Возвращение Безумного Бога 7

Глава 18 Прости…

Белесые щупальца стискивали Светлану, опутывали ее со всех сторон. Она рвалась, металась, норовя вырваться из пут, но с каждым мигом кольца сжимались все туже, перекрывая доступ к силе.

Портал бурлил, ворочался прямо у ног пленницы. Затягивал в себя воздух, грозя вот-вот поглотить и княжну. Девчата — Настя, Эмми, Сахаринка, даже доппельгангер — наседали на нее с яростными воплями, молотили что было мочи. Призрачные мирмеции тянули Светлану за собой, приглашая на чаепитие в божественном мирке.

Но вдруг… То ли припозднившиеся остатки здравого смысла шепнули, то ли изначальная мощь взыграла — княжна с ревом рванулась из пут. Ее глаза полыхнули безумным огнем, лицо исказилось. И щупальца с треском разлетелись в клочья, не выдержав чудовищного напора!

Твою ж… Я бросил взгляд на трибуны. Так и есть, защитное поле погасло… Там осталось только какое-то золотое сияние, но это, похоже, какая-то дублирующая система, не связанная с основной.

Отшвырнув призрачные путы, Светлана взревела раненой волчицей. Ребром ладони хрястнула по краю портала — тот жалобно взвизгнул и схлопнулся, всосав в себя призрачных мирмеций. Те лишь испуганно пискнули напоследок — и исчезли без следа, утянутые в неведомую глубь.

Я лишь стиснул зубы, наблюдая за разворачивающейся вакханалией. Вот ведь чертовка крепкая, а! Но поделать ничего не мог — израсходованная Бездна утекала быстрее песка сквозь пальцы. Я обессилел, обмяк, способный разве что сидеть столбом и смотреть.

А Светлана, кажется, жаждала реванша. Смахнув с лица слипшиеся пряди, она ухватила Настю за шкирку и без лишних церемоний вышвырнула с арены. Моя бедовая ученица с визгом пролетела несколько десятков метров и плюхнулась в гущу ошалевших зрителей. Только пятки сверкнули!

Следующей княжна сцапала Сахаринку. Несчастная дочурка моя заверещала дурниной, размахивая молотом. А Светлана, не меняясь в лице, встряхнула ее, словно нашкодившего котенка! И с размаху зашвырнула в толпу.

Та же участь постигла Эмми и доппеля. Мелькнула рыжая шевелюра, сдавленно пискнул двойник — и оба, тесно спеленутые духовными нитями, умчались с ристалища со свистом!

Напоследок досталось и бедной Айсштиль. Светлана небрежно подцепила ее ледяную голову, будто мячик для боулинга, размахнулась — и пульнула прочь. Только по хитрому прищуру княжны было ясно — метила точнехонько в руки Настю! Та охнуть не успела, как голова богини врезалась ей точно в живот, сбивая с ног.

— Десятиочковый! — выдав это загадочное слово, Настя подняла вверх большой палец. Свободной рукой она крепко прижимала к себе голову Айсштиль.

— Как же я вас всех ненавижу, смертные, — процедила недовольная голова богини.

— Катитесь к дьяволу! — рявкнула княжна вслед. Тяжело дыша, отряхнула изодранные остатки своего синего мундира. И резко развернулась прямехонько ко мне.

Я сидел на остывающем после магических баталий полу, измученный, избитый. Из последних сил пытался не растянуться тряпичной куклой. Давалось это ой как непросто — мышцы дрожали, в глазах двоилось, а голова трещала так, словно вот-вот расколется.

Ну все, кажись, приплыли… Финита ля комедия, как говорится.

Я ухмыльнулся, глядя на приближающуюся Светлану. И развел руки в стороны. Дескать, делай, что должна.

— Ну что, Безумов, доволен? — процедила Светлана, приближаясь. Ее глаза недобро щурились, на губах змеилась торжествующая ухмылка, — Победил?

Я криво усмехнулся. Ну а что тут скажешь? По всем статьям продули, факт.

— Чего смотришь-то? — ровно проговорил я. Пожал плечами, едва заметно морщась от боли, — Будто сама не видишь. Выдохся я. Закончились мои трюки, на нуле все. Ты победила, Свет. Честь тебе и хвала.

Я готовился к худшему. К перекошенной роже, к очередной издевке, истерике, к жестокому удару, на худой конец. Собрался встретить достойно, с гордо поднятой головой. Не дождется она от меня слова «сдаюсь».

Но княжна вдруг как-то странно дернулась. Застыла в паре шагов от меня, неловко переминаясь. А потом… неожиданно плюхнулась рядом прямо на пол!

Я вытаращился на нее, хлопая глазами. Чегось? Эта красотка, чьими стараниями я сейчас кровью харкаю, вдруг решила составить мне компанию?

Светлана какое-то время помолчала, бездумно ковыряя сапожком плиты. Ее плечи напряглись, на скулах проступили желваки. А затем вдруг расхохоталась — нервно, прерывисто, чуть истерично!

И пока я удивленно таращился, княжна отсмеялась. Тряхнула растрепанной гривой синих волос, посмотрела на меня как-то странно. Будто смущаясь, что ли… Прикусила губу и выпалила:

— Прости.

Чего-о-о⁇.. У меня аж челюсть отвисла. Кажись, не расслышал! Светлана Соколова, несгибаемая, неукротимая королева боев… просит прощения???

Не знаю, какое у меня было лицо, но Светлана понимающе хмыкнула. Отвела глаза, запустила пальцы в спутанные лохмы.

— Да, Безумов, прости, — повторила она нехотя и немного неловко, — Прости меня за весь этот фарс. За мое высокомерие, за пренебрежение, за весь кошмар, что я тут устроила. Вела себя как последняя стерва, самой противно… Правильно мама говорила, надо мне и правда меньше на алкоголь налегать…

Она тяжело вздохнула:

— Вспоминаю, что творила, что говорила — и стыдно, ты не поверишь как…

Я, не сдержавшись, хмыкнул. Ущипнул себя украдкой — уж не примерещилось ли спьяну? Какой к черту стыд у Светланы? У этой неприступной ледышки?

Но нет, похоже, не глюк. Наша барышня и впрямь винится, бьет себя пяткой в грудь. И спохватилась-то не сразу — дождалась, когда последнего моего бойца с позором вышвырнула!

Ладно. Интересно, с чего вдруг перемена настроений приключилась?

— Окей, извинения принимаются, — произнес я, — А чего ты вдруг передумала? Только что лютовала аки бес, рвала и метала. А тут вдруг прям агнец божий, кротость да смирение? Неувязочка, тебе не кажется?

Светлана дернулась, как от пощечины. Щеки вспыхнули, на скулах заиграли желваки.

— Не твоего ума дело, Безумов! — огрызнулась было по привычке. Но тут же осеклась, закусила губу.

— Ладно-ладно… молчу уж, — пробормотала примирительно, — Придержу коней. Не псих же я, в самом деле, на правду-то обижаться.

Она в очередной раз вздохнула, потерла переносицу. Помялась, будто не решаясь. А потом глянула на меня искоса:

— Призраки меня доконали, если хочешь знать. Девки жуткие, эти… как их… мирмеции! Как увидела этих тварей призрачных, думала, с катушек слечу!

Княжна аж передернулась, вспоминая. В глазах промелькнул суеверный страх.

— Да они добрые, — сказал я, — Чаю с тобой попить хотели…

— Бр-р-р… прекрати! Я не дура, знаю, что призраков не бывает! — хмыкнула Света, — Ты мне глюк хитрый подкинул или какое-то мозголомное заклинание? На гендзюцу подловил, зараза…

Я лишь ухмыльнулся, никак не комментируя.

— В общем, я вся аж похолодела! Мелькнула мыслишка — а ну как это за мной пожаловала нежить всякая? Мол, пришло времечко держать ответ за грехи тяжкие! Прямо в котел с кипящим маслом…

Я не выдержал, рассмеялся. Скажет тоже, в котел! Мои дочурки, конечно, с придурью знатной. Но не настолько же, чтобы всех встречных-поперечных на суп пускать!

Краем глаза я приметил у лазарета Марью и Афину. Видать, оклемались красотки, раз уже сами могут сидеть.

И по лицам вижу — каждое слово Светланы ловят! Глазенки горят, губы трепещут! Никак прониклись речью княжны!

Вон, гляди-ка, разрыдались обе! И друг к дружке так и льнут, утешают… Хотя отродясь на дух не переносили друг друга!

Светлана же, похоже, все больше распалялась:

— В общем, как увидала этих трупных невест — будто протрезвела в один миг! — продолжала она, уже не скрываясь, — Весь алкоголь из крови долой, разом… Поняла, что перегибаю палку. Что недостойно офицеру себя вести, как стерва из соцсетей. Ни капельки достоинства не осталось, один гонор дурацкий! И все из-за чего?

Она замолчала ненадолго. Нахмурилась, закусила губу.

— Из-за Черного солнца чертова! Из-за осколка его! — выпалила вдруг с досадой, — Из-за цацки какой-то, ты подумай только! Из-за нее, дуреха, и подружек не пожалела, и от принципов отреклась! А сама же в них всегда верила…

Светлана запнулась, запрокинула голову. В глазах предательски заблестели слезы. Похоже, последнее признание далось ей особенно нелегко.

— Ты прости, Безумов, — прошептала еле слышно, — фигово я с тобой обошлась. Ты классный соперник, один из лучших. Дал сильный отпор! Бой был классный, я… я кайфанула…

Мне показалось или по ее щекам… скользнул легкий румянец? Бой с сильным противником на нее так действует?

— Мне тоже понравилось, — не мог не признать я, — Выложился по полной.

— Почту за честь сразиться с тобой еще раз. Но теперь-то я поняла — победа того не стоит. Ни победа, ни магическая цацка — ничего не стоит того, чтобы калечить друг друга…

Тут ее голос дрогнул.

Ее подбородок затрясся, плечи поникли. Она пыталась сдержаться, но — тщетно. Слезы все же брызнули из глаз, покатились по щекам. Спрятав лицо в ладонях, княжна беззвучно разрыдалась…

А я смотрел на нее и, как ни странно, понимал. Сам не раз становился одержим, в лепешку разбивался ради Цели. Особенно когда был совсем молодым богом… Почем зря крушил судьбы смертных, ломал души… Все казалось — во благо, в светлое будущее!

Я молча обнял Светлану, погладил по спине, чувствуя, как та трясется. Одновременно я почувствовал, как энергия Светланы растекается по моему телу, окутывая меня лазурным сиянием — Светлана излечивала меня, словно извиняясь. Мои духовные потоки наполнились свежей силой, заработала и моя природная регенерация. Раны и синяки исцелялись на глазах.

Марья и Афина в лазарете уже ревели в голос. Сахаринка и Эмми тоже ревели и обнимались. Все трибуны затаили дыхание и молча глядели на нас, ожидая развязки. Люди забыли о панике, о отключенном поле и боялись словно проронить. Даже комментатор заткнулся.

И только Настя и Айсштиль, чью голову ученица держала на руках, смотрели на нас как-то кисло. Кажется, их одних не затронула эпичность момента.

Ну и еще одного человека.

— Кхм… — кашлянул кто-то рядом, — Мне, конечно, приятно видеть, какие благородные юноши и барышни живут среди Одаренных нашей Родины… Но, может, вы уже решите, кто победил?

Мы со Светой вскочили на ноги и только сейчас поняли, что у края платформы стоит сам Государь Император! Он каким-то образом оказался здесь, покинув императорскую ложу. Вокруг него пульсировало золотое сияние. Его лицо было очень серьезным и сосредоточенным, как будто он нес на себе всю тяжесть этого мира…

Только сейчас я сообразил, что золотой покров, продублировавший систему защиты, принадлежал самому Императору! Он все это всем нес бремя защиты зрителей на своем горбу…

— Мы уже закончили! — поспешно произнесла Света.

— Да, битва все, — кивнул я, — Больше никакой магии.

— Ну, слава Небу, — выдохнул Император. Защитный покров начал на глазах бледнеть, энергия возвращалась назад к Государю, — Так, а кто из вас победил-то?

Мы со Светой одновременно посмотрели друг на друга. И только сейчас сообразили, что до сих пор обнимаемся! Я крепко прижимаю к себе Свету, а она смотрит снизу вверх и… как-то не торопиться отстраняться.

Щечки княжны тронул легкий румянец. В ее огромных лазурных глазах я видел своё отражение.

Света смутилась, неловко заулыбалась… и, опять же, не торопилась размыкать объятия.

Я улыбнулся и хитро подмигнул ей.

— Ну раз ты пережила такое эпичное нравственное осознание… Может и победа тебе не так нужна?

Света отвела глаза в сторону, хихикнула и неловко произнесла:

— Да, мне-то она даром не сдалась, как и это глупое Черное Солнце. Но… папенька и маменька не поймут, если я иначе поступлю…

Я рассмеялся. Ну понятно. Другого ответа я от нее и не ожидал.

— Ладно, — лихо произнес я и снова подмигнул ей, — Значит, пройдем по Нижней сетке до финального боя. А ты постарайся не проиграть Кривотолковым, усекла? И тогда снова сразимся с тобой в финале.

Света снова посмотрела на меня, в ее глаза заплясали лазурные молнии.

— Договорились! — воскликнула она, прижавшись ко мне еще крепче… — Костя…

Настя и голова Айсштиль дружно закатили глаза, всем своим видом выражая осуждение.

— Бе-зу-мов! Бе-зу-мов! Бе-зу-мов! — трибуны взорвались восторженными криками. И даже Государь Император зааплодировал, с одобрением глядя на меня. Кажется, симпатии народа были полностью на моей стороне…

В центре управления системой защиты царил полный разгром. Столы были перевернуты, мониторы разбиты вдребезги, провода торчали из стен, словно щупальца диковинных тварей. В воздухе ощутимо пахло гарью и озоном — следы недавней схватки двух сильных Одаренных.

Посреди этого безобразия возвышались две мрачные фигуры — генерал-губернатор Горовой и князь Соколов, оба сильно побитые. Они стояли друг напротив друга, сверля один другого тяжелыми взглядами. Из темных углов порушенного центра робко выглядывали перепуганные операторы, боясь лишний раз вздохнуть.

Наконец Горовой смерил поверженного князя испепеляющим взором. Нехотя отряхнул камзол от крошева штукатурки, поправил съехавший набок кивер. Глаза генерала полыхали яростью пополам с горьким разочарованием.

— Что ж ты, балда, удумал? — прошипел он, стискивая кулаки, — Совсем страх потерял? Какого ляда ты выкинул, Жора, скотина ты этакая?

Но князь Соколов, как ни странно, был само спокойствие. Он принял горделивую позу, расправил плечи. Смотрел на генерала с некоторым холодком и… обреченностью человека, который принял тяжелое решение.

— Сделал то, что должен был, милейший, — произнес Соколов, — Ты сам видел, что творилось на Арене! Моя дочурка вмиг растеряла преимущество, стоило этому прохвосту Безумову выкинуть какой-то финт ушами! Ваша хваленая защита внезапно обернулась против моей Светочки!

Он покачал головой:

— Ты сам понимаешь — выбора у меня никакого не было.

Генерал скрипнул зубами. Ну надо же, какой пафос! Какое самопожертвование! Тьфу, слушать тошно!

— Дурак ты, Жора, — прошипел он, сжимая кулаки, — Идиот, каких свет не видывал! Со своей истерикой всех нас подставил, в том числе и самого Государя!

Князь Соколов презрительно фыркнул:

— Вот как? И это говорит человек, который грудью на амбразуру должен лечь, но систему защиты отстоять? Ты, генерал-губернатор, твою ж! Признай свою ошибку! А не отбрехивайся и подбирай сопли, когда все накрылось медным тазом!

Тут Горовой не выдержал. Лицо вспыхнуло от гнева, на седом виске запульсировала венка. Генерал взревел раненым медведем и ринулся на Соколова, занося кулак для удара…

Но в этот самый миг дверь со скрипом отворилась. В комнату неспешным прогулочным шагом вплыл князь Кривотолков собственной персоной. В своем неизменном сюртуке и при тросточке. Легкая полуулыбка змеилась в уголках губ, глаза поблескивали лукавым весельем.

— Господа, ну что ж вы в самом деле? — протянул он, стряхивая с обшлага пылинку, — Будто дети малые, ей-богу! Весь мир смотрит на нас, а вы тут рожи друг другу бьете, ровно уличная шпана!

И князь неодобрительно покачал головой. Горовой и Соколов, сбитые с толку его неожиданным появлением, растерянно заморгали. Замерли, так и не вцепившись друг другу в глотки.

— Дима! — встрепенулся Горовой, силясь изобразить радушие, — Неужто Государь прислал?

Кривотолков отмахнулся тростью:

— А то ж! Уж больно вы расшумелись, голубчики. Скандалите на всю Империю, непорядок!

Соколов недобро прищурился:

— Кто бы говорил, Дима! Нет ли тут твоей руки? Я ни за что не поверю, что щенок Безумов сам смог бы взломать систему защиты Арены…

Кривотолков рассмеялся, запрокинув голову:

— Ну Жора, ну ты даёшь! Ох и фантазер! Зачем мне в такие сомнительные авантюры впутываться, когда мои соколики и сами всех порвут? Пожалуй, даже у твоей дочурки, небесной богини, шансов не будет…

И князь подмигнул собеседнику, ехидно осклабившись. Соколов дернулся, будто от пощечины.

— Так, ладно! — гаркнул Горовой, призывая к порядку, — Будет языками чесать, делами займемся! Георгий, руки давай. Повернись спиной, не дергайся. По правилам положено так-то.

Соколов, не сводя глаз с ухмыляющегося Кривотолкова, медленно завел руки за спину. Горовой ловко защелкнул на его запястьях антимагические оковы. Те тут же вспыхнули, зашипели, блокируя способности князя.

— И на том спасибо, — процедил Соколов сквозь зубы, — Делайте, что должно. Но имейте в виду — я без борьбы не сдамся! Я костьми лягу, но правды добьюсь!

Кривотолков все так же ухмылялся, небрежно отбивая тростью по полу какой-то замысловатый ритм.

— Вот это хороший настрой, — хмыкнул он, — Сила в правде, как известно. Хоть она и не всем по душе.

В этот момент дверь центра управления снова распахнулась. В помещение, бряцая оружием, ворвались дюжие дружинники — личная гвардия генерала. Встали по стойке смирно, гаркнули хором:

— По вашему приказанию прибыли, господин генерал-губернатор! Где супостат? Кого вязать прикажете?

Горовой усмехнулся, махнул рукой в сторону закованного Соколова:

— Да вот он, родимый. В камеру временного содержания его, для сильнейших Одаренных! Пусть маринуется, пока Государь не рассудит, что по чем.

Дружинники вытянулись во фрунт, гаркнули:

— Есть!

И ринулись исполнять. Подхватив Соколова под белы рученьки, повели к выходу. Князь не сопротивлялся. Лишь холодно смотрел перед собой. Горовой и Кривотолков двинулись следом.

Генерал лишь головой качал. Укоризненно так, с легким снисхождением.

— Эх, Жора-Жора, — вздыхал он, — И что ж ты, балда, удумал? Знал же, что за такое самоуправство по головке не погладят? Теперь прохлаждайся в кутузке, жди Высочайшего решения!

Кривотолков опять многозначительно хмыкнул, поигрывая тростью:

— Оно, конечно, дурака свалял Жора, никто не спорит. Но по правде сказать…

Он сделал эффектную паузу. И веско уронил:

— Что-то мне подсказывает — мы еще и не такое увидим на этом турнире.

Горовой поморщился.

— Сплюнь!

Все шагали к выходу в сторону трибун. Вперед вырвался довольный Кривотолков, помахивая тростью и что-то напевая себе под нос. За ним, мрачнее грозовой тучи, грохотал подкованными каблуками Горовой. А замыкал процессию князь Соколов — понурый, злой как собака, в окружении конвоя. Руки скованы, шаг тяжелый, обреченный.

Они как раз выбрались на площадь перед Ареной, когда воздух прорезал зычный глас судьи-распорядителя:

— Дамы и господа, минуточку внимания! Коллегия арбитров единогласным решением объявляет победительницей схватки, а стало быть, и финалисткой Верхней сетки — княжну Светлану Соколову! Просим любить и жаловать!

Толпа недовольно загудела. Кажется, что-то в решении судей им не понравилось.

— Судей на мыло! — послышались крики, — Безумовы чемпионы!

— Княжич рулит!

— Костян ваще пацан!

Кривотолков расплылся в широченной ухмылке. Даже тросточкой начал пристукивать в такт, изображая бурный восторг.

— Ай да Светочка! — прокомментировал он, прищурясь лукаво, — Ай да умница! Порадовала родителей так порадовала! Только вот зрителям ее победа почему-то не по нраву. А, князь?

Соколов с облегчением выдохнул. По его губам скользнула легкая улыбка.

— Молодец, доченька, — прошептал он.

Даже в столь щекотливом положении гонору не растерял!

Один Горовой оставался мрачен, как туча. Стоял, задрав голову к небу, хмурил кустистые брови. В усы недовольно сопел, вполголоса чертыхался.

— Фигово дело, — не утерпел таки генерал, — Светка, того гляди, весь турнир подомнет! Под себя, под корень! Других претендентов и на пушечный выстрел не подпустит! Эх, если бы не Жоркина дурь…

И Горовой с досады сплюнул под ноги. Прямо на до блеска начищенные штиблеты князя Кривотолкова, стоявшего рядом.

— Ты что себе позволяешь? — тут же взвился тот, покраснев от гнева, — Да это дуэль!!!

— Ох… — Горовой выглядел расстроенным и готовым принести извинения. Но как-то не особо сильно, — Не со зла, прости великодушно…

— Да ты это специально сделал!

А князь Соколов оглушительно расхохотался, глядя на них.