих его слов в зале воцарилась гробовая тишина. Даже Грысак опешил настолько, что не нашел, что ему сказать, и просто таращился на Зархада округлившимися глазами.

- Да, братья и сестры, - продолжил Зархад в тишине, - я только что оттуда. И больше вам скажу - я сам принимал участие в разгроме армий добра и зла. Вот этой вот рукой сразил я трех паладинов и четверых черных рыцарей. Я дрался, как бешеный дракон....

- Да потом об этом добрешешь, - донеслось из толпы. - Ты лучше поведай, что за сила вызрела в тех руинах. Прежде, я знаю, жил там старый алхимик. Но не он же, в самом деле, перебил добряков и злодеев.

- Нет, не он, - согласился Зархад. - Сила, что была явлена там, не от мира сего. И мощь ее столь велика, что Ильнур, верховный паладин Форинга, и Мортус, лорд черного замка, бежали пред нею, поджав хвосты.

Гоблины стали переглядываться и трусливо перешептываться. Все сходились на том, что если уж такие могучие герои, как Ильнур и Мортус, поджали хвосты, то им, гоблинам, просто не на что надеяться. Захочет эта сила прихлопнуть весь их народ, и прихлопнет легко, в один миг.

- Что оно такое, эта сила? - послышался вопрос из толпы. - Поведай же нам, о, многоуважаемый Зархад.

Зархад приосанился и гордо задрал подбородок так, что его огромный нос уставился прямиком в закопченный каменный свод зала.

- Поведаю, братья и сестры, поведаю, - пообещал он. - Знайте же, что сила эта родом из иного мира. Природа же ее глубоко демоническая.

- Что? Демон? - ахнула толпа. - Так там демон?

Гоблинов объял ужас. Кое-что о демонах они знали. Конкретно то, что демоны могущественны, злы и свирепы, и нет для них большей радости, чем творить бесчинства и сеять смерть.

- Это верно, - подтвердил Зархад. - Демон огня.

Гоблины пали духом. Им стало ясно, что нужно либо бежать с этих земель, либо их всех ждет гибель. Вот только некуда им было бежать. Не осталось для них на свете ни одного уголка.

Заметив, что собратья приуныли, Зархад поспешил утешить их.

- Нет-нет, братья, не страшитесь! - призвал он. - Ибо демон не причинит нам вреда. Ну, точнее говоря - мне, - добавил он затем.

- Все знают, что демоны зловредны и вероломны, - заметил один из вождей. - Как ты можешь успокаивать нас? Или ты имеешь власть над этим демоном?

- Не может он иметь власти над демоном! - завопил позабытый всеми Грысак. - Такой силы нет ни у кого из гоблинов, а у этого жалкого Зархада и подавно. Сие под силу лишь Гоб-гулыбу, великому властелину.

И вот тут-то Зархад и вспылил. Вот тут-то он и сорвался. Не смог стерпеть очередного публичного оскорбления от этого выскочки Грысака, чей грязный рот вылил по его адресу уже немало словестных помоев. Пришло время поставить его на место.

- Да! - завопил Зархад. - Да, братья! Лишь Гоб-гулыбу под силу подчинить себе демона. Но в том-то и дело, что принес я вам благую весть. Ибо сбылось, сбылось, наконец, древнее пророчество. Сотни лет ждали мы, и вот оно сбылось. Гоб-гулыб явился!

Вновь воцарилась тишина. Гоблины дикими глазами таращились на Зархада, пытаясь понять, шутит тот, или просто спятил.

- Ложь! - каркнул вдруг Грысак, и топнул ногой по каменному полу. - Грязная ложь! Если бы явился в мир Гоб-гулыб, то я первый узнал бы о том. Разве я не Гоб-нул?

- Ты сам сказал, - усмехнувшись, произнес Зархад.

- Нет, я в это не верю! - заявил Грысак. - Ты все лжешь, Зархад. Ты известный лжец. Никто тебе не поверит.

Зархад, прищурившись, взглянул на наместника, и спросил у него:

- Повторишь ли ты эти слова, Грысак, в лицо Гоб-гулыбу? Очень бы хотелось взглянуть на это. И на то, как за дерзость твою Гоб-гулыб велит демону испепелить тебя заживо.

Он возвысил голос и закричал так, что эхо его слов заметалось под сводами подземного зала.

- Братья и сестры! Слова мои - правда. Гоб-гулыб явился. Его могущество велико, даже демон склонился пред ним и признал его власть. А еще Гоб-гулыб официально нарек меня, Зархада, своим лучшим другом. Да-да, так и было. И пообещал, что жестоко покарает каждого, кто не выкажет мне должного уважения.

- Меня Гоб-гулыб тоже нарек другом, - скромно сообщил Грыбан.

- Но должны же были быть какие-то знамения того, что сбывается древнее пророчество, - робко подсказал кто-то из толпы.

- Я их видел! - заявил Зархад. - Мертвые паладины и черные рыцари - чем не знамение? Будут и другие мертвецы, если вы откажетесь признать своего повелителя, - добавил Зархад зловещим тоном.

Дальше его совсем понесло, и он долго, в ярких красках, расписывал, какой Гоб-гулыб огромный и могучий, какой мощью веет от его эпической фигуры, и как жестоко и безжалостно расправился он с добряками и злодеями. Через слово Зархад напоминал о том, что является лучшим другом пришедшего миссии, и намекал, что может замолвить перед тем словечко. Когда речь фантазера подошла к концу, к нему не обращались иначе, как многоуважаемый и почтенный лучший друг Гоб-гулыба. Со всех сторон тянулись руки, и совали Зархаду взятки. Один наместник остался непоколебим, и продолжал кричать о том, что Зархад все это выдумал, и нет ему веры. Но гоблины, в массе своей, его не слушали. Обступив Зархада, они требовали подробностей, и нижайше интересовались, когда же начнутся обещанные в пророчестве времена процветания и блаженства. Всем хотелось знать, скоро ли Гоб-гулыб поведет их в обещанные тучные земли с зеленой травкой, чистой водицей и обилием дичи.

- Всему свое время, братцы, - обнадежил их Зархад. - Готовьтесь, но не спешите. Когда пробьет час, вас оповестят об этом заранее.

Кончилось тем, что Зархад ушел из Гоб-сатана в новых сапогах и в отличной кольчуге из зачарованного сплава. Шею его отягощали золотые цепи, на пальцах сверкали огромные перстни. Кое-что перепало и Грыбану. Многие гоблины, особенно из числа молодежи, выказали желание примкнуть к Зархаду и быть под его началом, на что тот посоветовал им точить клинки и ждать его зова.

- Не знаю, с чего ты взял, что я переборщил, - произнес Зархад, задумчиво почесывая затылок. - Подумаешь, слегка приврал.

- Слегка? - присвистнул Грыбан. - Да ведь ты им сказал, что Гоб-гулыб явился. А где он, Гоб-гулыб? Если узнают, что ты все выдумал, мы и трех дней не проживем. В основном, конечно, ты, но и меня грохнут, за компанию. И кто тебя за язык тянул?

- А ты бы предпочел, чтобы я молча терпел неуважение к себе? - воскликнул Зархад.

- Ну а если они в крепость притащатся, чтобы на Гоб-гулыба поглядеть?

- Не притащатся, - отмахнулся Зархад. - Побоятся. А притащатся, попросим Свету их пугнуть.

На словах он храбрился, но на самом деле Зархаду тоже было не по себе от своего вранья. Он отлично понимал, что перегнул палку, и когда все вскроется, а оно рано или поздно точно вскроется, непросто будет оправдаться перед разгневанными соплеменниками.

- Ладно, нечего о грядущем тужить, - решил он. - Идем. Надо добраться до крепости засветло.

Они успели отшагать некоторое расстояние, когда Грыбан вдруг тихо выпалил:

- Ложись!

Зархад хоть и пребывал в глубокой задумчивости, притупившей его бдительность, команду исполнил мгновенно, и тотчас же распластался на земле. Его приятель устроился рядом с ним.

- Что там? - тихо спросил он, не поднимая головы.

- Люди, - прошептал в ответ Грыбан.

- Надо же. И сколько их?

- Кажется, двое. Я заметил двоих.

Зархад осторожно приподнял голову и обозрел равнину. И сразу же заметил в отдалении две фигурки, неторопливо бредущие по серой земле. Да, это были люди. Более того, своим зорким зрением Зархад распознал в них женщин.

Две женщины, притом безоружные, пешком гуляющие по нейтральной полосе - подобная ситуация просто обязана была содержать в себе какой-то скрытый подвох.

- Что будем делать? - спросил Грыбан. - Нападем?

Соблазн был велик, но чутье подсказывало Зархаду, что эти женщины не так безобидны, как кажутся.

- Давай-ка проследим за ними, - предложил он. - Интересно, куда они чешут? Судя по направлению их движения....

Он осекся, вдруг осознав, что женщины движутся прямо к разрушенной крепости.

- Проследим! - решил он, и они с Грыбаном незаметно поползли вперед.