Вернуть Дворянство 7

Глава 23

Я услышал скрип снега и, собрав последние крохи сил, наложил невидимость.

Артефактор глянул через край и, оценив картину, использовал жезл. Незримый луч подхватил останки ушедшего и поднял.

Последний подарок ушедшего пульсировал. Плечо неимоверно болело от холода. Его рвало от онемения. Не знаю, как еще описать. Едва продолговатая башка твари скрылась, невидимость слетела, и я соскользнул спиной по стенке. Начало трясти. Волна лечебной техники снова лишь на секунду прогнала боль. Я нырнул в себя лекарским зрением.

А там эта гадость сияла. Излучала, если быть точнее. И росла в стороны будто маленькими кристаллами. Думал, мне этот треск плоти мерещиться. Нет.

Так. Ладно. Проверим, как меня натаскали за эти годы. Сначала обезболивающее умение.

Сработало так себе. Лишь немота стала немного слабее. В глазах уже плыло. Я снова использовал лекарский взор. Надо понимать, что я все же не настоящий целитель, а лишь притворяюсь. Для настоящего нормально одновременно глядеть внутрь и использовать техники из своего арсенала. Для меня этот как первый раз в кабине обычного шагача сидеть, вроде и с управлением справляешься, но это не значит, что всё вокруг в целости останется.

Послал целительную волну. «Посиневшее» участки плоти мигнули красным и снова посинели. Растущие кристаллы треснули, но лишь потратили пару тактов на заращивание этих пробоин в своей структуре.

— Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! — думал я, а может и прошипел вслух.

И снова обезбол. Исцеление я послал не волной, а, как при затягивании ран, сконцентрировал на одной точке. Кристаллы покрывались трещинами, распадались. Пытались собраться, но их растопил мой дар. А вот сама «пуля» покрылась коркой, и не собиралась исчезать.

Меня выбросило из внутреннего виденья. И так больше обычного продержался.

Перспективы не радовали. Боль мешала думать. Была только одна идея, что делать.

Я удержал технику обезболивания подольше, перестал чувствовать всю левую часть тела.

Снова прыгнул в лекарское зрение и одновременно с этим приложил большой палец к ране, выпуская из него луч света.

Свет и лед столкнулись внутри. Успевшие начать расти кристаллы растаяли, а затем и корка пули или лучше сказать ядра исчезла.

А потом меня обездвижил приступ боли. Это был такой удар по нервной системе, что я даже крикнуть не смог. Будто нокаут от боли. Вот что-то делал, а в следующий миг уже осознал себя лежащим на земле. И всего колотит. Крючит.

Снова взгляд внутрь. Да. Пуля уменьшилась процентов на двадцать. Но еще четыре таких сеанса я просто не вынесу. Сдохну от перегруза ЦНС.

Я встал. Воззвал к песку. Глухо. Нет ответа. Пуст резервуар. Обратился к родной стихии. Не хватит запаса, чтобы выплавить ступеньки.

Проверил не потерялся ли по дороге шансовый инструмент. Нет, не сапёрная лопатка, в моему случае это пистолет. Именно он мой последний шанс.

Вскинул руку и выстрелил в край обрыва. Лед немного скололся. А звук из ямы по округе хорошо должен разойтись.

Глянул на дырку в плече. Края раны покрылись инеем. Похрустывало мясо из-за прораставших потихоньку кристаллов льда. Вот ведь влип. И ведь теперь тоже себе такую технику хочу. Хорошая вещь, сам сдох, а враг еще долго корчиться, поминая тебя. А еще дошло, что нельзя сразу против двух ушедших биться. Два таких подарочка доконают кого угодно.

Снова вскинул пистолет и выстрелил. Никто не торопится. Что-то тяжко стало. Устал. На секунды позволил себе прикрыть глаза.

Очнулся, когда меня что-то коснулось. Судя по состоянии раны, проспал минут десять. Еле заметно приоткрыл веки и увидел крюк обычной кошки, что зацепился за край ботинка. Рывок, и вот я уже лежу на земле. Еще один, и меня волокут. Немного забуксовал у стены. Но потом вверх ногами стали вытягивать. Железо больно впилось в головку кости, но по сравнению с воронкой страданий в плече это были мелочи.

Приготовился.

Едва надо мной склонилась рожа в маске, сунул дуло в прорезь для глаз и выстрелил.

Второго ловца оттолкнул ногами, дав три выстрела. Вскочил. Левая рука болталась плетью, третьему прострелил колено, и столкнул с обрыва. Четвертый прыгнул, и я увернулся, а он пролетел, попробовал затормозить у пропасти, замахал руками, а я влепил поджопник. Срываясь, он развернулся и ухватился пальцами за лёд. Ногти больше походили на когти, потому не удивительно, что оставляя борозды на льду, он все же удержался.

Я ударил носком ботинка по стальной маске, и противник полетел. Только не разбился, урод. Выжил, падаль.

Вскинул было пистолет, но потом понял, что патронов-то мало, а впереди еще хрен знает что.

Махнул рукой и побрел к порталу. Ткнулся пару раз как слепой щенок, и отошел. Артефактор ублюдок, закрыл за собой дверку на замок.

Огляделся. Во все стороны белая ледяная пустыня. Выругался и побрёл туда, где мне запомнился невидимый лагерь противника.

По следам определил точное местонахождение. Вошел. Внутри было тепло. В висках сразу застучало. В глазах потемнело. Даже оглядеться не успел. Охранной системой не распылило, и на том спасибо.

Снова приложил светящуюся руку к плечу, сжигая кристаллы. Интересно, насколько таких сеансов меня еще хватит.

Никаких улик и зацепок мне не оставили. Только несколько грубых сидушек и клетка. Непонятно даже, а где, собственно, ядро конструкции, хоть какой-то артефакт, почему тут тепло, но снег не тает.

Еще пару раз я выходил из-под купола, который как оказалось не только невидим, но еще и звуконепроницаем и делал выстрел.

Не знаю, сколько просидел, но, когда волосы встали дыбом от близкой опасности, даже обрадовался. Люди. Рядом одаренные!

Упал на пол, и надо мной прошла волна пламени. Видимо, что-то задев в хрупкой конструкции потусторонних умельцев. Купол исчез. Привычный холод холодным собачьим носом ткнулся в шею.

— Свой! — заорал я. Если это пособники вторженцев придется отыгрывать. Если свои, то я даже не соврал.

Четыре техники свились надо мной, и я услышал собачий лай.

— Кто такой? — закричали мне.

— Человек прохожий. А вы?

Я все же поднял голову и смог разглядеть гостей. Не-е-е. Это точно не предатели. Деревенский люд.

— Благой я! — поспешил добавить информации, пока у кого-нибудь техника не сорвалась.

— Это тот, что зять императорский? — начали шептаться они.

— Да брешит!

— Не делай резких движений! Медленно встань.

Я попробовал встать и не вышло.

Мы сидели в одном из контейнеров для стоянки на переходе. Печка раскалилась постепенно согревая помещение.

— Нет лекаря. Потеряли поутру, — сказал начальник группы. Из местного коренного населения, каких кровей конкретно, спрашивать не стал.

Я гладил собаку. С их помощью ребята искали отряды противника, а те в свою очередь с псайберами искали местных. Друг другу навстречу идут, а потом сшибка, и кто выиграет только пророки предскажут.

— А пинцет хоть есть? — спросил я.

— Найдем.

Нашли, точнее выплавили на глазах.

Я обезболил себя, не зная даже, хватит ли сил закрыть потом рану. Старший уверенно полез пинцетом в дыру, просто как лиса в курятник, шурудил там как кочергой в печи и не без усилий вырвал ледяную пулю будто зуб. Еще и смеялся, когда я костерил его на все лады.

Щипцы тут же покрылись изморозью, и мужик их выронил. Пуля упала и попыталась зарыться в снег, что нанесли у улицы, но я схватил её здоровой рукой и швырнул в печку. Пламя погасло, угли начали остывать, но огневик не растерялся. Вжарил так, что лицо пришлось закрыть.

— Это что за дерьмо? — спросил старший.

— Посмертная техника ушедшего. Аккуратнее с ними будьте.

— Мы люди маленькие, до нас они не снисходят.

Я приложил руку к ране и едва вспыхнул целительный свет, как тут же погас, будто шнур с розетки дернули. Гойле Благих помахал ручкой.

Все опять пошло темными пятнами.

Очнулся от странной тряски. Открыл глаза и с удивлением обнаружил себя в кабине самолёта.

— Нихера себе, вздремнул, — сказал я.

Пилот заржал и протянул руку.

— Некифор.

— Арс. Куда летим?

— В теплые края.

— А не снимут нас с рейса? — уточнил я, вспоминая рассказ тестя.

Пилот лишь пожал плечами.

— А чего думаешь так низко летим? Я доспех не снимаю, если и долбанут, то удар выдержу. А вот остальные не знаю, — мотнул он головой.

— Я обернулся.

В дюралевой крылатой тарантайке сидело еще человек тридцать.

Оказалось, это молодые ребята, которые хотят побольше тварей уложить, и летят туда, где их кишмя кишит. В столицу.

Я был рад видеть императора. Сейчас он выглядел куда старше. Даже меня, молодого, этот режим не щадит, а уж его и подавно.

Он крепко пожал мне руку.

— Надо же, — улыбаясь покачал он головой. — Никогда не думал, что буду рад тебя видеть.

— А я всегда знал, что этот день настанет, — парировал я.

Он засмеялся, и мы ещё раз крепко пожали руки, на этот раз хватом как у армрестлеров.

Потом принялись делиться новостями, все же сухие сводки от наших аналитиков одно, а вот так, вживую, заглянуть в уставшие глаза и изможденное лицо собеседника — совсем другое.

Прервались только когда зазвонил телефон. Император снял трубку.

— Да! Да. Отоспался? Ну заводи, конечно.

Дверь открылась без стука и на пороге появился Такеши.

Я вскочил сгрёб его в объятия.

— Где тебя носило? — накинулся я на него.

— Проще сказать, где меня не было. От Танзании до Канады, всю землю обпрыгал, пока хоть что-то родное не попалось.

— Нашли его минувшей ночью, — сказал Иванов. — Выскочил из портала, аж за Уралом. А с ним еще человек… цать, в общем. Повезло, что у той точки понимающий офицер был. Любой другой бы приказал огонь открыть не задумываясь. А тот над головой очередь дал, чтобы попадали, и всех повязал. Особенно этого! Под конвоем доставили.

— Побоялись на себя ответственность брать? — уточнил я.

— Естественно. А вдруг шпион или, наоборот, наш разведчик. А расспросить не смогли. Он как уснул там, так и не добудились, даже целительским будильником. А сейчас очнулся.

— Не спал толком с самого начала нашествия, ваше величество, — склонил голову Такеши.

Правитель махнул рукой. Из пола рядом с моим выскочило еще одно кресло. Я удивленно распахнул глаза.

— А ты думал, мне их тут таскать будут туда-сюда, — хохотнул правитель. Мне даже стало не ловко, за излишнюю впечатлительность в пустяковом деле.

— Давай докладывай, — повелел император. — Что там на той стороне?

Такеши начал рассказ с самого начала, добавляя и то, что ему поведала Василиса.

— Потом под запись это еще повторишь, — сказал правитель, на что парень лишь кивнул.

Когда начал говорить про Лондон, я нахмурился. Так не может быть. Да у них огнестрела меньше, но он не решает тут особо. Структура общества другая, в целом места меньше, но ведь вряд ли там весь остров причесали в первые дни так, что никто не выжил. Да и бежать им некуда, в остальной Европе скученность еще больше. Там всё еще хуже должно быть.

— О! Это я вам объясню, — сказал Иванов и сразу помрачнел. — Всему виной редкое скотство. Лорды и сэры оказались чистокровной грязью этого мира.

— Да ну нахер! — выругался я, догадываясь к чему он ведет.

— Да, — вздохнул император. — В первый день всё было как у всех. Очаги сопротивления из одаренных, полицейских и армейских корпусов, плюс случайные гражданские и так далее. На утро прошла массовая эвакуация граждан в подготовленную систему укрытий. А следующей ночью населению сообщили, что совет лордов раскусил тайну порталов, и сейчас они все уйдут в безопасные земли.

— И они пошли?

— Пошли. Сначала актёры, добровольцы из толпы, зашли, обратно вышли, мол, всё нормально. А потом остальные скопом. Были и те, кто не захотел, их в конце пинками загнали. Потому-то Лондон и опустел. Король сам всех отправил в лапы тварей.

— Знать бы, где у них убежище и выслать туда абсолюта, а лучше двух, — сказал я.

— Выродки, — прорычал Такеши. — Свою же страну. Всю.

В голове не укладывалось. Да рядовой англичанин никогда хорошо и не жил, не было такого времени. Но, сука, всех…

— Собственно, это вторая главная проблема, — продолжил меж тем отец Евы. — Пока этот их чертов орден не пришел в себя. Нет координации даже между людьми. Региональные отделения пытаются как-то действовать. Но как только они наладят контакт, начнутся операции из общего центра планирования. А эти твари собаку съели на диверсиях, расшатывании режимов, терактах и всём прочем.

— Тем более, что сейчас никого и шатать не надо. Сами падаем, — заметил я. — Люди напуганы, а страх худший советчик.

— А уж когда эти ждуны наладят контакт и начнут проводить совместные операции с ушедшими. Мне страшно подумать, что будет.

— Нам нужно еще немного времени и парочка живых предателей человечества, — затараторил я. Когда тиски сжимаются, это сразу активирует мозговую активность. — Пока играем в портальные пятнашки. А я в невидимости схожу на ту сторону.

Император покосился на так и болтающуюся руку. Управлять я ей пока не мог, хотя целители уже поработали.

— Когда выздоровею, — добавил я. — Если вылазка будет удачной, добуду кучу информации. Два-три дня наблюдений за ними изнутри, и этого хватит, чтобы начать планировать контратаки не вслепую.

— А уж если ты картографируешь систему порталов, например, — оскалился император. — То мы смогли бы скоординировать парочку операций с нашими азиатскими союзниками. Правда, корейский император сегодня ночью покинул этот мир…

— Что? — вытаращился я. — И кто там теперь…

— Принцесса Сорей. По официальной версии братья отказались от престолонаследия в такой период, доверив всё самой мудрой и ответственной.

— Ха! — только и смог выдать я. — Зная принцессу, не удивлюсь, если она сама убрала отца с доски. Или это их общая интрижка и император сейчас под видом какого-нибудь полковника просто сражается у порталов.

— Это неважно, — сказал тесть. — Главное, что она подтвердила все наши договоренности. Союз в силе. Она его ценит… и…

— Что?

— Гхм, ничего. Она дала мне понять, что понимает, если бы не мы, Сеул бы уже пал. Ну и с тысячу человек оттуда мы уже приняли в северные убежища.

Мы обсудили ещё всякие мелочи, я навестил больничное крыло, где была Василиса, отзвонился Климу и отцу, пока не став их предупреждать, что в столице. Сюрприз потом устрою.

Я выспался в дороге, так что попросил местечко подумать. Мне выделили гостевой кабинет, где я мог думать, нервно-расхаживать из стороны в сторону, иногда делая бой с тенью.

Когда дверь открылась без стука, я зло обернулся, но лицо тут же разгладилось.

— Ржевский! — довольно раскинул я руки. — Жив!

— Твоими стараниями, — улыбнулся он. — Я с чаем, — сказал следователь и за ним вкатили столик с самоваром.

— О-о-о! — потёр я руки.

Мы уселись на подоконник, он тут здоровенный был, и свесили ноги с окна. Руины, в которые превратилась придворцовая территория вызывали бурю эмоций.

Тут всё началось. Моя история.

А теперь кованная ограда смята, часть территории схлопнута императорскими техниками, всё изрыто, изящно выстриженные кусты больше не изображают сцены из истории страны, те, что не сгорели, скрюченными древесными трупами валяются тут и там. Повсюду огневые точки, беседки изломанной скорлупой раскиданы повсюду, красивейший цветник уничтожен, дворцовый люд не прогуливается, а патрулирует.

Хорошо, что Ева этого не видит. Она росла с этим видом из окна. Наверное, рыдала бы, увидев нынешнее состояние дворца.

Я и сам на руины родового поместья не поеду. Не хочу видеть, что с ним стало. Да и на семейный оборонный рубеж не пойду. Отец в броне. Хорошо, я видел это. Ладно вечно молодой Семён с перебинтованной головой. Но Мама со свежими ссадинами…

Я просто боюсь, что потеряю контроль, и совершу что-нибудь необдуманное. А мне еще нужна холодная голова.

— Спасибо, — сказал вдруг Ржевский.

— За что? — удивленно глянул я на него.

— Если бы и ты пал духом, то… не знаю, имела бы дальнейшая борьба хоть какой-то смысл. А ты и не думал сдаваться, значит, всё не так плохо.

— Поборемся, — покивал я. — Я вот пока на твою следовательскую рожу смотрел кое-чего придумал. Как насчёт найти норы предателей? Может, парочку Византийских отловим.