Ведьмин костёр: обожжённые любовью

Глава 32

В каменных палатах повисла тишина. Боялись подать голос скоморохи, замерли бездвижно дружинники. Они впервые видели того, кто смог покинуть Навь и пришел, чтобы отомстить братоубийце.

– Да, я умер. Но вернулся за тобой, – Игнат потянулся к веревке, которой прежде подпоясывал рубаху. Дернул за узел и, сняв, кинул под ноги брату. – Иди и умри. Так хотят боги.

– Нет! Нет-нет! Боги не хотят моей смерти! – Горан замотал головой, отказываясь брать веревку. Отшвырнул от себя сапогом, будто ядовитую змею. – Я заключил с ними сделку...

– Нет среди богов тех, кто заступится за убийцу матери, – тихо произнес Игнат. Ему ли не знать нравы богов?

Горан неожиданно громко рассмеялся.

– Не заступятся? А это мы сейчас поглядим... – он рванул на груди остатки рубахи и заорал, точно дикий зверь. – Лихо? Ты со мной?!!

– Здесь я, брат, – спокойно ответил княжеский гусляр, спавший до того под скамьей. Это его гусли отдали Егорке.

– Убить их всех!!!

Потянувшись к собственным волосам, гусляр снял их с себя, точно шапку. Бросив на пол, перетряхнул плечами, становясь сразу выше, костлявее и обрыдлее. Его лысая голова пестрела язвами, один глаз, выпав из глазницы на худую щеку, болтался на тонкой жилочке, второй наливался кровью.

Тело Лиха ломало, движения становились дерганными – гусляр теперь вовсе не походил на человека. Стоило ему хлестнуть воздух корявыми пальцами, как половина скоморохов повалилась на пол с криками боли.

Игнат в два прыжка оказался рядом с Лихом, скрутил в кулаке рубашку на груди бывшего гусляра. Притянул к себе, чтобы глянуть в уцелевший глаз.

– Тебе ли мнить себя богом? – прошипел, едва сдерживая ярость.

– А то ты не знаешь, что скоро никого из богов не останется, – Лихо легко оттолкнуло от себя Игната. Тот, опрокинувшись, проехал на спине с добрый десяток локтей. Оглядев корчащихся на полу скоморохов, Одноглазое Лихо облизало тонкие губы. – Дай хоть перед забвением покуражиться.

Лихо тряхнуло кистями, больше напоминающими кости, словно сбрасывало с них капельки воды. Поискало глазами жертву. Громко завизжал Егорка, корчась от боли. Лихо подняло свои гусли и заиграло. Все, кто был в палатах – свои и чужие, начали дергаться в диком танце. Даже дядька Петр, которому крепко досталось в бою, пошел в пляс. Задыхался, но выделывал коленца.

В двери ворвались воины Добронеги. Я обрадовалась, что пришла подмога, но те тут же побросали оружие и закружились на месте, подчиняясь воле Лиха. Оно заметило, что я одна стою столбом. Дернуло острым подбородком, отчего висящий глаз закачался маятником. Неведомая сила ударила меня в грудь и заставила упасть на колени. С моей головы слетел колпак и волосы рассыпались по плечам.

Лихо захохотало, а отсмеявшись, противным голосом запело:

– Ты возьми–возьми, княгиня, ножик на столе,

В пуп всади по саму ручку – так велю тебе,

Кровушкой горячей жертву принеси,

Нету смерти краше, вот и не живи...

И я поползла к столу. Понимала, что сейчас сама себя убью, но была не в силах противостоять страшному желанию. Трясущейся рукой я взяла нож и взглянула на свое отражение в серебряном кубке, стоящем рядом. Я улыбалась!

– Пусти, родная, – руку с ножом перехватил Игнат.

– Нет, боги хотят, чтобы я умерла, – слезы текли по лицу. Я знала, что нужно разжать пальцы, но не могла.

Гусли все играли и играли. А Лихо вновь и вновь повторяло свою страшную песню.

– То не боги. То Лихо, – шептал мне Игнат, со мною в охапке опускаясь на пол и не позволяя развернуть нож в свою сторону. – Ему долго не жить. Его первого за самоуправство покарают...

– Где они, эти боги? Почему допускают подобное? – я резала руки о лезвие, сопротивляясь Игнату. – Лихо давно за нами ходит, иначе не оказались бы мы изгоями. А боги только смотрят на нас и посмеиваются. Натравили брата на брата. Правильно сказала Ега, что люди со временем превратят старых богов в бесов. Бесы они и есть... Незачем мне жить. Мир вокруг рушится...

– А Добромил? Сиротой хочешь оставить? А я?

– Ты сам себя не помнишь, – слезы лились рекой, мне нечем было дышать, но я продолжала выкручивать руку. – Ты даже сейчас не можешь сказать, кто ты.

– Я – Игорь, слышишь? Я – Игорь. А ты Ясна. И у нас есть сынок, который ждет нас. Очнись, милая...

Свет загородила чья-то фигура. Я не сразу рассмотрела сквозь слезы, что перед нами опустилась на пол Дарина.

– Отдай нож, – тихо сказала она. – Хватит смертей.

Я завыла, но пальцы не разжала. Наклонилась вперед, сопротивляясь Игнату и намереваясь, если не всадить в себя нож, то хотя бы упасть на него. И в этот самый момент из–за ворота рубахи выскользнул шнурок с висящим на нем амулетом. Берегиня ярко полыхнула огнем. Свет ослепил, и мне до боли стало жалко сыночка, который будет расти без матери. Пальцы разжались, и я выпустила нож. Он со звоном упал на пол. Сестра тут же отшвырнула его подальше.

Пошатываясь, пачкая одежду в крови, которая сочилась из порезанных пальцев, я встала и распрямилась. Гусли продолжали играть, а Лихо хохотать, но ничего этого я не слышала. Следом за мной поднялся Игнат. Протянул руку Дарине. Сестра прижалась ко мне. Ее трясло от страха. Я покачала головой – не надо бояться. Я знала, что делаю. Правильно прочла подсказку Великой Ткачихи, которая не хотела, чтобы наш сынок рос сиротой. Она дала мне оружие против Лиха. Любую тьму развеет свет.

– Хватит, – тихо сказала я, задирая вверх руку с сияющим амулетом. В Берегине было столько света, что резало глаза. Осветился каждый уголок каменных палат. Лихо смолкло и с удивлением воззрилось на меня.

– Хватит, – более твердо произнесла я. Амулет придавал мне сил. – Хватит с нас Лиха.

Гусли замолчали. Переставшие плясать люди попадали от усталости на пол.

– Отцепись плохая жизнь, прицепись хорошая, – произнесла я, ощущая тепло родных мне людей, стоящих рядом. Плечом к плечу.

Мы все трое уже не были теми наивными детьми, какими виделись год назад. Пропали прежние Игорь и Ясна, что встречались и любились тайком. Исчезла девочка Дарина, что покрывала шалости сестры. Каждый из нас столько выбрал горя, что другим хватило бы на всю жизнь.

– Забирай своего подельника и уходи, – я кивнула на сидящего на полу Горана. Он обессиленно оперся спиной о стену. – Твой уговор с самозваным князем завершился. К власти пришел настоящий князь – Игорь Ратибор. Нет здесь больше твоей силы. Нечего вам обоим делать среди людей.

Тренькнули упавшие на пол гусли. Лихо, подобрав сброшенные волосы и нацепив их на свою уродливую лысую голову, вновь превратилось в тщедушного гусляра. Подняв инструмент, музыкант бочком–бочком подошел к сломленному и мало что понимающему Горану. Помог ему встать на ноги. Поискал глазами веревку и прихватил с собой. Шаркая ногами, оба покинули палаты.

Дружинники, собравшись перед Игорем, признали за ним право князя и рухнули на колени, склонив повинно головы.

– Бес попутал! Прости, княже!

– Позже разберемся, кого казнить, а кого миловать, – произнес он, с беспокойством следя за мной глазами. По его знаку воины Добронеги связали и увели бунтовщиков.

Я опустилась на скамью. Чувствовала себя уставшей и потерянной. У моих ног пристроилась Дарина. Положила мне на колени голову. Я закопалась пальцами в ее русые волосы. Как в детстве, когда слушали матушкины сказки.

– Хорошо хоть ребеночек от этого зверя не получился, – выдохнула она, вытирая слезы. – Я бы без дрожи не смогла смотреть в его личико. Вечно чудился бы Горан.

– Не думай о плохом, сестра. У тебя еще будет дитя, но от любимого мужа, – успокоила я ее, наклонившись и крепко обняв. – Неволить тебя никто не станет. Выберешь милого сердцем.

Она подняла голову и благодарно мне улыбнулась.

Вот и все. Мы победили. Как шепнула мне Дарина, это она открыла потайной ход нашим воинам. Только им не пришлось вступить в бой. Их встретило Лихо и едва не замучило до смерти. Но не бывает лиха без добра. Амулет, подаренный Великой Ткачихой, уберег нас от гибели. Да, старые боги слабеют с каждым днем, но все еще оберегают тех, кто в них верит.

Крушение старого мира богов легко можно было проследить по нашей судьбе. Отбившееся от рук Лихо захотело напоследок покуражиться. Заключив уговор с Гораном, помогло ему завоевать оба княжества и вело с ним безбедную и разгульную жизнь, прячась за ликом гусляра.

Великая Ткачиха то ли не ведала, что творит ее помощник, то ли не смогла призвать к ответу загулявшее Лихо, поэтому оба татя чувствовали себя безнаказанными. Не мне судить, как у них в Слави все устроено, но меня Мокошь услышала. Через мою молитву поняла, что беда к нам пришла не без вмешательства богов, и взяла надо мной защиту. Как могла постаралась исправить несправедливость: одарила оберегами и вернула Игоря. И сама же, через Берегиню, утихомирила Лихо.

Горана мы нашли на следующий день, когда пошли навещать могилы наших родителей. Сначала побывали в городе у сгоревшего терема. Там мы с сестрой поплакали. Глиной замазали на камне имя княжны Ясны. Никто из жителей еще не знал, что я осталась жива. Потом отправились к крепости Ратиборов, чтобы отдать дань отцу и матери Игоря.

Игоря вовсе было не узнать – его лицо после вчерашних побоев опухло и отсвечивало синевой. Хотя бабушка Зорьки развела снадобье на ведьмовских каплях, но нужно было улучить минутку, чтобы приложить тряпицу, смоченную в колдовском отваре. Игорь же не спал всю ночь – наводил на своих землях порядок. Вот и ходил с такой рожей, пугая всякого, кто на него посмотрит. Но зато Дарина сияла свежим личиком. Она не отказалась от лечения старой рома.

Подходя ближе к крепости, мы неожиданно увидели раскидистый дуб. Он стоял сразу за оградой кладбища. Дерево было таким огромным, что его трудно было бы не заметить, однако никто из старожилов его не помнил.

– Еще вчера его здесь не было, – удивленно произнесла Дарина.

– Это Перунов дуб, – догадался Игорь и направился к нему, уже понимая, почему тот появился. На могучей ветви, раскачиваясь от ветра, висел Горан. У его ног лежали расколотые надвое гусли.

– Не будет больше в наших краях Лиха, – уверенно произнес Игорь, приказывая снять тело брата. – Этот дуб – напоминание о смерти тем, кто идет против воли богов и княжеской власти.

Он не захотел провожать Горана в последний путь и даже запретил говорить, где того закопали. Как такому зверю простить смерть родителей?