Владыка Нового Мира

Глава 8

Ночь. Луна. Стрёкот болотных насекомых, влажная дымка по ногам и подрагивающий свет факелов.

— Ну Влады-ы-ы-ыка! — ныл Додя. — Ну пожалуйста!

А Розочка вообще ушла на край поляны. Демонстративно села задницей на голую землю спиной ко мне, скрестила руки на груди и засопела погромче, так чтобы всем было слышно.

— Владыка, ну мы же в твою честь! Ну давай пырнём жертвенную бабу, а⁈

— Нет!

— Ну чуть-чуть пырнём! Совсем немножко!

— Нет, я сказал!

— Ну мы же так старались!

Додя с досады выкинул в кусты свою чашку с краской, которой рисовал на девушке ритуальные узоры. И которая на поверку оказалась густым клюквенным соком, — об этом я чуть ли не в первую очередь справился. Подумал сперва, что это кровь, но вот ведь — пронесло.

— Мы как лучше хотели!

— Ох дебилы, — выдохнул я и ещё раз оглядел поляну. — Где её одежда?

Словами не передать, как мой взор радовала нагота «жертвенной бабы», и как манила её молодость. Самый, блин, сок, и ни одного изъяна. Грудь — наливная, попа — широкая, ноги — длинные и стройные; талия — на месте. И мордашка смазливая, даже несмотря на торчащий во рту кляп. Голубоглазая такая пепельная блондиночка, вот только не деланная типовая кукла, а очень даже своеобразная. И чертами лица своеобразная, и общим каким-то… м-м-м-м… вайбом?

А ещё она мне как будто бы кого-то напоминает. Вот только кого?

Короче! Хватит пялиться! Как бы приятно оно не было, валяться связанной и обнажённой на камне посередь болота — есть унижение. А она чем такое заслужила? Правильно, ничем.

— Одежда её где, спрашиваю⁈ — прикрикнул я на сэра Додерика.

— Ищу, Владыка, ищу, — недовольно пробубнил гоблин, ковыряясь где-то за камнем. — Я Владыке девственницу поймал, а он…

— Стоять! — тут в мою голову закрались мысли столь гнусные и ужасные, что я был готов прикончить Додю прямо на месте. — Ты откуда знаешь, что она девственница⁈

— Так ведь… это, — захлопал глазами гоблин. — Ну понятновое же дело. Владыка, ты глянь какая она уродошная. У кого на такую страходилду динь-дон воспрянет?

— Фу-у-ух…

Как пришли плохие мысли, так и ушли. Ну да! Вкусы сэра Додерика мне понятны уже давно, и наши с ним понятия насчёт красоты сильно разнятся.

— То ли моя Розочка, — нежно сказал жрец, глядя как жена почёсывает широкую прыщавую спину.

— Одежда!

— Да-да, Владыка, ищу!

Итак, одежда. Внезапно, это было не летнее платьишко, и даже не казуальные джинсы с футболкой. Не-а. Сперва Додерик достал из-за камня объёмный клубок тряпья, в котором угадывался походный спортивный костюм цвета хаки. Затем такую же камуфляжную кепку с налобным фонариком, и точно такой же рюкзак. Не на сто литров, как у меня, но тоже весьма внушительный.

— И вот ещё какая-то штукоёвина странная. Смари, Владыка…

Я тоже сперва не понял, что именно Додя крутит в руках, а потом вдруг как понял. Спортивная рогатка. Здоровая такая, тяжёлая, с «подствольным» упором, лазерным прицелом и каким-то специальным модным жгутом, — ну явно не резинку от трусов на неё натянули.

Хм-м-м…

Барышня у нас охотница, что ли? Тоже на лабрадуток пошла? Поверхностная логика говорит, что всё так. Но если копнуть чуть глубже, то сразу же появляются несостыковки. Во-первых, почему ночью? Во-вторых, почему одна? А в-третьих, весь этот профессиональный обвес настолько профессиональный, что наводит на мысли о непрофессионализме.

Всё какое-то уж слишком новенькое и навороченное. А снаряга ведь должна быть проста и, что самое главное, поюзана. Опробована в полевых условиях; побита, потёрта и десять тысяч раз заштопана. Так что складывается у меня такое впечатление, что городская фифка решила поиграться в поход, накупила себе побрякушек и первый раз в жизни вышла в лес. Ну и доигралась прям сразу же. Встретила Кровавого Додю с женой и лежит теперь на камне, мычит. И кстати!

— Вытащи кляп, — скомандовал я, а сам тем временем расправил куртку и накинул её на девушку сверху, чтобы срам прикрыть.

— М-м-м-м, — лениво промычала она даже теперь, когда ничто не мешало говорить. — М-м-м-м…

— Что с ней?

— Мультипликацию поглядывает, — пояснил сэр Додерик. — Я ей грибочков специальновых дал, чтобы сильно не брыковалась.

— Придурок, — вздохнул я, приблизился к лицу девушки, и пощёлкал пальцами прямо у неё перед носом. — Э-э-эй, — протянул я как можно мягче и нежней, будто с ребёнком разговариваю. — Приве-е-ет. Ты как?

— Звёзды пляшут, — ответила девушка и с улыбкой уставилась в небо. — Красиво-то как. Ничего красивей в жизни не видела. Туда-сюда, туда-сюда, туда…

— Э-э-эй, — и снова щелчок для привлечения внимания. — Ты откуда к нам такая?

— Из Нового Сада…

Ну хоть так. Недалеко тащить обратно.

— А звать-то тебя как, красавица?

— Елиза… Елиза… Ели-ели… Ели-ели-ели…

— Елизавета?

— Да! — и снова эта пьяненькая улыбка. — Елизавета Евграфовна. У-у-у-ух, какие у тебя большие глаза-а-а-а-а…

Девушка вдруг вытаращилась на меня, ну а я… я, признаться, охренел. Картинка сложилась моментально. Думаю, что после Исхода в этом мире Евграф — имя на порядок более редкое, чем тот же Кровавый Додя.

Так что на камне передо мной лежит не кто-нибудь, а родная сестра барона Менделя. Его-то она мне мельком и напомнила, ага.

— Ну молодцы, чо? — сказал я Доде и едва удержался от того, чтобы отвесить гоблину физически-усиленный подзатыльник. — Когда она теперь в себя придёт?

Жрец в ответ лишь пожал плечами, а Лиза Мендель продолжила наблюдать за удивительной пляской звёзд.

— Так…

Из-за кустов тем временем начали доноситься агрессивные вопли. Как правильный вождь, Жабыч раскачивал клан; теребил воинственные струны души своих соплеменников и настраивал их на грядущее побоище. И отменять это самое побоище из-за глупости двух зеленокожих придурков я не собираюсь. Время идёт, и сколько можно уже топтаться на одном месте?

— Следите за ней в оба, — сказал я. — Развяжите, оденьте, а потом снова свяжите. И если к моему возвращению хотя бы один волос…

— Как «следить»? — сэр Додерик сделал очень большие и круглые глаза. — Как «возвращение»? А мы⁈

— А вы наказаны и драться не будете.

— Ну Владыка!

— Без «ну»! — рявкнул я. — Башкой будете думать в следующий раз! — развернулся и пошёл прочь с поляны…

Удивительно, как гоблины чувствуют болото. Ступая след в след за Жабычем, я даже ноги толком не промочил, хотя визуально мы шли прямо посередь трясины. Без огня, чтобы не спалить наше присутствие раньше времени, и при этом абсолютно бесшумно.

Серьёзно! За жужжанием комаров и жабьим кваканьем не было слышно даже шороха.

Путь до стоянки Родильного Ведра занял час с небольшим. Сперва на горизонте зажглось зарево костров, а затем и тёмные силуэты показались. Часовые не спали. Явно что ждали ответку от соседей за вчерашнее. И на самом деле хорошо, что после встречи со мной клан вообще не снялся с места, иначе искать их потом…

Так.

Ещё до выхода Жабыч дал Разящему Веслу свои инструкции, а я свои. Вождь прогнал спич про месть за наших погибших, чувство локтя, сочных соседских жаб и прочие традиционные гоблинские ценности. Я же постарался донести мысль о том, что вырезать чужаков под корень не нужно. В идеале — вырубать, глушить, загонять, обезоруживать.

Мне так-то последователи нужны.

И лучше бы получить их прямо сегодня и прямо сейчас — то есть объединить кланы под моим началом сразу после боя. А для этого надо… что? Пра-а-а-авильно! Прямо с порога начать нагибать Родильное Ведро так, чтобы они сами решили сдаться и уповать на милость таинственного Владыки. То есть… что-то настолько ультимативное сделать, чтобы гоблины охренели и поняли — сопротивление бесполезно.

Затем показательно отправить на перерождение лидеров клана, поскольку множить сущности вредно и мой ныне действующий вождь устраивает меня в качестве единственного действующего вождя. Другого не надо. Рано им ещё сложную иерархию разводить.

Вот как-то так.

— Тихо-тихо-тихо, — прошептал Жабыч, поднял руку вверх, и весь клан тут же перешёл на гусиный шаг.

Ф-ф-ф-фух! — разрезая воздух, из темноты вылетел шампур и, — Чвяк! — насквозь прошил голову ближайшего к нам часового. Гоблин молча завалился в кусты рогоза — один из наших тут же метнулся к телу, подтащил его поближе к себе и притопил в трясине.

Разящее Весло вышло на крайнюю перед атакой позицию. Жабыч оглядел своих бойцов, и снова поднял руку вверх. Вытянул один палец, второй, третий и…

— А-ААА-АААА!!! — по отмашке гоблины всей толпой рванули сквозь кусты на залитую светом факелов стоянку Родильного Ведра.

И я, конечно же, вместе с ними. Бах! — один из наших на бегу уработал молотком вражеского гоблина, который ещё толком не успел понять, что происходит, и потому валялся в гнезде. Ф-ф-ф-фух! — мимо меня пролетел ещё один шампур. Вз-з-з-з! — и Жабыч со своим топором уже успел сбрить кому-то голову.

Обычный болотный звукоряд сменился на крики, стоны, лязг и грохот. И вот только теперь, оказавшись на этой стоянке и оглядевшись вокруг, я вдруг понял — меня угораздило связаться с САМЫМ немощным и малочисленным гоблинским кланом.

Н-да…

До Родильного Ведра моим бедолагам как аксолотлю до дракона. Соседи приходили к нам вчера далеко не всем составом. О, нет! То был карательный отряд, а на деле же их… дохрена. Даже навскидку не могу сказать сколько именно, но кратно больше наших; речь явно идёт о нескольких сотнях.

Ублюдки расположились на четырёх здоровенных холмах прямо посередь болота, — насыпи, что ли? А между холмами, прямо по центру, утопая в трясине стояло огромное мёртвое дерево. Корявое, почерневшее, толстое. С таким широченным дуплом, в которое при желании я бы мог поместиться полностью. И мельтешение вокруг такое началось, что аж в глазах рябит: гоблины Родильного Ведра в панике начали мобилизовываться к битве.

Понеслась, стало быть.

Пока что инициатива за нами, и за первые мгновения битвы Жабыч сотоварищи уложили в перманентный отдых уже несколько десятков врагов, но… много… их всё равно очень-очень много.

И если бросить битву на самотёк, то наши точно не вывезут, а потому надо бы мне приложить максимум усилий. Рукоять верного весла легла в ладонь, тени ожили, и я начал размешивать вокруг себя гоблинскую массу. Как и задумывал ранее, своих от не своих отличал по оранжевым строительным каскам.

Пацифистскую миссию с минимумом жертв пришлось пока что отложить до лучших времён. Сперва проредим эту орду, а там и посмотрим. Итак… бурлит побоище, кипит, а я как гигант возвышаюсь над малорослыми ублюдками. И покамест они все ещё меня боятся и не навалились толпой, есть у меня место для манёвра и время для побочной миссии.

А миссия-то не одна; их сразу две!

Первая — быть на подстраховке и не допустить гибели кого-то из своих; и с этим просто прекрасно справляются мои тени. Вторая же миссия — вычленить среди толпы магов. Дары! Мне нужны дары!

— Э-э-э-эх! — мимо, увлекаемый вперёд гипертрофированным лезвием собственного топора, пронёсся Жабыч.

Опять решил свалить подальше от своих, чтобы не зашибить кого-нибудь случайно. И да, спустя почти минуту с момента нападения, бой стал куда более структурированным. Возникло что-то типа линии соприкосновения, и гоблины Родильного Ведра собрались с мыслями.

А вот и первый маг!

Мелкий уродец принял удар на магический щит. Строительный топорик одного из наших высек голубоватые искры об энергетическое ничто в нескольких сантиметрах от его лица и отскочил обратно. Вот им-то я, значит, и займусь. Дюже хочется побеседовать с товарищем на переправе. Дюже хочется убедить его в необходимости отдать свой шарик-дар в моё безграничное пользование.

Так что вперёд!

Пробивая себе дорогу веслом, я потихоньку двинулся в его сторону, однако тут…

— Ну-у-у! — я аж вскрикнул от досады.

Наши не стали дожидаться Владыку и навалились на говнюка сразу втроем. Повалили на землю и провели серию из ста добивающих ударов; под одним из которых его магия и просела. В кураже, вооружённый серпом гоблин Разящего Весла заорал дурниной и зачем-то принялся снимать с него скальп.

И тут…

— ДЫ-ДЫ-ДЫ-ДЫЩ!!! — взрыв. Аж земля задрожала, и меня тут же окатило вонючим болотным бризом. Сперва я не понял, что это такое вообще произошло. Однако потом услышал радостные крики гоблинов Родильного Ведра, проследил за их взглядами и догнал что к чему.

— Шаман! Шаман! — закричал рядом со мной один из недомерков. — С нами шаман! — но уже в следующую секунду захрипел от переизбытка вил в глотке.

Так вот…

Шаман. На самой верхушке чёрной коряги, — той, что посередь стоянки, — появилась фигура. Костистый старый гоблин шоколадного цвета, — ну прямо негр, — в свёрстанной из холщового мешка накидке. На лицо надвинут глубокий капюшон, — мои же собственные приёмы устрашения, ага, — на груди оккультные побрякушки, а в руках… посох…

Н-да…

Понятное дело, что личные артефакты не выбирают, но всё равно это могло бы быть что-нибудь менее банальное. Ладно, не суть. Помнится, что мои меня назвали шаманом как раз-таки за призванное весло, а потому всё сходится.

Родильным Ведром управляет гоблин-маг четвёртого уровня. И вот это уже вкусно. И вот это я хочу. Пока что не понимаю, что у него за комбинация даров, но так ведь какая разница? Мне оно в любом случае нужней!

— Эть! — тычком весла в грудь я остановил очередного уродца, дерзнувшего поднять руку на Владыку, затем размахнулся и: — Ы-ыть! — уложил товарища подремать.

А в следующий момент врубил ещё одну свою абилку, — магию страха, — и начал прорубаться к шаману сквозь самую гущу врагов.

Тут краем глаза заметил, что несколько ублюдков седлают каких-то неведомых мне доселе зверей. Что-то типа оленя, но-о-о-о… как будто бы обтянутого змеиной кожей. Вроде бы рога у них есть. Вроде бы и копыта на месте. И вроде бы строение тела один в один как у нормальных оленей, но эти крупные тёмно-зеленые чешуйки по всему телу один хрен вызывали у меня диссонанс. Мутанты, блин, какие-то…

Так! Что-то я засмотрелся! И чуть было не проворонил дальнобойную атаку шамана.

Старый уродец ударил посохом по дереву, на котором стоял, и на нём тут же вырос грибочек. Пузатенький такой, крепенький, и вкусный даже на вид. Вот только есть его явно не стоит — шаман нагнулся, сорвал гриб и запустил его в полёт. Судя по траектории, прямо в наших.

Хм-м-м… это что же? От такого же грибочка в прошлый раз жахнуло?

Проверять не хочется. Больно пнув одного из нападавших гоблинов ногой в хлебало, я вырвал у него из рук факел и кинул факел на землю, прямо под себя. Ради такого дела напрягся, собрал воедино все свои тени и поймал гриб прямо в полёте.

Схватил буквально на мгновение, чтобы стравить инерцию, и сразу же отпустил. Гриб начал падать вниз, — прямо в толпу гоблинов Родильного Ведра, — и надо было видеть охреневшую рожу шамана в этот момент.

Что ещё надо было видеть? Ну, конечно же! Взрыв! У-у-у-уф, как же оно шарахнуло! Гоблинов разодрало на серпантин и крошку, и разметало ровным слоем над стоянкой.

А я тем временем уже вывел про себя самую логичную формулу: основной дар у товарища шамана — это дар хаоса. Кто-то называет его даром «пиротехники», кто-то «даром выхода чистой энергии», кто-то даром «взрыва», но как по мне термин «хаос» самый пафосный и прикольный. А я тут сейчас не на экзамене в магической академии, так что как хочу, так и говорю.

Короче! Магия хаоса — это как раз про взрывы, и она у шамана основная. Ну а побочный дар, уже слившийся с основным, это дар взаимодействия с грибами. Который, к слову, с даром природы и анимализмом не имеет ничего общего.

Ну и вот. Простая магическая арифметика. Складываем хаос с грибами, и получаем грибные гранаты; всё очень даже логично. И да, теперь я хочу заполучить этот шарик ещё больше! Спать не смогу, если не залутаю такую жирную плюшенцию!

— Э-э-эээх! — прокрутившись с веслом на вытянутых руках вокруг своей оси, я разогнал вконец осмелевших гоблинов и побежал вперёд. Рванул, не разбирая дороги, иногда в буквальном смысле слов наступая зазевавшимся гоблинам на лицо.

Шаман же до сих пор не отошёл от того, что моя тень с какого-то хера поймала его снаряд, а тут уж вконец осознался. Увидел, как я продираюсь к нему сквозь толпу, почуял близость наказания и принялся ультовать. Ну… как умел. Схватился за посох двумя руками и начал остервенело стучать им по коряге, — как будто ежей под крыльцом гоняет. И от того места, по которому он наяривал, теперь разрасталась грибница.

Шустро так причём!

Вот семейство грибочков поползло вниз по стволу чёрного дерева, вот исчезло из вида в болоте, и вот уже появилось на берегу. Разрослось вширь, — аж на три-четыре дорожки, — и теперь росло мне навстречу.

Причём, — муа-ха-ха! — росло оно прямо под ногами гоблинов Родильного Ведра.

И жду я теперь не дождусь, когда всё это рванёт! Если этот старый ублюдок действительно решит пустить своих же гоблинов в расход ковровой бомбардировкой, то кинематографичность, должно быть, зашкалит! Кайф! Вот ради таких моментов и стоит жить!

Тах-тах-тах-тах! — застрекотал гвоздомёт. Как и пророчил Владыка, Шампурелла осталась без «стрел» спустя всего лишь несколько минут настоящего боя.

А делать ведь что-то надо! Своим-то помогать надо! Вот и пригодилась чудна́я человеческая шайтан-машина. И вот: стоя за спинами гоблинов Разящего Весла, которые полукругом сдерживали натиск неприятеля, Шампурелла открыла огонь гвоздями прямо поверх голов соплеменников.

И гвозди её раз за разом волшебным образом огибали своих и находили глаза чужих. Ну прямо автоматная очередь, которая не убивает, но зато слепит. Отличное подспорье для того, чтобы продержаться ещё хоть сколько-нибудь. Хотя бы до тех пор, пока вражеские всадники на оленегаторах не врежутся в строй, а дальше…

Дальше Владыка должен что-нибудь придумать!

Ведь не может! Не может, не может, НЕ МОЖЕТ!!! Не может вся эта история с Владыкой закончиться так нелепо!

Владыка, он ведь… так… стоп! А где Владыка?

Прекратив поливать неприятеля гвоздями, Шампурелла оглянулась по сторонам, и где-то далеко-далеко над месивом из низкорослых гоблинов увидела голову Владыки. Тогда она вскочила на кочку, чтобы разглядеть действо получше и в деталях, заметила вражеского шамана и тут…

ДЫЩ! — первый взрыв. ДЫЩ! — второй. ДЫ-ДЫ-ДЫЩ! — третий, четвёртый и пятый раздались с разницей в миллисекунду, и каждый последующий был как будто бы всё ближе и ближе. А хотя… да, так оно и есть!

БЛЮК! — это явно рвануло под водой; глухо так. БЛЮК-БЛЮК! — и это тоже, ну а затем… затем взрывы вновь стали громкими, а в небо полетели запчасти гоблинов. Снаряды теперь разрывались уже в считанных метрах от Владыки, а он даже не думал сворачивать в сторону. Пёр напролом…

— М-м-м-ми! — то ли промычала, а то ли пискнула Шампурелла от напряжения, и в следующий момент…

ДЫ-ДЫ-ДЫ-ДЫЩ!!! — раздался самый мощный из взрывов, а Владыка пропал за стеной взметнувшегося в небо мокрого болотного грунта. Грунт, мох, кровь и плоть гоблинов Родильного Ведра — кто его там теперь разберёт, в этом танце молекул⁈

— С-с-с-сука, — прошипела Шампурелла.

От мозжечка и до пят, гоблиншу прошила игла ледяного ужаса. Мысль о том, что всё кончено буквально парализовала её, но тут…

— А-а-ааа! — крик шамана перекрыл все другие звуки боя.

Владыка жив! И не просто жив, он уже взобрался на это грёбаное чёрное дерево! Схватил шамана за глотку и держит на вытянутой руке, оторвав от земли, а тот, — ублюдок, — визжит как недорезанная жаба!

Но бой ещё не окончен, и у шамана остались козыри в рукаве. Одной рукой пытаясь ослабить хватку Владыки и хоть на секундочку задышать, на другой он начал выращивать очередной взрывоопасный гриб, но…

— Ой, — Шампурелла аж с кочки свалилась.

Владыка отобрал у шамана гриб, а затем буквально вколотил его гоблину в рот и шлёпая по нижней челюсти заставил прожевать. Хохотнул вроде как, а затем прикрылся ладошкой и отвернулся, будто бы ему сейчас брызги в лицо полетят. Брызги, ага…

ДЫ-ДЫ-ДЫЩ!!!

На этот взрыв обернулись все. А когда дым рассеялся, над полем боя всё так же нависала грозная фигура Владыки. Весло в одной руке, безголовое тело шамана в другой.

— ТИХО!!! — заорал Харон и сбросил гоблина с дерева прямо в трясину. — ВСЕМ СТОЯТЬ!!! ПАДИТЕ НИЦ ПЕРЕД ВЛАДЫКОЙ!!! Я ОБЕЩАЮ ЖИЗНЬ ТЕМ, КТО СДАСТСЯ ДОБРОВОЛЬНО!!!

— Фу, — гоблинша смахнула с плеча глаз шамана, который умудрился долететь аж досюда…

Некоторое время спустя

Имение барона Менделя

С того странного эпизода прошли уже почти полные сутки, а барона до сих пор подтряхивало. Только спустя время до него дошло, как близко была смерть. Подышала прямо в затылок, развернулась и до поры до времени ушла. Да ещё этот Харон… что это вообще такое было?

Кто он? От кого он? Что он знает? Что он творит? А главное: зачем⁈ Мотивы-то где⁈ МОТИВЫ⁈ Человек без мотивов — страшный человек. Ничего в его истории непонятно, и от этого аж голова кружится…

То, чем занимался сегодня Вадим Евграфович сложно назвать «обдумыванием». Ведь обдумывание подразумевает под собой некий созидательный процесс, а он же в свою очередь просто крутил по кругу одни и те же мысли; проигрывал одни и те же сценарии.

Задумчивый и тревожный, сегодня он даже не ел толком. Так… перехватил чего-то на кухне, чтобы не тошнило, и опять заперся в кабинете. Ещё и Лиза так не вовремя начудила!

После Исхода прошло уже два года, и повальное увлечение выживательством постепенно сошло на нет, а вот её только сейчас зацепило. Понакупила себе всякой дорогой хрени и сказала, что будет учиться добывать себе пропитание в дикой природе. Зачем? А затем. Вдруг Клюев победит, монархия как явление канет в лету и бывшим аристократам придётся переживать гонения?

Ну смешно же. Хотя… чем чёрт не шутит, мир нынче странным стал…

Но всё равно! Пришлось опять объяснять сестре, что деньги не растут на деревьях, и на сей раз довольно грубо. Потом переживать её приступ язвительности и гасить все эти порывы уйти в лес.

Дурёха.

Вместо того, чтобы помочь брату в делах, от скуки дурью мается. Хотя… дела. Ну как сказать? Делишки. До сих пор род Менделей держался на плаву благодаря нескольким рыболовным судам, которые рыбаки брали в аренду, и доходному дому вне пределов крепостной стены. Что-то, что другое — чистейшей воды пассив. И да, этого пассива вполне хватает на красивую жизнь со зваными ужинами и выходами в свет, но можно ведь и чем-то ещё заняться. Частная практика в качестве лекаря — не то. Вообще мимо.

Это ведь работа. Можно даже сказать, что «руками». Тяжёлая и зачастую очень неприятная; дворянину пристало стремиться прочь от такой работы. Дворянину нужно либо работать головой, либо сделать так, чтобы руками за него работали другие.

Бизнес, короче говоря. Нужен бизнес. Так что вперёд! Быстрее, выше, сильнее. Иначе чем тогда барон отличен от обычного зажиточного мещанина? Ну Благородие, да, ну и что дальше? Клюев ещё этот… и зачем только сестра о нём напомнила?

— Точно! — устав муссировать все эти мрачные мысли, Вадим Евграфович решил-таки заняться делом.

Сходил в библиотеку, взял несколько профильных томиков и начал читать о типографском деле. Исход. Удивительное время. Цифра находится в прошлом и будущем одновременно, ну а текущий момент времени принадлежит старым-добрым газетам.

Мендель уже давно хотел заняться чем-то таким. И даже имел на примете людей, которые могли бы попробовать себя в роли журналистов, но дальше «хотелок» дело до сих пор так и не двинулось.

— Угу, — раскрыв перед собой книгу, Его Благородие спокойно конспектировал её в ноутбук и совершенно потерял счёт времени, как вдруг…

— Вадим Евграфович! — к нему в кабинет ворвалась домработница. — Вадим Евграфович, там! Там!

— Что «там»?

— Лиза!

— Что «Лиза»⁈

Несмотря на все братско-сёстринские тёрки, Елизавета Евграфовна была самым близким для него человеком. И эта истерика со стороны прислуги испугала барона до чёртиков.

— За мной! Пожалуйста, пройдите за мной!

Домработница исчезла в дверях, Его Благородие рванул вслед за ней, и стоило ему только выбежать в холл, как…

— Лиза⁈

Облачённая в этот свой грёбаный камуфляжный костюм, сестра забралась на диван с ногами, — не снимая высоких армейских сапог, — свернулась калачиком и судя по мерному сопению, кажется, спала. Вот только что её костюм, что сапоги были так угвазданы то ли в земле, а то ли…

— Добрый ночь, Ваше Благородие.

— Ты⁈

И вновь в его доме появился этот странный тип. Вот только на сей раз он почему-то был с ног до головы грязный. Стоп… Он такой же грязный, как и Елизавета!

— Что ты с ней сделал⁈ — Вадим Евграфович машинально сжал кулаки и двинулся на незваного гостя, а тот…

— Тише ты, — кинул ему под ноги какой-то мешок.

Мешок ударился о паркет, развязался и наружу выкатилась…

— Оах! — домработница потеряла сознание и осела на пол.

…наружу выкатилась гоблинская голова. Уродливая, и до сих пор сочащаяся кровью; явно что свежесрезанная.

— Это… это что?

— Это я, млять, из папье-маше поделку слепил и тебе похвастаться принёс! Ты… Скажи мне, ты дурак⁈ Ты вообще в курсе, что у тебя сестра решила ночью по лесу погулять⁈ — внезапно, Харон начал отчитывать Его Благородие. — Ты в курсе, что её чуть гоблины не убили⁈ Третий! — парень вытянул перед собой три пальца, сплошь в коричневых потёках от запёкшейся крови. — Третий, сука, раз я твою семью из дерьма вытаскиваю!

Трудно передать степень растерянности барона Менделя. Голова и так устала за эти бессонные сутки, а тут ещё такое. И потому-то он не нашёл ничего умней, чем удивиться:

— Третий? — спросил он. — Как это третий?

А Харон вылупился на него, как прораб на пьяного штукатура, и покачал головой.

— Понятно. Ты про второй, по ходу, даже не знаешь, да?

— Да… Я же… Э-э-э…

— Дя-я-же-э-Э, — парень передразнил Благородие. — Я тебя очень прошу, Мендель, я тебя прям умоляю. Хотя бы один, сука, день! Хотя бы половину дня постарайся не влипать в истории, из которых не умеешь выбраться самостоятельно. Я тебя клянусь, я уже задолбался по всему городу бегать и тебя спасать… ты… ты думаешь, у меня других дел нет? Есть, Вадим Евграфович! Ещё как есть!

С тем Харон развернулся и зашагал к выходу.

— Ты мне теперь по гроб жизни обязан, Мендель!

— Чего ты хочешь⁈ — брезгливо обогнув гоблинскую голову, Благородие бросился за ним вдогонку, а тот крикнул:

— Всему своё время! — и захлопнул за собой дверь.

Когда Вадим Евграфович выскочил на крыльцо, на улице уже никого не было…