Владыка Пустоты

Глава 10

В сгустившейся полутьме вечера показались улочки и дома Перевальска. Не замедляя бега, я бросился к окраине, где, по словам Поли, её и подстерегли пятеро ублюдков.

То ли наконец-то сработали обезболивающие, то ли манипуляции Лиливайсс, но боли и усталости я не ощущал. Полчаса бега показались лишь легкой разминкой для тренированного тела. Перед глазами стояло заплаканное девичье лицо, заставляя кулаки инстинктивно сжиматься.

Ярость во мне разгоралась как пожар, но тренированный разум крепко держал её в узде. Уж чему-чему, а придавать своей злости правильную форму я научился.

Кем бы ни были твари, посмевшие поднять руку на мою горничную и украсть выкуп за мою сестру, они пожалеют об этом.

На миг в лучах фонаря мелькнул стройный женский силуэт, летевший рядом. Я скосил глаза — Лили скользила по воздуху следом за мной, словно мотылёк, не отставая ни на шаг.

— О-о, какой же ты упорный, человек. Признаюсь, впечатлил! Но вот одному тебе не справиться.

— Сказал же, не вмешивайся! Сам разберусь.

Вместо ответа она одарила меня покровительственной улыбкой и исчезла во вспышке света. Пробежав еще несколько дворов, я вышел к воротам большого дома. На земле все еще виднелись следы борьбы нескольких человек, обрывки ткани и порванный ремешок от сумки Полины.

Утерев кулаком вспотевший подбородок, я вошел во двор дома с горящими окнами. Изнутри доносились голоса и грубоватый мужской смех. Они были там, все. Делили добычу. Мои деньги, добытые кровью и потом, — те, что полчаса назад должен был получить Епископ за неприкосновенность моей сестрёнки.

Нажиму дверь не поддалась, лишь глухо лязгнула замком. Я фыркнул и направил альву в ладони, формируя тонкую силовую оболочку.

— Кто там припёрся на ночь глядя? — послышалось из-за двери. — Серёга, иди, проверь!

Да, иди сюда.

Изнутри послышались шаги и ругань. Я примерился плечом к двери и отошел на два шага. Альва тёплыми волнами влилась в барьер, обволакивая тело. Мгновение — и, едва ручка двери дернулась, я ударил в неё всем весом.

Под жалобный хруст вырванных петель дверь влетела в комнату, снося к чёртовой матери человека за ней. Одернув разорванную рубашку, я вошел и оглядел помещение.

Всё-таки их было не пятеро. У стола, за продавленным диваном расположились семеро крепких мужиков. Восьмой вяло шевелился под дверью, издавая невнятные бульканья — ему уже хватило.

Внутри было жарко и душно. В нос ударила мешанина из запахов алкоголя, дешевого табака и застарелая вонь пропотевшей одежды. Похоже, они собирались тут частенько, место было давно насиженным.

А на столе, среди переполненных пепельниц и початых бутылок с пивом, лежали распотрошенные пачки новеньких тысячных купюр с имперскими гербами.

— Опаа… — с дивана поднялся белобрысый крепыш с татуировкой на шее. — Какие гости к нам пожаловали, вы посмотрите!

— Нихрена ж себе, — разглядев, кто перед ними, ублюдки довольно заулыбались. — Уж не княжич ли это собственной персоной?

Перешагнув через дверь, я прошел к столу и посмотрел на белобрысого, уверенно определив его как лидера этой жалкой шайки. Остальные косились на него, обступив меня со всех сторон. Ждали команды.

Давайте, псы. Рискните.

Посмотрев на них, я хищно улыбнулся.

— Мой отец был сторонником мирного решения конфликтов, так что у меня для вас два варианта развития событий. Первый — вы сами возвращаете мне деньги, приносите извинения моей служанке и добровольно идёте в отделение полиции. И второй — я заберу всё сам.

Лачуга наполнилась диким гоготом полудюжины мужиков.

— А как тебе такой вариант, сопляк: ты встаёшь на колени и по очереди облизываешь нам ноги, после чего бежишь в своё поместье под юбку к тётке и больше не высовываешь свой нос?

Подонки снова заржали, косясь на меня в ожидании хоть какой-то реакции.

— Даю вам на размышление десять секунд, — с той же хищной улыбкой произнес я. — Время пошло.

— А если я скажу «нет», то что? — осклабился белобрысый, показывая средний палец. — Что ты сделаешь, говнюк мелкий?

Он сделал незаметный жест рукой: краем глаза я заметил, как ублюдки вокруг меня начали доставать ножи.

— Третий вариант, — я обнажил зубы в кровожадном оскале.

Белобрысый зыркнул в сторону, коротко кивая — и в тот же миг я мягко провалился в квантовый скачок.

Мир замедлился, подергиваясь фиолетовой пеленой. На меня бросились двое слева, выкидывая в коротком тычке раскладные ножи.

Сердце заколотилось от дикого всплеска адреналина. Словно пружина, сжатая внутри меня до предела, наконец пришла в движение.

Шаг назад, разворот — и короткий бросок отправил первого ублюдка на пол, едва не накалывая на его же нож.

Второй оказался не столь расторопным и получил сокрушительный удар голенью в лицо. Выпав из скачка, я метнулся навстречу белобрысому, моментально вскочившему с места.

Не дурак в драке, он ударил коротким пинком в колено. Хитрый гад рассчитывал, что это меня затормозит, а дальше подельники навалятся и всем скопом превратят меня в отбивную.

Прогадал. Под громогласный бой сердца в ушах, я ушел в новый скачок и прыгнул на стол. Ножка стола хрустнула от удара его ноги, со стола полетели бутылки. Крутанувшись на месте, я не стал сдерживаться и от души добавил ногой согнувшемуся подонку.

Отпихнув в сторону еще одного громилу, я спрыгнул на пол, и время вернуло свой ход.

— С-сука, вали его!.. — завыл с пола белобрысый.

Да, давайте! Хватит с меня этого чертового благородства!

Разгоряченный началом драки, я рванулся на ближайшего бойца. Тело машинально провалилось в скачок, почуяв азарт боя. Пробудившийся во мне зверь требовал крови.

Увернувшись от тяжеленного хука слева, я поднырнул под руку коренастого мужичка и пробил ответный кулаком в челюсть. Оглушенный боец отшатнулся, я же метнулся в сторону, уходя от коварного захвата сзади. Машинально перехватил мозолистую кисть и, с наслаждением вывернув её до хруста, отправил подонка на пол к белобрысому.

Перед носом просвистело лезвие ножа. Я отшатнулся, выхватывая взглядом соперника: юркий, с крысиным лицом, бандит отпрянул от меня. Видимо, рассчитывал держать дистанцию, выжидая момент для удара.

Зря.

Я метнулся к нему, пропуская мимо лица удар от ещё одного подонка. Крысомордый спешно выбросил нож навстречу в коварном тычке снизу — в живот, насмерть.

Скачок. Мои пальцы обхватили его жилистое запястье. Шаг в сторону, доворот — и рука, вывернутая до хруста, выронила нож. Подхватив его, я вонзил лезвие в плечо ублюдку и резко обернулся. Движение сбоку.

Ещё один верзила, до этого мявшийся рядом, наставлял на меня пистолет. Чувства мгновенно обострились до предела: я скользнул в сторону, выбрасывая руку с вспыхнувшим на пальцах огненным шаром.

Если бы я мог, то спалил бы его до угольков. Увы, слабенькая магия не могла нанести урона, но вбитый в гены человека страх огня сыграл. Мужик отшатнулся, а через миг взвыл от боли в вывернутой кисти, потеряв пистолет.

Заметив на столе среди бутылок вторую кобуру, к которой уже тянулся горе-ножевик, я провалился в скачок и быстро вытащил пистолет.

Руки, почуяв знакомую тяжесть, сами поднялись к груди, а тело приняло боевую стойку.

Какая ирония… оружием моего отца были парные пистолеты. Тот же стиль боя осваивал и я, годами тренируясь в дальнем зале суворовского училища.

Оставшиеся на ногах бандиты попятились в стороны, не сводя с меня глаз. Их предводитель, успев подняться с пола, криво ухмыльнулся.

— Ты ничего не забыл? — осклабился белобрысый, кивая на коробку с патронами в углу дивана. — Патрончиков-то в них нет.

— На такое дерьмо, как вы, патроны не нужны, — я с усмешкой крутанул в ладонях пистолеты, перехватывая их за стволы — и бросился в рукопашную.

Мир замерцал, то подергиваясь фиолетовым фильтром, то возвращаясь обратно. Перед глазами мелькали массивные кулаки и искаженные болью лица. Замельтешили черные рукоятки, за несколько секунд покрывшиеся липкими брызгами крови. Подонки дрались отчаянно, пытаясь достать меня любой ценой, но от нахлынувшего адреналина я даже не ощущал боли от их ударов.

Я в холодной ярости вбивал рукоятки в живую плоть, и каждый удар понемногу утолял кровавую жажду. На каждое движение противников следовал мгновенный и неудержимый ответ. Страшный танец на грани жизни и смерти продолжался до тех пор, пока на землю не рухнул последний противник.

Не прошло и минуты, как жаркая схватка закончилась. Судорожно дыша, я опустил руки, по локоть измазанные в крови. Пальцы каменной хваткой сжимали влажные пистолеты.

Отбросив бесполезные железки, я подошел к белобрысому, — тот потянулся к лежащему рядом ножу, но тут же завыл от боли в раздавленной ладони. Я прижал его пальцы ботинком и провернул стопу.

— У меня мало времени, так что отвечай быстро и честно. Куда ты дел остальные деньги, которые вы забрали у служанки?

— Айй! Да здесь они все, ногу убери, с-сука!

Я взял его за шиворот и, рывком перевернув на спину, уселся сверху. Нож, к которому он тянулся, перекочевал в мою ладонь и завис над окровавленной рожей бандита. Белобрысый застыл, скосив глаза на лезвие.

— Как ты узнал про девчонку?

— Н-не знал я! — его взгляд забегал в стороны.

— Врёшь.

Кончик ножа приблизился к его глазу вплотную.

— Говори, — произнес я с нажимом. — Ты знал, куда и зачем идёт служанка?

— Н-не…

Нож взмыл — и с влажным чавканьем вошел в его плечо по рукоять.

— Сказал же, говори правду, — процедил я, поворачивая нож в ране. — А то в следующий раз воткну в яйца.

— Не знал, клянусь! — заголосил он. — Это Женька, он сказал взять девчонку! Ему позвонил главный!..

— Кто из них? — я кивнул на его подельников, готовясь вырубить козла перед новым допросом. Но белобрысый кивнул на крысомордого: тот лежал в стороне, на неестественно вывернутой руке, явно потеряв сознание от боли.

Черт бы его побрал… у меня не было времени приводить его в чувства и допытываться, на кого он работал.

— Кто главный? — я снова тряхнул детину. — Что за главный? Балашов?

— Не он! Какой-то боярин, не местный! Я не знаю, клянусь! С ним только Женька знаком!

— Никуда не уходи, — я пригвоздил его ладонь к дощатому полу и, под аккомпанемент воплей и проклятий трехэтажным матом, тщательно вытер руки об его одежду. Мельком глянув на часы, собрал деньги со стола и пересчитал.

— Здесь не все. — я зыркнул на ублюдка так, что он мгновенно притих и затрясся. — Где остальное?

— В куртке, там!.. — он указал здоровой рукой на вешалку у входа.

Обшарив куртку, я вытащил недостающие купюры и добавил их к пачке.

— За дверь извиняюсь, — бросил я напоследок, проходя по ней ещё раз, и вышел наружу.

Я достал альвафон: как назло, аккумулятор почти разрядился. На часах было пол-одиннадцатого, времени почти не оставалось. Курьер епископа должен был ждать Полину у местного вокзала, но даже он не стал бы ждать два часа после назначенного времени.

Издав прощальный писк, экран устройства потух и перешел в режим самоподзаряда.

— Ах ты ж скотово всё… — выругался я и побежал к вокзалу. Адреналин потихоньку отступал, но мне хватило запала домчаться до другого конца города меньше чем за пятнадцать минут. На большой, полупустой стоянке, обнесенной забором, виднелись почти два десятка машин такси.

Присмотревшись к разной степени потрепанности «славянкам», я решительно подошел к старенькому, массивному «Ориону», смотревшемуся громоздким, как крейсер, рядом с поджарыми седанами в жёлто-белой ливрее.

По комфорту он уступал «славянкам», но мощный ростовский мотор выдавал честных двести пятьдесят лошадок: только у него были шансы доставить меня вовремя в монастырь Святой Прасковьи.

Без лишних церемоний я открыл дверь и уселся в салон. Водитель, задремавший на своем месте, тут же встрепенулся.

— Едем во Владимир, — коротко бросил я, подкрепляя слова тысячной купюрой. — монастырь Святой Прасковьи. Успеешь за час — удвою ставку.

Без лишних слов тот кивнул и, забрав деньги, взялся за руль. Басовито загудел мотор, «Орион» с нарастающим скрипом покатил к ближайшему шоссе, ведущему на скоростную магистраль.

Я откинулся на спинку кресла и поморщился: до тела наконец-то дошло, что несколько пропущенных ударов от крепких мужиков совсем не прошли бесследно. На этот раз мне точно сломали пару рёбер.

— Шторку, пожалуйста, закрой.

Между салоном и водительским местом поднялась непрозрачная перегородка. Едва она закрылась, я приподнял край рубашки — по боку расплывался громадный черный синяк. Легкие свело судорогой, я закашлялся, зажав рот ладонью. Во рту снова возник отчетливый солоноватый привкус крови.

— Вот дерьмо…

Коротка вспышка, со стороны похожая на дальний свет фар, на миг озарила салон.

— А вот надо было меня слушать, человек. Может, целее бы остался, — Лили укоризненно покачала головой. Закинув ногу на ногу, она смотрела на меня с ноткой осуждения. Ну прям царица, ни дать, ни взять.

— Если ты так хочешь поскорее получить свой гримуар, помоги мне вернуть сестру, — процедил я, ощупывая бока. Как и думал, пара рёбер не выдержала нашей потасовки в Перевальске.

— Хоо, — она сверкнула глазами. — Так теперь тебе нужна моя помощь?

— Поступай как знаешь, но либо не мешай мне, либо помогай! Я дал тебе слово, что верну гримуар. От него я не отступлю, усекла?

— Конечно, — Лили обнажила ряд белоснежных зубок. — Именно это я и сделаю, хозяин.

Она исчезла во вспышке света, оставив меня наедине с болью. Хитрая бестия явно что-то задумала, но разбираться с этим сейчас не было ни времени, ни желания. Я выглянул наружу — мимо уже проносились километровые отметки высокоскоростной магистрали.

— Гони, родной, гони скорее… — прошептал я, стиснув пачку купюр за пазухой.

В двери монастыря я вошел за десять минут до полуночи. Здание, по размерам и роскоши не уступавшее императорским дворцам, уже погрузилось во тьму ночи. Оставалась только наружная подсветка, да горели несколько огней в центральном храме, где шла полночная служба. Коридоры с высокими сводами и темные стены никак не вязались с образом светоносного Всеотца, но всех это устраивало.

Знал бы он, что его служители делают с девушками, которых приютили, то раздолбал бы молниями весь монастырь до основания.

— Зови епископа! — с порога бросил я служке, на ходу осеняя себя священным знаком: служители Всеотца строго бдили за ритуалами.

— Его светлость только что отбыл в спальню, — оценив мой грозный вид, залепетал паренёк в одеждах служки. Но едва он договорил, как за его спиной показался дородный лысеющий служитель в ярко-синей рясе. На оплывшей круглоносой физиономии застыло выражение недоумения.

— Ваша светлость! — увидев меня, взлохмаченного и в испятнанной кровью одежде, он побледнел и нервно заулыбался. — Как вы здесь оказались?

— Ваше святейшество, — наспех повторив священный жест, я подвинул служку с дороги и пошел к нему. — Наш уговор…

— Ну что вы, не здесь! — он замахал руками, косясь на недоумевающего служку. — Как я мог забыть? Пройдемте со мной, всё готово. Нам сюда…

Мы прошли по коридору в правое крыло монастыря, где располагались комнаты послушниц. Достав универсальный ключ, епископ быстро открыл пустую комнату и мы зашли внутрь.

— Ваша Светлость, — извиняющимся тоном начал он, заламывая руки. — Видите ли…

— Знаю, что мой посыльный опоздал, но я свою часть уговора выполнил, — я достал из-за пазухи пачку купюр и сунул ему в руки. — Здесь все, проверяйте, а я пока хотел бы увидеться с сестрой. Где Есеня?

— Она… не здесь, — он стиснул деньги и посмотрел мне в глаза. — Её только что забрали.

Сердце в моей груди словно замерло на мгновение. По телу начали расползаться ледяные ниточки. Стиснув кулаки от гнева, я схватил его за плечи.

— В каком смысле, забрали? Вы же сказали, что заплатить нужно до окончания суток! Вот же деньги!

— Я знаю, но и вы меня поймите… — его тренированный елейный голосок дрогнул. Епископ сжался под поим взглядом, до хруста стиснув в пухлых ручонках выкуп, и затараторил. — Он был слишком убедителен, словно загипнотизировал! Клянусь Всеотцом, я даже не собирался её отдавать, но он сделал такое предложение, что невозможно было отказаться!

— Кто? — надавил я. Подонок в рясе едва сохранял самообладание.

— Я не знаю, он не приезжал раньше за нашими воспитанницами! Я знаю всех гостей, они часто здесь бывают, но этого видел впервые. Он даже не представился.

— Как он выглядел? Кто еще с ним был?

— Ваша светлость, прекратите давить! — справившись с собой, взбрыкнул толстяк. — Высокий, в костюме, светловолосый. Было темно,я не успел всего разглядеть. С ним были еще трое, один здоровенный такой, и звали его, как же, хм… Кажется, Медведь?

Меня словно обухом по голове ударили. Медведь? Этот ублюдок с арены⁈

— Здоровенный, голубоглазый? У него был синяк под глазом? — я снова тряхнул епископа. — под левым, был?

— Я не присматривался! Ну может был…

— Бойчин… — прошептал я, скрипя зубами. — Когда они уехали? Только что?

— Полчаса назад, — поняв, что и так сказал слишком много, он поджал губы. — Я больше ничего не знаю, сударь. Буду благодарен, если вы покинете монастырь.

— Я и не собирался здесь задерживаться, — усмехнулся я и, отпустив плечи толстяка, протянул руку. — Верните, ваше Святейшество. Уговор есть уговор. Но раз нарушили…

Он покосился на сжатые в потных руках купюры и, пожевав губу, нехотя протянул их мне. Но не торопился разжимать пальцы.

— Информация тоже стоит денег, ваша Светлость.

— Как и её отсутствие у нужных людей, — я пристально посмотрел в его глаза. Сглотнув, епископ разжал пальцы.

— Надеюсь, не нужно вам напоминать, что все это должно остаться между нами, сударь?

— Естественно.

Разговор был окончен, больше из него не выудить. А мне еще предстояла долгая дорога домой и, наверняка, бессонная ночь. Нужно срочно придумать, что делать дальше. Моя решимость спасти Есеню не ослабла ни на миг.

Я уже направился к выходу, как обернулся к толстяку с тихо спросил.

— За сколько ты продал мою сестру тому незнакомому уроду?

Он снова отвел взгляд.

— … четыре. Четыре миллиона.

— Четыре миллиона!

Заперев дверь в свою комнату, я швырнул сверток с деньгами на кровать и принялся мерить шагами комнату. Взбудораженный рассудок рисовал картины того, что сейчас могли делать с Есеней, и это буквально не давало мне остановиться ни на миг. Куда бежать? К кому? Что вообще теперь делать?

Как назло в груди снова вспыхнуло нестерпимое жжение. Стиснув задубевшую от крови и пота ткань, я зашипел от боли.

За спиной вспыхнул свет, кровать скрипнула под весом кодекса.

— Это много?

— Сумма просто баснословная, — коротко бросил я. — Такие деньги не отдадут просто так, даже за очень приглянувшуюся девчонку, пусть и княжеских кровей. Эти твари точно знали, за кем пришли.

Я остановился: снаружи послышались шаги. Судя по походке, Варвара.

— Княжич, вы в порядке? — донеслось из-за двери.

— Да, Варвара, уже ложусь спать, — я посмотрел на Лили, удобно рассевшуюся на моей кровати. Она брезгливо перебирала мятые деньги, морща носик. — Как там Поля? Я хотел к ней зайти, но решил, лучше уж утром.

— Дрыхнет уже, — голос Варвары потеплел. — Я осмотрела её, царапины одни да пара синяков. Больше испужалася девка. Ну я её чаем-то отпоила, вроде успокоилась да спать легла. Уревелася только… ну да ничего, крепче станет. До свадьбы заживёт.

— Спасибо, Варя, я навещу её утром. Доброй ночи.

Едва её шаги затихли, Лили снова подала голос.

— И что теперь планируешь делать, человек?

— Пока не знаю, — бросил я, не поворачиваясь к ней. — Если святоша не солгал, Медведь тоже был там, с тем уродом. Надо найти его. Если это был Бойчин, то клянусь, он ответит за всё.

Я остановился, опершись на столик: от накатившего приступа дурноты закружилась голова.

— Ты еле стоишь на ногах. Не забудь, что обещал мне.

— Нельзя терять времени, Лили. Моя сестра…

Сзади раздался сухой щелчок пальцами — и меня словно огрели дубиной по голове. Резко навалившаяся усталость заставила ноги подкоситься, в глазах тут же потемнело. Я почувствовал, как падаю, но вместо жесткого пола меня встретили крепкие объятья чьих-то рук.

Я проваливался в сон, но прежде чем потерял сознание, перед глазами мелькнул потолок и улыбающееся лицо Лиливайсс. Её глаза жутковато светились, как два золотых самоцвета.

— Ты нужен мне целым и живым, человек. Отдыхай, а я…

— Ублюдка надо проучить, однозначно.

Семеро изрядно побитых мужиков покосились на главаря: тот только что закончил бинтовать рану на плече и теперь скрежетал зубами от негодования.

Вся их банда, сменив убежище на запасное, зализывала раны, благо каким-то чудом обошлось без травм, угрожающих жизни. Вызывать врача посреди ночи было хлопотно, но у них был свой человек в больнице, который обещал прислать кого-нибудь на помощь. Его-то они и ждали с минуты на минуту.

— Я позвоню князю, он давно на этого ублюдка зуб точит, — крысомордый потянулся к телефону, как раздался стук в дверь.

— Доехал, наконец-то, — отбросив опустевшую аптечку, главарь открыл дверь — и застыл, выпучив глаза. Снаружи стояла невысокая девушка с белоснежными волосами и в тонком костюме, облегающем её стройное тело.

— Ты кто? От Парамонова? — насторожился он.

Сексуальная, но жутковатая красотка улыбнулась ему, обнажая белоснежные зубки, и прошла внутрь.

Парни, быстро оценив её, похабно заулыбались.

— Ох ты какая медсестричка… может, хочешь поразвлечься?

Дверь за ее спиной с хрустом захлопнулась.

— Конечно, хочу, — улыбнулась она, облизывая губы. — Со всеми вами.