Водоем. Часть 1. Погасшая звезда

Глава 31. Купала и Кострома

Оказавшись дома, в огромной и пустой квартире, давящей на душу всей своей угрюмой тишиной, Сергей поспешил поскорее включить телевизор — ради создания иллюзии неодиночества. Кто-то говорит и ладно, значит, жизнь продолжается — если и не здесь, то вокруг, в мире, и ты не одинок, стоит только протянуть руку, стоит только захотеть порвать эту изоленту отчуждения, отделяющую от других людей. Но пока было не до того — надо внутренний хаос окосметить или, может, окосмичить, т. е. привести в порядок, преобразовать в гармонию космоса. Но мысли не слушались, упорно не поддавались никакой системе и продолжали путаться…

Столько событий в течение последних дней, и одно чудеснее другого, столько информации, и все чудесно, неправдоподобно, загадочно, мистично и вместе с тем страшно, опасно, тревожно. Конечно, атеистом он никогда не был, ему был ближе пантеизм, вера в Высший Разум и Информационное поле Вселенной: первое тождественно со вторым, а второе всепроникающе, вездесуще. Только так, полагал он, приняв гипотезу об Информационном Поле, населенном мельчайшими психионами и сапионами, только и можно объяснить все необычное, паранормальное, начиная с телекинеза и полтергейста и заканчивая ясновидением, метемпсихозом, проскопией и многим-многим другим, непризнанным наукой. Ведь все дело в том, кто и как способен подключаться к этому полю и черпать оттуда именно то, что нужно, или хотя бы то, что можно, что важно и истинно, пусть и частично-относительно истинно. Кому, как не ему, прослушавшему полтора десятков спецкурсов по философии и методологии науки, было знать обо всех слабостях сциентизма, о жестких ограничениях научного метода, о реликтовом консерватизме ученых. Раз уж сам профессор Никифоров, заведовавший сектором методологии науки Института философии, на полном серьезе убеждал их, студентов, в истинности духовидческих способностей Сведенборга, в точности астрологических прогнозов Кеплера, раз уж сам великий Фейерабенд приравнял науку к каббале, мифам, к учениям алхимиков и теософов, гностиков и герметистов, доказывая, что первая не имеет никаких преимуществ перед последними, а держится исключительно на силе авторитета, благодаря рекламе, пропаганде, внедренном в массовое сознание лживом ореоле безгрешности, то почему он, аспирант-заочник, должен сомневаться в реальности иных миров, в материальности сознания, в бессмертии души, в божественном творении «почти что из ничего»?

И все же, пусть только краешком души, он сомневался, хотя, казалось, в его недлинной жизни уже были странные знаковые события, роковые совпадения, а семейное предание хранило немало историй о вещих снах, чудесных исцелениях, неожиданных спасениях — ну, чего стоит хотя бы история бабушки Маши, волшебным образом ускользнувшей от стаи голодных волков в годы военного лихолетья… Но этих случаев, пусть и ярких, показательных, было недостаточно, и самое главное заключалось в том, что при желании все можно было объяснить, не прибегая к помощи потусторонних сущностей и сил. Ведь те же волки могли действительно почуять запах иной, более вкусной добычи, или же вещие сны могли оказаться самоиндуцирующимися (и откуда вылезло это корявое латинское словечко!) пророчествами по принципу: «чего боишься, то и случается…»

Но это было уже в прошлом. Сегодняшний вечер развеял все сомнения, и вера, наконец, покорилась, уступив место знанию. Теперь он не сомневался, а уже твердо знал: загробный мир существует, наше бытие не ограничено земным существованием (или лучше было бы сказать «прозябанием»?), сверхъестественные создания реальны… Но, оказывается, это знание уже не было насущным, теперь оно казалось лишь само собой разумеющейся информацией, а главное оставалось скрытым, запутанным, непонятным. Почему именно ему старик-монах открыл путь в Междумирье? И не тот ли самый это мир, где он бывает во снах? Зачем и Харитон, и девушка (опять он не мог вспомнить ее имени) так подробно рассказывали ему о пути в Иномирье? Не потому ли, что только проникнув туда, он сможет избежать гибели? И каким образом его кузина, прекрасная Елена Кострова, могла там побывать и не только побывать, но и вернуться, если… если, со слов монаха, даже младшим богам туда путь заказан, а смертным, но только избранным из них, проход открывается лишь в одну ночь в году? И, главное, в чем состоит его миссия? Неужели именно ему надо будет оседлать Единорога и попасть туда, и не когда-то, а через две недели, в самую короткую ночь года, в ту самую ночь на Ивана Купалу, когда он должен погибнуть? Или все же не должен? Но для чего? Чтобы избежать смерти, только ради самоспасения собственной скромной персоны или есть иная, более важная и высокая миссия? Но какая? И как? Как проникнуть в это Царство Тишины? Как переплыть реку Плача? На Единороге? Но где найти-отыскать этого «всамделишного, реального, из плоти и крови», а не фантазийного, поддельного или иллюзорного Единорога?

Для начала он решил все же «оседлать» более скромную и простую задачу — выяснить как звали девушку… Имя-то без сомнения греческое… Вот и словарик по античности… Кажется, ее звали на Ге-… Так-так… Геба, Геката, Гекуба… Нет-нет, все не то… Гера, Гермиона, Герса, Гесиона… Вот! Точно, так и есть — ее звали Гесиона… И это имя моей Анимы?!! Так, что же тут написано… «По требованию оракула была отдана морскому чудовищу и освобождена Гераклом», затем «была выдана замуж за Теламона, родила ему Тевкра… своим покрывалом выкупила своего брата Подарка (=Приама)». И все? Не густо, если не сказать, что скудно… И непонятно… Значит, она — тетя славного Гектора и прекрасного Париса, укравшего еще более прекрасную Елену, и прорицательницы Кассандры, предсказавшей падение Трои, но ей, увы, никто не поверил… И что же все это значит?

Надо посмотреть у Грейвса… Ага, вот и именной указатель… Ага, ее приковали к скале, как Андромеду, но на самом деле это не девушка, а богиня и одновременно Афродита и Астарта, похотливая морская богиня, «повелительница мужчин». Но Астарта и Афродита — богини любви… Так, что там про Астарту… О, спутница бога войны — Ваала или Мардука, ее священное животное — лошадь (почти что единорог, только без рога!) и голубь (м-да…), олицетворение планеты Венера.

Ладно, будем дальше про Гесиону… Ну, теперь ясно — ее приковали к скале, совсем нагую (что-то я не заметил, чтоб во сне она была без одежды), а Геракл с товарищем пожалел… Да, видимо она так долго висела, бедняжка… Геракл ее освободил (что-то я не очень тяну на Геракла) и пошел менять на двух белоснежных коней, которые могли мчаться над водой или хлебным полем, как ветер (о, это то, что надо, мой единорог тоже должен так скакать).

Дальше… Да, Геракл долго с этим чудищем возился — три дня сидел в глотке, потерял все волосы (кажется, я тоже тихонько начинаю лысеть)… Ну, дальше мы знаем: Лаомедонт коней не отдал, Геракл разорил Трою, выдал замуж Гесиону, а уж потом та выкупила Подарка за «золоченое покрывало, украшавшее ее голову» (что-то я такого не заметил).

О, тут про Кассандру интересненькое… Это ж надо, отказала самому Аполлону, подарила ему только один поцелуй… За что и была наказана — ее пророчествам никто не верил… О, вот-вот, оказывается причиной Троянской войны стало похищение Гесионы Теламоном, и Приам требовал возвращения своей сестры, но так и не получил ответа… А похищение Елены было уже «ответной акцией»…

Сергей с громким шумом захлопнул книгу Грейвса…

«Ну, теперь все ясно. — продолжал он размышлять, ища неведомую путеводную нить. — Точнее, ничего не ясно… Еще и этот монах, как его там… Харитон… Почти как Харон, тот самый скупердяй, что перевозил за один обол души мертвых в Аид… через этот самый Стикс… или его притоки, как их там, Ахерон, Коцит, Флегетон, Лета… Как он ее назвал, да, точно — Река Плача… Да, это либо Ахерон, либо Коцит…»

Он вышел на балкон, выкурил одну за другой три сигареты, и, вернувшись в гостиную, снова взялся за толстый том в синей обложке… Сергей продолжал все дальше и дальше листать фолиант Роберта Грейвса, посвященный греческой мифологии, и чем дальше листал, тем сильнее запутывался… В чем же его задача? Должен ли он спасать Гесиону, подобно Гераклу, или же ему, опять-таки как Гераклу, предстоит спуститься в Аид, в это странное Иномирье? Но при чем тут единорог? И зачем ему перескакивать через эту реку, если Гесиона находится на этом, а не на том берегу?

Но это все догадки, а факты… Надо опираться на них… Во-первых, что же это за голос, который слышал старик и до войны, и вот недавно, несколько лет назад. Кто была эта девушка, что означают слова припева: «Скорей бы зима…трата-та… завершила, быстрее бы лето вступило в права, хочу, чтобы сердце мое не остыло…» Да, ничего конкретного, так может спеть всякая влюбленная девушка, особенно умершая… Но что-то напрягает, что значит «сердце не остыло», почему именно сердце, а не душа, не любовь, ведь у душ нет сердца… Или это метафора, или… Скорее всего, конечно, метафора…

Во-вторых, кто же эта Оля Кравцова? Почему старик назвал ее заступницей? Кажется, он в нее влюблен… И почему, почему такие странные нумерологические совпадения, откуда это четырехкратное 14: 14 июля — это раз, 14 месяцев спустя я родился — это два, соответственно, 14 августа, мой день рождения — это уже три, и ее смерть за 14 дней до моего дня рождения — это уже четыре… Не многовато ли совпадений? Ой, я же забыл, хотел посмотреть, что я делал в тот день, в день ее смерти, 31 июля 1992 года…

Сергей бросился в свою комнату, чтобы в письменном столе отыскать заветную тетрадку, возможно, первый свой дневник, который он начал вести сразу после окончания школы. Но, увы и ах, ничего существенного в эти дни не отмечено, так, непонятно чем занимался. Были каникулы, а я весь июль торчал в этой пыльной Москве… И чего я там делал? Теперь уж и не вспомню… Кажется, пили, гуляли… Кажется, именно тогда я и лишился девственности и подцепил эту дрянь… Да, точно это было 23 июля… А вот 5 августа я приехал, наконец, в Святогорск — на поезде, значит, уже тогда боялся летать самолетом… И что же я тут делал? Похоже, то же самое, что в Москве. Деньги клянчил у предков, отец дал без разговоров, даже, не спросив, зачем… Какой-то он грустный тогда был — так мне показалось… А 31-го уже был в Москве и рьяно взялся за учебу — пить надоело… И везде мысли о девушке, о настоящей любви… Вот! Нашел!!! Вау!!! 8 сентября… Цитирую: «Сегодня приснился странный сон. Возможно, сказалось чтение накануне «Архетипа и символа» Юнга. Ядерная война… Вся Москва разрушена… Остатки людей прячутся в метро. Все хотят доехать до окраин, чтобы там выбраться на землю и уйти из города: на окраинах уровень радиации меньше. Я стою в толпе, вот приходит поезд, народу битком, но стоящие на платформе пытаются влезть… Вдруг сзади женский голос: «Не спеши! Тебе туда не надо». И тут же Она подходит и берет за руку: «Пошли!» Мы идем на противоположную сторону платформы, но поезда нет. Идем вдоль пути к началу платформы и видим: путь завален бетонными шпалами. Значит, поезд не проедет… И вот мы уже в тоннеле. Я ей: «Зачем мы идем в центр! Там же радиация!» А она: «Дело не в радиации. Тебе не надо туда, куда всем. Вдвоем нам будет легче спастись…» Больше ничего не помню. Странно, что не помню лица девушки, она была всегда рядом, но мы ни разу не посмотрели друг другу в глаза. Зато она стройная, даже хрупкая, чуть ниже меня ростом, с длинными волосами, кажется… Что бы это значило?»

Ничего себе совпаденьице! Так значит, в ту самую ночь, когда старик слышал ее пение, она мне впервые приснилась. Похоже, это было первое явление Анимы, чего я тогда так и не понял… Но кто же Она? Ольга? Она ли пела из могилы? Но как могла петь Ольга тогда, еще до войны, когда ее и на свете не было? Метемпсихоз? Реинкарнация?

Сергей зашвырнул дневник на одну из книжных полок, и в этот самый момент его глаза уперлись в очередную толстую книгу, на переплете которой красовались золотые буквы «Языческие божества Западной Европы»… Пришлось достать и её… Так-так, начнем со словарика… Аватара, Аврора, Адонис… Нет, все не то… А вот, Аид, интересненько… Ага, делится на обитель блаженных, то бишь рай, Эреб и Тартар, то есть ад и «чистилище» или асфоделиевые луга… Так, значит, последнее и есть Междумирье… Ну, и что? Ладно, пойдем дальше… Альвы, Амур, Ангрбода, Аполлон, Артемида, Асы… Асы? О, кажется старик что-то там про них говорил. Надо почитать… Так-так… Враждовали с ваннами — другим племенем богов… Верховным среди асов был Один… К асам принадлежали также Хеймдаль, Локи, Вали, Бальдр… Нет, эти имена ничего мне не говорят… А, там еще и асини были — Сьевн, Ловн… Да, не многовато ли богов? О, тут стишок из «Старшей Эдды» затесался… Что??? Нет, не может быть!!!

Сергей несколько раз прочитал, стараясь внимательно врубиться в смысл четверостишия:

Четырнадцатым число я открою

асов и альвов,

прозванье богов

поведаю людям, — то может лишь мудрый.

Ему было понятно, что речь идет о числе 14, о котором он полчаса назад как раз и думал, было понятно и то, что это число богов, тех самых асов, а также еще и альвов, «природных духов», которые делятся на светлых, что «прекраснее солнца», и темных, которые «чернее смолы»… Но что значит эта странная фраза «то может лишь мудрый»? Какую смысловую нагрузку она несет? Что может мудрый? А он, Серега Костров, мудрый или только философ, «любитель мудрости»? Эх, сейчас бы Арона Гуревича сюда! Он, конечно, помог бы…

А между тем «голубой друг», о мерном жужжании которого Сергей почти и забыл, продолжал работать…

— Дорогие телезрители! Сегодня у нас в гостях депутат областной думы, председатель комиссии по культуре и образованию, историк, краевед, руководитель общественно-исторической организации «Новый Аваллон» Игорь Александрович Астров.

— Здравствуйте, друзья! — представился очкастый бородач лет 45-ти, мило улыбаясь с голубого экрана.

— Сегодня темой нашей беседы станет один из древнейших русских праздников — день Ивана Купалы, до наступления которого осталось чуть меньше двух недель… — продолжала вещать миловидная блондинка лет 25-ти с того же телевизионного экрана.

Только тут Сергей обратил внимание на «говорящий ящик», почувствовав, что сейчас будет нечто интересное… И он не ошибся…

Тем временем Астров продолжал:

— Прежде всего, давайте договоримся называть праздник правильно: «Чествование Купалы». Без всякого «Ивана». Стоит ли напоминать, что имя пророка Иоанна Крестителя внедрилось в название праздника незаконно, а изначально этот день был посвящен только Купале, ну, и в некоторой степени его жене Купаве и его же сестре Костроме.

— Скажите, но кто такой этот Купала?

— Для начала напомню, что сам индоевропейский корень «куп-» достаточно древний и первоначально означал «кипеть, вскипать, страстно желать». Если мы вспомним, что римский Купидон — аналог греческого Эрота, — имеет тот же корень, то получим первое определение Купалы как бога страсти, бога любви. Конечно, Купала — это и ипостась бога солнца Ярилы, недаром этот праздник отмечается в самую короткую ночь. В то же время, Купала — это также ипостась солнечного Дажьбога. Мы, русские, прямые потомки этого «дающего счастье» великого бога, сына Перуна и Роси, он рождается в декабре и в младенчестве называется Колядой, а вот летом он достигает зрелости и именуется уже Купалой. Хотя по более древним дохристианским источникам, Коляда — сын Дажьбога, а Купала и Кострома — дети бога огня Семаргла и богини ночи Купальницы.

— Игорь Александрович, а зачем наши предки сжигали соломенные чучела Ярилы и Купалы? Ведь это выглядит как святотатство — сожжение божеств, пусть только и в соломенном воплощении?

— Да, уважаемая Марина, это интересный вопрос. Но сначала уточню: все же чаще сжигают чучела Купалы и Костромы, его сестры. Тут необходимо вспомнить легенду, согласно которой в один прекрасный день на берега Ра-реки — под ней нередко имеют в виду Волгу, хотя это весьма спорно, — прилетела сладкоголосая птица Сирин, птица смерти, но обладающая женским голосом неземной красоты…

Тут Сергей не на шутку встревожился — не этот ли голос очаровал монаха Харитона и его соплеменников именно на берегу реки, пусть и не Волги? Он уже окончательно обратился в слух — Сергей был почти уверен, что из уст этого бородача-депутата получит если и не ключ к решению всех проблем, то, по меньшей мере, наводящую на верный след информацию… А Астров тем временем размеренно продолжал:

— …Эта птица пела чудесные песни, хотя внешне была невзрачна и невелика, возможно, даже уродлива: до пояса — птица, а выше пояса — девушка. Хотя, кто-то полагает, что она, напротив, была прекрасна лицом. Тот, кто слушал ее пение, а пела она только раз в году, в самую короткую ночь, забывал обо всем на свете. Очарованные ее голосом следовали за Сирин-птицей в царство Нави, то есть в загробный мир, в Пекельное царство, где властвовал Кащей Виевич. И вот однажды юные Купала и Кострома тайком убежали от матери, чтобы послушать пение…

— И случилось несчастье? — предположила корреспондент.

— Вы совершенно правы, Мариночка. Малыша Купалу птица Сирин со своей гусино-лебединой свитой унесла в царство Нави, к злополучной Бабе-Яге, а Кострома осталась грустить…

— На этом мифе основан сюжет сказки «Гуси-лебеди»? — снова вмешалась Марина.

— Разумеется. Аленушка — это Кострома, а Иванушка — Купала…

— Так вот почему праздник называется «Иван Купала»!? — радостно, чуть не подпрыгнув от собственной догадливости, проговорила девушка.

— Да, конечно и поэтому тоже, — подтвердил депутат.

— И Аленушка-Кострома отправилась на поиски братца, прошла множество испытаний, и они вернулись домой? — поспешила уточнить Марина.

— Не совсем… — хмуро оскалился краевед. — Кострома осталась с родителями, в родных пенатах. И когда подросла, то решила поиграть с судьбой. Знаете, у греков было такое слово «гибрис», означавшее «наглость, высокомерное непочтение к богам», когда человек начинает верить, что сам является полновластным хозяином своей судьбы. Помните, как Одиссей непочтительно отозвался о Посейдоне, за что и был наказан 20-летними скитаниями. Вот та же история случилась и с юной Аленушкой-Костромой…

— Интересно… — только и нашлась, что вставить, Марина.

«И мне тоже интересно», — добавил про себя Сергей.

А Астров еще более спокойно и растянуто рассказывал:

— Так вот. Шла она по бережку той самой речки, сплела себе веночек, да решила с ветром потягаться и заявляет ему, Ветру то есть, что не сможет он венок с нее сорвати… Ну, Ветер обозлился и сорвал, конечно, венок с головы Костромы и унес в реку… А тут… — и Астров мягко причмокнул, но продолжить ему не дали. Марина грустно заявила, что сейчас время для рекламы, и продолжение мы узнаем через пять минут…

Сергей использовал перерыв с толком: сначала опрокинул рюмашку коньяку, в очередной раз подметив про себя, что слишком уж часто и много он стал пить, а потом пошел покурить на балкон, подышать свежим воздухом, обильно озонированным недавней грозой… К его удивлению, небо уже совершенно очистилось, и он не мог не залюбоваться звездами…

То ли рекламная пауза длилась меньше заявленных пяти минут, то ли Сергей слишком долго любовался парящим над юго-западной окраиной горизонта Юпитером, но факт остается фактом: когда Костров вернулся в гостиную, то экранный Астров уже заканчивал историю о несчастье, постигшем брата и сестру:

— …И вот когда они поняли, что совершили страшное преступление, то им пришла очевидная для их времени мысль — покончить с собой. И тогда они пошли на берег реки и утопились. Но боги сжалились и не лишили их жизни: Кострома стала русалкой, а Купала превратился в лешего. По другой версии, которая не противоречит первой, боги превратили их в цветок Купала-да-Мавка, а по-нашему — Иван-да-Марья. В «Книге Коляды» находим такие поэтичные строки: «В ночь Купалы цветы люди будут рвать, станут петь они, станут сказывать: «Вот трава-цветок — брат с сестрою, то Купала — да с Костромою. Братец — это желтый цвет, а сестрица — синий цвет…».

— Действительно, поэтично, — подтвердила телеведущая. — Но зачем же их чучела сжигают, Игорь Александрович?

— Думаю, после сказанного легко догадаться. Ведь превратившись в темных духов, Купала и Кострома стали в некотором смысле враждебны людям, и вот очищение огнем призвано оберечь от их чар, ну, и служит предупреждающим символом, чтобы люди были осторожнее, чтобы помнили о Боге, не подпадали под власть «гибриса»…

— Скажите, Игорь Александрович, а как правильно отмечать этот важный праздник?

— Это долго рассказывать. Мы в своем кружке пытаемся восстановить древние обряды, но это не просто. Конечно, мы и песни поем, и через костер прыгаем, и веночки плетут девушки, и в ручеек играем. Приходите на нашу Ярилину гору, ныне, увы, большей частью затопленную Жуковским водохранилищем и превратившуюся в небольшой островок, и сами все увидите…

— Спасибо, обязательно приду, — улыбнулась телеведущая. — А папоротник цветет в эту ночь?

Тут пришла пора депутата-краеведа лукаво улыбаться:

— Конечно, официальная наука отрицает такую возможность. Да и я, врать не буду, не видел цветущего папоротника. Но дело не в этом, а в том, что цветок папоротника не столько реальность, сколько глубокий символ. На Руси его называли «Свети-цвет», «Жар-цвет», «Перунов цветок». По древним поверьям, он распускается с громким треском и вместо лепестков у него кроваво-красные язычки огня. Здесь мы можем провести параллель с английским святым Граалем, который представлялся мистической чашей с кровью Христа, заметьте, опять тот же красный цвет, цвет крови. Я подробно об этом писал в еженедельнике «Святогорец». В древних ведических книгах сказано, что тот, кто найдет цветок и сорвет его, будет «знать все, что есть и где лежит на земли». Традиционное толкование имеет в виду, что человек будет видеть местонахождения всех кладов. Но я думаю, что дело не в золоте, не в богатстве, а именно в ведении, в знании. И тут снова напрашивается параллель с «философским камнем» алхимиков, также дарующим полноту знания…

— И где же следует искать этот чудо-цветок? — с неподдельным интересом вопросила журналистка.

— Если бы я знал, то, наверное, уже нашел бы, — снова оскалился улыбкой Астров. — Могу только предположить, на свой страх и риск, что цветок этот существует в единственном экземпляре и искать его надо… в главном святом месте нашей планеты…

— Вы имеет в виду Иерусалим? — предположила девушка.

— Конечно, нет. Там бы его давно уже нашли. Уж скорее тогда в Гималаях или на Тибете, в мистическом пространстве легендарной Шамбалы… Но я думаю, что даже и не там, а… в подземном царстве…

— На том свете? Но как же туда попасть? Надо умереть? — дивилась Мариночка.

— Нет, конечно, умирать не надо. Искать следует на этом свете. Думаю, что этот цветок сокрыт глубоко под землей, скорее всего, среди гор, в какой-то таинственной пещере. И надеюсь, что это не Гималаи, не Тибет, а наш сосед — седовласый Урал, опорный край державы…

— И вы планируете экспедицию по поиску этого цветка? — обрадовалась девушка.

— Не в этом году. Возможно, в следующем. Здесь не надо торопиться. У нас есть предположения. Дело в том, что недавно при раскопках, недалеко от Аркаима, были обнаружены глиняные таблички с текстами на загадочном языке. Мы уже расшифровали некоторые, и из них стало приблизительно ясно, как найти эту пещеру. Могу только добавить, что она находится у подножия Святой горы. Последняя, как я неоднократно подчеркивал в своих статьях, ничем не отличается от многих гор. Это и не самая высокая, и не самая живописная гора. Потому и отыскать ее непросто. Поначалу я думал, что наша Ярилина гора она и есть, но… видимо, ошибся… Интересно, что для поиска таинственной горы необходимо ориентироваться по звездам, что очень близко к японской легенде о «звездной дороге», которая открывается лишь раз в году, именно в самую короткую ночь, с 21 на 22 июня.

— Нельзя ли поподробнее? — отозвалась Марина.

— Да я и сам плохо знаю эту легенду. Японцы верят, что на разных берегах Млечного пути стоят влюбленные мужчина и женщина, и только раз в году — ясно, когда именно, — эта река мелеет, и они могут перейти ее вброд и встретиться, чтобы потом уже не расставаться никогда.

— Красиво… — согласилась журналистка.

— Да, очень. Так вот из наших табличек вырисовывается, что у наших предков было похожее поверье, только вместо Млечного пути речь идет о «звездных вратах», которые открываются в эту ночь. Они также называются «велесовы врата», ибо их отпирает бог Велес. Это врата между миром Яви и миром Нави, и вход в них надо искать в одной из уральских пещер. А Свети-цвет находится на границе этих миров, как бы соединяет их. Впрочем, это лишь гипотеза, нуждающаяся в дополнительном исследовании и обосновании.

— Что ж, Игорь Александрович, могу лишь пожелать вам удачи в поиске этих врат…

— Спасибо, Мариночка!

— А в заключении, не могли бы вы дать совет нашим зрителям по поводу предстоящего праздника…

— Охотно. Во-первых, следует помнить, что на утро 22 июня травы приобретают повышенную целебную силу, поэтому именно в этот день разумно заготавливать лекарственные растения. Во-вторых, неплохо пройтись по утренней росе — это умножит ваше здоровье многократно, а девушки, умывшиеся такой росой, заметно похорошеют и продлят свою молодость. В-третьих, несчастно влюбленным для возбуждения у любимого ответных чувств народная молва рекомендует трижды обежать вокруг ржаного поля, обязательно в обнаженном виде и двигаясь по часовой стрелке. Ну, и в-четвертых, надлежит помнить, что в этот день активизируются черные боги, ведьмы, вурдалаки и прочая нечисть справляет свои шабаши, потому надо быть осторожным. Да, чуть не забыл, если верить Михаилу Булгакову, если Воланд действительно посещал землю, то он может и на этот раз посетить какой-либо из городов, скорее всего, это будет уже не Москва, ведь в этом году исполнятся ровно 66 лет с тех памятных событий, что описаны в «Мастере и Маргарите».

— Что ж, Игорь Александрович, мне остается только вас поблагодарить за интересную беседу и пожелать вам, всем нашим телезрителям удачи, приятного летнего отдыха и быть осторожными в преддверии такого большого и древнего праздника.

— А я, в свою очередь, хочу вас пригласить, прекрасная Марина, на наш праздник, который мы будем справлять на острове Новом Аваллоне, бывшей Ярилиной горе, и предложить вам главную роль в нашем действе — роль девы-купалы.

— Спасибо! Охотно принимаю ваше приглашение…

Передача закончилась. Сергей снова вышел на прокур, чтобы попытаться вернуться к своим мыслям, освежив их полученной из телевизора новой информацией. Нет, все это не случайно, не случайно он включил этот канал, не случайно встретился с Харитоном, не случайно судьба его толкает в загадочное и опасное Иномирье… Но как все это привести в единую картину? Может, положиться на интуицию, работающую лучше всего ночью, способную черпать из космоса нужную информацию, а пока… пока лучше просто помечтать… На юго-западе, над клешней невидимого Скорпиона все так же белым цветом светил яркий Юпитер, устроившийся в Змееносце — созвездии, незаконно исключенном из зодиака. Правее и выше горел Арктур, еще выше, на самом Западе — всем известная Большая Медведица. А с другой стороны дома, он знал это, но не видел, уже заискрился летний треугольник, там же, на востоке, продолжает мучаться прикованная к скале Андромеда-Гесиона, которая ждет не дождется своего Персея-Геракла, а посреди Андромеды махоньким туманным пятнышком светится огромная галактика, наша ближайшая соседка, медленно дрейфующая к нам на встречу… И где, где искать эти звездные врата, этот звездный мост, наводящийся между мирами лишь раз в году, в лунный день 31 июня. Мост, по которому можно вывести-спасти единственную и неповторимую принцессу Мелиссенту из Пирадора… Стоп-стоп! Какая Мелиссента? Какой Пирадор? Какое 31 июня? Он невольно вспомнил красавицу-актрису Наталью Трубникову, сыгравшую главную роль в замечательном фильме по пьесе Пристли, сыгравшую, чтобы исчезнуть навсегда с экранов, а может и… Вспомнил, сличил ее нежное невинное личико с фотографией Ольги… Нет, едва ли они похожи… Но на кого же она похожа, почему он не может вспомнить…

И какую роль во всей этой истории предстоит сыграть Светлане, про которую он внезапно забыл, а ведь у нее несчастье и ей нужна его помощь, а он боится, боится ей звонить после всего того, что у них было… Но главное — Ариадна, сестра Елена! Неужели дело только в наследстве? Вряд ли… Откуда тогда у нее сверхспособности? Кто дал ей такую власть? Давно ли, для каких целей? Когда она снова вернется и что потребует в этот раз? Нет, не верится, что дело в наследстве, похоже, она в самом деле пришла за его жизнью, а заодно и помешать ему выполнить его миссию… Но в чем она состоит??? Неужели в спасении Гесионы, в ее воскресении, возвращении в наш мир? Возможно ли такое??? И почему не звонит Клещёв, ведь он обещал навести справки о таинственной Ариадне? А Саша? Появится ли он снова? Хорошо, что хоть с бабушкой все в порядке…

Сергей припомнил прошедший уик-энд — как он радовался, увидев бабушку живой и невредимой, какое счастье было помочь ей по хозяйству — прополоть грядки, потаскать под навес свежепривезенный уголь, а потом выпить с бабулей смородиновой наливки… Значит, Елена не всесильна и не всегда ее словам можно верить, если вообще еще кому-то в этом мире можно действительно верить…

Сергей уже лежал на кровати, под теплым одеялом — после грозы посвежело и пришлось укрыться. Он действительно устал как от этого, так и от предшествующих дней, от этих мыслей, догадок, огромного потока информации, и сейчас, наконец-то, смог расслабиться — просто решил понаслаждаться, отпустив все мысли и догадки, оставив в сознании только один образ — образ Ольги… Засыпая, он старался удерживать его как можно дольше, любуясь ее дивной улыбкой, ее незамысловатой, немодельной, но очень теплой и родной красотой, обрамленной сотнями белоснежных цветов…