Зумер 2: Вожатый из будущего

Глава 7

На следующий день Валька растолкал меня задолго до побудки.

— Ммм… Ты чего? — сонно пробормотал я, перекатываясь на другой бок и накрывая голову подушкой. — Отстань, я все правки вчера заказчику отправил.

— Какие правки, тормоз! Открытие смены сегодня! Какие у тебя заказчики? Фарцой все-таки заняться надумал? Заказчики у него… — Валька скинул с меня одеяло. — Не отдам, пока не встанешь. И так полжизни проспал! Вставай!

Я открыл осоловелые глаза и сел на краешек кровати. Было довольно зябко, и я поежился. Я вспомнил, что почти всю ночь мне снился сон, как я гуляю по какому-то старому заброшенному пионерскому лагерю. Я бродил по дорожкам между корпусами, в которых уже давно не слышался детский смех. Слышен был только шелест вестра, который поднимал вверх ворох опавших осенних листьев. Сгущались сумерки, и становилось все холоднее и холоднее. Вот-вот должен был начаться ливень. Все вокруг выглядело довольно старым и ветхим. Скорее всего, лагерь когда-то закрыли из-за недостатка финансирования, и теперь он был отдан на растерзание черметчикам и вандалам. То тут, то здесь виднелись нецензурные надписи, сделанные явно не пионерами. Я прошел мимо комнат с надписями «Хлеборезка», «Цех выпечки». В одной комнате стояли ржавые умывальники, висело разбитое большое зеркало, а над ним — плакат с надписью: «Мой руки перед едой!».

Осторожно шагая (а вдруг тут сторожа, и территория закрыта для посещения?), я зашел в один из корпусов и поднялся по лестнице со старыми шаткими деревянными перилами. По обе стороны коридора были двери в палаты — точно такие же, какие мы видели, когда ходили вчера с Галей на экскурсию по лагерю. Вокруг не было ни души, и я даже слегка похолодел, видимо, под впечатлением вчерашних воспоминаний о бабушкиных лагерных страшилках. Как бы не появилась откуда ни возьмись женщина в красных перчатках! Тьфу, какая чушь! Я здоровый лоб, мне уже за двадцать, какие «красные перчатки»? Я заглянул в одну из палат. Она выглядела примерно так же, как старая бабушкина квартира в Алтуфьево, когда ее когда-то затопили соседи. На стенах облупилась штукатурка, на потолках — разводы. Везде были огромные залежи пыли, под потолком — паутина. По углам стояли кровати со старыми продырявленными матрасами. Кое-где валялись старые потрепанные разноцветные книжки.

Я подошел поближе и, щурясь, попытался разглядеть надписи на стенах у кроватей. Ничего необычного: ребятня хотела оставить о себе воспоминания. «Лето 1978 года, 1 смена». Коротко и емко. Или: «Вожатый Павлик — урод!». Тоже информативно. Было и кое-что личное, например: «Ваня из третьей смены — я тебя люблю!» или «Вика, я жить без тебя не могу, очень хочу тебя поцеловать! Сережа, второй отряд». Ну что ж, надеюсь, у Вани с незнакомкой и у Вики с Сережей все сложилось в личной жизни, и они поцеловались на прощальном костре.

Я вдруг заметил, что чувство страха от нахождения в заброшенном месте куда-то исчезло без следа. Мне почему-то очень захотелось исследовать это необычное место. Почему-то оно мне казалось странно знакомым. Может быть, потому-что я когда-то увлекался играми, в которых было нечто подобное? Помню, в детстве я очень любил играть в «Сталкера», где нужно было ходить по всяким заброшенным местам, очень похожим на эти. А однажды захотелось сделать это наяву, правда, так и не удалось воплотить свою мечту в жизнь — спасибо родителям.

Будучи подростком лет двенадцати, я как-то в одной из социальных сетей нашел объявление об экскурсиях с диггерами. Эти экскурсии организовывал энтузиаст со звучным именем Мирон — анорексичного вида парень в очках, с вытаращенными глазами и с копной грязных волос. Мирон предлагал за умеренную плату всего в тысячу рублей помочь свести личное и незабываемое знакомство с аномальными мирами и потусторонними зонами, которые, по его словами, совершенно точно были в Неглинке. В качестве доказательств того, что Мирон не трындит, к объявлению прилагалась пара размытых фоток с изображением чего-то, похожего на череп инопланетянина. Тысяча рублей, сэкономленная на школьных обедах, у меня была — я собирался купить на нее игру для своей приставки, но потом решил, что вживую увидеть аномальные зоны будет намного интереснее.

Я заполнил анкету, отправил заявку и стал ждать ответа. Ответ не заставил себя долго ждать. Буквально через пять минут мне на почту пришло письмо следующего содержания: «Здравствуйте, Алексей! Поздравляем Вас! Вы только что стали участником нашей экскурсии „Тайный лабиринт“. Мы отправимся в увлекательный поход в коллектор реки Неглинки. Это каменный туннель высотой около 3,5 метров и 5 метров в ширину. Коллектор достраивали в конце XX века, но мы с Вами отправимся в наиболее интересную часть, поспостроена порядка 200 лет назад…»

Двухсотлетний коллектор? Вот это да! Ничего себе! У меня прямо дух захватило! Может, удастся даже с пришельцами встретиться? Почесав юношеские прыщи на подбородке, я принялся читать дальше.

«Вам потребуется взять: удобную непромокаемую обувь, фонарь с двумя автономными запасами питания, теплую одежду, которую не жалко испачкать, и запас еды на случай завала».

Не обратив внимания на последние слова предложения, я опрометью бросился готовиться к походу. Из непромокаемой весенней обуви у меня были только уродские резиновые сапоги. С антресолей я достал коробку с разным папиным барахлом, где, в том числе, был и налобный фонарь, который он брал для походов в лес на даче. В шкафу я нашел свои старые драные джинсы и кофту, в которой играл с ребятами во дворе. Испачкать все это было совершенно точно не жалко. Бабушка, когда увидела меня в этих лохмотьях, сказала, что в гроб краше кладут (в выражениях она никогда не стеснялась).

Собрав полную экипировку для предстоящего похода в аномальные зоны и встречи с пришельцами, я двинулся на кухню опустошать холодильник, выгреб оттуда нарезку карбонада, хлеб и несколько вареных яиц. Немного подумав, я еще добавил вакуумную упаковку сыра. Вдруг, кроме меня, будут еще голодные исследователи. Надо устанавливать дружеские контакты. А может, и пришельцы поживиться захотят.

Когда я уже утрамбовал в рюкзак почти все, что нужно было, неожиданно с работы пришел отец и заглянул в комнату.

— Привет, — привычно поздоровался он. — На экскурсию собираешься?

— Да, к диггерам, — буднично ответил я, как будто подобные вещи были для меня совершенной рутиной, вроде контрольной по математике.

— Окей, пойдем ужин греть, — кивнул отец и уже зашагал было на кухню, как вдруг замер, как вкопанный, а потом обернулся.

— К-каким диггерам? — заикаясь от волнения, спросил он.

— Экскурсия, историческая, — важно пояснил я, ожидая похвалы за любознательность и не понимая папиного удивления. В Неглинку, в коллектор. Там еще аномальные всякие зоны. И пришельцы встречаются.

— Какие пришельцы? — загрохотал отец, вырвал у меня из рук рюкзак и перетряс. Лохмотья вместе с сыром «Чеддер» и налобным фонарем вывалились на пол.

— Да там совершенно безопасно! — я наконец понял причину папиного возмущения и, как мог, пытался его успокоить. — Там опытный инструктор, Мирон…

— Какой Мирон? — папины децибелы уже достигли критической отметки. — Ты куда собрался?

Однако, видя мой расстроенный вид и дрожащие губы, отец быстро успокоился, взял меня за плечи, усадил на кровать и, стараясь изо всех сил подбирать цензурные выражения, объяснил, что может со мной случиться в коллекторе Неглинки. Как оказалось, застревание в лазе-шкуродере — это еще самое невинное, что со мной может случиться.

— Там метров пятьдесят, если не больше, тебе придется ползти по сырой земле, — рассказал отец. — А еще случаются завалы. Если повезет, приедут спасатели и вытащат. Через день или два.

— А если нет? — похолодел я. Встреча с аномальными зонами уже перестала мне казаться привлекательной.

— Значит, нет, — веско сказал отец. — Ну что, все еще хочешь идти? Тогда давай лучше сразу заранее позвоним спасателям. Хотя нет, дай-ка мне координаты этого самого Мирона, я ему позвоню и вставлю по первое число. Взрослые пусть маются этой дурью, если хотят, а детей впутывать нечего.

Естественно, я никуда не пошел. Да меня никто бы и не отпустил, разумеется.

Игру мы с папой купили тем же вечером и еще несколько недель с удовольствием в нее резались и с ним, и с дворовыми приятелями. В старых джинсах и кофте я пошел на следующий день играть в футбол с ребятами во двор в прекрасном настроении и забил противникам несколько голов, а провиант, который предназначался для похода, мы съели вместе с чаем. На этом и закончились мои попытки исследования потустороннего мира. Впрочем, о несостоявшейся карьере диггера я никогда не жалел. Заманчиво, конечно, но и программист — тоже неплохая профессия. И ползать по земле не надо.

— О чем задумался, детина? — Валька потряс меня за плечо. — Я оделся уже, а ты все в трусах сидишь. Давай, мыться, бриться и вперед!

Я встряхнул головой, возвращаясь в действительность. Да уж, пронесло меня тогда. Спасибо отцу, вовремя он пришел с работы. Я встал с кровати, которая опять жалобно заскрипела продавленными пружинами, оделся и потопал на завтрак вслед за Валькой. По дороге за стол вожатых я обратил внимание, что несколько ребят сидели с очень понурым лицом. В тарелки капали слезы.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил я. — Буллинг, что ли, кто-то устроил?

— Что такое буллинг? — озадаченно ответил Валька вопросом на вопрос.

— Кого-то обижают? — поправился я. Разумеется, Валька, родившийся в 1966 году, и понятия не имел ни о каком буллинге. Хотя, конечно же, и тогда находились банды, любящие избрать себе жертву и превратить ее жизнь в ад.

— Да нет, скорее всего, — равнодушно пожал плечами товарищ. Я даже поразился его спокойной реакции. Валька был очень добродушным и и отзывчивым парнем и всегда приходил ко всем на помощь. Что с ним такое случилось? Равнодушно проходить мимо ревущего ребенка ему совершенно не свойственно. Я с некоторой неприязнью посмотрел на приятеля. Зачерствел, что ли, за пару лет, что мы не виделись?

— Да не смотри ты так на меня! — рассмеялся Валька, поняв причину моего недоброго взгляда. — Ничего страшного не произошло. Так всегда бывает. Я же не первый год вожатым езжу в лагерь. В первый день больше половины рыдает, назад просится, есть отказывается. Обычная реакция на незнакомую обстановку. Пройдет пара дней — и все забудется, потом уезжать не заходят. Помню, мне лет десять было, я тогда в первый раз поехал в лагерь. Ты знаешь, я не мамсик, обычный парень. А тут вдруг прямо вцепился в маму, когда она меня проводила и с другими родителями уезжала. Даже истерику устроил. В первый же вечер отправил маме домой письмо: «Забери меня, я больше не хочу тут оставаться! Пацаны — дебилы, вожатые — идиоты, еда отвратительная, все вокруг плохо!». Письмо дошло дня через четыре. Мама взяла билет на ближайший автобус и прямиком ко мне.

— А дальше? — спросил я с интересом. Мне было интересно все, что касалось лагерной жизни. Да и рассказывал Валька всегда с юмором, очень интересно и увлекательно.

— В общем, приезжает мама на проходную лагеря и прямиком к начальству. Так мол и так, обижают моего сыночку. Почему его плохо кормят? Почему вожатые придираются? Собрали аж целую комиссию и побежали меня вылавливать. Я к маме выбежал, чмокнул ее и назад — чемпионат лагеря по футболу начинался. А вечером — костер, дискотека, лагерные страшилки, конкурс самодеятельности. Видишь, я сначала тоже горевал, а потом постепенно начал втягиваться в лагерную жизнь. И забыл про свои страдания. Мама сначала жутко на меня была злая — я ее с работы выдернул и кучу людей на уши поднял. Она до конца смены даже на письма не отвечала. Потом вроде успокоилась. А теперь и вовсе вспоминает с юмором, даже письмо то, кажется, не выбросила. Иногда перечитывает и смеется. Так что не переживай, все в порядке! Положи-ка мне лучше еще бутербродиков!

Я облегченно кивнул и пододвинул к Вальке тарелку с бутерами, заодно и себе взял еще один. Ах вон оно что! Ребята попросту не привыкли еще к новой обстановке. Ну ничего, пройдет пара дней, новые знакомства, новые друзья, новые впечатления — закрутится, завертится. Готов поспорить, потом даже уезжать не захотят. У меня такое было, когда родители перевели меня из обычной районной школы в физико-математический лицей. Всю первую неделю засыпал со слезами, а потом ничего, втянулся.

В веселых разговорах и хлопотах незаметно пролетел мой первый день в должности вожатого: торжественная линейка с поднятием флага, на которой начальник — солидный грузный дядечка лет пятидесяти торжественно объявил об открытии… Потом начались заселение и знакомство с отрядом. Получилось, как я и хотел: нам с Валькой достались отряды из ребят и девочек лет двенадцати. Отличный возраст: уже не малышня, но еще и не непримиримые подростки. С мальчишками я быстро познакомился и даже успел узнать, как зовут кое-кого из девочек. В начальственной иерархии тоже было нетрудно разобраться: начальник лагеря (почему-то не директор, не заведующий — только начальник лагеря). Далее — старшая пионервожатая, которая отвечала за всю культмассовую работу — кружки, секции, стенгазета, походы, костры… Далее — воспитатели и вожатые.

Еще я узнал, что помимо торжественных линеек, которых полагалось две — на открытии и на закрытии, будут еще и ежедневные, на которых зачитывают распорядок и дня и ругают провинившихся, реже — поощряют отличившихся. Некоторые ребята приехали сразу на две смены и планировали остаться в лагере во время пересменка — небольшого перерыва между заездами. Но таких было немного: в основном все приезжали только на одну смену.

Поселили пионеров в легких, летних корпусах без отопления в почти спартанских условиях. Но, как я понял, это вообще никого из них не смущало: туда приходили только спать ночью и в тихий час. Вся жизнь лагеря проходила на улице, в столовой (там устраивались всякие концерты, репетиции) и прочее. Даже кино показывали в столовой на проекторе. В хорошую погоду играли на спортплощадке — в волейбол или баскетбол. Валька, который приехал сюда уже не в первый раз, быстро окунулся в ритм жизни лагеря и убежал играть с мальчишками в мяч. Ну а я, воспользовавшись тем, что меня пока никто не трогает, вернулся в комнату, чтобы осмотреть наконец свой рюкзак. Почти за два дня пребывания в лагере я так и не узнал, с чем в этот раз судьба закинула меня в восьмидесятые.

Зайдя в комнату, я поднял с пола рюкзак, положил на кровать, открыл и потихоньку начал рассматривать содержимое: пара теплых вязаных свитеров, второй комплект формы вожатого (что очень было кстати, потому что мою, кажется, уже пора было стирать после двухдневной носки в тридцатиградусную жару), какие-то новые запечатанные мыльно-рыльные принадлежности, что тоже меня порадовало, и не менее десяти штук разных книг, кажется, по фантастике. Все ясно: мой двойник остался верен своему давнему увлечению. Я открыл одну книгу наугад и обомлел — это была та же самая самиздатовская книга, не без помощи которой мы с отцом и старым математиком Игорем Михайловичем Макарским пытались создать временной симулятор. Я открыл уже прочитанную когда-то книгу наугад и неожиданно для себя снова так увлекся, что когда поднял голову, за окном было уже темно.

Я бегло кинул взгляд на часы, висящие на стене, и обомлел: без двадцати семь! Пора бежать вести отряд на ужин! Однако в рюкзаке еще кое-что оставалось. Что-то увесистое и тяжелое. Я сунул наспех руку, вытащил то, что там лежало, и изумился еще больше…