Возвращение повелителя. Книга II

Глава 15 Убийство

Вождь оборотней внимательно посмотрел на меня. Думает, попробовать все-таки разорвать мне горло или нет, понял я и, как и в гостях у дяди Ди, выпустил наружу свою ауру. Ее вид впечатлял. Плотная, насыщенная багровыми тонами, я даже сам удивился, насколько она стала мощнее.

Видимо, хотя ту силу, что я впитал, пока находился в замке, я там же и растратил на своего призрака, благодаря улучшившейся под ее воздействием проводимости каналов, я уже находился на уровне сильнейших архимагов Мезинары. А архимаг — это, можно сказать, оружие ультимативное, может и гектар этого леса или небольшое поселение одним ударом уничтожить. И это обычный архимаг, владеющий только общеизвестными техниками, а в моем арсенале есть такие, с какими здесь уже сто лет (после моей смерти) никто не сталкивался, и как защищаться от них представления не имеет.

— Хорошо, — принял верное решение отец Сигры. — Следуйте по этой тропе, на развилке у большого дуба дождитесь нас. Наша охота еще не закончена. Племени нужна еда. Особенно теперь.

А он ничего. Молодец. Представляю, как ему сейчас не терпится выяснить и то, что произошло с его дочерью, и судьбу своего сына, который был вместе с ней, но вождь сделал выбор в пользу блага своего племени. Вот только, что он имел в виду под «особенно теперь»? Неужели он уже знает, что произошло с его братом и его оборотнями? Откуда? Прошло всего несколько дней, а с поля, на котором мы устроили ту бойню, вроде бы никто уйти не должен был. Следовательно, и сообщить о постигшем отколовшуюся половину племени несчастье никто не мог. Ладно, выяснится это скоро.

— Хозяин, — спешиваясь на небольшой полянке возле указанного нам дуба, тихо произнесла Сигра. — Вы бы сняли с меня сейчас ошейник. Вы же видели, что он привел отца в ярость, а когда его увидят и другие наши соплеменники, у него почти не останется выбора, как только вызвать вас на бой.

— И погибнуть, — ответил я. — Нет, ошейник я с тебя пока снимать не буду.

Вот еще! Если я так поступлю, то наоборот покажу старому оборотню свою слабость.

— Как твоего отца зовут? — спросил я, устраиваясь поудобнее в корнях огромного дерева.

Подозреваю, что ждать нам возвращения назад охотников предстоит часа два, а то и три. Они, когда мы с отцом Сигры встретились, конечно, уже настигали свою добычу, но догнать — это одно, а вот потом освежевать, да и досюда дотащить — это совсем другое.

— Ригнар, хозяин. Вождь Ригнар. Так будет вежливее к нему обращаться, — ответила девушка.

Хм… А то я не знаю, как правильнее назвать ее отца? Хорошо, что хоть ни королем или уж сразу императором его величать надо. Оборотни они такие — каждый вождь какой-нибудь занюханной деревеньки себя большим властителем мнит. Один, помню, где-то через месяц после моей коронации императором прислал мне письмо, в котором сообщал, что не признает за мной этого титула, так как по какому-то там праву владеет им сам. Ничего, посидел потом пару декад у ворот моего замка на цепи вместо сторожевого пса — одумался.

Однако я ошибся. Вождь появился из-за поворота тропинки уже часа через полтора и в сопровождении пяти других волков-оборотней.

— Добычу доставят в поселение без нас, — сказал он. — Мы возвращаемся домой. Сигра, ты дорогу знаешь, покажи ее своему спутнику.

Ага… Стало быть, я «спутник», а не «хозяин» его дочурки. И не «гость». То есть, как со мной поступить, папаша Сигры еще до конца не решил. Ну-ну. Я в такую игру с неизвестными последствиями тоже играть умею. Я усмехнулся, глядя, как оборотни вслед за своим вожаком скрываются в лесу. Да, им следовать по тропе нужды нет, побегут напрямки и будут в своей деревне значительно раньше нас, передвигающихся на лошадях. Успеют подготовиться к нашей встрече. Какой уж она будет — враждебной или нет, увидим.

Что сказать? Довольно большое поселение. Пожалуй, на титул вождя, а не просто старосты для этого Ригнара потянет. Частокол, крепкие ворота, десятка три, правда, коротких улиц, несколько даже двухэтажных домов.

Нас ждали на площади. Сам Ригнар, уже в человеческом облике, и сотни полторы жителей. Рядом с вождем стояла еще красивая, хотя и в возрасте, женщина и буравила меня ненавидящим взглядом. Ясно. Мать Сигры.

Спешиваться я не стал. Показал знаком Сигре, чтобы она, уже соскочившая с лошади, взяла мою под уздцы. А как иначе? Она сейчас моя невольница и вести себя должна соответствующе. Ух, как глаза у всех собравшихся засверкали сразу! Дочь их вождя служит постороннему. Оскорбление явное. Ничего, переживете. Ну, или не переживете, если сейчас не признаете меня за «гостя».

Вижу, что Ригнар колеблется. Очень ему хочется отдать приказ оборотням наброситься на меня и разорвать на части. И от него этого ждут. Но помнит он и о моей ауре, понимает, что даже если его соплеменники одержат победу, то после этого в большинстве домов поселения очаги больше никогда не зажгутся. Было поселение — станет маленькая деревенька. И еще не факт, что оборотни победят. Слишком я спокоен, и это вождя настораживает. На этом и строится мой расчет. Почему-то не сомневаюсь, что он не даст воли знаменитой ярости оборотней. Слишком умен. Да и о судьбе сына он пока ничего не знает. Ригнар делает шаг вперед, поднимает руку вверх раскрытой ладонью ко мне. Это знак мирных намерений. И это хорошо.

Все едва не испортил какой-то юноша лет пятнадцати — шестнадцати, выскочивший вдруг из толпы. То есть — не какой-то, а очень даже, как выяснилось, определенный — сын убитого мною брата Ригнара.

— Дядя! — закричал он. — Это он! Он лично убил моего отца и еще два десятка наших сильнейших мужчин! Его дружина уничтожила половину нашего племени! Его нельзя оставлять в живых! Кровная месть!

Вот те раз! А этот мелкий откуда взялся? Он что? Тоже на том поле был? Почему мы его не заметили? Почему упустили? Сигру, вон, Ди поймала, когда та уже считала, что сумела сбежать, а эта мелочь мстительная как улизнула?

— Зирд, уймись! — прикрикнул на парня Ригнар, останавливая этим толпу, уже дружно сделавшую шаг по направлению ко мне. — Замолчи! Мой брат и твой отец, как и воины вашего племени погибли в сражении, которое сами же и начали. По нашим законам за это нельзя объявить кровную месть!

Да, еще одна тонкость. Кровную месть может объявить только тот, на кого напали. Если же ты зачинщик войны, то как бы жестоко тебя не разгромили в результате, мстить не имеешь права. Так не только у оборотней. Этому (тоже, разумеется, неписаному) правилу следуют все населяющие Мезинару расы. Нарушить его — позор.

В общем, если рассудить, то пацан мне даже услугу сейчас оказал. Пока он помалкивал по поводу мести, у Ригнара еще была возможность просто не признать меня гостем со всеми вытекающими из этого последствиями, но теперь любое его враждебное действие против меня станет именно ею. Что, повторюсь, ляжет пятном на его репутацию.

— Чужак, будь нашим гостем! — провозгласил, повернувшись ко мне, вождь.

Я соскочил с коня и, надавив рукой на плечо Сигры, заставил ее опуститься передо мной на одно колено. Оборотни замерли, мать девушки наоборот — подалась вперед. Я ведь сейчас определю судьбу своей пленницы. Могу назвать варной, например. Тогда она на меня кинется, несмотря ни на какие законы. И ведь знает прекрасно, что даже если она сможет меня убить и тем самым освободить свою дочь, ее саму неминуемо ждет изгнание из племени, что означает смерть в лесу, но все равно готова на это пойти. Что ж, такое самопожертвование вызывает уважение.

— Сигра, ты выполнила условие, которое я тебе поставил, — громко произнес я. — И все это время верно служила мне. Ты свободна! — я снял с девушки ошейник.

На этом, по большому счету, открытая для зрителей и прессы часть «государственного визита» князя Нижнеуральского к вождю оборотней Ригнару завершилась. Далее последовали переговоры, совмещенные с трапезой, «в узком кругу» — я, Ригнар, его жена и Сигра.

— То есть ты, герцог, иномирец? — недоверчиво спросил меня уже в третий, наверное, раз Ригнар, отставляя в сторону кружку с недопитым пивом.

— Да, я из Дормайи, как вы наш мир называете, — подтвердил я, кивая вождю.

Его жена, узнав, что ее сын жив, но находится у меня в плену, теперь смотрела на меня с надеждой. Как же. Я же освободил ее дочь, выполнив данное ей обещание, и женщина верила, что скоро и Сигур вернется домой. К слову, то, что я убил брата ее мужа, как мне показалось, ее порадовало.

— Дядя был слишком яростным и слишком самоуверенным, — говорила Сигра, которая в начале наших переговоров поведала своим родителям обо всем, что произошло.

Я против этого не возражал — девушка лучше знает, какими словами донести всю историю до своего отца и матери.

— Он решил напасть на жителей по ту сторону портала без разведки, полагаясь только на ночное время, свою магию и силу своих воинов, — продолжала Сигра. — А нас там ждали. В темноте мы этого не увидели. Может быть, мы бы и пробились, но мой хозяин, — Сигра осеклась, так как я больше не был ее хозяином, а она была свободной. — Я хотела сказать «герцог». Он в поединке убил дядю, а потом еще два десятка самых сильных бойцов. Мог бы и Сигура, но подарил ему жизнь. Сейчас он ждет возращения герцога, который обещал его после этого освободить.

— А ты как оказалась в плену? — прервал ее Ригнар.

— Меня захватила барна герцога, — понурилась девушка. — Отец, она вампирша. И напала неожиданно, сзади, как они это любят.

— А как вы очутились в Мезинаре? — продолжил расспросы вождь. — Да еще так далеко от портала?

— Я провела герцога к замку Великого Повелителя, — ответила Сигра. — Это было условием моего освобождения.

— Зачем тебе, иномирный герцог, этот проклятый замок? — усмехнулся Ригнар. — Или в твоих землях тоже уже о нем ходят легенды? Посмотрел издалека? Удовлетворил любопытство? Так в него зайти нужно, чтобы узнать, кто там теперь обитает. Правда, никто потом не возвращается, чтобы рассказать. Мы знаем только древние предания о призраке Великого Повелителя.

— Ваши предания не лгут, — я усмехнулся в ответ. — Там действительно засел призрак первого императора Мезинары. Но не так он и страшен. Хотя и очень могущественен. Это так.

— Герцог был внутри замка, отец, — с восторгом в голосе пояснила Сигра. — Он был там, он сразился с призраком и вернулся живым! А я провожала герцога до самых ворот и слышала голос призрака!

— Вампирша — барна у иномирного герцога. Сам он сильнейший архимаг, сумевший справиться с моим братом, да еще и вышедший живым из замка Великого Повелителя, — задумчиво произнес Ригнар. — Очень много непонятного и неслыханного. Но расспрашивать гостя о том, о чем он сам не заговорит, я не могу, — вождь посмотрел на меня, и я отрицательно покачал головой. — Хорошо. Тогда давай, герцог, обсудим судьбу моего сына. И твою, кстати, тоже, — я вопросительно посмотрел на Ригнара, и он продолжил. — Портал вчера закрылся. Ты не сможешь вернуться домой. По крайней мере, отсюда. И в ближайшее время. Я пущу слух, чтобы мне сразу сообщили, как только где-то поблизости появится новый портал. Тогда мы с тобой вместе отправимся к нему, ты пройдешь в Дормайю и сразу отпустишь моего сына. Ведь я правильно понял дочь, что ты это обещал сделать? Но это может произойти и через несколько лет. Понимаешь?

— Я отпущу Сигура, — успокаивающе посмотрев на жену вождя, только сейчас осознавшую тот факт, что, может быть, увидит своего сына очень нескоро, ответил я. — И никого предупреждать, чтобы нас известили о появлении портала, не надо. Сопряжение появится вблизи поселения, думаю, декады через две. Максимум, через три. Так что все, что мне от тебя, вождь-Ригнар, нужно, это гостеприимство на это время.

— Спрашивать тебя, откуда тебе это известно, тоже не стоит? — поинтересовался Ригнар. — Что ж. Да будет так. Живи, герцог, у нас. Дом для почетных гостей для тебя уже подготовили. Сейчас давайте отдыхать! Времени, чтобы поговорить, пока мы будем ждать открытия портала, в чем ты так уверен, у нас будет еще достаточно.

Дом для почетных гостей оказался, конечно, не хибарой, но и не дворцом ни разу. Впрочем, в моей первой жизни я в молодости годами в лесу у костра или в лучшем случае в шалаше или землянке спал, так что завалился на постель.

Разбудил меня ближе к полуночи стук в дверь. Свою сторожевую сеть я раскидывать не стал. Дома стоят довольно плотно и в каждом оборотни, о наличии которых она и будет постоянно предупреждать. Толку от нее в такой ситуации? Открывать не стал. Однако через пару минут услышал скрежет чем-то твердым и острым по слюде, заменявшей здесь оконное стекло. Догадываясь уже, кого ко мне принесло, открыл одну створку. Точно. Держась одной лапой за карниз, под окном висит знакомая мне пантера, когтями второй скребя по слюде. Отошел в сторону и дал Сигре возможность запрыгнуть внутрь.

— Ты с ума сошла, девочка? — спросил я, когда моя поздняя гостья перекинулась в человеческий вид и оказалась, естественно, абсолютно обнаженной. — Ты что делаешь? Тебя же все презирать начнут? Кто тебя замуж возьмет?

Тут такой нюанс. Пока она была моей невольницей ничего предосудительного в том, что она может разделить со мной постель, никто не усмотрел бы. Ну, почти ничего. Но свободная девушка, проводящая ночь с мужчиной, да еще и чужаком, было для оборотней, да и не только для них, поводом к пересудам и всеобщему осуждению.

— А я и так замуж теперь вряд ли выйду, — опустила Сигра голову. — Ты и твои люди перебили столько наших молодых воинов, что найти себе пару мне будет сложно. Да и в плену у тебя я все-таки была. И в пантеру я превращаюсь, а не в волчицу…

М-да… Пожалуй, права Сигра. Оставшиеся юноши, хотя она и дочь вождя (но ведь избираемого, а не наследственного!), которых после объединения двух частей племени в одно будет не хватать, предпочтут гарантированно нетронутых невест. Кроме того, Сигра в пантеру перекидывается. Это само по себе недостатком не является, но опять же волки предпочитают волчиц, а именно оборотней-волков всегда подавляющее большинство. Медведи уже встречаются гораздо реже, а уж «кошачьи» — и подавно.

И что? Мне теперь моей бывшей пленнице жениха искать? Это она меня сейчас по извечной женской привычке пытается сделать ответственным за собственные проблемы?

— Знаешь ли, Сигра… — начал я, решив выставить наглую кошатину за дверь. Ну, или за окно, если ей так удобнее.

— Тише! — неожиданно девушка прижала палец к моим губам — одна из вольностей, которую я особенно не терплю. — Сюда кто-то крадется!

А и верно. Я услышал, как кто-то пытается, судя по всему, кинжалом отодвинуть задвижку на входной двери. Надоело! Я шагнул в сумрак.

Дверь я распахнул одним сильным ударом ноги и сбил с ног… Зирда. Конечно, это тот самый сынок убитого мною брата Ригнара, который требовал применить ко мне кровную месть. Кстати, я узнал, как так получилось, что в племени уже все знали о попытке дяди Сигры напасть на Дормайю и о постигшем его разгроме. Зирд, которого отец не взял с собой, тайком последовал за ним и через прозрачное сопряжение (со стороны Мезинары видно, что происходит по ту сторону) все увидел и, разумеется, потом рассказал.

И зачем он пришел ко мне ночью с кинжалом? Тут двух вариантов ответа не просматривается. Хотел убить. Как же хочется этому недоноску шею свернуть! Ночью, к гостю, с кинжалом, как какой-нибудь подлый убийца! Но нельзя. Непосредственного нападения не было, одной Сигры в качестве свидетельницы маловато, да и сказать она сможет только то, что Зирд пытался проникнуть ко мне в дом, так что, если я исполню свое желание, то уже сам буду считаться убийцей.

Пока я взвешивал все это, уже выйдя из сумрака, парень перекинулся в волка и бросился наутек. Ну и пусть живет. Пока. Ан нет. Мимо меня сначала молнией промелькнула тень, потом с улицы донеслось рычание, а сразу вслед за ним жалобный скулеж.

Когда я подошел, то что-либо делать было поздно. Пантера своими острыми клыками уже разорвала волку горло и теперь лапами и языком вытирала от крови свою морду.

— Быстро в дом! — приказал я, хватая животину за шкирку и волоча за собой к двери.

Может быть, никто не видел, что произошло. Сигра только что совершила убийство соплеменника. Наказание за это в племенах оборотней одно — кровь за кровь. Поэтому и живут между собой в целом мирно, несмотря на врожденную ярость.

— Не поможет, — обреченно сказала девушка, поняв, зачем я затащил ее обратно в дом. — Там мои следы, да и по ране сразу все поймут, кто это сделал.

Да, мои надежды, что никто ни о чем не догадается, в данном случае беспочвенны. Уж укус пантеры от любого другого кто-кто, а оборотни отличат легко. Хорошо, что я еще днем при всех отпустил Сигру на свободу, а то пришлось бы за совершенное ею отвечать мне. За все поступки невольницы, как известно, ответственность несет ее хозяин.

— Я бы, несмотря ни на что, опять бы его убила, — вдруг произнесла девушка, которая стояла передо мной уже в человеческом обличье и, соответственно, опять обнаженной. — Он хотел зарезать тебя… Хозяин…