Владыка Нового Мира

Глава 9

— Хотите что-нибудь ещё?

В ответ я чуть было не ляпнул «вас». Н-да, вот и ещё один нюанс человеческого бытия. После созерцания голенькой Елизаветы Евграфовны и длительной переноски её молодого упругого тела на плече, у меня разыгрался аппетит. И всякие такие мысли стали крутиться в голове гораздо чаще.

Не! Выдержку-то я, конечно, имею, но… зачем что-то терпеть, когда можно не терпеть?

И надо бы заняться поисками подруги жизни, — ну или хотя бы постельной спарринг-партнёрши. Причём желательно не откладывать. Заняться сразу же после того, как улажу все основные дела, а основных дел теперь… ох, сколько же их теперь дохрена.

— Нет, спасибо, — улыбнулся я.

Затем приложил немалые усилия, чтобы не пялиться удаляющейся официантке вслед, но всё равно мельком кинул взгляд и… клянусь, её задница мне улыбается! Прям как сытый довольный котяра!

Пф-ф-ф-фуй!

Хорош уже! Собрались!

Итак… сегодняшний рассвет я встретил в круглосуточной кофейне. После Исхода правильней было бы называть подобные заведения не кофейнями, а «цикорийными», но благо что никто до такого не додумался. Звучит оно на редкость глупо и даже фонетически неприятно.

На столе передо мной стояла дымящаяся кружка аналогового напитка, маленькая плетёная корзинка со свежими булочками и яичница с беконом. После битвы с Родильным Ведром, верующих у меня прибавилось. И да, вместе с ними прибавилось божественной энергии, но это вовсе не значит, что можно разбазаривать её по мелочам. Так что потребность во сне на сегодня я «вылечил», а вот пожрать решил обычным, смертным способом.

— Приступим, — я взялся за вилку, растрепал желток и промокнул в него булочку. Отломал кусочек яичницы, наколол беконину и поочерёдно, — чтобы прочувствовать, — запихнул всё это в рот.

Кайф.

Ну а пока питаюсь, займусь дальнейшим планированием.

Дело в том, что появились новые вводные, и они мне ой как не нравятся. У шамана в дупле… так! Стоп! Звучит двусмысленно. Внутри дупла дерева, которое облюбовал шаман, — ну вот же, могу когда захочу! — я обнаружил очень тревожную находку.

Вырезанную из дерева игрушка.

Божка сиречь идола.

Толстожопую такую барышню с двумя ручками и четырьмя ножками. И несмотря на всю кустарность игрушки, некоторые акценты были сделаны очень чётко — зубастый рот, хищные глаза и жирные завитки на голове, уж больно напоминающие змей.

А это значит что? А это значит, что я на болотах не единственное божество.

Алтарь — это одно. Самый первый алтарь — вообще сакральное место. Но основная божественная энергия собирается как раз за счёт таких вот безделушек — статуэток, медальонов, изображений. Иногда с татуировок, а иногда с какой-нибудь ритуальной одежды. Чем бы бог не баловался, лишь бы о себе напоминал…

И! Минуточку. Сейчас ненадолго отвлекусь от моих болотных конкурентов и для разнообразия порадуюсь удаче. Ведь если я всё правильно понимаю, то иномирная часть Российской Империи — свято-пусто-место. Боги здесь либо выродились, либо не перешли вслед за паствой сквозь врата Аномалии, либо что-то ещё…

Подозреваю, что виной упадка религии мог стать целый пучок различных факторов.

Первый: за всю историю, — ту, которую Харитон учил в школе, — никто никогда этих самых богов не видел. Почему? Потому что не появлялись. А почему не появлялись? О-о-о! Тут наверняка не скажешь. Тут открывается широчайший спектр возможного: от занятости до лени, и от надменного презрительного отношения к людям до действительно благородного желания не вмешиваться в дела смертных и взаимодействовать с ними лёгкими касаниями. Эдакими намёками в виде слабеньких, но символичных Чудес.

Фактор второй — Аномалии, которые начали раскрываться по всему миру много-много лет назад и магия, которая хлынула вслед за этим. Оно ведь тоже могло пошатнуть веру. Человек, впервые в жизни накастовавший у себя на ладошке файербол, он ведь как бы невольно преисполняется и тут же решает, что этот мир ему абсолютно понятен. И если не тыкнуть его носом в то, что магия не равно божественность, он может и в самого себя уверовать.

Фактор третий — государство и государственность. Главной религией вполне могла стать Империя. Имперская символика тут и там, тосты во здравие Его Величества, праздники, обычаи и всё такое прочее. Дюже принципиальный пантеон мог пожать плечами, признать поражение и уйти.

Фактор четвёртый — Верховный пантеона был настолько силён, что даже не заметил потери одного-единственного мирка. У него этих мирков, быть может, по десять штук на дню прибывает.

Фактор пятый — технологическое развитие. И атеизм с агностицизмом, что шагают с ним рука об руку.

А может быть всё вышеперечисленное сыграло вместе, не знаю. Короче… всё зависит от всего.

Но как бы там ни было, я не ощущаю в Новом Саду присутствия коллег. Находись я на делянке какого-нибудь пантеона, мне бы уже щёлкнули по носу и вежливо попросили не лезть… в лучшем случае. Худший рассматривать не будем.

За другие города пока что говорить не могу. Не был, не знаю. Всерьёз рассчитывать на то, что я тут один такой красивый не надо — опасно это. И лучше перебдеть, как говорится, но пока что всё как будто бы чисто…

Хм-м-м…

И вот, кстати, ещё одна очень своевременная мысль, что вытекает из предыдущих размышлений: общество-то здесь действительно не дикое. И навязать ему классическую религию, — тем более новую, буквально только что на коленке свёрстанную, — практически невозможно. «Молитеся Харону!» — ну что это такое? Ну слишком уж это в лоб.

Так что тут можно будет поиграться с подменой понятий. Объединить людей, назваться правителем, распространить среди них свою символику и ритуалы, — максимально не похожие на оккультные, — и быть молодцом. Делать хорошо своим, плохо чужим, и периодически подкидывать Чудеса.

Горизонт планирования в таком случае — лет тридцать, а там посмотрим.

Кхм…

— Спасибо, — официантка с улыбчивой попой забрала у меня пустую тарелку. — Рассчитайте меня, пожалуйста.

Но снова вернёмся к болоту! Не нравится мне всё это, потому что…

Потому что с физическим воплощением всё понятно! В этом вопросе я уже разобрался экспериментальным путём, причём вот буквально недавно. Вот он я, маг четвёртого уровня, который играючи угандошил другого мага четвёртого уровня благодаря имбалансному дару и баффу божественной энергии. Да, под конец я опять ударился в мифотворчество, и хороший понт чуть не стоил мне пальцев, — последний грибочек рванул будь здоров, — но с этим всё плюс-минус понятно.

Границы чёткие. На магов пятого уровня мне пока что рыпаться не стоит, да и двух четвёрок я тоже вряд ли переживу.

Логично? Более чем.

С битвами богов мне так же всё понятно: они происходят руками верующих.

Влияние, молитвы, Чудеса, алтари. Идёт игра в перетягивание каната, которая крайне редко переходит в мордобой на метафизическом плане. Подставляться дураков нет. Там происходит либо добивание уже обессиленного проигравшего, либо же стычки внутри пантеона, — как у нас с Зевсом буквально недавно.

Но! Я-то бог с телом. И как мне в таком случае воевать с этой болотной… штукой?

Кстати! Кто она такая я скоро узнаю. Шаман ведь до сих пор сидит на переправе, а у меня никак до допроса руки не дойдут. И без него дел дохренищи…

— Ваш счёт.

— Спасибо огромное.

С тем я рассчитался и глянул на наручные часы. Знал ведь, что их нет на месте, а всё равно зачем-то посмотрел. Новые часики я себе пока ещё не приобрёл, а старые отдал сэру Додерику. Что характерно, гоблин сразу же догнал как определять время по стрелкам. Ну… либо соврал, что догнал.

А это мы сейчас как раз и проверим. Ведь на настенных часах, что висели за барной стойкой, натикало уже без одной минуты семь утра.

Так что я встал из-за столика и зашёл в туалет кофейни. Заперся в ближайшей кабинке, залез на унитаз с ногами, — вдруг тут камеры пишут? — и стал ждать.

— Во-о-осемь-восемьсот…

Поехали.

Второй призыв по молитве был не хуже и не лучше. Главное, что он просто был. Во-первых, так я хотя бы частично начну экономить время и поберегу ноги. А во-вторых, сегодня мне нужно было появиться эффектно. Вальяжно развалившись на троне, я возник из тёмного вихря прямо на глазах у гоблинов Родильного Ведра. Сперва в боевой форме теневого рыцаря, а потом и в обычном своём амплуа, которое они уже видели во время боя.

И да, именно на такой эффект я и рассчитывал:

— О-о-о-о, — вылупились гоблины. — А-а-а-а…

Среди толпы новоприбывших бродили верховный жрец и глава Инквизиции. Додя наступал гоблинам на колено со внутренней стороны, чтобы те склонялись перед Владыкой, а Розочке стоило только замахнуться своей дубиной, как бедолаги делали всё сами.

Н-да…

Чёрный день в истории их клана, должно быть. Остаётся только догадываться, кто перебил большую часть Родильного Ведра — то ли мы, то ли их собственный шаман. Спасая себя, ублюдок взорвал очень многих. И осталась от клана, если бегло посчитать, примерно сотня.

Ну… это уже хотя бы что-то.

— Владыка, — из строя новеньких вышел грустный гоблин.

Обвисшие брыли, как у бульдога, одного уха нет, так ещё и цветом чудной такой… детской неожиданности, ага. Однако видно, что парень он в Родильном Ведре не последний: и доспехи у него есть, и даже меч настоящий. А в руках ведро. Старое такое, ржавое, местами на днище прохудившееся. Как будто бы его из заброшенного колодца достали.

— Владыка, — склонился он и протянул мне эту хренатовину.

А я, признаться, даже не знаю, что мне теперь с этим делать. Выручил Жабыч. Мой вождь обогнул бедолагу, и встал по правую руку от трона. Ну прямо военный советник, ага.

— Владыка, нада принять, — шепнул он мне. — Это значит, что они покорныя и присоединяются к клану.

— Гхм, — засомневался я. — А как ты думаешь, в это ведро уже кто-то рожал?

— Так из нево весь их клан вышел, Владыка. Все до единого.

— Гхм… Ну ладно.

Пускай и ржавое, но ведро было относительно чистым. А потому я быстренько забрал его у гоблина и торжественно подвесил на одно из весёл трона.

— И что теперь? — спросил я на всякий случай, хотя сразу же ощутил значительный прирост божественной энергии.

— Теперь они наши, — ответил Жабыч.

— А этот? — я указал на одноухого гоблина. — Он кто?

— Его звать Гыч-Гыч. Он мой всосал.

Тут мне пришлось взять паузу, чтобы переварить такую откровенность. Однако спустя некоторое время я всё-таки догнал что к чему и выдохнул. Всосал, ага. Всосал моего всосала мой всосал. Видать, Жабычу не чуждо милосердие, раз он всё-таки решил как-то выделить бывшего вождя Родильного Ведра.

Ну… пускай сами разбираются.

У меня же повестка дня довольно чёткая, и в ней всего лишь один пункт: что делать дальше? Точнее «что» понятно, — продолжать собирать гоблинские племена в кулак, — а вот как? Нужен был совет. Причём совет гоблинов, потому как пора бы уже признать — я ни с чем местным не знаком. Ни с обычаями, ни с географией, ни с этническими всякими приколюхами…

Короче, разбираться теперь во всём этом и разбираться.

А потому быстренько толкнув новым «Разящим Вёслам» спич о том, что всё у них отныне будет зашибись, и что вскорости мы станем единолично править болотами, я созвал приближённых на пошептаться. На ту самую полянку, где вчера ночью чуть было не принесли в жертву Лизоньку Мендель. Камень, на котором она лежала, послужит нам сегодня в качестве круглого стола.

На беседу были приглашены: Жабыч, Додя, Розочка, — а вдруг? — Гыч-Гыч и Шампурелла. Последнюю уж больно хочется протежировать, — слишком уж очевиден её потенциал, — и место в совете станет тому началом.

— Итак, друзья, — начал я. — Первый шаг сделан. Но то был спонтанный шаг, можно даже сказать «вслепую». Вы напали на нас, — я обратился к Гыч-Гычу, — а мы чересчур больно дали сдачи. И вот какой вопрос я хочу задать в первую очередь: сможем ли мы присоединить ещё какой-нибудь клан, но так, чтобы это прошло бескровно?

— Не-а, — заржал Жабыч. — Не получится.

— Ваще не получится, — поддакнул Гыч-Гыч.

— Сто пудов, Владыка, — вставил своё веское Додя.

— Ы-ы-ы-ы, — расплылась в кровожадной улыбке Розочка.

Я же на подольше задержал взгляд на Шампурелле, как бы намекая, что ей тоже предстоит высказаться.

— Боюсь, Владыка, что это действительно невозможно, — как будто бы извиняясь улыбнулась гоблинша. — Клановые междоусобицы — это наш стиль жизни. Вот только они не так утончены, как у людей. Никаких переворотов, никаких интриг, никаких договорённостей и альянсов. Только резня. По нашим законам, всех мужчин и детей Родильного Ведра следовало бы убить, а всех женщин… э-э-э… покрыть.

Понятненько. Впрочем, я ведь сам буквально недавно радовался тому, что не нужно будет придумывать повод для нападения, верно?

— Поэтому господин Гыч-Гыч и его соплеменники, — продолжила Шампурелла, — безгранично благодарны вам за то, что вы сохранили им жизнь, Владыка.

— Ага, — кивнул Гыч-Гыч. — Охерели знатно. Будем служить.

— И подобная политика в дальнейшем, Владыка, может стать вашим неоспоримым преимуществом перед…

— Стой-стой-стой, — тут я оборвал гоблиншу на полуслове. — Ты городская, что ли?

— Жила несколько лет в Столице, — и снова виноватит себя, на сей раз перед другими гоблинами.

— Профессия?

— За токарным станком стояла.

— О как! Интер-р-р-ресно. А что именно делала?

— Так ведь… шампуры.

— Понял, — улыбнулся я и продолжил допрос: — Образование?

— Никак нет, Владыка.

— Исправим. Почему вернулась?

— М-м-м-м, — тут Шампурелла явно замялась, а я не стал давить.

— Потом как-нибудь поговорим. Так! — я хлопнул в ладоши. — Ну а теперь расскажите мне всё, что нужно знать. Какие вокруг нас живут кланы? Сколько в этих кланах приблизительно гоблинов? Кто и как кочует, кто где останавливается, есть ли какие-то границы и ареалы обитания? И какова вероятность того, что если мы слишком рьяно начнём поглощать соседей, то вскорости получим звиздюлей от какого-нибудь супер-сильного клана или… объединения кланов? Короче говоря, вещайте, господа!

Шампурелла сказала, что нарисует карту, подхватила с земли какую-то полусгнившую палку и начала с силой чертить ей на камне.

Остальные же поведали мне вот что:

Гоблинских кланов наверняка не счесть, но Жабыч с Гыч-Гычем знают лишь ближайших соседей, потому как пройти сквозь чужие территории и узнать, что там дальше — это надо очень сильно постараться. Причём, с их слов, постараться непонятно для чего, ведь жаба прекрасно ловится и здесь. Во-о-о-о-от… По численности окрестные племена плюс-минус как Родильное Ведро, но можно нарваться на клан, в котором много магов и вот тут-то нам не поздоровится.

Плюс существует некий Кривой Зуб, — ну хоть одно вменяемое название! — в котором по слухам аж тысяча воинов. Их земли начинаются к востоку отсюда и туда уже давно никто не суётся, потому что ссыкотно.

Дальше. В зависимости от численности клана, — кому-то для прокорма нужно больше жаб, а кому-то меньше, — он кочует в пределах территории, границы которой очень размыты. Отсюда и стычки. А вероятность того, что в нас увидят коллективную угрозу и начнут объединяться крайне мала.

Последнему верить не приходится, потому что из доводов у меня есть только: «сто пудов», — от Додерика и: «зуб даю», — от Жабыча.

Так себе у меня аналитики, короче говоря.

— Вот, — закончила свою карту Шампурелла. — Смотрите, Владыка.

— Смотрю, — кивнул я. — А масштаб какой?

— Даже примерно не могу знать, Владыка. Но до гор отсюда не меньше двух сотен километров.

— Двести километров болот⁈ Серьёзно⁈

— Ага.

— Ну допустим…

Однако. Вот, значит, идёт изогнутый горный массив. И вокруг него, если верить Шампурелле, километры и километры топей. На западе с гор сходит река и впадает в Нерку где-то в окрестностях Рубежного, на востоке топь заканчивается лесом, а на юге почти впритык Трасса и Новый Сад.

М-м-м…

Интересно. Это что же? Это с горных вершин столько водищи натекает, чтобы всю эту экосистему поддерживать? Возможно ли такое? А если так, то почему реки не прорезались? Или прорезались, но из-за ландшафта всё это дело разлилось, заболотилось и мы прямо сейчас в реке? Или тут из-под земли что-то хреначит? Или… или… ай, да какая, к чёрту, разница⁈

— Спасибо большое, — поблагодарил я синеволосую, и продолжил размышлять:

Разницы нет никакой! Уж небольшой кусочек под город, а я всё равно как-нибудь да осушу. А болото вокруг станет отличной преградой для вражины, если вдруг та решит к нам сунуться. Короче, пока что всё складывается более чем удачно.

— Так, — тут я обратился к вождю. — Кого следующего будем ушатывать?

— Копчёный Котёл, — ответил Жабыч. — Они мне деда убили, — с тем он отобрал у Шампуреллы палочку и поставил жирную точку чуть к западу от нашей стоянки. — Вот здеся.

— Значит, решено. Все пойдём мстить за деда Жабыча.

— Ы-ы-ы-ы… спасибо, Владыка!

Тут вдруг кусты зашевелились, и на полянку совета выскочила одна из тех животин, что я приметил ещё вчера. Олень со змеиной кожей.

— Э-э-эээ! — мгновенно отреагировал сэр Додерик. — А-ну пшёл отсюда! — и махая руками пошёл прогонять зверюгу. — Иди! Иди! — отломал от кустов хворостину и начал охаживать ей оленя по заднице.

Олень обиделся, клацнул зубами в опасной близости от носа Доди, а затем исчез.

— Так. А это вообще что такое?

— Оленегатор, — пожал плечами Жабыч. — Скотина бесполезная.

— Почему бесполезная?

— А что же с ним делать, Владыка? — вернулся обратно Додя. — По болоту не поскакаешь, а плавают они медленно.

— Хм-м-м… Гыч-Гыч?

— Чо?

— А вам они зачем были нужны?

— Пожрать, — развёл руками одноухий гоблин. — Они доверчовые. Как жаба не убегают. Нескока штук держали про запас.

— Хм-м-м… и много их тут, на болотах?

— По краям мало, а тама хоть жупой жопь, — Жабыч запнулся. — Жуем жойп? Жоем… э-э-э…

— Да понял я, понял.

Финальный штрих: я показал Гыч-Гычу деревянную игрушку, что нашёл в дупле у шамана, — ха-ха-ха! — и спросил, знает ли он что-нибудь об этом.

— Не-а.

— То есть вы не молились вот этой хреновине?

— Не-а.

— А кому молитесь?

— Никому, — ответил гоблин, тут же шлёпнул себя по лбу и исправился: — Владыке молимся теперь, да-да!

На том совет был окончен. Напоследок я велел Жабычу держать клан в режиме боевой готовности, а Гыч-Гычу обживаться и во всём слушаться Жабыча. Если к вечеру кланы не передерутся, то можно будет сказать, что шалость удалась. Тогда-то и назначим дату битвы с Копчёным Котлом.

Ну а пока что мне настала пора возвращаться в город. Там пусть и сложнее выбиться во Владыки, зато гораздо интересней и прибыльней. И что-то уже такое начинает складываться в голове. Что-то как будто бы вырисовывается. Мендель, Градский, Женёк и… внезапно, оленегаторы.

Надо бы протестировать чудо-зверушку.

Если её получится использовать в качестве тягловой силы, то вот вам и готовая транспортная компания. Возможно даже междугородняя, что сулит какое-то бесстыдное количество не только денег, но и влияния.

— Ох, блин! — воскликнул я, уже углубившись в лес.

За жадными мыслями совсем чуть забыл! Меня же на переправе ждут! И пока шурую до города, надо бы со всем этим разобраться…

Шаман Родильного Ведра так долго был шаманом, что даже позабыл своё собственное имя. А впрочем… кому оно теперь нужно? Это конец. Точно. Детали своей смерти Шаман помнил в мельчайших подробностях: ночь, внезапное нападение соседнего клана, магия теней, мужик с веслом, гриб…

Вместе с некоторыми из своих соплеменников, теперь он оказался здесь — на высокогорном плато в час вечного заката. И ведь… чёрт! Ни одной жабы вокруг! Ни кувшинки, ни стрекозы, ни хотя бы самого захудалого стебелька рогоза! Ничего такого, что могло бы напоминать ему о доме! Совсем не это ожидал увидеть гоблин в своём посмертии; для него всё это было непривычно, отвратительно и… непонятно.

А ещё непонятно по какому именно критерию были отобраны те, кто попал сюда вместе с ним. Что это за чёрный Харон, который всем тут управляет? Почему другим разрешили уехать навстречу солнцу, а ему нет? И почему этот демон, — да-да, наверняка демон! — расспрашивает его о Хозяйке.

— То есть ты утверждаешь, что видел эту самую Хозяйку?

— Нет, — Шаман стоически выдерживал взгляд пустоты под капюшоном.

— Чего «нет»? Не видел или не утверждаешь?

— Ни то, ни другое!

— А как тогда? — Харон нахмурился. — Как так получается, что из всего клана ты один молился неведомой болотной хрени?

Вместо ответа шаман плюнул прямо в капюшон, вот только харчок волшебным образом развернулся в полёте и прилетел обратно, ему же в рожу.

— Ещё раз и больно сделаю.

Шаман не внял. Шаман попробовал. А Харон, как и обещал, сделал ему больно.

— А-ааа-аааа!

— Спрашиваю ещё раз: как так вышло…

— А что мне ещё было делать⁈ — завопил Шаман. — Скажи, что⁈ Сидеть и смотреть, как он умирает⁈

— Кто?

— Мой внук!

И тут гоблина прорвало. Тут он вывалил на этого грёбаного Харона абсолютно всё. Про маленького Игоря, — дед настаивал на том, чтобы малышу дали гоблинское имя, но куда там? Мода же, — и про его болезнь.

Гоблинёныш захворал в возрасте пяти лет, и никто не понимал, что с ним такое происходит. Не помогали ни пиявки, ни отвары, ни снадобья. Игорь потухал прямо на глазах, а жизнь гоблина… скажем прямо, стоит довольно мало. Чего уж там? Обычному рядовому гоблину самого себя не жалко, а чужое горе вообще никого не волнует.

Но Игорь… Шаман чувствовал, что малыш рождён стать великим. И даже когда его собственные родители сложили руки, он решил вылечить его во что бы то ни стало.

Тайком ото всех, он выкрал его и отнёс на восток, в клан Кривого Зуба, потому как слышал про тамошнюю бабку-знахарку. Именно она дала ему ту деревянную игрушку взамен внука, сказала молиться Хозяйке и вернуться через месяц.

— О-хо-хо! — как-то странно отреагировал Харон. — Вот сука какая!

— Что?

— Ну охренеть, слушай! Я теперь прям мечтаю с этой тварью повидаться! Я её… у-у-у-уф! Это, знаешь ли, против правил приём, — продолжил нести какую-то околесицу чёрный человек. — Сами калечим, а потом сами лечим… биг фарма, млять.

— Что? — ещё раз повторил Шаман.

— Так! — а Харон хлопнул в ладоши. — На самом деле я такое люблю. Давай-ка мы с тобой договоримся. Я вытаскиваю твоего внука из лап этой грёбаной Хозяйки, самостоятельно лечу его эту якобы хворь и в качестве доказательства устраиваю вам свидание во сне.

Шаман аж рот раскрыл от изумления. Секунду назад он думал, что чёрный человек — страшный демон и они с ним враги, ну а теперь же… теперь, когда Харон почти согласился выполнить главную задачу его жизни.

— Что ты хочешь взамен?

— Отличный вопрос! Смотри…

Внезапно, в груди у Шамана засветился шарик. Белый, серый, розовый, коричневый… не разобрать основной цвет, всё смешалось.

— Это твой дар, — пояснил Харон. — И я хочу его себе. На самом деле, я мог бы попытаться забрать его у тебя иначе, но как моему первенцу…

— Бери! — заорал Шаман, вырвал шарик у себя из груди и протянул чёрному человеку.

— А, — на секунду тот потерялся. — Прямо так, что ли? Авансом? Ну-у-у-у, — Харон взял шарик двумя пальцами и осмотрел с разных сторон. — В таком случае даю тебе своё мужское слово: с твоим внуком всё будет в полном порядке…