Возвращение повелителя. Книга II

Глава 7 «Лик смерти» и шпионка

Маху, конечно, с этой Любой Матвеич дал. Сколько лет уже на свете живет, а не разбирается в людях. Свято убежден, что служить что моему отцу, что мне это такое счастье и честь, что любой будет делать это с абсолютной преданностью. Ага. Как же. И за деньги предать могут, и, как эта секретарша, засланными казачками (в данном случае — ударение на втором слоге — казАчками) могут оказаться. С другой стороны, закончилось все вполне удачно. Знать, кто у тебя является шпионом, гораздо удобнее, чем подозревать и проверять всех подряд.

Впрочем, по порядку.

На следующий день после того, как я получил отчет аудитора (надо будет, кстати, предложить ему ко мне на постоянную работу перейти), без пяти одиннадцать утра в мой кабинет с подносом, на котором стояли чашечка с кофе и вазочка с песочным печеньем, покачивая бедрами в опять чуть коротковатой юбочке вошла Любовь Дерюгина. Моя секретарша.

— Все вызванные вами, ваше сиятельство, уже в сборе. Двадцать два директора наиболее крупных заводов, — доложила она, наклоняясь над столом так, чтобы я мог полюбоваться ее грудью, видневшейся в вырезе блузки.

Очень даже ничего, надо сказать. И кофе, и печенье. И грудь тоже. Похоже, девушка на очередной штурм моей крепости решила пойти.

— Запускай, Любочка, — махнул я рукой.

— Посетителям что-нибудь предложить? — спросила девушка, не спеша разгибаться.

— Нет, не надо, — ответил я. — Им сейчас не до чая или кофе будет.

Похоже, что секретарша в мои таланты переговорщика не поверила. Наверное, думает, что я буду сейчас долго господ менеджеров верхнего звена в чем-то убеждать, обещать им разные плюшки по итогам плодотворной работы, расписывать, как возрастет наше общее благосостояние и так далее. А они будут с умным видом слушать, кивать и думать о том, как они обуют своего молодого и неопытного владельца.

Ничего этого я делать как раз не собирался. Есть категория людей, которые «за страх» будут трудиться гораздо лучше, чем «за совесть», которой у них отродясь не было, или за премии, которые они возьмут, конечно, но сами своруют еще десять раз по столько же.

Но начал я все же вежливо. Резкий переход от любезности к угрозе расправы тоже хорошо действует. Эффект неожиданности, так сказать.

— Присаживайтесь, господа, — указал я жестом на стулья, стоявшие вдоль длинного стола, примыкавшего торцом к моему, образуя вместе с ним букву «Т». — Я — князь Андрей Нижнеуральский. Новый владелец возглавляемых вами предприятий. Сегодня у нас с вами первое знакомство, и поговорим мы о том, как сделать вашу работу более эффективной. Надеюсь, эта встреча станет не последней.

Я имел в виду, что после нее все они останутся живы, но, кажется, меня не поняли.

— Простите, ваше сиятельство, а вы уверены, что до конца разбираетесь в том, как функционирует экономика нашей области? — глумливо спросил меня севший ближе всех к моему столу. — Может, сначала вам стоило посоветоваться со специалистами, а потом уже собирать нас всех у себя?

Высокий, крепкого, спортивного телосложения, уверенный в себе. Лет сорок на вид. Директор уральского машиностроительного завода. Отличный специалист, но, увы, вороват. От производимых им станков и прочих механизмов зависят почти все остальные участники нашего совещания. В связи с этим пользуется уважением среди коллег. Сейчас явно хочет «поставить меня на место». Вот с него и начну воспитательную работу.

— Не область, а Нижнеуральское княжество, — мягко поправил я. — И принадлежит оно, как вы все должны уже давно знать, мне, — продолжил я, глядя в нагловатые глаза директора. — Или вы хотите оспорить это Дмитрий Валерьянович?

Остальные ничего не поняли, а вот Дмитрий Валерьянович, издав сдавленный даже не крик, а какой-то жалкий писк, начал сползать со стула под стол. «Лик смерти» это называется. Или более высокопарно «Всепоглощающий ужас мира смерти». Впрочем, без разницы. Суть этого магического заклинания заключается в том, что тот, в чьи глаза я смотрю, видит перед собой не мое лицо, а лицо смерти. Самой мучительной, самой страшной, какую только его собственная фантазия, основываясь на его подсознании и иногда еще детских страхах, может представить. А еще — неотвратимой, сопротивляться которой не имеет ни малейшего смысла.

Иллюзия, конечно, но зато какая! Ни одного разумного еще не видел, на кого «Лик смерти» не подействовал бы. Подвергшемуся воздействию этой магии можно даже приказать покончить с собой, и он тут же это сделает.

— Что это с вами, Дмитрий Валерьянович? А как же наш с вами начавшийся спор? — поинтересовался я. — Господа, помогите своему коллеге сесть в кресло. Не будет же он на протяжении всего нашего совещания под столом лежать?

Удивленные коллеги свернувшегося под столом и продолжавшего скулить, пряча голову куда-то себе чуть не между ног, уважаемого директора с трудом извлекли его наружу, вернули на стул и разогнули.

— Свой портфель на колени положите, Дмитрий Валерьянович, — насмешливо произнес я. — А то как-то выглядите не соответствующе нашему совещанию. Дал бы вам запасные брюки, но у меня их здесь нет. Подозреваю, что и вы с собой не захватили.

Ну, да. Штаны у директора были мокрыми в таком месте, которое не вызывало никаких двойственных толкований, из-за чего это произошло.

— Б-б-благорю, ваше сиятельство, — стуча зубами, выдавил из себя этот посчитавший себя хозяином принадлежащего мне завода господин. — Нижайше прошу меня простить. Клянусь! Больше никогда не повторится!

— Теперь все остальные! — сказал я, внезапно сменив тон на жесткий и командный и обводя участников совещания тем взглядом, которым угостил директора машиностроительного.

Только сил вложил значительно меньше, а то и так уже запашок по кабинету пошел не слишком приятный. И это от одного только «манАгера». А если такое от двадцати двух будет исходить? И ведь кто-то может не только «по-маленькому» под себя сходить.

— Надеюсь, всем все понятно? — спросил я спустя минуту, прекратив действие «Лика смерти». — А теперь все берем вон из той папочки листы бумаги со своими фамилиями. Дмитрию Валерьяновичу его листок передайте. Ему вставать неудобно. На каждом значится сумма, которая была этим лицом украдена. В течение месяца она должна быть внесена в мою княжескую казну. Отсрочки не предоставляются. Бежать не советую. Найду.

Директоры моих заводов послушно потянулись к папке. Разобрав свои «приговоры», застыли на местах, глядя на меня со страхом.

— И продолжаем работать, господа! — улыбнулся я им. — На выходе моя секретарша передаст каждому из вас два списка. Один содержит перечень имеющихся в наличии заряженных накопителей с показателями мощности каждого. Посоветуйтесь со своими инженерами и маго-технологами и сообщите, кому какой для его предприятия нужен и какой прирост выпуска продукции это обеспечит. Срок — неделя. Во втором списке — товары, скажем так, массового спроса. Так же в течение недели жду от вас информации, какие из них ваши предприятия смогут начать производить в ближайшее время, а также их себестоимость и количество. Все. Все свободны!

Так, а теперь самое время заняться Любочкой. Не очень мне нравится, когда я обнаруживаю у себя в кабинете подслушивающие устройства. Особенно, когда они над моей же головой за картиной, на которой панорама Нижнеуральска изображена, находятся. Еще бы прямо на столе разместила. Я же магию ощущаю на дистанции в пару километров, а тут этот маго-технический девайс включается от меня в полуметре каждый раз, когда в кабинете любой звук раздается. Честное слово, ну нельзя же так топорно работать и так недооценивать своего начальника. Да и в принципе ненавижу предателей и лазутчиков.

Еще она хотела меня соблазнить? Почему бы не пойти навстречу? Заодно познакомлю с «Сумраком». Думаю, одного только пребывания там достаточно, чтобы девушка в корне переосмыслила свою жизненную позицию и осознала, что шпионить за своим работодателем нехорошо, и честно рассказала мне, как она «докатилась до такой жизни».

Я встал с кресла и сделал шаг в сумрак.

Младший лейтенант имперской службы безопасности пребывала в недоумении, пытаясь сообразить, как ей так составить для своего начальства отчет о сегодняшнем совещании у князя Нижнеуральского, чтобы он выглядел правдоподобно.

Она прекрасно слышала все, что произошло в кабинете князя, и теперь пыталась понять, что же там произошло на самом деле. Как этот молодой человек, никогда ничем не руководивший, умудрился за какие-то четверть часа убедить матерых зубров, которыми, несомненно, являлись все приглашенные им директоры предприятий, безропотно согласиться вернуть в казну украденные деньги? Она перед отправкой в Нижнеуральск ознакомилась с имевшимися на каждого из них досье и прекрасно знала, что они из себя представляют. А тут никаких споров или хотя бы попыток оправдаться с их стороны не было! Они просто покорно разобрали свои, как князь выразился, приговоры. Не вызывало сомнений, что князь их чем-то испугал до полной потери какой-либо способности к сопротивлению. О том, что директоры только что испытали дикий ужас, говорил и их вид, когда они выходили из кабинета и брали у нее приготовленные для них папки. У Дмитрия Валерьяновича еще и штаны были мокрыми в неприличном месте.

В этот момент дверь в кабинет князя Андрея сама по себе открылась и снова закрылась. А потом… Потом рядом с ней разорвалось пространство, и из этого разрыва, в котором была видна часть ее комнаты-приемной окрашенной в мертвенно-серые цвета, появился князь Андрей Нижнеуральский. Такой же серый и безжизненный.

— Ты, Люба, хочешь знать все о моих делах? — спросил он насмешливо. — И для этого даже пытаешься меня соблазнить? Это можно. Заходи ко мне в гости. Познакомимся поближе. А потом потолкуем.

Девушка вскочила на ноги, чтобы попытаться убежать, но князь схватил ее за руку и одним рывком забросил в свой призрачный мир. Они все еще были в ее приемной, но в то же время и не в ней — в какой-то ее жуткой проекции в другом мире. Здесь царили безысходность, могильный холод, и страх никогда отсюда не выйти.

Младший лейтенант закричала, но не раздалось ни звука. В следующую секунду князь рванул на ней блузку, пуговицы с которой также беззвучно осыпались на пол. Юбку и белье она сняла, повинуясь его жестам, уже сама. Ничего толком не понимая и думая только о том, что сделает все, лишь бы этот монстр ее отсюда выпустил. Затем он подсадил ее на серый призрачный стол…

Сколько это продолжалось, она сказать не могла. Помнила только горящие глаза на неестественно бледно-сером лице князя. Когда пришла в себя, то почувствовала, что по-прежнему лежит на столе, а над собой с огромным облегчением увидела белый, белый, а не серый! потолок.

— А теперь рассказывай все, — услышала она спокойный и безучастный голос князя и, повернув голову, увидела, что он сидит в ее кресле рядом со столом.

И она рассказала все. И о том, в чем состоит ее задание, и о том, что она уже успела выяснить и доложить своему начальству (ничего пока, по большому счету), и о том, что является офицером имперской службы безопасности, и о том, как ее лично инструктировал князь Алексей Тверской.

При последнем имени князь Андрей усмехнулся, а вот, узнав, что она не просто подкупленная кем-то предательница, а офицер имперской спецслужбы, посмотрел на нее без прежнего гадливого презрения.

— Значит, на государевой службе находишься, не за деньги продалась, — произнес он задумчиво. — Это меняет дело. Слушай меня внимательно, — Люба закивала, как болванчик. — О том, что произошло, естественно, ты докладывать не будешь. О том, что я делаю, с кем встречаюсь, какие решения принимаю, в общем, обо всем, будешь составлять подробные отчеты для князя Алексея Тверского. Только, что в них писать, буду говорить тебе я. Тогда будешь жить. И, может быть, со временем даже совсем неплохо. Поняла?

Конечно, она поняла. И, разумеется, согласна.

— Вот и молодец, — сказал князь, вставая и подходя к двери. — Тогда детали обсудим завтра.