Владыка Пустоты

Глава 11

Москва, Кремль.

Концентрация альва-частиц: 0.4 на миллион.

В Петровском зале императорского дворца, за плотно закрытыми дверями, шло внеочередное совещание по безопасности. За длинным столом собрались все великие князья узкого круга, доверенные лица императора Николая. Под высокими, белоснежными сводами царила напряженная рабочая атмосфера. Аура правителя, одного из сильнейших магов страны и носителя императорского кодекса, давила на каждого, заставляя чувствовать себя неуютно даже в роскошных креслах.

Неуютно чувствовал себя и глава опричников, великий князь Пожарский, хоть и сохранял полную невозмутимость пред очами императора.

— Именно опричники отвечают за внутреннюю безопасность! И теракт на инициации цесаревича — это ваш прокол, пощечина всему вашему ведомству, князь!

Закончив гневную тираду, раскрасневшийся от напряжения великий князь Людников ткнул в него напряженным пальцем, словно ставил точку.

На душе кошки скребли. Пощёчина — не то слово, ему словно в лицо плюнули и растёрли. Не говоря уже о том, как внутри всё горело от досады — в теракте погибли несколько опричников.

— Я понимаю ваше негодование, ваше высочество, — кашлянув, ответил Пожарский. — Вы правы, это вызов. И потому для всех нас найти организаторов и заказчиков этого теракта — дело чести. Жизнь каждого гражданина Империи бесценна. И я рад, что ваша дочь выбралась из самого центра перестрелки в целости…

— У неё сломаны три ребра! — едва не вскричал князь. — Посмотрел бы я на вас, будь там ваши дети!

— Вы правы, там не было моих детей, — выждав несколько секунд, спокойно ответил Пожарский. — Мой сын погиб два года назад в Японии, защищая наш гарнизон. А дочь в госпитале, после атаки шведов под Шлиссельбургом.

Людников медленно выдохнул, не сводя горящих глаз с оппонента, но больше не проронил ни слова.

— Если позволите, я продолжу доклад, — кивнул опричник. — Мы исследовали альва-кольца террористов. Они не импортные, их произвели здесь, в России. Да и невозможно ввезти к нам альва-материалы из-за рубежа. А значит, кто-то из княжеских родов помогал в организации.

— Или кто-то выкрал их с армейских складов, — хитро усмехнулся князь Долгорукий, косясь на другой конец стола.

От раздражения он дёрнул уголком рта. Списывать всё на воровство мог либо идиот, либо тот, кто пытался скрыть правду. И Долгорукий явно не был идиотом.

— Выкрал? Это невозможно, — нахмурился могучий князь Половцев в сером армейском кителе, увешанном наградами. — Альва-кольца на дороге не валяются, а склады с альва-материалами есть только у армии и охраняются они так, что мышь не проскочит. Намекаете, что предатель среди военных?

— Неделю назад невозможной казалась стрельба на церемонии посвящения цесаревича, — раздраженно произнёс император. — Предатели уже среди нас, это факт. Я требую, чтобы их нашли.

Последняя фраза прозвучала негромко и буднично. Но так, словно он выносил приговор. Все в зале ощутили, как тяжелая аура императора сгустилась, давя на плечи.

Князья покосились на государя. Его костистое лицо было сурово, между могучих бровей пролегла глубокая складка. Подперев рукой подбородок, он постукивал по столу пальцем, и в каждом движении читалось напряжение.

— Что, если это те же мятежники, что решились на переворот десять лет назад? — предположил великий князь киевский Романов. — В то время мятежные князья использовали язычников и чернь как ударную силу. И сейчас почерк тот же. Даже атрибуты те же — огонь и квант.

— В этом есть смысл, — кивнул патриарх Мирослав, брезгливо поджав мясистые губы. — Последние два года среди мещан крепнет протестное движение, стало появляться больше капищ, а приходы и храмы пустеют. Всеотцу поклоняются всё меньше людей, и это тревожит духовенство. Мятежным родам не составило бы труда набрать исполнителей из числа таких несогласных еретиков. Они вносят раскол в жизнь мирян!

Князь еле сдержал вздох. Кто о чем, а волхвы — о язычниках… дай им волю, они истребят всех, кто молится Велесу. И плевать им, что среди агентов опричнины больше половины были язычниками.

— Скотий бог не под запретом, — тут же возразил великий князь, генерал Кутузов, управлявший армиями в польском приграничье. — Мы работаем с волхвами Велеса, в армии множество его адептов. Мещане скотьего бога бьются так же смело, как верующие во Всеотца. Ищите, кому было бы выгодно нанести такой удар — и я говорю, таких людей надо искать извне. Не в Империи.

— Согласен, — кивнул император. — Подобраться так близко к святая святых Империи каким-то мещанам не под силу.

Пожарский покосился на подчиненного, молча сидевшего рядом с ним. Поперек сурового, изъеденного морщинами лица, пролегал глубокий шрам, лысая голова придавала ему вид хищный и суровый, а торчащая из-за спины рукоять меча лишь усиливала образ.

Одетый в черную кожаную форму, он казался размытым темным пятном среди пестрых мундиров великих князей.

Граф Темников, лучший дознаватель опричнины. Его личный туз в рукаве.

Пожарский знал: он внимательно следил за каждым в зале. И ждал своей очереди доложить о расследовании.

— Вы правы, государь, — кивнул Пожарский. — В первые же сутки мы перекрыли границы и провели проверку. На польском направлении мы обнаружили ангар с заправленным самолётом, ждущим вылета. А в княжестве финляндском, прямо у пограничья, — готовую машину с поддельными документами на вывоз редких ценностей. Золотой утвари, документов и — он отчеканил последние слова. — Редких храмовых книг.

По залу прошелся тихий шепот, а за ним — скрип ручки, сминаемой пальцами императора. О каких именно книгах, — точнее, книге, — шла речь, все прекрасно понимали.

— Князь Пожарский, — государь устремил на него тяжелый взгляд, и воздух вокруг словно сгустился. — Что вы выяснили?

С удовлетворением отметив, как притихли великие князья, он поднялся с места. Что ж, пора приоткрыть карты.

— Следы уходят за рубеж. С первых минут мои люди ведут расследование. Наши специалисты во главе с лучшим моим дознавателем идут по следу. Результаты есть. Если вы позволите, он готов доложить лично.

Сидевший рядом дознаватель поднялся с места, кивнул присутствующим и положил на стол инфокристалл. Пальцы в черных перчатках сдвинули его к гнезду подключения — и воздух задрожал от проекции. В паре метров над столом возникла вопросительная иконка, от которой вниз потянулись ветви с именами организаторов, кураторов и исполнителей теракта.

— Ваше Императорское Величество, — его низкий, хриплый голос разнесся по залу. — Граф Темников Виктор Дамирович. За последние четыре дня группа, которую я возглавляю, провела сто семнадцать допросов и больше пятидесяти обысков. Я лично допросил тридцать четыре преступника. Перед вами — результаты нашей работы.

Он жестом указал на основание древа с множеством имён.

Пожарский с гордостью посмотрел, как великие князья один за другим вглядываются в проекцию. Одни не скрывали удивления, другие морщили лбы и бледнели. Каждому здесь было что скрывать, и уж точно каждый из великих родов использовал ситуацию в свою пользу на полную катушку.

И только они, опричники, работали во благо Империи, как истинные стражи. Плевать, что высокородные толстосумы и интриганы их ненавидели: каждый из них знал, что стоит перейти грань, и на пороге их роскошных особняков появятся люди в черной форме. Пусть бесятся.

Темников же заговорил снова.

— Исполнителей набирали и готовили за полгода до церемонии. Организаторы выстроили сложную и запутанную схему, чтобы выйти на их след было почти невозможно. Но нам удалось. Исполнители, кураторы, координаторы, снабжение и обеспечение. Но всё управление шло от двух-трёх человек, которые и давали задания террористам.

Он показал на верхний ряд из трёх строчек со знаками вопросов, к которым стекались ветвистые нити древа.

— Чтобы выяснить, от кого получали задания организаторы, нам пришлось вывернуть сознание ключевых людей. Задействованы были все слои общества, от черни и мещан до княжеских родов. И большую их часть мы уже знаем.

Он с усмешкой провел взглядом по собравшимся. О, как же побледнели лица некоторых князей, еще недавно бывших такими смелыми и напористыми в своей критике!

— Я могу с уверенностью сказать, что их целью было не покушение на цесаревича, а именно кража кодекса, — хрипло закончил дознаватель.

На миг в зале повисла тишина. Пожарский усмехнулся: некоторые князья неуютно поежились, словно по спине у них прошелся морозец. Верный признак, им было, что скрывать.

Император же не сводил глаз с докладчика. Его аура запульсировала с такой силой, что задрожали занавески на массивных окнах.

— Насколько далеко вы продвинулись? — спросил он. — Вы можете назвать имена?

— Могу, и более того, — Темников обнажил крупные зубы в хищном оскале. — Дайте мне два дня, и я приведу одного из них сюда.

По залу прошелся гул множества голосов. Князья совета оживились, но прежде чем хоть один спросил роковое «кто?», император поднял руку.

— Я прошу всех выйти из зала.

— Государь, но…

— Все, кроме опричников — на выход.

Его тон не допускал пререканий. Переглянувшись, князья один за другим встали со своих кресел и пошли к дверям, оглядываясь на Темникова. Едва последний из них вышел наружу, в зал вошел рослый юноша в белоснежном мундире со знаком кадета на груди.

Цесаревич, бледный и взъерошенный, решительно направился к опустевшему столу.

— Роман, выйди.

— Отец, это несправедливо! — с трудом сдерживая возмущение, произнес наследник. — Ты сам говорил, что я должен вникать в государственные дела. А тем временем проводишь совещание, даже не разрешив в нем участвовать.

Пожарский с пониманием покачал головой. Призыв кодекса должен был стать для Романа шагом во взрослую жизнь, как полноправного наследника. Позволить войти в мир элиты, наравне с остальными. Если для опричников теракт стал плевком в лицо, то парня просто вышвырнули с порога в высший свет пинком под задницу.

Государь вздохнул.

— Это касается безопасности Империи, и если ты заметил, я даже своим министрам и великим князьям не позволил остаться. Тебя не должно касаться…

— Но это касается меня, — перебил Роман, краснея от собственной дерзости. — Вы ведь обсуждаете теракт, верно? Именно по мне он ударил сильнее всего. Ты говорил, что нужно уметь вставать после каждой неудачи. Я заслуживаю право знать.

Государь покосился на опричников.

— Что думаете?

— Цесаревич имеет право, — кивнул Пожарский. — Не будь теракта, он по праву сидел бы рядом с вами сегодня, мой государь.

Темников лишь пожал плечами. Погладив бороду, император кивнул.

— Садись, — строго велел он. — Перебьёшь или влезешь — вышвырну вон.

Щелкнув каблуками, цесаревич быстро сел за стол. Двери в зал закрылись, оставив четверых людей в полной тишине.

— Имена организаторов пока неизвестны, — продолжил Темников. — Они работали под псевдонимами. Но почерк у них один и тот же. А значит, они получали указания от одного человека. Все следы ведут за пределы Империи.

— Куда именно? — государь грозно нахмурил лоб.

— Найденная нами машина собиралась ехать транзитом через Швецию в Норвегию, — произнес Пожарский. — Там же были поддельные паспорта и документы на имя Густлава Шроде.

Цесаревич нетерпеливо подобрался, не сводя глаз с дознавателя.

— Густлав, — усмехнулся Темников. — Я вышел на человека, который работает с неким Густлавом. Этот связной где-то здесь, в Москве. Из-за шумихи сейчас он затих, но как только выйдет на связь, мы его возьмем. Сейчас, когда его подельников и подчиненных взяли, он попытается залечь на дно или же сбежать из страны. В обоих случаях ему не провернуть это в одиночку, без помощи высоких покровителей. Он у нас под колпаком, и как только рискнет — мы накроем его вместе с организатором. И вот он-то расскажет нам много интересного.

Император согласно кивнул.

— Сколько времени вам нужно?

— Два дня, — дознаватель неприятно ухмыльнулся. — Через два дня я достану этого Густлава.

Роман до скрипа стиснул подлокотник кресла так, словно был готов задушить незнакомца голыми руками.

— Хорошо, — впервые государь позволил себе усмехнуться. — Приведи мне этого ублюдка живым. Выверни его наизнанку, да хоть выпотроши, если будет нужно, но вытащи из него, кто стоит за всем этим. Они совершили большую ошибку, посягнув на моего наследника. Что ж, если они так хотят кодекс, мы ответим им кодексом. Всей его мощью.

Поместье Вайнеров.

Концентрация альва-частиц: 274 на миллион.

— Человек…

Голоса чудовищ эхом отдавались в ушах, шумя как водопад. Снова тот же сон, та же вода, в которой я стою босиком, в окружении десятка альва-монстров.

Но на этот раз они, как смиренные псы, тянулись ко мне, изучали взглядами громадных маслянистых глаз. Их дыхание и низкий рокот сливались в один сплошной шум, как бегущая вода, как ливень, как душ…

Я резко открыл глаза. Видение пропало. Только шум воды все еще стоял в ушах.

— Где… — я подавился словами от резкой боли во всем теле.

Так, не спеши, Ярослав. Похоже, мне досталось вчера. Что было вчера? Где я?

Медленно приподнявшись на локтях, я унял гудение в голове и осмотрелся.

Комната вроде моя. Кровать не расправлена, как и вчера, на полу ворох одежды, и шум… Душ.

Стоп, кто в моем душе, и какого хрена ему там надо⁈

На полу у кровати нашелся ворох одежды. Серая ткань, испачканная в грязи и вымазанная черно-бурыми брызгами… Комбинезон Лили.

Вихрь мыслей махом ворвался в голову. Что вчера было? Как мы закончили вечер и что творили ночью?.. Судя по самочувствию, она решила высосать меня досуха? Стоп, а одежда, и откуда эти следы?

— Да к черту гадания, — фыркнул я, поднимаясь. — вот пусть сама и расскажет…

В ванной стоял легкий туман от пара, сочившегося из приоткрытой двери в душевую. Пахло влагой с уютным, душистым ароматом мыла. На покрытом капельками влаги выключателе — длинный багровый след от пальцев.

А из душевой под аккомпанемент бегущей воды доносился знакомый голос, мелодично напевающий веселую песенку.

— О, ду либер Аугустин, мм-м, мм-м… аллес ист хи-ин…

Тихонько открыв полупрозрачную дверь, я заглянул внутрь… и едва не присвистнул.

В густом пару виднелся стройный девичий силуэт, окутанный мыльной пеной. Напевая легкомысленную мелодию, красавица нежилась под струями душа и водила по телу губкой, смывая с белоснежной кожи розоватую пену. Отяжелевшие от влаги волосы спадали по плечам как плащ, впрочем, совершенно не мешая наслаждаться зрелищем.

Во рту мгновенно пересохло. Я жадно выхватывал взглядом из клубов пара её полные, крепкие бёдра, круглую попку и аккуратные ямочки на пояснице.

— О, ду либер Аугустин…

Пальцы свело приятной судорогой. Воображение тут же нарисовало и то, что скрыла плотная завеса пара, и то, что бы я сделал с Лили прямо сейчас. Ох и хороша, чертовка…

А она, как специально, откинула назад голову, подставляя лицо горячим струям, а моему взгляду — роскошную шею. Под потоком воды шлейф волос разделился надвое, открывая мне рельефную спинку… и громадный, уродливый ожог между лопаток, тянувшийся вниз.

Из головы мгновенно выдуло все фантазии, я присмотрелся к её спине.

Багровая отметина расчеркнула нежную девичью кожу бугристыми пятнами, словно её стеганули раскалённым прутом толщиной в руку.

— Нравится?

Я вздрогнул от её голоса. Лили посмотрела на меня с насмешкой и превосходством. Без капли стеснения, кодекс повернулась ко мне и ехидно улыбнулась.

— А тебе? Нравятся радости простых смертных? — не своим голосом ответил я. В горле было сухо как в пустыне.

— Для начала — неплохо, — она облизнула полные губы. — Хочешь ко мне, человек?

На этот раз я не сдержал усмешку.

— Смотрю, ты рисковая, раз предлагаешь мне такое.

— Я? Что предлагаю? — весело улыбнулась она и игриво провела ладонью по изгибам своей талии. — К сожалению для тебя, всё это может трогать только мой хозяин. Вот если бы ты заключил контракт…

Я прислонился плечом к входу и покачал головой.

— … то что тогда? Попросила бы поделиться завтраком, или забрала бы мою одежду?

Она мелодично рассмеялась.

— Ты слишком напряжён, человек. Всё время защищаешься. Я не собираюсь нападать на тебя, напротив, будет лучше, если ты расслабишься. Потому-то я и предложила присоединиться. И предложение пока в силе.

Лили демонстративно встала под горячие струи, соблазнительно проводя руками по телу, и покосилась на меня.

Будь на моем месте какой-нибудь девственник, давно бы поддался чарам и бросился в её объятья. Вот только сексом тут и не пахнет. Кодекс из кожи вон лезет ради совсем другой цели.

— Прекращай этот спектакль, Лиливайсс. Лучше скажи, что ты делала ночью? Чего ты добиваешься?

— Мм, — она снова повернулась, и на этот раз её глаза лучились холодом. — Я избавлялась от паразитов. Увидела твое рвение и решила помочь, понимаешь? Ты должен быть благодарным, когда кодекс без контракта делает что-то для тебя.

— Что ты сделала? — я нахмурился. Ох не нравится мне эта её «помощь»…

— Что? — она включила воду сильнее, и душевая быстро стала наполняться густым паром. — Я тебя не слышу, человек! Может, подождешь, когда я закончу?

Понятно, рассказывать она мне не собирается.

— Ах ты ж хитрая зараза… — я закрыл дверь в душевую. От пара одежда начала прилипать к телу, так что пришлось переодеться, а заодно и привести себя в порядок. Под мелодичное мычание из душевой я умылся и вышел из ванной.

Тело, нывшее после вчерашнего, намекало: пора заняться ранами. Но едва я сел на кровать с аптечкой, как из ванной вышла Лили. В первозданной наготе, прикрытой лишь длинным пушистым полотенцем. Аккуратно вытирая волосы, она продефилировала передо мной и села на край кровати.

— Вообще-то это моё полотенце, — заметил я, хмуря брови. Сколько ни старайся, а взгляд всё равно пожирал её, скользя по изгибам, холмикам и впадинкам её тела.

— Правда? Как жаль, — наигранно ответила она. — Но у меня нет хозяина, а значит, и полотенца своего нет. Так что пришлось вытираться твоим.

— Вчера ты сама называла меня хозяином. Забыла?

— Хозя-аин, — медленно произнесла она, смакуя на языке. — Дай мне одежду.

— И какую одежду мне найти для тебя в комнате парня? Извини, но на тебя ничего нет, — усмехнулся я. — Может, сама поищешь? А я посмотрю. Шоу будет занимательное.

Смерив меня испепеляющим взглядом, она встала и принялась хозяйничать в моем шкафу.

— Так, что у нас тут… хм… А вот это мне нравится.

Беззаботно скинув полотенце на пол, — я буквально впился взглядом в её спину… вернее, чуть ниже, — Лили достала из шкафа мою белую рубашку и, примерившись, ловко надела её. На ходу застегнув три верхние пуговицы, она обернулась и поднесла к лицу рукав.

— Ммм… твой запах.

Меня снова бросило в жар. Рубашка была явно велика для её стройной фигурки. Зато тонкая ткань, облепившая ещё горячее тело, бессовестно подчеркивала её фигуру, начиная от небольшой, высокой груди и заканчивая бёдрами.

Ей безумно шло. Чертовка умело играла на мужских слабостях и фантазиях. Раз за разом она испытывала мою стойкость.

С трудом оторвав взгляд от торчащих сквозь белоснежную ткань розоватых сосков, я кашлянул.

— Ты закончила? Нам надо поговорить.

— Прямо так? — она развела руки в стороны. — Скупой хозяин, мне нужно бельё.

— Своё не дам, даже не проси, — строго предупредил я. — Ищи сама где хочешь, но в другой раз. А теперь отвечай: что ты делала ночью?

Она бесстыдно улеглась на кровать и потянулась, выгибая спину.

— Какая тебе разница? Это секрет. И скажу я его только…

— Хозяину?

— Верно, — она повернулась ко мне. — Твоя одержимость сестрой могла стоить тебе жизни. За пару дней ты не найдешь её, даже если не будешь есть и спать. А дальше стигмата тебя сожжёт. Ты же чувствуешь, как она усиливается?

Я нехотя коснулся груди: след на коже бился тупой ноющей болью. И она была сильнее, чем пару дней назад.

— И конечно, если хочу увидеть сестру, я сперва должен найти твой гримуар, — я улыбнулся уголком рта. — Это ты хотела мне сказать?

— Верно, — кивнула она, касаясь меня пальцем.

— А ну-ка объясни, — я обхватил ее тонкое запястье. — Если я найду твой гримуар, он снимет стигмату, которая меня убивает?

— Не снимет, — она загадочно улыбнулась. — Стигмата нужна, чтобы я могла брать твою альву и оставаться в этом мире.

— Ах вот как? Раз ты ее создала, ты и сними.

— Без гримуара — не могу, да и зачем? Стигмата просто передает мне твою альву, вместе с жизненными силами, и…

— С жизненными силами, значит, — усмехнулся я. — То есть ты сосёшь из меня жизнь. Как клещ. А стигмата — это твоя коктейльная трубочка.

Она поморщилась.

— Не драматизируй, человек. Как только ты достанешь гримуар, он разделит потоки твоей альвы и жизненной силы. С ним стигмата не сожжет тебя. Всё, что тебе нужно — вернуть его поскорее.

Высвободившись из моей хватки, она уселась на краю кровати и принялась расчесывать мокрые волосы пальцами.

За каждым её словом чувствовался подвох. И боле того, я ощущал кое-что ещё. Это стоит проверить.

— И как же ты собираешься мне помочь?

— Помочь? Ты справишься и сам, человек, — уклончиво ответила она. — Я и так сделала тебе одолжение. Не могу же я делать всё сама.

— Верно, — я встал и крепко взял ее за плечи. — Ты не можешь.

Она холодно посмотрела на меня. Оо, этот взгляд… думала, я не заметил?

— Не можешь, потому что тебе нужен контракт? Или потому, что уже потратила все силы? К чему весь этот спектакль от чего ты меня отвлекаешь? Уж не от того ли, что ты сейчас максимально уязвима? Когда ты появилась здесь, то не стеснялась использовать силу, только вот она быстро кончилась и тебе пришлось выкручиваться.

На её лице промелькнула смесь досады и растерянности. Попал, в самую точку.

— Мне не нравится твой тон, человек.

— Обидно, правда? — я надавил на её плечи. — Ну так покажи свою силу, кодекс. Ты ведь кодекс?

Досада в ее взгляде переросла в злость. Лили стряхнула мои руки с плеч и попыталась оттолкнуть меня. Наши ладони сцепились в захвате, девушка попыталась встать, но силы оказались неравны.

— Куда же делись твои силы, кодекс? — я зловеще навис над ней, придавливая к кровати. — Потратила за ночь?

— Человек, ты пожалеешь… — прошипела она, пытаясь бороться со мной. Но куда же делать ее былая сила? В ночь своего появления Лили буквально переполняла мощь, а сейчас она больше походила на беспомощную девчонку, чем на могущественный кодекс.

— Думаешь, я не вижу, как ты виляешь и уходишь от ответа, Лили? — я вдавил её в постель. — Говори всё, как есть. Чего ты от меня добиваешься на самом деле? Что будет, если мы заключим контракт? И не надо мне этой лапши про то, что я обрету «твою силу». Ты выбрала меня не для этого.

Наши лица были так близко, что я едва не касался её нахально вздёрнутого носика своим. Ноздри щекотал аромат её волос и мыла.

— Отвечай.

— Вот как, человек — она медленно улыбнулась и расслабила ладони, высвобождая одну из моей хватки. А затем, сверкнув глазами, неуловимо коснулась моей груди.

Вспышка — и Лили растворилась в бледном сиянии, а я повалился на кровать, шипя от внезапной боли, пронзившей тело.

— Ч-чёртова дрянь!

— Княжич? — донесся из-за двери голос Полины. — Что-то случилось?

— Нет, всё в порядке, Поля, — выдавил я, стараясь не беспокоить переломанные рёбра. Тело вспомнило все то, что с ним сотворили вчера, и выразило своё недовольство.

— Эм, княжич… госпожа зовет на завтрак, и это…

Девушка замешкалась. Наверняка ей было не по себе после вчерашнего.

— Подожди минутку, я оденусь.

Быстро одевшись, я вышел к служанке, смирно ждущей меня у двери. Полина взволнованно мяла край платья, но едва я показался, натянула нервную улыбку.

— К-княжич! Я шла будить вас и случайно услышала ваш голос, вы с кем-то говорили? Что-то случилось?

Чёрт… не хватало еще, чтобы она узнала про Лили.

— Всё в порядке, Поля, — я мягко придержал её и повернул к себе. — Как ты? Всё ещё больно?

Мягко приподняв её голову, я провел большим пальцем по щеке.

— Больно, — стараясь не смотреть в глаза, ответила она. — Немного.

— Ты в порядке, это главное, — вложив в голос заботу, я мягко коснулся губами её щеки. — Эти подонки получили по заслугам. Никто впредь не посмеет тебя коснуться.

Помедлив немного, девушка обняла меня и зарылась лицом мне в грудь. Её пальцы, стиснувшие мою спину, подрагивали.

— Простите, я не справилась… — прошептала она.

— Ну, ну… всё позади, — тепло улыбнулся я, запуская пальцы в её огненно-рыжую шевелюру. — Пойдем завтракать.

— Если позволите, давайте постоим так ещё минутку…

Я улыбнулся, но возражать не стал. После приключения с Лили доверчивое тепло Полины действовало как лекарство. Пожалуй, больше не стоит ограничиваться только поцелуями. Она уже доказала, что ей можно доверять.

Спустя пару минут мы спустились в гостиную на завтрак. Пока Поля и Варвара накрывали на стол, я поприветствовал Ольгу и включил утренние новости. На громадном экране возникла картинка с местными новостями, но вместо четкой картинки по экрану шла непривычная рябь.

Княгиня Ольга посмотрела на экран и нахмурилась.

— Сделай-ка погромче.

— … необъяснимо высокий уровень излучения в подмосковном Перевальске, альва-фон уже превысил триста частиц, — раздался голос диктора. — Всех жителей просим немедленно принять меры.

— Варвара, неси альвитин и инъекторы, быстро, — холодно скомандовала Ольга. — Ярослав, ты давно принимал дозу?

— Две недели назад.

— Примешь раньше времени, ничего страшного, — решительно заявила она. — Я прослежу, чтобы все слуги получили профилактическую дозу.

Варвара с кивком метнулась в медкомнату, а я заметил, как побледнела Полина и другие слуги. Альва-фон для них был губительнее, чем для магов. А на экране под монотонную речь диктора показались знакомые улицы и дома.

— Жестокое убийство произошло сегодня этой ночью в Перевальске, полиция уже работает на месте происшествия.

— Скотий бог… — ахнула Поля.

Я застыл, покрываясь холодным потом. Даже сквозь цензуру в растерзанных телах я узнал вчерашних бандитов, напавших на Полину. Вернее, то, что от них осталось: несчастных буквально растерзали и разорвали на части. Среди хаоса и запекшихся брызг крови я отчетливо различил на стенах громадные рваные борозды и дыры.

Такие я уже видел раньше, и не раз. Следы от когтей альва-монстров.

В голове словно что-то переключилось. Части одной большой мозаики сложились вместе, и от полной картины меня бросило в дрожь.

Ночное происшествие, альва-фон, следы альва-чудовищ, и кое-что ещё.

Окровавленный комбинезон в моей комнате!

«Я избавлялась от паразитов… я помогала тебе. Будь благодарен».

Так вот почему меня так напрягло поведение Лили. Как кошка после удачной охоты, она вылизывала себя. Кодексы так себя не ведут, даже самые долбанутые.

Черт возьми… она не та, за кого себя выдает.