Владыка Нового Мира

Глава 12

Ох, как же пёр оленегатор! Ох, как же он пёр! Пожалуй, за городом на нём нужно кататься строго в очках — комары, мотыльки и прочие ночные гады так и норовят об глаз удариться. И удивительно, откуда столько дури в этой болотной зверюге! Да, на вид она чуть покрепче оленя, — более плотненькая и сбитая, что ли? — но всё равно. Тянуть на себе столько и с такой скоростью…

Короче говоря, золотая жила детектед.

Примерно около четырёх утра я подобрал на Трассе микроавтобус с гвардейцами, а уже через час отвязывал трос в центральном районе, на самой набережной. Внимание: за шлагбаумом, ведущим к корпусам гвардии Его Сиятельства. То есть там, где квартировались чуть ли не все основные военные силы Нового Сада.

— Не-не-не! — улыбнулся я и выставил перед собой ладонь. — Ну вы что, Сергей Игнатьевич, какие ещё деньги?

Действительно. Оставьте эти копеечки себе, лучше подарите мне свою лояльность. А главное: к утру растрезвоньте всем и каждому в этом городе о том, что есть некий Харон, всадник на оленегаторах. А ещё о том, что это нормально, — кататься на оленегаторах, — и о том, что парень Харон свой, хороший, такому можно доверять.

Эх! Куча моих былых маленьких невезений, которые я порой даже не замечал, взяли и обернулись в одну большую, жирную удачу.

Потому что кто мог знать, что автобус гвардии заглохнет именно там и именно тогда? Лучшего и придумать невозможно! А хотя… возможно всё-таки. Если бы дело было днём, эффект был бы куда круче, ну да ладно. И так сойдёт: в компании гвардии я проехал верхом на болотной зверюге через весь город, а прямо сейчас свечусь на глазах у караула. Моя легитимность не просто доказана, она теперь не подлежит обсуждению.

Ещё ведь и на Гордеева нарвался в придачу!

Сергея Игнатьевича в городе знали хорошо. Он уже давно успел выделиться среди других начальников гвардии: тот случай, когда Гордеев в состоянии гусарского залихватского подпития на спор вылез на крышу в грозу, принял на себя удар молнии, а потом вернулся за стол заканчивать катку в преферанс, обсуждался повсеместно и уже вошёл в неофициальное собрание городских легенд.

Так что гвардейцы обязательно запустят сарафанку. Запустят-запустят. Хотя бы потому, что о чём-то же им говорить надо, а тут такой повод. Люди вообще обожают делиться новостями, а уж когда из первых уст…

— Я же вам от души помочь согласился, — продолжил я изображать святую простоту. — Моя гвардия меня бережёт.

— Хм-м-м, — Сергей Игнатьевич подкрутил ус и хитро улыбнулся. — Раз так, то быть может к нам попробуешься?

Опа… а вот этого в планах не было.

— Нам толковые маги всегда нужны.

— Ой, да куда мне? — я отмахнулся. — Чем я вам помогу на службе-то? Если только в следственный отдел, проводить допрос помойных крыс. Лампу в морду, паяльник в зад, говори что видел…

Не ахти какая смешная шутейка, но Гордеев вежливо хохотнул. А вот я задумался. Так… впереди, кажись, маячит неприятность. То, что один-единственный анималист вымутил себе болотного питомца и разъезжает по городу — это нормально. Но когда у этого анималиста соберётся целый таксопарк, то возникнут вопросы.

А хотя… чего это я парюсь? Ма-а-а-а-агия же! Кто её там разберёт? Основной дар анималистики и побочный дар очарования сплавились в имбу — вот и всё объяснение. А ручки-то вот они, ага.

— Вы лучше знаете что? — я быстренько решил свернуть тему моей службы в гвардии. — Вы лучше мой номер запишите. Я сегодня-завтра на карете таксовать начну, и вдруг понадобится подкинуть? Вам, Сергей Игнатьевич, само собой бесплатно будет.

— Спасибо, Харламов, — искренне поблагодарил меня гвардеец, а затем уставился на оленегатора и спросил: — А можно?

— Конечно можно.

— Не кусается?

Стоп! А ведь кусается!

— Один момент. Пускай увидит, что мы друзья, — с тем я осторожно приобнял Гордеева, так чтобы жабьи феромоны с моего плаща попали на него. — Теперь можно.

Сергей Игнатьевич подошёл к зверюге вплотную и погладил по морде.

— Как будто чемодан щупаю, — улыбнулся гвардеец, а оленегатор внезапно ответил на ласки и будто кошка начал льнуть к его ладони. — Как зовут?

Хороший вопрос. И ответом на вопрос стал нос. Внезапно, при городском освещении мокрый шнопак моего оленегатора поймал отражение аварийной лампы где-то вдали и заиграл красными бликами. И все сомнения тут же отпали.

— Рудольф, — ответил я. — Рудик…

Ох, как же Рудик облегчил мне жизнь — словами не передать. Если бы не он, то со всеми делами я в тот день ни за что бы не управился. Да, чуть ли не каждый третий прохожий считал своим долгом остановить меня для беседы и узнать, что это за тварь такая интересная, но так ведь это даже хорошо.

Новый Сад принял оленегатора с распростёртыми объятиями.

Гвардейцы улыбались при виде меня, тыкали в Рудольфа пальцем и начинали о чём-то шептаться между собой, а значит всё в порядке. Значит, ситуация штатная. Люди не боялись, а дети… те так вообще в восторге были.

И да, с появлением Рудика разрешился самый геморройный момент в моей жизни. Теперь путь до стоянки Разящего Весла и обратно я мог проделать всего лишь за час с небольшим. Неплохо против шести часов ходьбы, не правда ли?

Так вот…

Дождавшись утра, первым делом я поскакал в ателье. За пределы городской стены, чтобы без пафоса и намёка на высокую моду. Там, в полуподвале на цокольном этаже, компания сдобных тётечек латала одежду, подшивала шторы и занималась прочим тряпичным ремеслом. К ним-то я и зарулил.

Поставил перед ними мешок с рыжей пушниной и начал договариваться насчёт шуб. Гоблинские модельеры в этом плане меня вообще не устраивали; из-под их корявых ручонок выходило нечто дикарское.

Но!

Тут всплыли нюансы. Сушка, засолка, обезжиривание, дубление, разминание и ещё куча непонятных мне терминов. По словам барышень, от весело бегущей по лесу лисички-сестрички и до полноценной шубы должно пройти минимум несколько недель. Во-первых. А во-вторых, они подобными вещами не занимаются и надо мне срочно искать того, кто занимается.

И да, судя по их рассказам то, что сейчас висит у меня дома в прихожей обязано завонять в течении нескольких дней.

Что ж. Пришлось временно отступить. Никаких недель у меня нет, а потому некромантия в помощь. Пускай я и не люблю поднимать зомбарей, но всё же магия смерти до сих пор моя основная магическая специализация и умерщвлённая плоть, по идее, должна меня слушаться.

Тут мне понадобилось скрыться с любопытных глаз долой. Поэтому я привязал Рудика у подъезда, заперся в квартире, ровным слоем разложил перед собой шкуры и принялся колдовать. Работа это тонкая, сложная, можно даже сказать «ювелирная», и потому пришлось мне слить все накопленные запасы божественной энергии под чистую.

Вместо засолки и дубления, я провёл что-то типа обряда мумификации. Получилось нормально. За то, что шкуры теперь не испортятся и не рассыплются я отвечаю, ну а дальше уже вопросы не ко мне.

Минус — во время ритуала по моей квартире пополз неприятный запашок гнили и разложения. И не просто пополз, но ещё и уполз на лестничную клетку. Даже несмотря на открытые настежь окна уполз. Тут пришлось извиняться и объяснять Карякину, что это я сырую курицу в духовке забыл на несколько дней, отсюда и запах.

— Жену тебе надо, — зажимая нос руками сказал дядь Сеня и ушёл, вполне удовлетворившись ответом.

Ну а я собрал шкуры и, получается, обратно в ателье поскакал. Теперь качество сырья тётенек устроило, и настала пора договариваться предметно.

Само собой, работали мастерицы не за бесплатно, и тут опять выручил натуральный обмен. Часть шкур барышни забрали себе в качестве оплаты за услуги, да плюс ещё на обрезь глаз положили — на манжеты, воротники и прочие оборки. И как мне кажется, сделка оказалась выгодна вообще для всех.

Дальше: пока шубы шились, я заглянул к Нине и забрал флаги Разящего Весла. Потом забежал в аптеку за баночками для анализов и метнулся до болот, — заодно попробовал выжать из Рудольфа максимум и малость охренел от свиста в ушах. Познакомил бойцов с символикой Империи и собирался раздать ценные указания на день грядущий, но…

Сказать, что порадовался — ничего не сказать.

Оказалось, что гоблины воспринимают звиздюля с первого раза. Жабыч без дополнительного напоминания уже гонял своих воинов, сэр Додерик созывал гоблинов на полуденную молитву, а Шампурелла нависала над компанией бедолаг, которые затачивали верхушку бревна для частокола.

— Что там с именем, баронесса? — уточнил я у синеволосой. — Придумала себе что-нибудь?

— Шамурская.

— Отлично!

— Елена.

— Превосходно!

— Кишкодёровна.

— Э-э-э… так. При всём уважении к твоему отцу, но давай ты впредь будешь Константиновной? На людях, я имею ввиду.

— Конечно, Владыка.

Баронесса Шамурская! Едрить его мать! Не знаю, как там дальше пойдёт, но с таким ФИО ей бы неплохо заделаться в переговорную группу будущей Империи. Делегатом каким, дипломатом или даже министром.

Ну ладно, это я опять вперёд забегаю.

А пока что есть ещё одно неотложное дело. Вызвав к себе на ковёр Додю, я вручил ему баночки для анализов и велел собрать в них жабью феромоновую слизь, а также к завтрашнему дню добыть для клана ещё парочку оленегаторов.

— Сделоваю, Владыка!

Затем я на всякий случай ещё раз натёрся жабой. Ну… чтобы Рудольф на меня чего вдруг не сагрился. Походил, побродил, удостоверился что на болотах всё нормально, и был таков: погнал обратно в город. Ближе к вечеру забрал шубы и повёз их на разборку.

— Стой-стой-стой! — сперва из-за Рудика как будто бы начались проблемы.

Однако из здания охраны почти тут же вышел человек, одетый по форме гвардии, — всё-таки они здесь есть, — шепнул что-то мордовороту на ухо, и гнев тут же сменился на милость:

— А, так это ты ночью Гордеева вытащил.

Пришлось, правда, немного задержаться с ними — ответить на вопросы насчёт оленегатора; дюже он всем интересен. Ну а потом…

Потом довольные механики получили свои шубы, тоже потаращились на Рудольфа и принялись за работу, а я присел на удобный кожаный диван, — который на самом деле был задним сиденьем какой-то премиальной тачки, — пригрелся на солнышке и уснул. Прямо вот провалился, наглухо и без сновидений. Всё-таки мой день начался ещё вчера; был на редкость насыщен и утомителен.

Сколько так проспал не знаю, но проснулся я от лёгкого тычка в плечо.

— Э-э-эй, — надо мной нависал Суета. — Вставай, нам кресло ставить нужно.

Как оказалось, я уснул на том, что мне и так предназначалось. И да, мужики не будили меня до последнего — «гольф» был готов за исключением заднего сиденья. Чистенький, блестящий. Вместо приборной панели и руля механики прикрутили что-то типа небольшого столика, а из капота уже торчала металлическая оглобля на жёсткой сцепке.

Думаю, что со второго раза, когда они уже вкурили что именно и зачем именно мне нужно, — ну и за оплату в виде денег, разумеется, — они соберут мне полную систему упряжи, но пока что и так сойдёт. Главное, чтобы «гольф» ехал след в след за оленегатором, а остальное неважно.

— Спасибо, мужики!

Кажется, мы остались друг другом довольны. Под заинтересованным взглядом механиков, я пристегнул Рудольфа к машине и вскочил на него верхом. Дал по бывшей штрафстоянке пару кругов, чтобы проверить маневренность и вернулся к ангару.

— Если всё получится, скоро вернусь!

— Давай-давай!

Жаль, что день был будний, и ночью на улицу выползло на редкость мало озорных гуляк. Однако на мою долю их всё равно хватило. После того, как я отрубился на разборке, сил и бодрости было не занимать, а потому вперёд! Погнали!

Ночью — таксовал. Утром — таксовал. Днём — таксовал.

Правда, пока что назвать сие действо «таксованием» в привычном смысле этого слова было сложно. Заскучавший за автомобильным комфортом народ как правило катался бесцельно, чисто из интереса к новинке. Так что я скорее водил эдакие обзорные экскурсии по Новому Саду. Просто ездил по городу без чётких адресов и временных рамок.

Насчёт бабла я решил не скромничать и сразу же выставил конский ценник. Во-первых, мне это сейчас нужно. А во-вторых, если сперва поездка на оленегаторе будет восприниматься в умах граждан как роскошь, то тем прикольней им будет, когда прайс опустится и станет доступен для всех-всех-всех.

Да-да. Ум без хитрожопости бесполезен так же, как хитрожопость опасна без ума.

Жаль только, что Гордеев меня вчера ночью не вызвонил. Тут бы я, конечно, умерил свои аппетиты и провёз начальника городской гвардии по всем злачным аристократическим местам нахаляву. Но зато засветился бы вместе с ним везде, что на данном этапе ценнее.

Ну да ладно, и так хорошо.

Денег я наколотил порядочно и теперь… а что теперь? Теперь настала пора их тратить! Вот оно, совмещение приятного с полезным! Развесёлая пьянка, во время которой я наберу себе первых работников.

— Заходи, Женёк, заходи…

— Это про тебя в городе говорят? — вместо «здрасьте» с порога начал Удальцов. — У тебя чо, магия пробудилась?

— Ну видишь, — развёл я руками. — Позднее созревание у меня. Скоро прыщи пойдут, а там глядишь и девчонками начну интересоваться.

— Слышь! Я серьёзно! Рассказывай давай!

— Всё расскажу, — я выдал Женьку новенькие меховые тапки. — Всем и всё пренепременно расскажу, а пока что давай проходи.

С тем я провёл друга на кухню, где уже собрались почти все остальные. А именно: дядь Сеня и Батяня. Последний только-только вернулся из своего рейса в Иной Новгород и обещал рассказать что-то такое… тако-о-о-ое! Такое, что мы все раз и навсегда охренеем, и никогда не станем прежними.

К слову! Как и обещал, вомбат привёз из своей командировки яблочную самогонку. На удивление прозрачное, вкусное и ароматное пойло, — по писярику мы уже попробовали, не дождавшись Женька, — стояло сейчас в батарее других бутылок.

Стол ломился. В картонных боксах, доставленных к нам из ближайшей шашлычки, лежала и клянчила слюну еда.

Мяса — целое море. Баранья карешка, свиная шейка, говяжья вырезка и ассорти из куриных потрошков. Горка овощей, горка солений, мини-картошка с огня, грибы оттуда же, и несколько вариантов хачапури на выбор. С яйцом, без яйца и крытая такая, слоёная. Отдельно несколько соусов, тонкий лаваш и небольшое майонезное ведёрко с маринованным луком.

Короче — сказка.

— Штрафную, — сказал Карякин при виде Женька, взялся за самогонку и начал отворачивать ей горлышко, и в тот же самый момент раздался звонок в дверь. — О! А мы разве ещё кого-то ждём?

— Ждём-ждём, — сказал я и направился встречать дорогого гостя.

— Здравствуй, Харитон Харламов.

Жук робко топтался на пороге, протирая верхними лапками раскрытые настежь фасеточные глаза. Это он так моргает, если я правильно понимаю. По такому случаю Рой даже приоделся в весёленький клетчатый пиджак, — причём явно что пошитый на заказ, с шестью рукавами. Заходить он пока что почему-то не спешил — вертел головой, заглядывал мне через спину и теребил в «средних» руках авоську с фруктами. Во! Точно! Про них-то я и забыл. А что до остального — стесняется, поди, бедолага.

— Заходи, дружище! — я похлопал Роя по плечу и чуть ли не насильно затянул его в квартиру.

— Спасибо, Харитон Харламов. Я очень рад быть у тебя в гостях.

— О, — Батяня аж замер с раскрытым ртом, когда жук появился на кухне; как будто бы говорящий вомбат в порядке вещей, а это что-то прям такое, из ряда вон. — Здарова, земляк.

— Всем здравствуйте, — Рой помахал одной из лап и неловко примостился на табуретку. — Приятно всех вас видеть. Желаю хорошо повеселиться.

— Ага, — Карякин пододвинул ему потную стопку. — Пей.

— А вы?

— А мы уже.

Забылись оленегаторы и мой «внезапно обретённый» дар анималиста. Забылись приключения Батяни в Ином Новгороде. Забылось вообще всё на свете, и сейчас мы ждали что же будет происходить дальше. Будет ли он пить? Умеет ли он? Делал ли он это когда-нибудь ранее? И ещё загадка века: опьянеет ли весь коллективный разум, если одна из особей начнёт накидываться.

— Ну, — Рой взял стопку и поднялся на ноги. — За встречу, — аккуратно обхватил её мандибулами, а потом резко запрокинул голову назад.

Постоял так несколько секунд, затем средними лапками вытащил стопку у себя изо рта, поднял кверху верхние лапки, — сорян за тавтологию, — и протянул:

— У-уууу-уууух-хорошо-пош-ш-ла! — схватил со стола горочку маринованного лука и закусил.

И ничто человеческое жуку, как оказалось, было не чуждо. Либо же он вдоволь насмотрелся на нашего брата и теперь очень искусно мимикрировал, даже не знаю… и даже не знаю, а имеет ли это значение?

Ну а дальше…

Дальше квасили, смеялись и активно питались, пока вся эта прелесть на столе не остыла. Прежде чем перейти к делам, мне хотелось бы настроить всех собравшихся на позитивный лад. Умаслить, так сказать, и подтолкнуть к принятию правильных решений. Не то, чтобы все они мне были именно что НУЖНЫ, но всё же начинать какое-то дело со «своими» и спокойней, и приятней.

— Короче, мужики, — сказал я, когда народ перестал обгладывать баранью корейку до скрежета зубной эмали об кость, а ведь это что-то да значит. — Дело есть.

По глазам вижу, Женёк уже давно ждал новостей, — за тем и пришёл. Вомбат заинтересовано повернулся ко мне, куда смотрит Рой хрен разберёшь, а вот дядь Сеня проникся торжественностью момента и решил заранее разлить самогонку.

— Все уже слышали, что я анималист, так?

— Я не слышал, — возразил Батяня. — Я ж только что с парома и сразу к вам.

— Ну так слушай…

Как можно красочней, — с юморком и в духе полупьяного застолья, — я наврал о том, что обнаружил в себе дар, никому о нём не рассказывал, а потом на болоте случайно наткнулся на оленегатора. Искра, буря, ментальная связь и бла-бла-бла, короче повелеваю я теперь этой скотиной.

После вранья принялся за правду: в моих словах про разборку, карету, Гордеева и бессонную ночь частного извоза было скорее художественное преуменьшение, нежели преувеличение. Ну и наконец:

— Короче, мужики. Я могу вам таких же оленей подогнать, — сказал я. — Они у меня раз и навсегда прирученные. Как управлять разберётесь с первого раза, за каретами тоже дело не станет, раскрутимся потихоньку. И если хотите, то давайте работать вместе. Много денег не обещаю, но будет уж точно больше, чем вы зарабатываете сейчас.

Дальше я прогнал про то, как хочу разорить Градского, и во что это в итоге может вылиться. То бишь про перспективу междугородних перевозок и чуть ли не про монополию транспортного сегмента вообще.

— А вы, мужики, будете стоять у истоков. И уж поверьте, я про это не забуду.

Какое-то время на кухне было тихо.

— Ну допустим, — первым слово взял Карякин. — Я только за, Харон, но боюсь, что в моём возрасте…

— Не-не-не, дядь Сень. Конкретно тебе я административную роль предлагаю. Дома, в тепле, на удалёночке. Сиди, заказы принимай, распределяй между водилами и кассу подбивай. Как тебе такое?

Ему, я надеюсь, хорошо. А мне хорошо вдвойне, потому что Карякина с его шилом в заднице знает половина города, — где он только не поработал, — и на первых порах сотрудничество с ним есть реклама. Да и не на первых тоже! Шило же. В заднице. Это для ребёнка плохая черта, а для работника очень даже хорошая и полезная.

— Удалёнка? — Карякин мечтательно улыбнулся.

— Харитон Харламов, боюсь, что я вынужден отказаться, — сказал Рой.

— Ну, — развёл я руками. — Нет, так нет. Понимаю.

А мне того и не надо было. Не пущу я в свой огород коллективный сверхразум, каким бы лапушкой он ни был в быту. Мне главное, чтобы Рой этот разговор услышал, намотал на ус и передал дальше. Да и в целом… уверен, что этот вечер не пройдёт зря.

— Надеюсь, это не повлияет на нашу дружбу, — жучара нервно задёргал усиками.

— На нашу с тобой дружбу, Рой, вообще ничто повлиять не может. Мы ж с тобой ууух! Мы ж с тобой ээх! Мы ж с тобой…

— Согласен, — перебил Женёк. — Не уверен, что поступаю правильно, но согласен. Хрен с ним. Завтра пойду увольняться.

— А знаете? Я тоже в деле! — Батяня шумно отодвинул стул и откинулся на спинку. — Река рекой, но если обещаешь больше денег…

— Обещаю.

— Значит, по рукам, — вомбат встал и протянул мне через стол свою мохнатую пятерню.

Торжественность момента начала расти по восходящей параболе. Один за одним мужики поднялись на ноги, перекрёстно поручкались, а затем взялись за стопки. Слово предоставилось мне:

— Ну что, ребят? Поздравляю вас с началом новой жизни!

— А как мы будем называться-то?

— Ну как-как? — я ненадолго задумался. — «Такси Харон»! От края, блин, и до края.

— «Такси Харон»! — крикнул Карякин, и мы дружно выпили.

— Ху-уух, — я отщипнул от гостинцев Роя виноградину и закинул её в рот. — Так! Предлагаю ещё чуточек посидеть и выдвигаться в кабак. Чтоб с музыкантами, барной стойкой и горящими шотами. Корпоратив у нас сегодня, контора платит…

Тут я заметил, что мандибулы Роя как-то вдруг резко потянулись вниз. Грустно так причём, тоскливо. И потому я поспешил его обрадовать:

— Ты с нами.

— Спасибо, Харитон Харламов. Если что я могу заплатить за себя сам.

— Ой, да брось ты…

— Стоямба, мужики! — вдруг крикнул Батяня. — Раз уходим, то давайте я тоже новости расскажу. Короче, помните Иной Новгород?

Вопрос был явно риторический и не нуждался в ответе, а вомбат тупо подвесил театральную паузу.

— Ну так вот больше нету его, — сказал он и шмыгнул носом.

— Орки? — Карякин чуть было за сердце не схватился.

— Орки, — кивнул Батяня. — Только не то и не так, как ты думаешь. В общем, ребят. Иной Новгород теперь называется Иннополис…

Я чуть было виноградиной не подавился.

— Чо?

— Иннополис, — торжественно повторил вомбат. — С двумя «Н». Как мне объяснили, типа Иной Новый Полис.

Полис, мать его ети. Понимаю, что шансы один на бесконечность, но что-то мне как-то вдруг родным пантеоном повеяло.

— Они теперь с орками дружбу дружат, — продолжил вещать Батяня. — Торгуют активно, посольства открывают, и веру их местами переняли. Храмы всякие строят с колоннами и…

— Какую ещё, нахрен, веру?

— Харо-о-он! — вомбат радостно ощерился. — Ты не поверишь! Южные орки в бога-громовержца верят, ну точь-в-точь Зевс. Всё прям как под копирку с древней Греции слизано. Чудно, правда? Я ещё языками с одним местным зацепился, интересно стало. Спрашиваю, мол, а как так-то? Как такое может быть, чтобы народы, которые раньше друг дружку никогда в жизни не видели, могут верить почти что в одно и то же. Ну он и говорит, мол, да, есть такой феномен. Это, говорит, архетипы. Мол, в коллективном бессознательном всех разумных существ присутствуют универсальные образы…

Дальше я уже не слушал.

Архетипы, ага. Коллективное, мать его. Бессознательное.

— Пу-пу-пуууу, — аж вслух вырвалось. — Дядь Сень, налей ещё, а?

Так…

Вдох-выдох. Всё хорошо. Отставить панику. Мыслим. Предположим, что наши действительно здесь и начали осваивать этот мирок с орков. Почему бы, собственно говоря, и нет? Один к бесконечности в масштабах бесконечности сам становится бесконечностью, так что удивительного на самом деле мало.

Но ищем плюсы.

Первый и самый главный плюс — это Иной Новгород. Построен он был сразу же после Исхода. Когда портал в Империю закрылся, толпа деятельных товарищей, — в некоторых культурах таких называют «либерастами», — бежала от старого режима, на свой страх и риск перебралась через реку на небезопасный берег Нерки и начала там отстраиваться. Вертеть они хотели «старые» города и всех нас. Им там хорошо и тепло; обратно не просятся. Торговать торгуют, связь поддерживают, но чтобы распространить на нас свою религию… м-м-м-м… не могу сказать, что это «невозможно». Но это сто пудов долго. Счёт идёт на года, а может быть даже на десятилетия, так что время у меня есть. Так что всё, выдохнули. Ништяк.

Второй плюс — я знаю врага в лицо.

Третий плюс — эффект неожиданности, потому что Зевс меня здесь увидеть явно не ожидает. По сути, он ведь меня НИГДЕ увидеть не ожидает.

Ну и наконец…

— Ах-ха-ха-ха! — своим смехом я перебил Батяню и поднял тост: — За удачу, мужики!

Четвёртый и самый жирный плюс заключается в том, что если я ничего не перепутал и по ту сторону реки меня действительно ждут родственнички, то я всё-таки смогу вернуть свой схрон…