Водоем. Часть 1. Погасшая звезда

Глава 7. Новый Аваллон

Как известно всякому продвинутому читателю, мало-мальски интересующемуся историей нашего Отечества, в конце 80-х годов на Южном Урале, на мысу между реками Утяганка и Караганка был обнаружен древний город, названный Аркаимом. Сначала правильную круговую форму его очертаний зафиксировал космический спутник, а затем за дело взялись археологи Челябинского университета. Им пришлось не только кропотливо и аккуратно раскапывать останки древнего поселения, но и бороться за прекращение строительства плотины, в результате которого в сухой южно-уральской степи должно было образоваться нешуточных размеров «рукотворное море» для орошения полей местных сельхозпредприятий. Поддержанные общественностью, уральской наукой и интеллигенцией, архелоги одержали уверенную победу. При этом они волей-неволей были вынуждены обосновывать, что в спасении нуждается не какая-то заурядная деревушка, а уникальный памятник мировой культуры — столица великой Гардарики, «Страны городов», существовавшей более трех с половиной тысяч лет назад и отличавшейся высоким уровнем развития ремесла, прежде всего, кузнечного дела, глубокими астрономическими познаниями и многими другими уникальными достоинствами. Но главное, что Аркаим признавался — ни много, ни мало — прародиной всех индоевропейцев, которые отсюда, из зауральских степей, расселились по всей Евразии, дав начало великим культурам Древней Индии, Китая, Персии, ну, и, конечно же, Древней Руси.

Преувеличили археологи историческое значение Аркаима или нет — судить не нам, а будущим поколениям. Но то, что они подняли во всем Приуралье и Сибири волну интереса к далекому прошлому, пробудили у людей потребность в понимании собственных корней и желание эти корни «раскопать» — это никакому сомнению не поддается.

Когда же эта волна докатилась до Святогорска, а случилось это, разумеется, очень быстро, то на вершину её гребня поспешил вскарабкаться до того никому не ведомый местный ученый Игорь Александрович Астров. Будучи рядовым преподавателем кафедры истории Святогорского пединститута, по выходным подрабатывавшим экскурсоводом в городском краеведческом музее, Игорь Александрович до начала 90-х в науке ничем особенным не отметился, и не особенным, пожалуй, тоже. Он относился к когорте тех многочисленных специалистов, которые десятилетиями «работают» над диссертациями, называя их «делом всей своей жизни», но так и не могут выйти на защиту из-за «исключительно объективных причин», связанных с «необходимостью проведения дополнительных исследований и включения в рамки анализа недавно появившихся фактов и новых научных открытий первостепенного значения». Такие горе-ученые, правда, нередко бывают прекрасными педагогами, эрудированными и широко образованными специалистами, любимчиками студентов, поэтому без них жизнь наших вузов стала бы намного более серой, более невзрачной. Для своих же начальников и близких они, увы и ах, остаются обычно большой проблемой. Первым они портят показатели по «уровню остепененности вуза», измеряемому процентом кандидатов и докторов наук к общему числу преподавателей, а вторым — и это ужаснее всего, — портят жизнь, особенно своим женам, поскольку таких горе-ученых, разумеется, много больше среди мужчин, чем среди представительниц прекрасного пола. Может, конечно, и не больше, и наверняка не больше, просто женщинам общество склонно прощать неудачи в карьере, а мужчинам — увы, нет.

Вот и Татьяна Петровна Астрова, жена краеведа, будучи плоть от плоти нашего, тогда еще советского общества, не простила своему мужу неорганизованности, лени, слабости, породивших в семье безденежье и ощущение жизненного тупика. Не простила и, громко хлопнув дверью, ушла, забрав с собой 9-летнюю дочь. Случилось это еще на закате застоя, в середине 80-х. Игорь Александрович же спокойненько, как ни в чем не бывало, продолжал учительствовать в вузе, не оставляя надежды обзавестись новой «подругой жизни», считая, что «встретить идеал в этом мире хоть и сложно, но возможно». Завкафедрой и проректор по науке уже давно поняли бесполезность напоминаний о необходимости представления диссертации, а потому давно оставили горе-ученого в покое. Так бы, наверное, и докатилась его жизнь до бесславного финала, если бы…

Если бы не Аркаим и поднятая вокруг него шумиха! Археологическая волна не то что обрызгала или облила, а прямо-таки обожгла Игоря Александровича, затронув какие-то неведомые струны русской души. Он вдруг «загорелся», внезапно очнулся от спячки, вышел из долгого анабиоза и задался целью «дать наш святогорский ответ» соседнему Челябинску. «Негоже, — говорил он себе и студентам, — чтобы город с таким славным именем, именем великого русского богатыря, перед которым даже Илья Муромец был меньше муравьишки, отдал первенство прародины славян какому-то Челябинску!» Может, эти разговоры так и остались бы разговорами, эмоциональными, но бесплодными беседами, если бы…

Если бы не случилось Игорю Александровичу влюбиться в одну из своих студенток, которая — вот незадача! — ответила ему взаимностью. Может, все было как раз наоборот, и первой проявила инициативу сама студентка, очаровательная Лада Симакина, оказавшаяся под гипнотическим воздействием рассказов о «славном ведическом прошлом русичей». Но так или иначе, между ними вспыхнула любовь, и не просто вспыхнула, а внезапно выскочила перед ними как выскакивает перед обескураженной жертвой в темном переулке матерый убийца. А любовь, как известно, движет не только людьми, но даже целыми народами, и даже, как считал Данте, Солнцем, планетами и другими светилами.

Таким образом, обретя в лице юной симпатичной девы столь долго ожидаемую музу, свою «божественную Клио», как любил говаривать сам историк, он наконец-то отправился на поиски новой исторической сенсации, но в одиночку провернуть столь масштабное дело было сложно, а потому Астров пришел к ректору с инициативой — организовать при факультете «кружок по изучению отечественных языческих традиций» и вызвался сам его возглавить. Поскольку денег он не потребовал, то ректор тут же согласился, дав педагогу полный карт-бланш.

И сенсация появилась! Не прошло и полугода после создания кружка, как в местных газетах одна за другой, с недельными интервалами, стали появляться статьи нашего краеведа с размашистыми заголовками: «Так где же находилась древняя столица ариев?», «Святогор похоронен в нашем городе!?», «Уральский Грааль рядом с нами!?», «Святогор и король Артур были братьями!?», «Алтын-камень, Святогорский Аваллон и эликсир бессмертия» и т. п. Не прошло и месяца после первой статьи, как «святогорским чудом» заинтересовались тележурналисты, и Игорь Александрович в мгновение ока стал «телезвездой» местного масштаба. Ему предложили даже вести специальную еженедельную телепередачу, посвященную истории родного края, и он, разумеется, согласился.

Всё описанное случилось еще на излете перестройки, в 1990 году. К середине же 90-х большинство жителей и думать забыли о сенсации, актуальными стали другие проблемы: заплатят ли зарплату, выплатят ли пенсии, очнутся ли от спячки оборонные заводы, где купить еду подешевле, как собрать ребенка в первый класс и т. п. Но Игорь Александрович продолжал «возделывать свое поле»: он по-прежнему преподавал, проводил экскурсии в музее, вел передачу по местному телевидению, выходившую в эфир, правда, теперь только раз в месяц. Лада Симакина стала его женой и родила ему еще одну дочку, а местные жители избрали его в городскую думу, где он успешно совмещал «приятное с полезным», т. е. решение городских проблем с обеспечением собственного материального благосостояния. В университет он уже четвертый год ездил не на трамвае, а на собственном авто последней, 99-й модели, носившей то же имя, что и счастливая супруга, а свою малогабаритную «полуторку» после рождения ребенка обменял на приличную «трешку-брежневку» в «экологически благоприятном районе города». Коллеги больше не считали его неудачником, а, напротив, втайне завидовали, сетуя на несправедливость судьбы.

И все же, несмотря на три работы, журналистскую и депутатскую деятельность, Астров наибольшее удовлетворение получал от неформального общения с молодежью в рамках своего родного «языческого кружка». Последний уже отпочковался от университета, перебазировавшись в один из кабинетов городской думы, расширил число своих членов до полутора сотен горожан в возрасте от 15 до 60 лет, и стал именоваться уже не «кружком», а общественной организацией «Новый Аваллон» со своим уставом, банковскими реквизитами и одноименным, недавно созданным, благотворительным фондом.

Здесь нам следует разъяснить читателю, почему же организация получила такое красивое, поэтическое название. Согласно кельтским преданиям, Аваллон — это мифический «остров блаженных», располагавшийся, по одним версиям, среди озер, окруженный болотами и непроходимыми топями, по другим — находящийся в море, к Западу от Англии, между Ирландией и Британией. Там нет времени, царят изобилие и молодость. Попавших туда путешественников встречают прекрасные женщины и угощают их яблоками, дарующими бессмертие. Поэтому эту дивную землю также именуют «островом женщин» и «островом яблок».

Легендарный король Артур, правивший Англией около тысячи лет назад, получив смертельные ранения на поле боя, отправился на этот остров, где залечил раны и, возможно, до сих пор спит, ожидая часа, когда Англия вновь призовет его. В Британии до сих пор чтят могилу короля Артура в Гластонбери, расположенную в глубине высокого холма, вершина которого украшена белым обелиском. Некогда этот холм окружали болота и глубокие озера, поэтому некоторые историки отождествляют его с Аваллоном.

Какое же отношение вся эта заморская легенда имеет к провинциальному зауральскому Святогорску? Оказывается, самое непосредственное! Наш талантливый краевед Астров, с детства очарованный жизнью и подвигами рыцарей Круглого стола, в своих публикациях и передачах убедительно показал, что все эти бриттско-кельтские легенды, конечно же, имеют более ранние и глубокие истоки. По его мнению, они являются лишь позднейшей версией исходного архетипического сюжета, много тысяч лет назад впервые появившегося в праславянских Ведах. На Руси этот остров назывался Буяном и ему приписывались те же самые волшебные свойства, что и Аваллону. А в самих Ведах, то есть в первоисточнике, речь идет об Алатырь-острове, расположенном в неведомом Северном море. В то же время Алатырь — это и название святой горы, а также и священного камня, который является средоточием сакрального знания, жертвенником богу-Вышню. Когда праславянский бог Сварог ударял молотом по камню, из него рождались другие боги, прозванные Сварожичами, среди них и огненный бог Семаргл, и бог ветра Стрибог, и громовержец Перун, и Макошь, прядущая нити судьбы.

Игорь Александрович вполне справедливо доказывал, что Алатырь и Аваллон — это одно и то же имя, только второе более позднее. Об этом говорит и тот факт, что в древнеарийских мифах Алатырь также считался «островом яблок», и произраставшие там золотистые плоды также даровали людям бессмертие и вечное блаженство.

Но где же искать этот остров, являющийся в то же время и горой, и камнем, и вообще средоточием мира? Ну, конечно же, не в Англии, а у нас, в России. Однако Астров не соглашался с версиями о том, что Алатырь-гора — это либо Эльбрус, либо гора Белуха на Алтае, и даже высочайшие вершины Урала — Ямантау и Конжаковский Камень — он считал «маловероятными претендентами на роль мирового престола». По его убеждению, святая гора не должна быть столь яркой, столь высокой, доступной всеобщему обозрению и паломничеству. Будучи духовным средоточием мира, она не должна обладать внушительными физическими параметрами. Напротив, ей более пристало быть невзрачной, незаметной, чтобы не могли отыскать её люди алчные, злые, жестокие. Возможно, как и легендарный град-Китеж, она видима лишь праведникам.

«Но почему, — спрашивал далее историк в своих статьях и телепрограммах, — наш город называется Святогорском? Традиционно считалось, что именно в наших краях нашел упокоение богатырь Святогор. Однако в местных преданиях, сохраненных в архивах городского музея, упоминаются только легенды о том, что Святогор в наших краях родился, тогда как его гибель увязана с превращением богатыря в огромную гору, которой может быть только физически внушительная гора — ведь дух её уже покинул! И как настаивают ведические источники, эта гора, скорее всего, Арарат на Кавказе».

«Но в нашем городе, — продолжал разъяснять Астров, — гор никаких-то и нет, все они много западнее, на Урале, следовательно, свое древнее название город мог получить только потому, что именно здесь родился Святогор. А раз имя дали ему при рождении, а не после подвигов, в которых он доказал свою силу и доблесть, то это означает, что родился он у Святой горы, Алатыря или Аваллона, которая тогда уже существовала».

И гору эту Игорь Александрович, конечно же, обнаружил в черте родного города! Правда, оказалось, что большая её часть скрыта водой, и в настоящее время она представляет собой небольшой остров площадью чуть более половины гектара, находящийся у западного берега Жуковского водохранилища. Как тут было не вспомнить, что Алатырь-Аваллон — это и гора, и остров в одно и то же время!

Появился этот остров, однако, не в незапамятные времена, а по историческим меркам совсем недавно, в середине 50-х годов, когда была возведена 15-метровая плотина Святогорской ГЭС, после чего воды речки Смородинки расползлись вширь, образовав солидное рукотворное озеро, названное Жуковским водохранилищем в память о затопленной деревне Жуковке. Но, по мнению Астрова, наши далекие предки, возможно, предвидели такой ход событий, либо, что более вероятно, во времена Великого Потопа этот холм также на некоторое время превратился в остров.

Все бы ничего, но разогнавшийся ход историкографической мысли Астрова уже было не остановить, и он стал доказывать, что глубоко под землей, под самым центром этого холма-острова находится не только усыпальница великого князя Богумира, прародителя славян, от коего, согласно «Велесовой книге», пошел род «от Кия до князей киевских», но также именно здесь спрятана чаша настоящего Грааля, дарующая бессмертие. Английский же Грааль — всего лишь «копия, подделка, и не более того». Ведь именно Богумир, основавший «Страну городов» или Семиречье с центром в Аркаиме, не только получил от богов рецепт священной сурицы — напитка, возливаемого на алтарь в честь богов, но и узнал от своей матери Марены, богини смерти, рецепт вечной жизни. Мало того, последующими инкарнациями Богумира были другие легендарные герои — и Арий, правивший здесь же, в Семиречье, и Рус, прародитель славянского племени рось, и Бус Белояр, вождь антов. Последний жил уже в нашей эре, в IV веке, и после поражения своего войска был захвачен в плен и распят вождем готов Амалом Винитаром, однако на третий день воскрес и вознесся на небо. Соответственно, и Иисус Христос, также владевший тайной бессмертия, был одним из воплощений Богумира.

И холм, ныне ставший островом, является аналогом рукотворного кургана в Предкавказье, насыпанном над могилой Буса. И поскольку Бус вознесся на небо, то при раскопках кавказского холма, состоявшихся еще в середине XIX-го века, костей скелета в могильнике не нашли. Значит, и в нашем святогорском холме никаких костей князя нет, а вот если что и есть, то это именно чаша Священного Грааля, в которой «непрестанно плещется кровь полубога-получеловека Богумира-Иисуса-Буса Спасителя, способная даровать каждому, испившему её, вечную жизнь». Впрочем, представлять её в виде золотой чаши, украшенной драгоценными камнями, скорей всего, неправомерно. Не случайно поэтому в знаменитом «Парсифале» Грааль предстает в образе камня, дарующего вечную молодость. Иными словами, Грааль может принять любой облик — и камня, и чаши, и чего угодно еще, так что узнать его совсем не просто. И в довершение своих рассуждений Астров напоминал читателям и слушателям, что только безгрешный, чистый сердцем человек может рассчитывать испить из этой чаши, и в назидание приводил историю несчастного рыцаря Ланцелота, которого Грааль «не подпустил к себе». Поэтому тот, кто стремится к Граалю с корыстными, чисто эгоистическими помыслами, непременно будет наказан — точно так же, как были наказаны крестоносцы, стремившиеся к Граалю в Палестину, в частности, лидер третьего крестового похода император Священной Римской империи Фридрих Барбаросса, утонувший в реке. Даже детей, участников крестового похода 1212 года, Всевышний не пощадил: одних уморил в пути болезнями и голодом, а других руками работорговцев отправил на невольничьи рынки Средиземноморья.

Неудивительно, что после всех своих статей и выступлений в эфире Астров сделался известным всему городу, а к острову, который сам Игорь Александрович предложил именовать Новым Аваллоном, потянулись паломники: начиная с членов астровского кружка, сторонников неоязыческих и других неортодоксальных культов и заканчивая любопытными экскурсантами и больными, мечтающими о чудесном исцелении. Частыми гостями на острове были и влюбленные парочки — с некоторых пор общественное мнение, возможно, с подачи кого-то из сотрудников кружка Астрова, утвердилось в мнении, что прикосновение к волшебному Алатырь-камню, найденному «экспедицией Астрова» в центре острова, сделает молодых людей неразлучными, а их брак счастливым и материально обеспеченным.

Начиная с 1991 года, члены астровского кружка медленно, но последовательно обустраивали Новый Аваллон, выкорчевывая из его центральной части, где неглубоко под землей был обнаружен тяжелый черно-бурый валун метрового диаметра, заросли кустарника и крапивы. Вокруг камня, вынутого из земли и помещенного на небольшой постамент, насыпанный из привозной гальки, обустроили открытую площадку, служившую импровизированным капищем. А по его периметру, точно по кругу на расстоянии 12 метров от центра — в честь 12-ти знаков зодиака — рассадили деревья, считавшиеся святыми в ведической религии — березу, дуб, вишню, яблоню и даже два кипариса, привезенных из Абхазии. Последние, разумеется, росли в огромных кадках и выставлялись только на лето, ибо первые уральские морозцы уничтожили бы эти субтропические деревца. Все эти деревья должны были стать труднопреодолимым барьером для нечистой силы: разных злых демонов-дасуней, черных богов, жутких Горынычей, сынов Дыя и прочей нечисти. Таким образом, к середине 90-х годов центр острова был приведен почти в образцовый вид, даже песок вокруг «алтаря» насыпали, а вот его окраины остались в первозданном облике. Заросли кустарника и лютой крапивы по периферии Нового Аваллона должны были исполнять роль естественной преграды не только для ветра, но также «отпугивать» нежелательных посетителей: к центру острова вела всего лишь одна тропинка и найти её среди бурьяна и колючих веток мог только тот, кто уже раньше по ней проходил.

Следует сказать, что к середине девяностых — времени, описываемом в нашем повествовании, — число желающих попасть на остров значительно поуменьшилось. Люди, озабоченные элементарным выживанием, все меньше стали надеяться на чудеса. Да и тот, кто хотел здесь побывать, уже давно побывал, а переправляться на катере через все водохранилище во второй-третий раз было и дороговато, и не имело особого смысла. К тому же, после критических выступлений некоторых авторитетных ученых, вера в целительные способности Алатырь-камня в местном населении стала постепенно подтаивать, тогда как скептицизм, удобренный негативным отношением к реставрации язычества со стороны возрождающейся Православной Церкви, напротив, укреплялся.

И только члены «астровского братства» продолжали верить своему духовному наставнику и регулярно справляли на острове языческие праздники, во время которых водили хороводы, пели старинные песни, обращенные к Вышню и его множественным богам-ипостасям, в день весеннего равноденствия сжигали чучело Коляды, а на Купалу, в день летнего солнцестояния — соломенную «копию» Костромы. Сам же Астров все больше и больше проникался духом язычества, и с некоторого времени стал называть себя «побудком», т. е. великим волхвом, воплощением знаменитого волшебника Мерлина, а его организация мало-помалу превращалась в самую натуральную неоязыческую секту со строгим членством, жестким регламентом и обязательными правилами.

Вот и этим летом «астровцы» собирались устроить очередное пышное празднование, посвященное дню рождения Купалы и Костромы, для чего потихоньку начали приводить остров в порядок. Но за несколько дней до праздника Новый Аваллон стал свидетелем удивительных событий, к рассказу о которых мы сейчас и переходим…