Восхождение мага призывателя. Том 3

Глава 13

Я сидел в трясущемся вертолёте, который падал как камень. Приборы зашкаливали, стрелки дёргались. В салоне все психовали. Лола вцепилась в ремни так, что пальцы побелели. Даша что-то бормотала — то ли молилась, то ли материлась. А я спокойно достал из кольца пачку чипсов с крабом.

— Знаете, — сказал я, хрустя чипсами, — самое время перекусить.

Все уставились на меня как на идиота.

— Костя! — завизжала Лола. — Сделай что-нибудь! Мы же падаем! А ты жрёшь!

— Да уж, хоть что-то сделай! — подхватила Даша и потянулась к пачке. — Или поделись перед смертью!

Я убрал чипсы подальше.

— Прости, Дашенька, но запасы ограничены. К тому же, — я хрустнул ещё одним чипсом, — кому суждено быть повешенным, тот не разобьётся. Старая поговорка.

Тяпкин выпучил глаза.

— Граф Царёв… вы вообще в своём уме? Сейчас не до шуток! Мы разобьёмся!

— Олег Николаевич, — я повернулся к нему спокойно, — я всегда серьёзен. Просто серьёзность жизни — это абсурдная шутка. Жаль, что это мало кто понимал. Разве что Людовик XI.

Саша встрепенулась.

— Людовик был тираном, между прочим. Как Иван Грозный. Не лучший пример!

Я усмехнулся. Вертолёт продолжал падать.

— Ах, милая Саша, но он был гением! — я щёлкнул пальцами. — И на кол никого не сажал. А ещё у него было чувство юмора, которого здесь катастрофически не хватает.

Опер Кузьма не выдержал и заорал.

— Да что вы заладили со своими королями! Мы сейчас вмажемся в землю! Может, займёмся делом, а не историей⁈

Я вздохнул и смахнул крошки с джинсов. Надоело уже.

— Красный! — бросил в воздух.

Воздух затрещал. Голем выскочил из земли, подхватил вертолет и поставил на землю. Просто и без выпендрежа.

— Все быстро вон! — рявкнул я. — Сейчас рванет!

Выскочили как ошпаренные. Через минуту вертолет взорвался к чертям собачьим.

— Суки! Мой вертолет! — завыл пилот Сидоров. — Двадцать лет летал!

— Не реви, — Тяпкин кивнул на дорогу. — Вон гости едут.

С холма катились черные джипы. Люди в масках, автоматы, маги в плащах. Стандартный набор для веселой пятницы.

— Ну что ж, мужики, — я достал чакрам, — до Москвы будет нескучно.

Тридцать джипов затормозили. Из них повылезали черные человечки с пушками. Не курортники, точно.

— Вот это я понимаю! — крутанул чакрам на пальце. — А я боялся заскучать.

Первый выстрел. Потом еще. Тяпкинские ветераны легли в траву и начали отстреливаться. Пятеро пузатых мужиков за пятьдесят, но руки помнят молодость.

— Толян! Левый фланг! — орал седой со шрамом. — Тяпкин, по центру!

А потом в дело вступил Игорь Волков. Руки вскинул, фиолетовые искры полетели.

— Огненный шторм! — проревел как медведь.

Небо над врагами взорвалось красным пламенем. Огненные шары размером с футбольный мяч рухнули на позиции противника. Джипы вспыхивали один за другим, превращаясь в горящие груды железа. Люди в панике метались, стряхивая с себя языки пламени.

— Ой, как жарко! — хихикнула Смертушка. — А я думала, лето уже закончилось!

Лола уже вытащила свой топор — лезвие с рунами сверкало на солнце. Глаза полыхали бешенством.

— Мои верные! К бою! — рявкнула она.

— Знаешь, Лола, — крикнул я, уворачиваясь от пули, — у тебя такой мотивирующий стиль руководства! Прямо как у моего бывшего начальника, только он топором не размахивал!

Гигантские волки появились как по щелчку — каждая пасть размером с чемодан, когти как ножи мясника. Дюжина зверюг рванулась вперёд, сметая всё на пути.

— Вот это я понимаю, домашние животные! — крикнул я, метнув чакрам в ближайшего стрелка. — Правда, корма на них уйдет больше, чем на мою зарплату!

Диск свистнул в воздухе, аккуратно снёс голову очередному врагу и вернулся мне в руку.

— Извините за беспокойство! — крикнул я в сторону обезглавленного трупа. — Но вы стреляли первыми!

Саша палила из револьвера неподалёку. Между выстрелами творила свою магию — взмах рукой и воздух наполнился запахом ванили и корицы. Несколько противников вдруг остановились, их глаза остекленели и они поплелись по полю как лунатики.

— Магия сладостей, — усмехнулся я. — Кто бы мог подумать, что пончики опаснее гранат! Хотя, учитывая современную пищевую промышленность, это не так уж и удивительно.

— Эй! — возмутилась Саша, перезаряжая револьвер. — Мои пончики натуральные! В отличие от мозгов этих придурков!

Бой перестал быть просто перестрелкой. Это был карнавал хаоса — магия вспыхивала над головами, волки рвали бронежилеты, ветераны лихо матерились сквозь зубы.

Даша действовала по-своему — ни шагу в сторону, ни жеста лишнего, только холодная эффективность. Арбалет в её руках щёлкал с маниакальной точностью. Между выстрелами она бросала короткие резкие жесты и земля расцветала чёрными щупальцами. Они вырывались наружу, хватали врагов за ноги и утаскивали в темноту.

— Даша, — крикнул я, — а ты случайно не родственница Ктулху? Семейное сходство налицо!

— Заткнись и дерись, — холодно ответила она, отправляя очередного врага в подземное путешествие. — Хотя да, дядя Ктулху всегда говорил, что у меня талант к семейному бизнесу.

Я тоже не собирался отставать. Прыгнул в самую гущу, где воздух дрожал от выстрелов, а крики смешивались с запахом пороха и крови. Каменная броня покрыла меня с головы до пят — серо-коричневые пластины легли на тело. Пули отскакивали с металлическим лязгом.

— Эй, черенки подзаборные! — крикнул я, выскочив прямо перед стрелками. — Не жарко ли вам в этих балахонах? Может, пора обновить гардероб? Сейчас осень, а вы всё в летних тряпках ходите!

Я сплюнул и плевок превратился в струю кислоты. Повязки у троих мгновенно задымились и поплыли, будто пластик на костре. Кто-то завопил, кто-то попытался сорвать с лица остатки тряпья.

— Упс, — усмехнулся я, ныряя под очередь, — похоже, переборщил с острыми специями на завтрак! Хотя нет, это вы переборщили с желанием пожить.

— Мамочка! — завопил один из врагов, пытаясь содрать с лица дымящиеся лохмотья.

— Не волнуйся, — крикнул я в ответ, — скоро увидишься с ней! Правда, возможно, не в том месте, где рассчитывал!

Следом ударил кулаком по земле — почва треснула, разошлась широкой пастью. Три джипа сразу провалились прямо в свежую расщелину.

— Осторожнее с парковкой! — крикнул я вниз. — Здесь платная стоянка, а у вас, похоже, нет сдачи! Хотя не переживайте — теперь у вас есть вечность, чтобы найти мелочь!

Из ямы донеслись приглушенные стоны и хруст металла.

— Кажется, кто-то забыл пристегнуть ремни безопасности, — философски заметила Смертушка. — Техника безопасности — это святое!

Настоящее шоу началось после этого. Я поднял ладонь и окликнул свою самую маленькую, но самую опасную помощницу.

— Смертушка! Время показать класс!

На ладони появилась крохотная фигурка в черном балахоне, ростом с палец. В руках у нее была миниатюрная коса, за спиной крошечный гробик. Смертушка зевнула, вылезла из гроба и взревела так, что у меня зазвенело в ушах.

— Кто посмел разбудить меня⁈ Какие ублюдки тут шастают⁈

— Тише-тише, малышка, — успокоил я её с отеческой нежностью. — Просто покажи этим господам настоящее гостеприимство. Они так далеко ехали, чтобы нас навестить — было бы невежливо их разочаровать.

Смертушка ухмыльнулась так, что её улыбка могла бы украсить рекламу стоматологической клиники в аду, и взмахнула косой. Над полем повис зеленоватый туман, из земли начали вылезать скелеты. Кости скрипят, черепа ухмыляются пустыми глазницами.

— Вставайте, мертвецы! — гаркнула она. — Время размять косточки! Хотя у вас их и так предостаточно.

Дюжина зомби поднялась из земли и зашагала к врагам. Один скелет потерял челюсть по дороге и пинал её ногой вперёд, словно играл в футбол собственными останками. Я подошёл к одному из противников, который пятился от скелета и дрожал так, что автомат едва не выпал из рук.

— Простите за беспокойство, — сказал я с искренним сожалением. — Мои друзья давно не болтали с живыми. Не возражаете поболтать пару минут? Обещаю, это будет незабываемая беседа.

Он выстрелил в скелета, но пули прошли сквозь рёбра без толку. Я театрально вздохнул.

— Видите ли, в чём проблема современного образования? Никто не объясняет детям, что мертвых убить нельзя. Это же логично!

— Ледяные оковы!

Земля под их ногами покрылась инеем, ноги мгновенно примёрзли к земле. Они завыли и забились, пытаясь вырваться.

— Что случилось, господа? — я подошёл к одному из них, ухмыляясь. — Ноги затекли? Это всё сидячий образ жизни. Вам бы размяться! Хотя сейчас у вас появилась отличная возможность заняться статическими упражнениями.

Чакрам свистнул в воздухе и аккуратно срезал голову противнику.

— Впрочем, теперь вам уже не поможет никакая зарядка, — подметил я, стряхивая кровь с металла. — Но зато больше не будет проблем с мигренью!

А битва превратилась в мясорубку. Волки Лолы крушили джипы, когтистые лапы рвали металл и плоть. Волков швырял огненные шары — вспышки полыхали ярко, тени плясали по лицам врагов словно на дискотеке смерти. А отряд Тяпкина методично выщелкивал противников из укрытий — сухо щёлкали затворы, коротко гремели выстрелы.

— Эй, горе-волшебник! — крикнул я противнику-магу, который пытался навести на меня заклинание. — Не пора ли тебе сменить профессию? Из тебя маг как из меня примерный семьянин! — я плюнул кислотой, плевок разъел его щит за секунду, тот зашипел и начал разрушаться. — Видишь? — я подскочил ближе. — Даже моя слюна сильнее твоей магии! Может, стоит попробовать себя в продажах? Там тоже нужно уметь людей разводить, но хотя бы не насмерть.

Чакрам прошёлся по его шее, и ещё один враг рухнул на землю без звука. Когда дым рассеялся, на поле остались только мы и двое связанных пленников. Я опутал их магическими лианами, затем лёгкий удар по затылку — и оба отключились.

— Не волнуйтесь, — сказал я их бесчувственным телам, — это всего лишь временная потеря сознания. Вечная придёт чуть позже.

— Ну что, друзья мои, — я отряхнул пыль с каменной брони и огляделся. — Кажется, наша прогулка слегка затянулась. Но разве было скучно? Лично я получил массу удовольствия от этого культурного обмена.

Смертушка довольно хихикала у меня на плече, болтая ножками. Поле битвы выглядело как декорации к фильму ужасов с неограниченным бюджетом — искорёженные джипы, тела врагов, кратеры от магических взрывов. Впрочем, ничем особо не отличалось от войны в Японской империи. Видимо, у смерти нет национальности.

— Теперь узнаем, кто так невежливо нас встретил, — сказал я с иронией, ведь и так уже понятно, кто их нанял. — Надеюсь, император сам сможет их разболтать. Хотя после нашей беседы они могут оказаться не очень разговорчивыми. А тогда начнется уж самое забавное зрелище… Ничто так не украшает политические интриги, как свежие трупы и показания под пытками.

Москва

Мария Федоровна металась по комнате, как загнанная крыса в лабиринте собственных грехов. Юбка шуршала похоронным маршем, волосы растрепались в стиле «апокалипсис сегодня», руки тряслись, словно листья осины перед казнью. Обычная история — когда жизнь идет под откос, внешний лоск первым делом летит к черту вместе с остатками совести.

Подошла к окну, прижалась лбом к стеклу. Мысли крутились в голове, как белье в стиральной машине — грязное, запутанное и безнадежно испорченное.

— Господи, — выдохнула она в стекло, оставляя на нем предательский след дыхания. — Что же я натворила… Хотя нет, глупый вопрос. Я прекрасно знаю, что натворила.

В коридоре затопали сапоги победителя. Мария быстро привела себя в порядок, натянула на лицо дежурную улыбку — такую же фальшивую, как и все остальное в ее жизни. Руки все равно дрожали — сцепила их в замок, словно молилась о прощении, которого не заслуживала.

Дверь распахнулась с грохотом, достойным Судного дня. Влетел Александр IV — высокий, довольный собой, как кот после удачной охоты на мышей человеческого достоинства. Глаза горят триумфом, борода блестит от самодовольства, мундир сидит как влитой — идеальная упаковка для не слишком идеального содержимого. Весь вид кричит — «Я молодец, я победил, и мне плевать на цену победы!»

— Мария! — заорал он, как на плацу перед расстрелом. — Новости! Офигенные новости! Правда, для кого-то они не такие офигенные, но это уже не наши проблемы.

Жену не замечает — слишком занят собственным триумфом и звоном медалей в голове. Плюхнулся к столику, налил лимонада, как школьник после контрольной, на которой он списал у отличника.

— Японцы просят пощады! — рухнул в кресло, закинул ногу на ногу с видом человека, который только что переписал историю. — И условия, представляешь! Все в нашу пользу.

Хлебнул лимонада, откинулся назад. Ждет восторгов, хочет похвалы — как ребенок, который принес домой дохлую кошку и ждет, что его за это похвалят.

— Датчане получат свое, казахи с узбеками тоже. Союзники не в накладе — все довольны, все счастливы, все забыли, сколько крови пролилось. А индусы… — усмехнулся с видом человека, который только что продал душу дьяволу и остался доволен сделкой, — эти со своими фокусами здорово помогли. Их колдуны — огонь. Буквально.

Каждое слово било Марию по печени с точностью хирурга и нежностью мясника. Она пыталась слушать, но мысли все время сползали к тайне, которую она таскала в себе, как беременная женщина таскает ребенка — только этот ребенок был зачат от греха и обещал родиться монстром.

— У японцев союзников почти не осталось, — продолжал Александр, не замечая, что жена вот-вот свалится в обморок или в преисподнюю — что наступит раньше. — Англичане быстро слились — почуяли жареным и смылись, как крысы с тонущего корабля. Правда, корабль-то не тонул, но крысы об этом не знали. Норвежцы тоже струсили после наших морских ударов — бабки для них важнее дружбы. Какая трогательная честность! А американцы… Ха! На этот раз решили не лезть — у них свои разборки с мексиканцами. Видимо, решили, что одной бойни им хватит.

Он говорил, а Мария слушала будто чужими ушами — ушами мертвой женщины, которая еще не поняла, что умерла. Слова мужа были для нее не победным гимном, а глухим набатом над пропастью, в которую она сама себя и столкнула.

Император сделал еще один глоток лимонада, задумчиво, медленно — словно смаковал не напиток, а вкус победы, приправленный чужими слезами. И только теперь по-настоящему посмотрел на жену. Радость на его лице померкла в одно мгновение, уступив место тревоге. Серые глаза сузились, в них мелькнуло что-то острое, цепкое — он внимательно всматривался в бледные черты Марии, словно пытался прочесть в них приговор самому себе.

— Мария, — голос его стал мягким, почти неузнаваемым, — что с тобой? Ты выглядишь так, будто увидела призрак. — Он отставил стакан и поднялся из кресла. — Что случилось? Я тебя не узнаю. Хотя… может, я тебя никогда и не знал?

Императрица вздрогнула, будто ее окатили холодной водой из реки Стикс. Резко мотнула головой — жест отчаяния, замаскированный под отрицание.

— Просто голова разболелась, — выдавила она, и голос прозвучал так фальшиво, что даже театральный критик бы поморщился. — Ничего страшного, милый.

Александр нахмурился и шагнул к ней, словно хирург к операционному столу.

— Позвать Федора Григорьевича Углова? — предложил он с энтузиазмом патологоанатома. — Он наш лучший лекарь, мигом поставит тебя на ноги. Или в гроб — зависит от настроения. Может, давление шалит? Приляг, отдохни. Вечный покой — лучшее лекарство.

— Не надо никого звать! — взвизгнула Мария, словно ее уже тащили на эшафот. — Просто плохо спалось, вот и все. Сонный эликсир приму и забуду обо всем до утра. А если повезет — и навсегда.

Она села напротив мужа, изображая спокойствие с мастерством плохой актрисы в провинциальном театре. Пальцы дрожали, как у алкоголика в завязке.

— Я рада твоим новостям… Правда рада, — соврала Мария с такой убедительностью, что даже сама не поверила. Что уж говорить о муже.

Александр смотрел на нее с интересом энтомолога, изучающего редкий вид таракана.

— Конечно, рада, — усмехнулся он, и в голосе прозвучали нотки могильщика, подсчитывающего прибыль. — Ты ведь терпеть не можешь войны. Предпочитаешь тихие семейные убийства.

Он снова опустился в кресло, но теперь сидел как кот перед мышиной норой — терпеливо и с предвкушением.

— Хотя… — протянул он после паузы, смакуя каждое слово, — я их и сам не выбираю. Российская империя при мне никогда не была агрессором. Мы просто… помогаем соседям быстрее встретиться с Создателем. Благотворительность, можно сказать. Или ты думаешь иначе?

Воздух в комнате стал густым, как кровь на плахе. Мария сглотнула с трудом — горло пересохло, словно она уже стояла перед судом.

— Что ты такое говоришь? — она бросила на него взгляд загнанной лисицы. — Я всегда восхищалась твоими решениями. Разве я хоть раз тебя в чем-то обвиняла? — но тут что-то лопнуло, как натянутая струна. — И может, хватит меня уже сравнивать с твоей покойной первой женой? Я для тебя всегда не идеальна! Хотя она-то хотя бы имела вкус вовремя умереть!

Тишина повисла в комнате, как петля на виселице. Александр поставил стакан на столик — звякнуло, словно звонок по покойнику. Лицо у него потемнело, как у палача перед работой.

— Я тебя не сравнивал, — буркнул он тоном, которым обычно объявляют смертные приговоры.

Встал резко, словно его подняла невидимая рука правосудия. Направился к двери с достоинством императора, идущего на собственную казнь. Хлопнул дверью так, что штукатурка посыпалась, как слезы на похоронах. Мария осталась одна со своими демонами — и те явно выигрывали партию.

«Все, занавес», — подумала она мрачно. «Спектакль окончен, актеры могут умирать.» Нервы трещали по швам, а покоя не будет, пока не уничтожит эти проклятые бумажки — алхимический анализ. Одна эта бумажка стоила дороже ее жизни. И намного меньше. Схватила графин дрожащими руками, плеснула вина, выпила залпом. Горло обожгло — видимо, организм уже готовился к последнему причастию.

«И что теперь?» Максим Безухов мертв — единственный, кто мог помочь довести дело до конца. Остался один выход — убрать Лолиту Невскую. Тогда можно будет надавить на Александра Невского, кузена, и провернуть с ним то же самое, что планировала с Максимом. Но поддержки Дальнего Востока теперь не видать, как собственного счастья. Слишком много неизвестных, слишком много рисков. Игра становилась смертельной — в самом буквальном смысле. А ставки росли быстрее, чем цены на гробы в чумной год.