Возвращение Безумного Бога 7

Глава 4 Идемте, родные

Стоя посреди разрушенной гостиной нашего особняка, я мрачно оглядывал царивший вокруг хаос. Выбитые окна, закопченные стены, куски штукатурки на полу. Битое стекло противно хрустело под ногами.

Но хуже всего были запахи — въедливая гарь, пыль. Пахло смертью и болью. Здесь пролилось слишком много крови — крови моих девочек, моей семьи. И я не смог защитить их…

Стиснув зубы, я с усилием отогнал гнетущие мысли. Нет, нельзя раскисать. Безумовы всегда возрождались из пепла, как фениксы. Вот и теперь отступать некуда. Нужно засучить рукава и приниматься за работу.

А работы хватало, осталось еще несколько крупных завалов, с которыми надо было что-то делать.

— Значит так, девчата! — решительно скомандовал я, хлопнув в ладоши, — Делимся на группы и начинаем разбирать завалы. Справа пойдет бригада Сахаринки, слева — Эмми. Настя, ты со мной. Разбираем все аккуратно, не повредите себя. Если что тяжелое — кличьте меня.

Мирмеции дружно застрекотали, бодро кивая. В глазах уцелевших засверкала решимость.

— Сделаем, папуль! — пропищала одна из младшеньких, с еще светлым хитином, — Ща как возьмемся!

— Все будет в ажуре, — подмигнула мне Сахаринка, — Уж мы-то не подведем!

Я одобрительно кивнул и первым взялся за дело. Шагнул к ближайшей груде искореженных балок, вскинул руки. Призвал Силу Бездны, текущую в моих жилах.

По венам разлился жидкий огонь. Перед глазами заплясали алые всполохи. А из моей спины вырвались темные щупальца, длинные и гибкие. Они потянулись к обломкам, оплели их, впились в дерево и камень. Поднатужились…

— Х-х-хоп!

Балки с треском разлетелись в стороны, словно спички. Щупальца споро сгребли их в аккуратную кучу у стены.

Настя, Сахаринка и Эмми дружно выдохнули. Переглянулись, робко улыбнулись друг другу. И тоже принялись за работу.

— Эх… хотела бы я тоже отрастить себе пару тентаклей тьмы, — вздохнула Настя, — И как следует скрутить ими какую-нибудь дерзкую виконтессу… чтобы неповадно было.

— А я бы смогла быстрее мерить платья и менять украшения, — мечтательно произнесла Эмми, — Эх… когда-нибудь мы дорастем до этого уровня…

Следующие несколько часов мы только и делали, что разгребали завалы. Таскали мусор, сортировали, складывали в кучи то, что еще можно было использовать. Я то и дело прибегал к силе Бездны, чтобы справиться с особо тяжелыми обломками. Щупальца слушались малейшего моего желания, двигались ловко и проворно. Кажется, после превращения в Монстра мои навыки управления Бездны заметно повысились… Надо проверить насколько сильно.

Постепенно в помещениях стало чище. Из-под мусора показался истоптанный паркет, заблестели стекла. Девчонки споро мели, драили, отмывали. А на их мордашках уже играли улыбки: то ли от удовольствия видеть плоды трудов своих, то ли от облегчения. Жизнь-то налаживается!

Но я не спешил радоваться. Тяжелые думы, будто жернова, перемалывали мозг. Нельзя допустить, чтобы нечто подобное повторилось… От мрачных мыслей отвлек звонкий голос Эмми:

— Кость, глянь! По-моему, эту стену проще снести и выстроить заново. Слишком прогорела, развалится ведь!

Я встрепенулся, сфокусировался на рыжей бестии. Та стояла возле покосившейся стены, упирая руки в боки. Огненные всполохи плясали на кончиках ее пальцев — видать, зудело пустить свой Дар в ход.

— Сейчас глянем, — откликнулся я, подходя ближе, — Ты права, хлипковата. Ну-ка, отойди…

Прикрыл глаза, призывая на помощь силу. Ментальным усилием потянулся к самым корням, к остову древесины, еще не утратившей толику жизни. Пульсирующие зеленые нити услужливо отозвались, заструились вдоль трещин и разломов.

Глубокий вдох — и несокрушимая на первый взгляд громада осыпалась трухой. А на ее месте заклубился, заворочался тугой кокон из тысяч побегов и щупалец. Потянулся ввысь стремительно, раздуваясь на глазах. Фантастические цветы распустились, сплетаясь в дивный узор.

Живое дерево, повинуясь моей воле, смыкалось в ровную гладкую стену — крепкую, надежную. Без единого изъяна.

— Вот так-то, — удовлетворенно кивнул я, любуясь своей работой, — Эта простоит еще сто лет. Как новенькая.

Эмми благоговейно выдохнула, во все глаза таращась на неожиданное диво.

— Вот это да-а-а… Вечно поражаюсь твоим талантам, Костя! И откуда что берется?

Я лишь загадочно улыбнулся. Мол, немало еще в моем арсенале фокусов, девонька. Жизнь длинная, чему только не научишься за века блужданий по иным мирам…

А причина была проста — весь наш мир был пронизан Бездной. Особенно пострадала от нее природа, чьей покровительницей была обезумевшая Лилия. И теперь я, улучшив свои навыки обращения с Бездной после превращения в Монстра, мог чувствовать нити Бездны внутри объектов. И, соответственно, манипулировать ими.

Надо будет поизучать эту новую способность, поэкспериментировать. Думаю, выращиванием деревьев ее возможности не ограничиваются.

Самое главное — можно будет немного сэкономить на стройматериалах при ремонте особняка.

Так, потихоньку, мы управились с самым срочным. Расчистили комнаты, избавились от обломков. Осталось обустроить все по новой, вдохнуть жизнь…

На подгибающихся от усталости ногах я добрел до спальни Вафельки. Толкнул дверь, боясь лишний раз вздохнуть.

Моя младшенькая, моя любимица лежала на кровати недвижимо, точно Спящая Красавица. Бледное личико осунулось, под глазами залегли глубокие тени. Дыхание было едва различимым. Только подрагивающие ресницы давали понять — жива.

— Здравствуй, роднулечка, — тихонько шепнул я, опускаясь на край постели. Взял ее за руку — холодную, безвольную, — Как ты тут?

Ответом была тишина. Лишь мерный писк приборов жизнеобеспечения, расставленных в изголовье. И капельницы, капельницы…

Стиснув зубы, я прикрыл глаза. Призвал на помощь всю свою любовь, нежность, желание защитить. Сконцентрировался… И хлынул, потек живительный поток Духовной Силы.

Золотистое сияние заструилось по моим жилам, устремляясь в ледяную ладошку дочери (которая была больше моей раза в два, а то и в три). Обволакивая каждый палец, впитываясь под кожу. Омывая светом каждую клеточку.

— Возвращайся, милая, — лихорадочно нашептывал я, удерживая контакт, — Не смей сдаваться, слышишь? Борись! Я знаю, ты сильная! Ты справишься!

Вафелька едва заметно шевельнулась. Будто всколыхнулась от дальнего-дальнего зова. На бескровных губах промелькнула тень улыбки.

Или мне только почудилось?

Время замедлилось, потеряло всякий счет. Я не знал, сколько просидел так — в полумраке, склонившись к дочери, по капле, по крупице вливая в нее свет и силу. Может, час, может, день. Неважно. Ради моих девочек я готов на все.

Когда я наконец вышел из комнаты, ноги держали с трудом. В глазах двоилось, в ушах шумело. Я отдал дочери много сил… Но на сердце было чуточку легче. Кажется, Вафельке стало лучше. Совсем немного, на волосок. Но и это уже победа.

Кое-как дотащившись до покоев Айсштиль и Лилии, я постучал костяшками по косяку. Из-за двери послышался тихий мелодичный голос:

— Войдите…

Ледяная красавица полусидела на кровати, откинувшись на подушки. И пусть она была еще бледной и слабой, но в глазах ее уже искрились знакомые льдисто-колючие огоньки. Улыбнулась мне, приглашающе похлопав по одеялу:

— Проходи, Эстро. Присядь.

Я улыбнулся, глядя на Снежную королеву. Вижу, вижу, ее духовные потоки уже восстановились. А значит, заработала регенерация, быстро восстанавливая тело.

Я опустился на краешек постели, невольно касаясь ее руки. И чуть не отдернул пальцы — кожа Айсштиль была холодной, словно мрамор в морозный день. Не удержавшись, спросил:

— Тебе не холодно? Может, одеяло потеплее? Или обогреватель?

Айсштиль лишь усмехнулась одними уголками губ:

— Не переживай за меня, Эстро. Я просто потратила много сил… Поэтому сегодня я холоднее, чем обычно…

— Да, это я заметил… — задумчиво произнес я, разглядывая свои пальцы, покрасневшие от холода.

Она вдруг осеклась и отвела глаза. Тонкие пальцы змейками заскользили по краю одеяла.

— Кстати, о битве… — проронила Айс глухо, — Мне нужно тебе кое-что рассказать.

— Слушаю.

И Айсштиль рассказала. О том, как Снежная королева сражалась с обезумевшей Лилией в подземельях проклятого бункера. Как та, ослепленная гневом и жаждой разрушения, рвалась убить бывшую подругу.

— Но знаешь, что самое странное? — задумчиво проговорила Айсштиль. В ее глазах плескалась боль и растерянность, — В какой-то миг мне показалось… будто в Лилии еще теплится огонек разума. Слабый, еле видный. Но он не давал ей окончательно слиться с демоном. Заставлял цепляться за остатки человечности.

Я молча кивнул, поглаживая ее по запястью, не смотря на холод. Тоже видел этот огонек. И тоже не знал, чем он вызван. Любовью к нам? Остаточной памятью павшей богини?

Как бы там ни было, один вывод напрашивался сам собой. И Айсштиль озвучила его, будто подслушав мои мысли:

— Мы должны попытаться спасти Лилию. Достучаться до нее, докричаться сквозь безумие. Может, еще не все потеряно… твой амулет сдерживает безумие, но он явно не тянет на роль лекарства…

Голос ее дрогнул, в глазах блеснули слезы. Живые, настоящие. Не те алмазные льдинки, что текли по щекам снежной королевы.

Я молча прижал ее к себе, чувствуя, как содрогаются хрупкие плечи. Гладил по спутанным волосам, баюкал, утешал… Игнорируя жуткий холод, исходящий от Айсштиль…

Никто из нас не заметил, как распахнулась дверь. И на пороге возникла взлохмаченная, растерянная Лилия. Одетая в одну лишь белую ночнушку. Широко во весь рот зевнула и потянулась. Белая ткань натянулась, обрисовывая ее идеальную фигуру.

Отзевавшись, она замерла, хлопая огромными глазищами. Словно только что заметила нас с Айштиль. Приоткрыла рот, силясь что-то сказать. Но с губ не сорвалось ни звука. Лишь судорожный вздох.

— Лилечка? — ахнула Айсштиль. Рванулась было к подруге, но со стоном откинулась на подушки. Слаба еще, не окрепла.

Я мягко отстранился и медленно, стараясь не делать резких движений, шагнул к волкодевочке. Будучи монстром я сделал с ней… кое-какие нехорошие вещи. Но Лилия, кажется, уже полностью оправилась.

— Лиль, ты как? Очнулась, солнышко?

Она странно покосилась на меня. Склонила голову набок, принюхиваясь. И вдруг сорвалась с места.

Не успел я ахнуть, как меня сграбастали в объятия. Лилия терлась об меня всем телом, жарко дышала в шею. Руки ее шарили по моей спине, ногтями царапая кожу сквозь рубашку.

— Эй, э-э-эй! Полегче, девочка! — я улыбнулся, почесал ее за ухом. Лилия ластилась ко мне и прыгала вокруг меня, словно щенок. То опускалась на четвереньки, то снова вставала на обе ноги, махая пушистым хвостом.

Кажется, она чего-то от меня хотела…

— Лили, что ты хочешь? — ласково спросил я, — Прости, не понимаю…

— Р-р-р… — разочарованно протянула волкодевочка, рассерженная моей недогадливостью. Она резко распрямилась, встав на ноги. Схватила мою руку и резко прижала ладонью к нижней части своего живота…

— Э-э-э?.. — Айсштиль за моей спиной явно была удивлена.

Ну а я же… ощутил пульсацию. На самом тонком духовном уровне почуял новое биение силы глубоко внутри Лилии… Слабое, едва различимое, но уже четкое и сформированное.

Лилия была… беременна. И явно не простым ребенком. Я чувствовал божественную искру в этом маленьком, микроскопическом плоде, уверенно закрепившимся на стенке ее матки…

Вот к чему приводит незащищенный секс в монстроформах…

Прошло несколько дней.

Я стоял, окруженный самыми близкими и родными, на старом фамильном кладбище за особняком Безумовых. Холодный ветер бросал в лицо горсти листвы, трепал полы траурного камзола. В горле комом застыла горечь.

Сегодня мы хоронили наших павших мирмеций… Тех, кто погиб, защищая наш дом от подлого нападения. Тех, чьи жизни безжалостно оборвали пули и клинки бандитов.

Промозглая сырость и уныние царили вокруг, отражая тоску в наших сердцах. Надвигающаяся осень постепенно брала своё…

Я медленно обвел взглядом притихших девушек — бледную до синевы Айс, мрачную Настю, растерянную Эмми, погруженную в скорбь Мелинту и Кристину… И остальных, сбившихся в тесную кучку позади. Никто не смел нарушить давящую тишину — лишь ветер тоскливо выл в голых ветвях.

Пора было начинать. Собрав остатки сил, я шагнул вперед и поднял руки. Бездна, моя верная спутница, всколыхнулась за спиной, ластясь и утешая. Черные всполохи Бездны побежали от моих ладоней к каменным гробам, забурлили, вскипели. И вот уже от земли поднимаются монолитные каменные плиты, покрытые вязью рун.

Я двигаю руками, используя силу Бездны. На плитах высекаются имена и даты — в память о каждой погибшей мирмеции.

Поодаль, в отдельной могиле, нашел последний приют наш Федор — гигантский муравей, храбрый и преданный боец. Пал смертью героя, прикрыв своим телом одну из дочерей. Как же мне будет не хватать его ворчливого стрекота, неуклюжей, но такой искренней заботы…

Моя сила текла, повинуясь малейшему импульсу разума. Земля вздыбилась, расступилась — и стройные ряды гробов-саркофагов поднялись в воздух. Последнее пристанище для дочерей и верных соратниц. Живые Мирмеции с величайшей бережностью уложили безжизненные тела, укутанные белоснежными саванами с серебряным шитьем. Руны-охранки, древние символы — все по старинным традициям, заведенным нами, древними богами.

Казалось, весь мир застыл, погрузился в оцепенение вместе с нами. Даже птицы примолкли, и лишь ветер горестно выл меж могил. Сглотнув вязкую слюну, я шагнул к изголовью центрального надгробия. Пора было сказать слова прощания.

— Родные мои дочери, — начал я, и голос дрогнул, сорвался. Откашлялся, усилием воли взяв себя в руки, — Вы пали, как подобает бесстрашным воительницам — с оружием в руках, до последнего вздоха защищая тех, кого любили. Вы отдали за нас самое дорогое — свои жизни.

Я помолчал, не в силах совладать с бушующими эмоциями. Потом продолжил — тихо, но твердо:

— Ваша жертва не будет напрасной. Клянусь вам — род Безумовых станет еще сильнее и будет процветать. Вам же — вечная память и покой. Пусть земля будет пухом…

Мой голос дрогнул, сорвался. Отвернувшись, я украдкой смахнул злую слезу. Плакать нельзя. Не сейчас. Я должен быть сильным ради тех, кто остался рядом.

Ко мне, шурша опавшей листвой, приблизилась Лилия с заплаканным лицом. Обычно веселая и беспечная, волкодевочка прониклась трауром момента. В руках — охапка хризантем и астр, перевитых черными лентами.

Пошатываясь, Лилия опустилась на колени перед могилами. Бережно разложила на каждой по цветку. Темные лепестки на белом камне — словно капли запекшейся крови. Нашей общей, разделенной на всех боли.

Еще недавно демон безумия был готов поглотить ее разум… А сейчас она здесь, рядом с нами. Плачет навзрыд, раскачиваясь из стороны в сторону.

Вскоре похороны были закончены. К рядам могил предков Безумовых добавились новые, свежие.

Кристина Валерьевна первая нарушила скорбное молчание. Шагнула ко мне, ласково коснулась щеки прохладными пальцами:

— Костенька, милый… Знаю, как тебе больно. Всем нам больно. Но подумай — у вашей с Лилией любви теперь будет плод. Ты станешь отцом… еще раз. И как никогда должен быть сильным и мудрым.

Я кивнул, до боли стискивая кулаки. Что-то я и правда совсем раскис… нельзя так. Кристина права. Мой новый ребенок… Он должен появиться на свет в лучшем мире. В мире, где не будет страха и боли. И я сделаю для этого все.

Глубоко вздохнув, я повернулся к своей семье. Сделал знак приблизиться. И когда все окружили меня тесным кольцом, сказал — негромко, но веско:

— Девочки мои, я знаю — наше горе безмерно. Но нельзя вечно жить прошлым, даже если оно по-прежнему кровоточит. Лучший способ почтить память павших — позаботиться о живых. Защитить тех, кто с нами. Стать сильнее, чтобы никто больше не посмел обидеть нашу семью.

Я обвел их решительным взглядом, чеканя каждое слово:

— Наши погибшие сестры, дочери и друзья не хотели бы видеть нас сломленными. И мы не посрамим их память. Будем жить дальше — назло врагам, наперекор судьбе. А они… Они всегда будут незримо подле нас.

Легкий взмах рукой — и в воздухе разверзся грозно урчащий портал. Завихрилась, заструилась по краям бездонная, ластящаяся ко мне тьма. Я создал проход в свою божественную обитель — средоточие запредельного могущества. Туда, где у нас будет шанс залечить раны и обрести новые силы.

— Костя, что это? — удивленно произнесла Настя.

— Эстро, неужели ты… — в глазах Айштиль плескалось удивление.

— Идемте, родные мои, — позвал я, решительно шагнув в разрыв реальности, — Мы должны еще кое-что сделать… кое-что очень важное… чтобы обрести силу, которой у нас еще не было. Жертва моих дочерей не будет напрасной.

И дорогие мне девушки, все как одна, ринулись за мной…

Когда портал схлопнулся за нашими спинами, над притихшим кладбищем разразилась гроза. Хлынул холодный дождь, словно само мироздание оплакивало невинно погибших. Но нам, скрывшимся в иной реальности, было уже все равно.

Оставшиеся мирмеции переглянулись, пожали плечами и пошли в сторону особняка. Там как раз накрывали стол на множество персон — помянуть ушедших близких.

Они верили в своего отца, наставниц и старших сестер, даже если те делали что-то странное и непонятное — а как иначе?