Возвращение Безумного Бога 14

Глава 26 Иной холод

Небо над южными окраинами Синегорья превратилось в кипящий котел хаоса. Рев монстров смешивался с грохотом выстрелов, треском энергетических щитов и отчаянными криками солдат внизу. Перчинка, словно изумрудная комета, носилась между уродливыми крылатыми тварями, ее призрачные крылья оставляли за собой светящийся шлейф.

Четыре руки двигались с завораживающей скоростью, энергетические клинки на предплечьях свистели, кромсая хитин и рваную плоть. Твари падали, объятые изумрудным пламенем или разрубленные на куски, но их место тут же занимали новые. Они лезли отовсюду, неумолимые, как сама Волна, катившаяся на город.

«Слишком много», — билась мысль в ее голове. Отряды внизу несли тяжелые потери. Баррикады трещали. Эта Волна была… неправильной. Сильнее, яростнее, чем любая атака из Диких Земель. И-и-и… монстры действовали на удивление осознанно. Не как тупые звери. Ими словно… управлял кто-то разумный.

Она видела внизу, как многоглазый слизень поглотил танковый снаряд и продолжал ползти. Видела, как майор Волков готовит гранатометчиков. Игорь… От воспоминаний прошлой ночи щеки под хитиновым шлемом вспыхнули, но она тут же отогнала неуместные мысли. Бой. Только бой.

Она резко спикировала, уворачиваясь от плевка темного пламени, и снесла голову твари, похожей на скелет птеродактиля. Нужно сообщить отцу. Если он уже вернулся…

— Пап… все плохо… Это не просто монстры… Это… что-то другое… На Синегорье… со стороны Диких Земель… идет Волна!.. Она… она все сметает!.. Мы… мы не удержим!.. Она уже у Северной заставы!.. А-а-а… твою ж!..

И тут ее словно ударили невидимым кулаком. Резкая, жгучая боль пронзила правое крыло. Не взрыв, не энергетический луч — что-то… иное. Ментальный удар? Телекинетический захват? Она потеряла высоту, закружившись в неуправляемом падении.

«Ловушка!»

Внизу мелькали крыши полуразрушенных зданий, вспышки выстрелов, ревущие пасти монстров. Она попыталась выровнять полет, активировать резервные контуры крыльев, но повреждение было слишком сильным. Удар о крышу старого склада был жестким, весь воздух выбило из легких. Хитиновый панцирь выдержал, но тело протестующе застонало.

Она быстро вскочила, осматриваясь. Вокруг — битва. Но что ее атаковало? Она вскинула голову, сканируя небо антеннами, пытаясь уловить источник атаки. Ничего. Только кружащие в снежной мути твари. И гнетущее чувство… присутствия. Чего-то холодного, чужого, невидимого.

Прежде чем она успела среагировать, невидимая сила снова сдавила ее, обвивая тело липкими, ледяными путами. Ее подняло в воздух, легко, словно пушинку. Она забилась, пытаясь вырваться, ударить клинками, но ее движения были скованы. Сопротивление было бесполезно.

Ее стремительно несло сквозь снежную бурю, прочь от поля боя, над головами сражающихся солдат и ревущих монстров.

Перчинку охватил холодный ужас. Не страх смерти — к этому она была готова. Страх неизвестности. Кто? Что? Зачем?

А потом — темнота. Холодный, чужой разум вторгся в ее сознание, как вирус, блокируя мысли, обволакивая вязким туманом. Последнее, что она ощутила перед потерей сознания — это прикосновение чего-то колючего, металлического к ее виску. И мысль, чужая, но почему-то с отголосками человеческого удовлетворения:

«Объект… захвачен… Соответствует… параметрам… Доставить… на Базу…»

Она очнулась от низкого, давящего гула и отвратительного запаха гниющей органики, смешанного с озоном. Тело ломило, голова гудела. Перчинка осторожно открыла глаза. Тусклый, болезненно-зеленоватый свет сочился от стен, которые… двигались? Пульсировали?

Она лежала на холодной металлической платформе. Руки и ноги были закреплены широкими скобами, тоже покрытыми этой странной биомассой. Крылья были плотно прижаты к спине, поврежденное правое отзывалось тупой болью. Ее броня… кажется, хитин не тронули. Глупцы. Или были слишком уверены в своих путах.

Вокруг стояли они. Пятеро. Антропоморфные существа, изуродованные чудовищным слиянием плоти, хитина и механизмов. Вместо лиц и глаз — безликие маски с множеством вращающихся красных линз. Они тихо перещелкивались на своем языке, но теперь, вблизи, Перчинка отчетливо различала в этом стрекоте обрывки человеческой речи, произносимой механическим, безэмоциональным голосом.

«…статус объекта: стабилен… активация… сканеров…» — проскрежетал один, самый крупный, с дополнительной парой механических клешней, растущих из спины.

«…анализ… энергетической сигнатуры… тип Безумов… Бездна… не характерно… чистое…» — добавил другой, тонкий и высокий, с длинными, похожими на иглы пальцами.

«Запрос… доступ… база данных… Безумов Константин… информация… скудная… потенциальная… угроза…» — прошелестел третий, более приземистый, с широкой маской, похожей на забрало древнего шлема.

Перчинка напряглась, пытаясь уловить их волны своими антеннами. Коллективный разум мирмеций был настроен на другие частоты, но она чувствовала… эхо. Эхо чужих, исковерканных, но когда-то человеческих разумов, погребенных под слоем этого механического безразличия. Они не были просто монстрами. Они были… чем-то худшим. Искаженными. Переделанными. Или… их разумы использовали? Как процессоры для управления этими телами?

«Идентификация особи…» — механический голос одного из них, казалось, обратился прямо к ней. Голос без интонаций, но под ним… едва уловимая вибрация? Любопытство? Или просто сбой в программе? — «Класс: мирмеция, модифицированная… источник энергии… нестандартный… Бездна, тип Безумов… но стабильная…»

Один из них внезапно приблизился к Перчинке. Видимо, заметил, что она пришла в себя.

«Цель пребывания в секторе?» — голос существа раздался у Перчинки в голове. Его линзы-глаза приблизились к ее лицу.

Перчинка молчала. Анализировала. Эти существа… они были опасны, но… примитивны в своей логике? Они действовали по протоколам, по схемам. Реагировали на ключевые слова. Как… как плохая нейросеть, обученная на обрывках информации. Возможно, с ними можно… поиграть?

Она медленно повернула голову к тому, кто задал вопрос.

— Привет, мальчики, — ее голос прозвучал ровно, даже немного насмешливо, — У вас тут миленько. Атмосферно. Дизайнер, случайно, не Гигер? Очень похоже. Особенно эти милые пульсирующие стены.

Существа на мгновение замерли. Их щелканье стало более хаотичным.

«Запрос… Гигер? Не найдено в базе данных…»

«Объект… пытается… установить… контакт… отклонение… от протокола?»

«Зафиксирован… юмор… коэффициент… 0.012…»

Перчинка мысленно усмехнулась. Попала. Они реагировали на нестандартное поведение.

— Так что вы хотели, джентльмены? — продолжала она тем же тоном, — Чай, кофе, потанцуем? Или сразу к делу? Только предупреждаю, я девушка с характером. И папочка у меня очень не любит, когда его дочек обижают.

Снова замешательство. Щелк-щелк-скрежет…

«…па-по-чка? Анализ… Семантическое ядро… Родитель… мужского пола… Биологический… создатель?»

«Источник… Эстро… Бог Безумия… Расчет… вероятности… угроза… максимальная…»

Линзы на маске ближайшего существа бешено завращались.

«Ошибка… перерасчет… Статус… угрозы… не определен…»

«Объект… обладает… потенциально… опасной… информацией… Требуется… извлечение… немедленно!»

Перчинка увидела, как один из них, самый маленький, похожий на механического паука, потянулся к панели на стене. Панель с шипением открылась, и оттуда выдвинулись… инструменты.

Жуткие, блестящие, похожие на помесь игл, сверл и клещей, покрытые той же слизью, что и стены. Они слабо вибрировали, издавая тихий, неприятный гул.

«Протокол… семь-гамма… Принудительное… извлечение… данных…»

Холодок пробежал по спине Перчинки. Ладно, шутки в сторону. Эти твари, какими бы примитивными ни казались их мыслительные процессы, собирались копаться у нее в мозгах. Этого она допустить не могла. Ни ради себя, ни ради отца, ни ради тех секретов, что она хранила.

«Забавные вы», — подумала она, собирая всю свою волю и силу в кулак. Ее антенны напряглись, улавливая энергетические потоки в комнате, ища слабости в удерживающих ее путах, — «Думаете, я просто буду лежать и ждать, пока вы превратите меня в овощ? Я — Перчинка Безумова. Средняя дочь. И я не люблю, когда меня трогают без спроса».

Она рванула. Не просто мышцами — всей своей сущностью, вливая концентрированную энергию мирмеции в путы. Скобы затрещали, покрылись сетью изумрудных молний и с оглушительным треском разлетелись на куски.

Ее четыре руки метнулись вперед. Два изумрудных клинка возникли из ее предплечий, другие два сформировали энергетические щиты. Она спрыгнула с платформы прежде, чем ее тюремщики успели среагировать.

Их реакция была запоздалой, хаотичной. Они явно не ожидали такого сопротивления. Протоколы не предусматривали столь быстрого освобождения.

«Ошибка! Объект… сопротивляется!»

«Активировать… боевой… режим!»

«Цель… нейтрализовать… приоритет… Альфа!»

Но было поздно. Перчинка уже была среди них, двигаясь как смертоносный изумрудный вихрь. Она знала их слабые места — сочленения между органикой и механикой, уязвимые энергетические узлы, сами линзы-глаза. Удар, уворот, блок, выпад. Она была быстрее, яростнее, эффективнее. Ее тренировки, ее инстинкты взяли верх над их запрограммированной логикой.

Лишь бы эти тормоза снова не применили ту телекинетическую дрянь…

Один из «командиров» попытался схватить ее механической клешней — Перчинка отсекла ее одним точным ударом. Другой выстрелил сгустком темной энергии — она отразила его щитом и контратаковала, пронзив его маску клинком. Третий попытался активировать какую-то тревогу на панели — она метнула в него сгусток изумрудной энергии, расплавив механизм.

Комната управления погрузилась в тишину, нарушаемую лишь ее тяжелым дыханием и тихим шипением поврежденных механизмов. Пять искаженных тел неподвижно лежали на полу среди обломков и темной жижи.

Она огляделась. Нужно было убираться отсюда. И быстро. Она чувствовала — где-то рядом была основная масса этих тварей. Их «матка»? Их центр управления?

Она увидела то, что выглядело как выход — секция биомассы, слегка отличающаяся по цвету. Удар клинком — и стена подалась, открывая проход в серое, заснеженное небо.

Она вырвалась наружу, расправив крылья. Поврежденное правое крыло болело, но держалось. Перчинка взмыла вверх, пытаясь сориентироваться. Она была где-то к северу от города, над руинами, которые когда-то были Северной заставой. А внизу… внизу двигалась Волна. Тысячи тварей, таких же и других, еще более кошмарных, неумолимо ползли к Синегорью.

Но ее побег не остался незамеченным. Из снежной круговерти вырвались десятки крылатых монстров, похожих на тех, с которыми она сражалась на юге, но крупнее, злее, быстрее. Они с воем ринулись за ней. Погоня началась.

Она летела из последних сил, уворачиваясь от энергетических плевков и когтей. Поврежденное крыло замедляло ее, боль туманила сознание. Они настигали. Вот одна тварь, похожая на гибрид летучей мыши и скорпиона, зашла в хвост, выпустила облако ядовитого газа… Перчинка закашлялась, задыхаясь, полет стал совсем хаотичным… Тварь приготовилась к финальному удару, хищно разевая пасть…

И тут небо разорвал фиолетовый всполох. Рядом с ней, из открывшегося портала, вышла фигура в черном. Фигура, окутанная пульсирующим сиянием тьмы. Знакомая. Родная.

— А вот и я! Не ждали? — голос отца, усиленный эхом Бездны, раскатился над полем боя, и даже твари в ужасе замерли.

Он стоял между ней и преследователями, черный клинок Бездны в его руке словно вибрировал от предвкушения. На его лице была улыбка — та самая, неприятная, от которой у врагов стыла кровь в жилах.

— Урок первый, уроды летающие, — произнес он, и его глаза вспыхнули неистовым фиолетовым огнем, — Никогда. Не трогайте. Моих. Дочерей.

Один взмах клинка. Черная дуга, рвущая реальность. И стая преследователей просто… исчезла. Растворилась в небытии.

Сильные руки подхватили ее, не давая упасть.

— Пап… — прошептала она, чувствуя невероятное облегчение, смывающее боль и страх, — Ты… пришел…

— А то! — его улыбка стала теплой, — Папа всегда приходит. Особенно когда его девочки попадают в неприятности. Держись, сейчас мы назад.

Еще один скачок сквозь пространство — и они уже над южным сектором. Внизу кипел бой. Отец плавно опустил ее рядом с бруствером, где стоял майор Волков.

— Волков! — крикнул отец, — Принимай раненую! И держись! Помощь уже в пути!

Майор обернулся. Его глаза встретились с ее. Облегчение, шок, беспокойство… Он бросился к ней.

— Перчинка! Жива! Что с тобой⁈ — его руки осторожно коснулись ее плеча. Теплые. Надежные.

— Жива, — ответил отец, осторожно передавая ее Волкову, — Раненная, но будет в порядке. Займись ей. Мне нужно… кое-что уладить.

Она почувствовала, как Волков крепко, но бережно поддерживает ее. А отец… он снова посмотрел на север, где бушевала ледяная буря, на осажденный город. В его глазах горел фиолетовый огонь. Он был готов к битве.

Перчинка слабо улыбнулась. Папа пришел. Теперь все будет хорошо. Наверное. Нужно было только пережить этот вторник.

Отец уже развернулся, шагнул в очередной портал — он переместился, вероятно, обратно в особняк или к северному фронту. Игорь Волков осторожно поддерживал Перчинку, его лицо было полно беспокойства.

— Тебя нужно к медикам… — начал он, но тут произошло нечто странное.

Рев Волны, грохот битвы, крики… всё это вдруг начало стихать. Твари, которые секунду назад яростно ломились на баррикады, карабкались по стенам, изрыгали кислоту и пламя — замерли. Огромный многоглазый слизень перестал ползти, его сотни глаз растерянно заморгали. Хищные богомолы опустили свои клешни. Даже крылатые твари в небе перестали кружить и просто зависли в воздухе, как гигантские, уродливые украшения на фоне свинцового неба.

А потом твари откатились от укреплений. Игнорируя выстрелы, они стремительно бежали назад, откуда пришли. Но это не было бегство. Скорее… отступление?

Вскоре последняя тварь исчезла среди перепаханной взрывами земли.

Воцарилась тишина. Полная, звенящая, неестественная. Тишина, от которой закладывало уши сильнее, чем от взрывов. Снег, усилившийся за последние минуты, теперь падал бесшумно, густыми хлопьями, покрывая землю, обломки, застывших монстров и перемазанных гарью, растерянных солдат.

Холод. Он стал другим. Не просто морозный воздух зимней бури. Это был глубинный, пронизывающий до костей холод, который шел не с неба, а словно поднимался из-под земли, из самой реальности. Он не обжигал — он сковывал душу.

Перчинка почувствовала это первой. Необъяснимый, первобытный ужас, не имеющий ничего общего с опасностью боя. Экзистенциальный страх, от которого ее хитиновый панцирь, казалось, стал хрупким, как стекло. Она посмотрела на Волкова — его лицо было напряжено, глаза тревожно бегали по сторонам. Солдаты вокруг тоже замерли. Их бравада исчезла, сменившись тихой, иррациональной паникой. Они инстинктивно жались друг к другу, поеживались, их дыхание вырывалось белыми облачками в ледяном воздухе. Они боялись. Но не могли понять, чего именно.

Это был словно какой-то необъяснимый полуденный ужас. Только вместо жары — пронизывающий холод.

Из открывшегося рядом портала снова шагнул отец. Следом за ним показалась Никталия, Эмми, Настя и какой-то мужик с золотым кибернетическим глазом и двумя мечами. Карнакс, бог войны?

Отец тоже почувствовал эту перемену. Его взгляд метнулся по застывшему полю боя, по серым небесам, по лицам солдат. Его брови медленно сошлись на переносице.

— А вот это плохо… — тихо, почти про себя, процедил он. В его голосе не было страха, но была глубокая, ледяная тревога, — Очень плохо…