Венец безбрачия

Глава 46

Я успела вернуться и попасть в собственную комнату до возвращения Эмины. Тихонько скользнула к окну, села на своё место и взяла в руки вязание. Дверь распахнулась, вошла горничная, неся в руках стопку моих чистых вещей. Она прошла к узкой боковой двери в углу комнаты, которую я в первый день даже не заметила: теперь там располагалась моя собственная гардеробная. Некоторое время Эмина возилась, раскладывая тряпки, а потом вернулась и, вопросительно глянув на меня, уточнила:

– Госпожа графиня, ужин когда прикажете подавать? Как обычно или задержать?

– Почему задержать? – удивилась я.

– Ну, а как же? Госпожа графиня из комнаты не выходят, им туда еду отнесут. Господин Антонио только что приказал коня подать – видать, уезжать собирается. Госпожа Ильда ещё из мыльни не вернулась, – Эмина продолжала стоять и смотреть на меня, а я совершенно не представляла, что в такой ситуации нужно скомандовать.

Получается, что все, кто обычно ужинает в трапезной, отсутствуют. Кроме меня. Нужно ли вообще собирать ужин на стол? Я с огорчением подумала, что опытная хозяйка решила бы такую мелкую проблему, не затруднившись ни на секунду: у неё наверняка был уже готовый ответ, как именно требуется поступить. Чуть поколебавшись, я попросила:

– Пожалуй, я буду ужинать сегодня у себя.

– Вы одна будете, госпожа?

– Да. Пусть госпожа Ильда сама заказывает себе еду.

Горничная вышла, а у меня наконец появилось время обдумать то, что я слышала. Слова Антонио о непристойной связи почему-то в голове у меня связались с собственной моей матерью. По меркам этого мира её связь с капитаном охраны была именно что непристойной связью. Неужели у госпожи Аделаиды тоже есть любовник?! Может быть, поэтому Антонио последнее время такой рассеянный и отвлечённый? Я понимала, что я ещё ни разу не видела капитана охраны, и потому, когда Эмина принесла мне ужин, не отпустила её из комнаты.

Посадить её с собой за стол я не могла: это было бы громкое нарушение всех местных правил этикета. Зато я могла сделать роскошный бутерброд с ветчиной и щедрым куском сыра, протянуть ей и сказать:

– Бери, это тебе.

Подобная еда перепадала слугам очень-очень не часто. Горничная смотрела на тарелку, как голодный ребёнок смотрит на рождественский стол, и не осмеливалась взять предложенное лакомство.

– Бери-бери, – подбодрила я её. – Я знаю, что до твоего ужина ещё далеко, а есть ты, наверное, уже хочешь. Только чтобы никому не попасться на глаза – ступай в гардеробную и там спокойно перекуси.

Я знала, чем подкупить девушку. Если мужчинам, служащим в замке и не являющимися военными, что-то похожее на мясо перепадало раз в неделю, то горничных, прачек и уборщиц таким деликатесом не баловали вообще никогда. Мясо считалось мужской едой, и никому в голову не приходило предложить даже крошку кому-то из женской прислуги.

Да, кормили девушек сытно, но очень скучно, основная еда: всевозможные каши и чёрный хлеб. В качестве бонуса – молочная сыворотка, которая оставалась от изготовления творога или сыров. Ни сладостей, ни мяса, ни фруктов. Пищевое однообразие – довольно тяжёлая штука, и я не удивилась, что соблазнить Эмину оказалось так легко. Вернулась она минут через двадцать, улыбающаяся и довольная, с блестящими глазками, и принялась благодарить меня. Я небрежно отмахнулась и сказала:

– Какие пустяки… Скажи мне лучше, кто сейчас командует гарнизоном замка?

От столь неожиданного вопроса горничная растерянно захлопала глазами, пытаясь сообразить, и вслух забормотала:

– Ой, госпожа… у капитана Лонхера прежняя рана открылась… А евонный заместитель с господином графом уехал… Даже и не знаю я, как оно там сейчас, – она растерянно посмотрела на меня, явно сожалея, что не может ответить на вопрос.

– А что за старая рана у капитана?

Заметно было, что на этот вопрос ответить ей значительно легче. Эмина оживилась и затараторила:

– Ну как же, госпожа графиня! Когда нападение на господина старого графа было, когда он с господином графом в монастырь помолиться ехал… – несколько бестолково принялась объяснять она. – Так ужасть же, что случилось! Самого господина графа убили, – Эмина торопливо перекрестилась. – Госпожу графиню похитили! А молодого графа ранили… – от переполнявших её эмоций она приложила руку к груди и, слегка тараща глаза, продолжила: – Господин Лонхер же там бился до последнего, а потом, когда все побежали, и он сбежал! А у него стрела в плече, и он раненый! И госпожу графиню уже увезли, а за ним, сказывают, аж три дня охотились!

Со слов Леона я примерно знала, что произошло тогда на лесной дороге, и слушать эту искажённую версию, разукрашенную с помощью фантазий и сплетен, было, пожалуй, даже забавно. Улыбку я сдержала с трудом, но дождалась окончания путанного монолога и уточнила:

– Значит, тогда господина Лонхера ранили?

– Так и есть, госпожа! Сказывают, три дня за ним охотились и…

– Нет-нет, Эмина, расскажи мне лучше про рану.

По словам горничной, рану капитана перевязали сразу, как он добрался до замка, и она быстро затянулась. И все радовались, так как капитана в замке любили все: начиная от горничных, заканчивая солдатами. А несколько дней назад рана вновь воспалилась и загнила.

– Слуги болтали, госпожа графиня, что лекарю пришлось кусок мяса отрезать! Ужасти какие… – она перекрестилась, – а теперь капитан лежит который день, и лекарь только хмурится, а ничего не говорит…

В общем-то, рассказ о ранении был вполне себе обычным, за исключением одной небольшой детали. Все в замке были убеждены, что рану господин капитан Ролан Лонхер получил в бою, охраняя карету покойного графа и госпожи Аделаиды. Но я чётко помнила рассказ Леона: карету охраняло меньше десятка солдат, а командовал ими капрал Эндрю. Никакого капитана мой муж даже не упоминал. Зато упоминал, что большая часть солдат заболела и осталась в замке Шаронг.

Логично же предположить, что капитан тоже остался там? Тогда невольно напрашивался вопрос: а где же капитан с таким романтическим именем Ролан получил своё ранение? Почему все слуги уверены, что капитан защищал карету покойного графа? Откуда вообще появилась эта нестыковка?

Отправив Эмину за пером, чернилами и бумагой, я некоторое время пыталась сложить в голове удобоваримую версию происшедшего, но получалось плохо. Всё время вылезали разные странности, к которым цеплялась моя мысль. Вопросы у меня только множились от попытки разобраться.

Горничная принесла заказанное, и я отправила её заниматься делами. Мне срочно требовалось подумать в тишине и понять, что значит эта странная рана и как всё это взаимосвязано. На листе бумаги я по углам нарисовала кружки и обозначила их: замок Шаронг, карета графа де Эстре, замок моей матери, баронессы Вельфорд, и замок Эстре.

А теперь мне еще требовались чёткие даты событий. Пришлось отложить лист: вернётся домой Антонио – уточню у него. Он должен знать как минимум две из нужных мне дат: день нападения эспанцев на замок Шаронг и день возвращения раненого капитана в замок Эстре. Вот тогда и можно будет начать соединять кружки линиями и стрелками.

А еще можно будет у него прямо спросить, где ранили капитана Лонхера. Может быть, всё объясняется совсем просто, и я зря заподозрила неладное.