Владыка Нового Мира

Глава 19

— Не слишком ли самоуверенно? — спросил Семён Андреевич.

— Самоуверенно, — улыбнулся я. — Ещё как, — и повесил паузу.

Встреча проходила на спокойных тонах. А если бы не сословная пропасть между мной и графом Голубицким, я бы даже назвал её «дружеской». Внутри седан Сиятельства оказался на удивление просторным, и даже несмотря на присутствие телохранителей, не было здесь ни тесноты, ни обиды. Мини-лимузин. Какая-то прям пространственная аномалия. Голубицкий сидел на заднем сиденье, я напротив него спиной к водителю, а на небольшом столике между нами в пепельнице дымилась сигара.

Внешне Семён Андреевич произвёл на меня приятное впечатление. Эдакий боярин из старой сказки: высокий и широкий, с густой окладистой бородой, благородным пузом и пудовыми кулачищами. Ещё бы рубашку-поло на кафтан поменять и можно в аниматоры идти.

К слову! Что особенно доставляет: тот лысый мужик с кобурой, которого я сперва принял за безопасника — это его сын. Сын! Не сыночек и не сынулька, а именно что графский сын. И вот оно, получается, настоящее дворянство. Не карикатурное и не испорченное. Такое, каким ему и полагается быть по задумке.

Два серьёзных мужика, в каждом из которых дури хоть отбавляй, но при этом спокойные как удавы, обстоятельные и вежливые. Даже со мной вежливые, хотя казалось бы… ну кто такой Харламов? Пока что никто.

Резюмирую: нравятся они мне. И чтобы получить таких союзников в городе, я действительно готов постараться.

— Продолжайте, Харламов, — прервал мою паузу Голубицкий. — Самоуверенно, но?

— Но ведь это вы пришли ко мне с предложением, Семён Андреевич, а не я к вам. И поскольку вы не производите впечатление человека, склонного к импульсивным поступкам, смею предположить: вы сами всё придумали, просчитали и даже прикинули цифры. А значит понимаете, что всё возможно.

— Хмм…

— А также прекрасно понимаете, что предоплата в полном объёме — это не моя прихоть. Она нужна мне не потому, что я хочу исчезнуть из города с вашими деньгами, а потому что без неё наше предприятие физически не сможет состояться.

— Хмм…

И надо бы, наверное, объясниться. Примерно десять минут назад, после того как младший Голубицкий охлопал меня по карманам на предмет колюще-режущих и пропустил в машину к отцу, мне было сделано действительно очень щедрое предложение.

Спасибо графу, что не стал играть в загадочность и сразу же объяснил: что, зачем, почему.

Итак! Голубицкий воспринимал мир после Исхода точно так же, как и я сам — куча возможностей, минимум конкуренции, вперёд-вперёд-вперёд! Обо всех своих предприятиях Семён Андреевич мне не рассказал, — ну а ещё бы, — зато поведал про виноградники близ Рубежного.

Географически, Новый Сад был эдаким экватором, выше которого виноградная лоза в этом мире не приживалась. Точнее… приживалась, конечно, но не так как того хотелось бы. И совсем другое дело южный Рубежный — там культура пёрла, как на дрожжах.

Взращивать виноградники Голубицкий начал ещё до Исхода, когда транспорт гонял туда-сюда-обратно, и даже не думал о том, что могут возникнуть проблемы. А они ведь возникли. И как это частенько бывает — в мелочах.

Перевезти партию вина на бензиновых фурах с кучей охраны — это одно. Это оправданно. Это логично и экономически выгодно; в плюсе и транспортная компания, и Голубицкий, и потребители. А вот везти в Рубежный партию бутылок для розлива этого самого вина — жгучая боль чуть ниже спины, которая взвинчивает ценник конечного продукта. Потому что обратно фуры возили не бутылки, а… Тут его сиятельство не стал мне ничего пояснять, да я и не любопытствовал.

И прослышал граф про некого Харламова с его оленегаторами. И задумался — а сможет ли упряжка из болотных зверей утащить большегруз? Звучит как бред, конечно, но и времена нынче не самые вменяемые.

— Давайте расскажу, Семён Андреевич, на что планирую потратиться. Во-первых, вон те милые люди за окном, — я указал на ребят, — пока что единственные сотрудники «Такси Харон». И если я заберу с собой в путь хотя бы одного из них не оставив замены, то моё собственное дело встанет.

Тут Батяня, чьи чёрные-глазки бусинки безотрывно вглядывались в тонированную бездну графской машины, постучал воблой по столу. Не то, чтобы «в подтверждение моих слов», но всё равно символично.

— Во-вторых, мне потребуется провести несколько дорогостоящих экспериментов. Не исключаю, что табун не сумеет утащить на себе десятитонную платформу и нам придётся искать какую-то альтернативу. А даже если сможет, то платформу всё равно придётся дорабатывать.

— То есть?

— То есть нужна какая-то система торможения, Семён Андреевич. Представьте себе ситуацию, в которой ваш груз летит с горочки. Сперва давит моих зверей и сотрудников, а потом вылетает в кювет, из которого его потом вытаскивать спецтехникой. А хотя… зачем его вытаскивать? Бутылки же перебьются.

— Резонно.

— Ну и в-третьих, Семён Андреевич, у меня есть обязательства перед городом. И если я сосредоточусь на вашем заказе, то не смогу выполнить их в обещанный срок.

— Хм, — граф дотянулся до сигары, пыхнул пару раз, а затем уложил её обратно на край пепельницы. — Что за обязательства?

— Я обещал оборудовать несколько экипажей для больниц и гвардии.

Граф улыбнулся и переглянулся с сыном.

— А вы, Харламов, что же? Насаждаете благодать?

— Отнюдь, — честно ответил я. — Просто обрастаю полезными связями и рычагами давления. В седле обязательно будут сидеть мои люди, которым именно я буду платить зарплату, и это не обсуждается.

И ответил я, по всей видимости, правильно. Поскольку Голубицкий ещё немного поиграл в гляделки с сыном, погладил бороду и ответил:

— Хорошо. Я согласен выплатить вам предоплату. Андрей Семёнович, — это он по имени-отчеству к сыну обратился. — Займись сегодня же.

— Да, отец.

— Благодарю, Ваше Сиятельство, — сказал я. — И надеюсь на долгое плодотворное сотрудничество.

«Если ты, конечно, не прощупываешь почву с тем, чтобы попытаться отжать у меня бизнес», — додумал я про себя, пожимая графу руку. Понравился он мне или не понравился, а надо бы быть настороже. Если уж недоумок Градский додумался до того, что за оленегаторами будущее, то и остальные тоже слюни пускают.

И надо бы, наверное, копнуть в эту сторону:

— Семён Андреевич, а позволите задать вопрос? — сказал я перед тем, как вылезти из машины. — Как начинающий предприниматель, просто сгораю от любопытства.

— Спрашивайте, Харламов.

— Зачем это вам? Какие-то бутылки, олени, вино? Мышиная возня, одним словом. И меня не покидает ощущение, что это как будто бы не ваш масштаб.

И опять эта хитрая улыбка, и опять поглаживание бороды, и опять граф потянулся за сигарой.

— Присядьте обратно, Харламов, — сказал он. — Мы ведь с вами начистоту общаемся, верно? Вы честно ответили мне насчёт истинной природы своего меценатства, а я честно отвечу вам на ваш вопрос; как на прямой, так и на подстрочный.

— Благодарю, Ваше Сиятельство.

— Так вот, Харламов, вы очень сильно заблуждаетесь насчёт масштабов, — менторским тоном начал граф. — За «мышиной вознёй», как вы выразились, на самом деле кроется стабильность. В своё время отец донёс до меня одну очень правильную мысль, которая в нашей семье передаётся из поколения в поколения. А звучит она примерно так: будь то революция, голод, конец света или, как в нашем с вами случае, Исход — всё одно. Люди всегда, во все времена и при любых обстоятельствах будут бухать, лечиться и трахаться. Прошу прощения за мой французский…

Тут Голубицкий щёлкнул пальцами и охранник, что сидел рядом с ним достал из нагрудного кармана небольшую деревянную коробочку сигар; с виду на пять-шесть штук.

— Так что мои интересы, — продолжил Голубицкий, — распространяются на алкоголь, фарму и на… м-м-м… ну вы поняли, да?

— Вполне.

— Ну а раз «вполне», то не переживайте, Харламов. Пока я окончательно не подмял под себя всё вышеперечисленное, мне нет никакого дела до грузоперевозок. И мне куда легче нанять вас, чем что-то у вас отнимать и развивать самостоятельно…

Тут граф посмотрел в окно, за которым дядь Сеня с Женьком бросили распитие пива и теперь гонялись по парковке за Рудиком, который упёр у них со стола связку воблы.

— Вот где действительно мышиная возня, — улыбнулся Голубицкий, а затем протянул мне коробку с сигарами. — Возьмите, Харламов. Угостите ваших людей и угоститесь сами.

— Благодарю, Ваше Сиятельство, — сказал я и принял подарок.

Вышел из машины, пронаблюдал за тем, как кортеж графа тронулся с места, помог мужикам отобрать у Рудика рыбу, ну а потом… потом полетели дни…

— Харитон Харламов, — весь из себя галантность, я слегка поклонился и поцеловал утончённую ручку в чёрной шёлковой перчатке. — Должно быть, госпожа Голубицкая?

На что барышня заливисто расхохоталась, и цокая каблуками по асфальту просто пошла дальше. Поцокола, доцокола, и села на заднее сиденье машины во главе колонны.

— Не обращайте на неё внимания, Харламов, — сказал мне Андрей. — Это бизнес-партнёр моего отца. У неё возникли свои интересы в Рубежном, и мы согласились её подвезти. К нашим с вами делам она не имеет ровно никакого отношения.

— Как скажете, Ваше Сиятельство.

Не очень-то и хотелось с ней знакомиться, по правде говоря.

Но вот «не обратить внимания» я всё равно не мог, потому как эта женщина делала всё ради того, чтобы на неё обращали внимание. Очень ухоженная, аппетитная и одетая… м-м-м… весьма эксцентрично. Шляпка с широкими полями, чёрное платье, чёрные перчатки, чёрные туфельки и фатин-фатин-фатин. Больше фатина богу фатина! Глубокое декольте и почти голая левая нога к образу прилагались. Эдакая современная городская ведьма.

Выглядела женщина явно моложе своих лет, и о её настоящем возрасте можно было лишь догадываться. Сорок? Сорок пять? Чёрт его знает, но хороша. Каноничная роковуха. Настоящий маркер для мужской состоятельности: тех, у кого яйца побольше такой типаж магнитом притягивает, а мужички из робкого десятка стараются поскорее скрыться с её глаз долой.

И ещё немного об этой барышне… ах-ха-ха-ха! Фу, Харон, ну что за мысли⁉

Почему-то вдруг я зацепился за слово «бизнес-партнёр». Затем провёл параллель со сферами интересов князя Голубицкого и подумал, что ни на сомелье, ни на фармацевта эта женщина не похожа, а потому…

Ну да ладно.

К делу! Последние четыре дня я и мои пацаны, — если что, Карякин в душе тоже пацан, — провели в праведных трудах. День и ночь пахали до солёных усов, носились по всему городу, разговаривали разговоры, но в конце концов сделали всё в лучшем виде.

Пока гоблины на болоте забуксовали в развитии и изо всех сил стагнировали, — не хватает им живительной оплеухи Владыки, что ли? — в городе было сделано очень многое. Его Сиятельство передал мне деньги, а с деньгами всяко быстрее, веселее и надёжнее.

Итак, по пунктам:

На стоянке Разящего Весла эти дни я бывал только с тем, чтобы забрать баночки с жабьими феромонами, коих теперь требовалось бесстыдное количество. Ведь мойка буквально ломилась от оленегаторов, а стоянка от «повозок». Развитие пошло по геометрической прогрессии, и отныне по городу катались десять такси, две скорые и гвардейский бобик.

И тут… да, тут имел место щекотливый момент.

Мне пришлось приоткрыть Карякину тайну феромонов. Дядь Сеня всё-таки остаётся в городе за главного, и иначе никак. Я как мог объяснил, что это коммерческая тайна и её нельзя узнать никому, — вполне логично, ведь это наша корова, и её удой непосредственно скажется на самом Карякине.

Меня поняли.

Ну… дядь Сеня всё-таки мужик надёжный. Ещё и головастый оказался до кучи — подсказал хорошую идею. Вместо того, чтобы мутить нашим всадникам униформу, которую они один хер будут тайком игнорировать, он предложил опрыскивать им перед рейсом руки. Дескать, это антисептик такой, чтобы не заразиться от оленей болотной гонореей. Гонорея была выдумана на коленке, но кому охота проверять? А страх за собственное здоровье всё-таки куда лучший мотиватор, чем просьба соблюдать корпоративную форму.

Дальше — корм. Пока моё сотрудничество с гоблинами оставалось в тайне, таскать с болота корм в таких промышленных масштабах без моего участия оказалось невозможным. Выход: прикрепить за каждым всадником животное, и повесить на него обязанность его кормить. Как оказалось, оленегаторы прекрасно хавают прибрежную тину и как временная мера это сойдёт. А как вернусь, буду что-нибудь придумывать.

Теперь непосредственно про самих всадников.

На следующее же утро после того, как мы с Голубицким пожали друг другу руки, начался поиск персонала. Карякин закинул удочку по сарафанке, а Женёк со своей сверхскоростной магией обклеил объявлениями чуть ли не весь Новый Сад.

Как итог: было большое собеседование. И люди на работу шли охотно. И могли мы среди этих самых людей выбирать. Бывших курьеров Градского, — само собой не всех, а лишь тех, кто не был причастен к тому нехорошему инциденту, — брали назло.

Лёд тронулся! Как и обещал, я не тронул Антошу и пальцем, а эта сволочь уже теряет кадры. И дальше будет больше!

К слову, менеджер Таня тоже теперь наша, и вот это уже удар под дых. С Карякиным они сработались сразу же и теперь вовсю налаживают работу офиса. Понимаю, что сверхрезультатов от них ждать не приходится. Понимаю, что косяки будут происходить очень часто, но что теперь? Область инновационная, и без шероховатостей никуда.

Так…

Что ещё? Мужики на разборке озолотились с графских денег. Туда ушла чуть ли не половина нашей предоплаты за перевозку бутылок, зато теперь механики осознали всю серьёзность моих намерений и научились клепать повозки за несколько часов.

На этом вроде бы всё. Вот и все новости.

— Женёк⁉ — крикнул я. — Нормально⁉

Вместо ответа Женёк прогудел и помахал мне из кабины.

Да, вместо того чтобы переоборудовать прицеп и мудрить, на первый раз мы взяли полноценную фуру с водителем внутри, который будет подруливать стаду и тормозить. А вот над упряжкой господа механики действительно возились долго. И не упряжка это теперь вовсе, а ежели правильной терминологией пользоваться — цуг.

И боюсь, что если в пути у этого цуга что-то где-то порвётся или сломается, то встрянем мы надолго. Ведь прежде, чем чинить, надо будет сперва разобраться в том, что именно чинить, а в этой конструкции сам чёрт ногу сломит.

Двадцать оленегаторов парами друг за другом! Двадцать!

И двадцать первый, — впереди по центру, — Рудик. Все зверюги в этом забеге были новенькие и толком не объезженные. Затея такая: если по прибытию мы не получим предложение перевезти что-нибудь таким же макаром обратно, то прямо там же их и отпустим на все четыре стороны. Сами верхом доберёмся, а тут если понадобится найдём новых, — чай не долго.

— Батяня⁉ Ты как⁉

— Отлично! — ответил вобмат и показал большой палец. — Готов!

Батяня ехал верхом в самом начале вереницы, чтобы одновременно следить за всеми животными и, если вдруг что-то пойдёт не так, сразу же маякнуть мне об этом по рации.

— Рации, — повторил я вслух и скинул с себя рюкзак.

Батарейки на месте. Питание на два дня тоже, кое-какая одежда на смену, водичка, всё есть. Спать договорились в кабине у Женька. Оленегаторы готовы, всадники готовы, фура доверху нагружена стеклянными бутылками. Чудно́, блин.

— Трогайте! — крикнул я и запрыгнул на Рудольфа.

И джип Голубицких, что был во главе всей колонны, снялся с места. Князь вместе с сыном, парочкой охранников и таинственным «бизнес-партнёром» решил откатать пробный рейс до Рубежного вместе с нами…

До конца пути оставалось всего ничего. Вот уже более полутора суток мы ехали по Трассе на юго-восток. Виды открывались разнообразные, — всё же природа потихоньку менялась, — но каждый раз просто сказочные.

Леса, поля, холмы, излучины Нерки. Всё нетронутое и девственно-чистое. Буйство природы как оно есть.

Но!

За столько времени хочешь не хочешь, а пресытишься и красотой, и природой. Так что я даже близко себе не представляю, как скучно в пути было Женьку и Батяне. Первый-то ещё ладно, в кабине едет, а вот вомбат. От проклятого седла, как в песне поётся… кхм…

Так вот о чём это я? Даже не представляю, как скучно было ребятам, но сам я без дела не сидел. Бо́льшую часть дороги я провёл у себя в божественных чертогах.

Сперва по душам побеседовал с Огнём. Учитывая моё недавнее открытие касаемо внедрения шариков-даров в смертных, мой интерес к нему кратно возрос. И да, после недели пребывания в Аду гоблин с радостью вырвал у себя из груди дар огненного клонирования, лишь бы его мучения поскорее прекратились. А прекратились они моментально… ну я ведь не сволочь, верно?

Что его, что Повелителя Комаров я выгнал на перерождение, и на этом их история закончилась.

Дальше я проведал Шамана. Посмотрел, как он там обжился в Раю и уверил, что до сих пор помню про его внука и Хозяйку. Прекрасно помню, просто пока что не готов с ней схлестнуться. Хотя… на самом деле в этом была доля лукавства, и кажется мне, что уже пора. Всё-таки на сегодняшний день гоблины Разящего Весла собрали под свои знамёна… сколько уже? Четыре клана? Пять? Вот! Уже даже со счёта сбился!

Так вот. Первый день пути я полностью посвятил тому, чтобы докрутить механики Рая и Ада, а сегодня вплотную занялся переправой.

Во-первых, навёл ещё пущую красоту. Добавил косметических деталей вроде дороги к Весам и скалистого выступа с эдакой зоной ожидания. По моей задумке, там души смогут с комфортом посидеть и подумать — а надо ли им вообще идти взвешиваться или есть смысл договориться с вон тем красавчиком в чёрном капюшоне, который отправит их сразу же на перерождение в обмен на дар? Муа-ха-ха-ха! Да-да, на каждое божественное ограничение у Харона найдётся болт с левой резьбой. Так и живу.

Но то было во-первых. Во-вторых, раз уж Весы и без того изуродовали мою переправу, рядом с ними я прикрутил счётчик божественной энергии. Хреновину такую, похожую на градусник. Вот только в отличии от градусника с одним-единственным делением, и деление это — кратно Чуду, которое я могу совершить в мире смертных.

Увы и ах, на данный момент счётчик заполнился лишь на треть.

Так я и бродил по переправе, то поправляя камушек, то выращивая кустик, а то меняя рельеф гор где-то вдали, пока вдруг:

— Харо-о-о-он! — истеричный вопль Батяни из рации возвернул меня в явь. — Ты спишь что ли⁉

— Что случилось?

— Угомони Рудика! Хватит тянуть, остальные ведь за ним прут! Тормозим!

— Почему тормозим?

— Ты ещё и слепой⁉

Обидно, блин. Окончательно проморгавшись и осмотревшись, я сразу же понял в чём проблема. Прямо поперёк Трассы, которая на подъезде к Рубежному уже сократилась до двух полос, лежало дерево.

— Опять, блин, — пробубнил я себе под нос и потянул вожжи, чтобы остановить Рудольфа.

По перво́й проблем не было, ну а теперь подобные препятствия встречались нам каждые несколько часов пути. Всё-таки ездят здесь нечасто. Рубежный, он ведь от слова «рубеж» — конечная точка бывшей Российской Империи. Ну а теперь получается, что и всего человеческого мира.

Ну да ничего, надолго не задержимся. У графа оба телохранителя физики. Сейчас они выйдут, откинут дерево и поедем мы…

— Б***!!!

Не успел я додумать мысль, как вдруг слева на обочине моргнула вспышка. Грянул недвусмысленный выстрел, ракета с шипением вылетела из кустов и… и хотелось бы мне тут сказать, что кто-то из нас применил сильно-могучее колдунство и остановил её. Хотелось бы сказать, что «в самый последний момент» джип отъехал с траектории выстрела, или косорукие уроды промахнулись, или из противоположных кустов выскочил рояль и героически принял удар на себя, но нет. Ничего такого.

Прямо на моих глазах машина князя Голубицкого взорвалась к чёртовой матери…

ССЫЛКА НА ВТОРОЙ ТОМ: https://author.today/work/471770