Василиса Предерзкая

Остановка двадцать первая Соловей-разбойник

Совет дня: если вас вырубили мощной хренью магического характера, не торопитесь приходить в себя. В противном случае можно открыть глаза и встретиться взглядом со взбешенным магом.

– Наконец-то, – зло выдохнул Володар, наклонился и… куснул меня за шею!

– Ты спятил?! – Я дернулась в сторону и схватилась за дважды пострадавшую часть тела. – За что?

– За то, что вечно ищешь неприятности, – раздраженно выдохнул мужчина, отстраняясь, и потер переносицу. – Василисушка, почему тебе вечно надо играть в прекрасную принцессу, которую похищают грозные драконы, проклинают вечным сном и пытаются убить?!

– Почему ты опять на меня кричишь?

– Потому что испугался! Ясно тебе?! – натурально вызверился на меня Володар, встал и вообще ушел.

Поди пойми этих мужчин!

Приподнявшись, я села на расстеленном на траве покрывале и осмотрелась, но никаких признаков пожара и вообще деревни не обнаружила. Вместо Щабуду и купчихиных теремов вокруг стояли одинокие сосенки, кружило голодное комарье и тихо перекрикивались друзья.

Иванушка на пару с Демьяном возились с лошадьми. Точнее, извечные соперники опять о чем-то громко спорили, тыча пальцами то в мою белоснежную красавицу, задумчиво жующую очередную подобранную в канаве гадость, то в застывшего рядом черного единорога Володара. Неподалеку мирно пощипывали травку тяжеловоз сотницы и три каурые лошадки, по всей видимости принадлежавшие новоиспеченным магам-практикам и травнице.

Сотница занималась обедом. Отмахнувшись от надоедливого комара, она ссыпала гречневую крупу в котелок с водой и помешала будущее кушанье. Аленка чистила морковь для подливки, но заметив, что я очнулась, торопливо встала и подошла.

– Где мы? – все еще оглядываясь, уточнила я.

Аленушка с профессиональной точностью проверила мой пульс, температуру, сунула в руку флакон какой-то гадости и быстро сказала:

– Ты только не нервничай, но… нас выгнали.

Зелье, и так далекое от слов «вкусное» и даже «терпимо», комом стало поперек горла. Я судорожно закашлялась, стуча себя кулаком в грудь.

– Что вы натворили?

– А почему сразу мы? – возмутилась Аленка, упирая руки в бока. – Между прочим, мы с Иванушкой до последнего пытались открыть тот лаз, в который ты провалилась. И у нас все вышло бы гораздо быстрее, если бы твоя чудо-лошадь не объявила сезон охоты на охрану.

Что ж… мысленно посочувствуем мужикам, пострадавшим во славу поиска виновных.

– Только мы вытолкали лошадь на улицу, и тут ка-ак рванет! Да ка-ак загорится! Ой, ну просто мамочки! – эмоционально пересказывала подруга.

Пока Аленка с Иваном добежали, пока поняли, что пламя магическое, пока сообразили, где узелок заклинания, пока подобрались к нужному месту, сгорели половина крыши, сарай и парочка фруктовых деревьев.

Арестованный Демьян выбрался из горящего здания сам и выволок перепуганную Морозову с дрожащей болонкой на руках. Но чудом уцелевшая именинница не оценила широты жеста.

Стоило дамочке увидеть, что стало с подворьем, как ее накрыло. Морозова орала, топала ногами, швырялась в магов подвернувшимися под горячую руку вещами, а под конец велела проваливать и больше никогда не появляться в Щабуду.

– Мы даже пикнуть не успели, как нас за ворота выставили. Хорошо, что лошадей и вещи забрать успели… – с обидой вспоминала Аленушка, теребя кончик косы. – Ну а ты сама как? Володар сказал, что на тебе чары, даже осмотреть не дал, но ты так долго не приходила в сознание, что все начали волноваться.

– Да все хорошо, – беспечно отмахнулась я, пытаясь отыскать взглядом синеглазого мага, но того на поляне не было. Видимо, психовал где-то в кустах неподалеку от лагеря.

Решительно поднявшись, я схватилась за пошатнувшуюся Аленку и поплелась в сторону парней. Самочувствие самочувствием, но любопытство сильнее.

При нашем приближении парни оборвали затянувшийся спор, а Демьян сделал шаг навстречу и заключил меня в крепкие объятья.

– Васька! Как же рад, что с тобой все хорошо.

– А уж я-то как рада, – фыркнула ему в плечо и слегка отстранилась. – Рассказывай, как и почему ты оказался в сокровищнице?

Демьян встал так, чтобы ненавязчиво поддерживать меня рукой за талию, виновато посмотрел на брата с сестрой и принялся оправдываться:

– Понимаете, я ведь этого мага уже видел раньше. Все сидел на празднике и думал где, а потом вспомнил! Муромский приезжал в школу где-то полгода назад, я с ним на выходе из школьных ворот столкнулся. Прикинул в уме даты, да и подсел к нему за столом. Эдак между прочим спросил, что он думает про ОР, а Муромский взял и сразу послал меня в далекое эротическое путешествие по тролльим предгорьям… Теперь понимаете?

– Нет, – честно сказала я за всех.

– Ладно, – смирился Демьян и зашел с другой стороны: – Но вы же помните Олешку и его облом с должностью мага в деревеньке Обломец?

Мы трое синхронно кивнули, давая понять, что напоминать о бывшем однокласснике, попавшем вместо престижного местечка на городскую почту, не стоит.

– Так вот, я случайно услышал от съезжающихся на праздник гостей, что Морозова наняла мага из этой деревеньки, то есть Муромский…

– Муромский был тем магом, которого назначили вместо Олешки? – медленно произнесла Аленушка.

– Хуже, Аленка. – Еще никогда на моей памяти Демьян не выглядел таким серьезным. – Я думаю… точнее, у меня даже есть косвенные доказательства, указывающие на то, что Муромский проплатил это место.

– Это не объясняет то, как ты оказался в сокровищнице, – напомнила я.

– Так это… – немного смутился приятель. – Муромский вел себя подозрительно. Все в сторону сокровищницы посматривал. Ну я и решил, что дело тут не чисто. Едва все расходиться от столов начали, я в сокровищницу пошел, чтобы подежурить до утра, но уснул и…

Демьян оборвал фразу на середине, резко убрал руку с моей талии и поспешно отступил, оставляя между нами нехилый такой просвет. Удивленно глянув на как будто бы даже побледневшего приятеля, я повернулась, рассчитывая увидеть угрозу, но увидела только вышедшего из чащи Володара.

Маг не выглядел злым и страшным, но почему-то даже непробиваемо добродушный Иванушка почувствовал себя не в своей тарелке. Кашлянул и махнул в сторону костра.

– А давайте поедим. Голодным в дорогу пускаться – семь лет страдать. Примета такая.

Не сговариваясь, ребята облегченно выдохнули, с нескрываемым облегчением бросили меня на растерзание Володару и заторопились к костру, над которым побулькивал котелок с кашей. А вот я скрестила на груди руки и осталась ждать Володара.

Володар приблизился и навис сверху.

– Ничего не хочешь мне сказать?

– По поводу? – нахально заявила я, с вызовом глядя в удивительно синие глаза мага. – А то я, знаешь ли, теряюсь в догадках. Можешь даже выбрать одну из предложенных тем. Например, очень хотелось бы знать, откуда ты знаешь Муромского и почему мои друзья так странно ведут себя в твоем присутствии. А еще…

– По поводу того, что случилось ночью, – нетерпеливо перебил Володар.

– А что случилось ночью? – на секунду смешалась я, но этого оказалось достаточно.

– Ясно, – холодно обронил он и… вот вроде бы остался стоять все так же близко, но по ощущениям отстранился на добрую пропасть. Вытащил из кармана сплетенный из цветных ниток и магии браслет. – Дай запястье.

Я послушно протянула руку. Маг подхватил концы браслета, демонстративно не касаясь меня даже подушечкой пальца, связал вместе и снабдил короткой инструкцией:

– Защита продержится против наваждения аука максимум десять минут. Дальше тебе придется действовать по обстоятельствам: или уничтожить его, или сбежать. Но лучше последнее.

– Обещать не буду, – ответила я. Перехватила взгляд Володара, непроизвольно прижала ладонь к шее и строго сказала: – И даже не думай снова кусаться.

Маг мрачно усмехнулся, и только. Резко отвернулся и скомандовал:

– По коням.

– А обед? – озвучила коллективный вопрос Аленка, но взрослому магу оказалось достаточным только глянуть в ее сторону, чтобы она резко одумалась и поменяла мнение. – Отлично! Всегда хотела поесть в седле. Ну же, ребята, чего встали? Живее! Дорога ждать не будет. Приключения, готовьтесь, мы скачем!

Будь у приключений физическая оболочка, они бы испуганно вздрогнули.

***

Путь шел через лес по звериной тропинке, а дальше по берегу, вдоль быстрой речушки. Сегодня было не в пример холоднее, поэтому все кутались в куртки, а непривычная к дорожным невзгодам Аленка в одолженное Демьяном одеяло.

Володар с ёжкой возглавляли наш пусть и маленький, но храбрый отряд, попутно обсуждая детали переговоров с Соловьем, и все больше хмурились. Аленка, убаюканная легким шагом своего коняшки, клевала носом. Парни неспешно трусили передо мной и тихонько собачились друг с другом.

Меня же накрыл личностный кризис…

За весь остаток дня Володар не сказал мне ни слова и вообще вел себя так, словно Василисы Предерзкой в их отряде не существовало. Сперва я буравила широкую спину злобным взглядом и громко пыхтела, пытаясь понять причину резкой смены его настроения, после дала себе зарок обсудить все и выкинула загадочную обиду мага из головы.

Освободившееся место тотчас занял кризис профессиональный.

Внутренний голос бил себя пяткой в грудь и стенал, что не о такой работенке мечтал все десять лет упорной учебы в школе.

В его радужных мечтах о нашем идеальном будущем я с оптимистичной улыбкой ехала по тракту, сворачивая то в одну, то в другую деревню, где по просьбе жителей находила и устраняла проблемы с нечистью. Героически сражалась, щелчком пальцев и боевым заклинанием укладывала полчища врагов. Брала деньги за работу, но скромно отказывалась от громкого звания «Избавительница наша».

А что в действительности скажут о Василисе Предерзкой?

Приехала в Щабуду, пообещала вернуть рясны, спалила крыши, уехала.

И кто я после этого?

Госпожа ведьма. Вот кто!

– Вась! – Резкий окрик Иванушки вывел меня из глубокой задумчивости о нетипичном старте карьеры мага-практика и заставил встрепенуться. – А как ты лошадь назовешь?

Я провела рукой по лоснящейся шее лошадки, потрепала длинную гриву цвета снежной равнины. Фантазия буксовала и отказывалась выдавать что-то великое и значительное. Ехидство предлагало не обманываться и назвать лошадку «Ахтысволочьвсеядная», но разум возобладал.

– А пусть будет… Белкой.

Кони дружно фыркнули, всеядная развернула шею с выражением «Чего?» на хитрой морде. Ёжка посмотрела на меня с неприкрытым скепсисом, парни с глумливыми улыбочками переглянулись. И только непрошибаемый Володар даже головы не повернул.

– Чего? – насупленно проворчала я. – Белка. Хорошее имя.

– Ну ты еще подумай… подумай, – тактично сказала за всех Аленка и едва не вывалилась из седла от резкой остановки.

– Приехали, – сообщил Володар и указал на возвышающийся за полем густой лес. – Логово Соловья там.

Если бы чуйка на неприятности имела физическую оболочку, то точно осенила бы себя оберегающим жестом.

***

Нельзя отрицать тот факт, что человека тянет к добру. Особенно к чужому. И Соловей был олицетворением этой простой в своей гениальности мысли.

Новое логово главы самой большой преступной группировки располагалось в сердце Брынского леса.

Соловей, в прошлом, по слухам, Будимир Соловьев, выбрал семь крепких дубов и построил на их ветках и кронах небольшую деревню из десяти жилых домов и пяти схронов с добычей. От дома к дому тянулись узенькие подвесные мостки, покачивающиеся от ветерка. На вышках сладко позевывали караульные.

Так сказать, высоко сижу, далеко гляжу. Идеальное логово!

– Лошадей оставим здесь, – скомандовала сотница, первой спешиваясь со своего тяжеловоза. Парни последовали ее примеру и наперегонки помчались на помощь Аленке.

Белка покосилась в их сторону, поджала задние ноги и по-собачьи плюхнулась на попу. Испуганно взмахнув руками, я съехала по ее спине, как по крутой горке, и поспешно встала, делая вид, что так оно и задумывалось.

– Не делай так больше, – прошипела я, глядя в невинные глаза лошади. Та громко и, как мне показалось, насмешливо фыркнула, подняла заднюю ногу и, вопреки всем законам физиологии, почесала копытом шею.

«Уверена, что ЭТО имеет право носить имя Белка?» – выразительно глянули на меня друзья.

– Мы с Агриппиной Игоревной идем на разговор с Соловьем, – объявил Володар. – Иван с Демьяном остаются ждать у кромки леса и в случае неудачного исхода приходят на помощь. Алена с Василисой стерегут коней.

– Ну и пожалуйста. Не больно-то и хотелось, – буркнула я, всем своим видом излучая крайнюю степень несогласия с произволом, отошла и села на поваленный березовый ствол.

Повозившись немного и проверив снаряжение, основная часть группы отправилась на штурм поля, а после леса. Аленка помахала им вслед платочком, дождалась, пока силуэты крадущихся окончательно затеряются в подступающих сумерках и со вздохом подсела ко мне.

– Вась, ты только не злись… – робко попросила она, теребя платок в руках. – Володар, он это… ну того?

– Ну чего?! – не выдержала я.

Клянусь, рассчитывала услышать от подруги что-то мечтательное в духе «Володар – такой красавчик» или «Он так на тебя смотрит», но никак не:

– Ты с ним рядом как… нормально себя чувствуешь?

– Ну да. А что?

– А провалов в памяти не замечала, нет?

– Нет, не было.

– Может быть, странные отметины… на шее например?

Я развернулась к травнице всем корпусом и прямо спросила:

– Ален, ты на что намекаешь?

– Да так… не бери в голову. Просто паранойя взыграла, – ушла от ответов травница и резко вскочила. – А где твоя лошадь?

Мысленно ругнувшись, я подскочила с березы, бросилась вперед и замерла на краю леса, всматриваясь в очертания раскинувшегося впереди поля. Белка, зараза такая, белоснежным призраком легко скользила меж высоких трав.

– Вот паршивка! – охарактеризовала я эту неугомонную и скомандовала подбежавшей Аленке: – Жди здесь, я за лошадью.

Если Аленка и хотела сказать что-то, то банально не успела. Я сорвалась на бег, отчаянно молясь всем богам, отвечающим за удачу, чтобы мне и на этот раз свезло и дозорные не заметили рыжую девицу, во весь опор несущуюся по полю-полюшку.

Мне-то повезло, а вот Демьяну с Иванушкой – нет. Судя по возмущенным воплям, долетевшим из кустов откуда-то слева, их не только засекли, но и надежно связали, не дав даже пальцами щелкнуть.

Пригнувшись, я незаметно подкралась ближе и спряталась за первым попавшимся деревом. Густая листва не давала возможности разглядеть все от и до, но даже выхваченных крох информации оказалось достаточно, чтобы понять: план Володара и сотницы пошел не по тому маршруту.

– Этих двоих куда? В камеру или к Соловью? – хриплым от простуды голосом спросил один из разбойников.

Второй с черной повязкой на правом глазу сплюнул в траву через щель между зубами и неожиданно пискляво приказал:

– Запри пока. Дождемся, кого найдут остальные дозорные, и уже тогда потащим на аудиенцию к его светлости.

Разбойники дружно хехекнули, словно услышали старую, но все еще актуальную шутку, подхватили отчаянно вырывающихся парней и двинулись вглубь леса.

– Вот же ж… – тихо ругнулась я и крадучись последовала за ними.

О ловле ускакавшей Белки уже не шло и речи. Раз ребята попали впросак, то я обязана проследить, где камеры, в которых держат пойманных. В идеальном будущем освободить Демьяна с Иванушкой и сбежать до того, как охрана спохватится.

В этой миссии я не учла только одного: разбойники исходили этот лес вдоль и поперек и знали каждый кустик с деревцем едва ли не лучше, чем дриады свои Цветущие пущи. Я же была дуб дубом в окружении дубов, да к тому же вынуждена таиться.

Неудивительно, что в какой-то момент разбойники сперва скрылись из виду, а после окончательно оторвались и затерялись. Походив туда-сюда, я вывалилась из очередных кустов и к своему ужасу обнаружила двух представителей высшей ступени эволюции за попыткой тишком скурить веточку запрещенной флоры.

– Э-э-эм… Доброй ночи, господа разбойники, а… Соловья где поискать?

Господа разбойники задумчиво переглянулись и показали. В разные стороны показали.

– Премного благодарна, – улыбнулась я, торопливо пятясь обратно.

Отбежав на достаточное расстояние, я прижалась спиной к дереву и с колотящимся сердцем попыталась прикинуть, что в таком случае делать дальше.

«Цок-цок-цок», – донеслось сверху.

Задрав голову, я ахнула. Моя полная дефектов чудо-юдо-лошадь вновь сменила окрас на черный. А еще, по всей видимости, решила отработать полученную кличку и теперь неторопливо трусила по одной из веток. Дошла до середины, примерилась и ловко перемахнула на соседнюю, затерявшись среди густой листвы.

– Во дает! – не то восхитилась, не то посетовала я, нашла дерево посговорчивее и, проклиная все на свете, взялась за штурм.

В конце концов, если даже лошадь способна взобраться наверх, то чем я-то хуже?!

Как выяснилось через пару минут, всем!

Если брать за основу эволюции теорию того, что люди произошли от обезьян, то обезьяна, давшая начало роду Предерзких, была криворуким приматом, который упал на землю одним из первых и решил больше не пробовать лазать по веткам.

Я пыхтела, сопела, отплевывалась, когда в лицо летела веточка, лист или другой лесной мусор, и мысленно проклинала этот поход непечатными словами. А еще на все лады склоняла Соловья-разбойника, построившего логово на семи дубах.

И так хорошо склоняла, что где-то наверху послышалось звонкое:

– Ик!

Настороженно замерев, я вся обратилась в слух и таки услышала очередное конвульсивное «Ик!».

– Вот, ваша светлость, выпейте водички, – заботливо предложил мужской голос.

Определив направление и скорректировав конечную точку подъема, я куда более целеустремленно поползла вверх. Через пару метров на одной из веток обнаружился дом главаря. Это была установленная в развилке между толстых ветвей площадка десять на десять. Стены и крышу заменяла плотная матерчатая ткань зеленого цвета, филигранно расшитая тут и там дубовыми листочками. Видимо, для маскировки в густой растительности Брынских лесов.

– Сейчас, ваша светлость. Потерпите немного. Я принесу проверенное средство от икоты, – пообещал низкорослый мужичок, выбегая из шатра.

– Ик! – поторопил его главарь.

Поняв, что такого удачного момента может больше не подвернуться, я решительно спрыгнула на площадку, дернула полы ткани, обозначающие вход, шагнула внутрь и осмотрелась.

Внутри оказалось светло от парочки масляных ламп, подвешенных под потолком на специальных креплениях, а еще натоплено и душно. Но если к духоте с температурой можно было притерпеться, то пестрые ткани и подушечки, разбросанные тут и там, вызывали недоумение.

Сам Соловей сидел у стены напротив входа на обычном деревянном стуле с такой внушительной спинкой, что невольно приходили мысли о княжеском троне. Кожа на его лице была цвета молодого персика, гладкая и такая ровная, что зависть брала. По плечам раскинулись длинные прямые волосы, не то седые, не то просто светлые от природы. Ну и, конечно, уши…

Эльф в только-он-знает-каком-поколении выпрямился при виде незваной гостьи, изобразил на прекрасной физиономии гримаску презрения и приготовился сказать нечто уничижительное, но неожиданно даже для себя издал звонкое и забористое:

– Ик!

– Очень доброй ночи, господин Соловей, – бойко поприветствовала я в ответ, стремительно преодолевая разделяющее нас расстояние и дерзко протягивая ладонь для рукопожатия. – Рада познакомиться с будущим деловым партнером.

Эльф, сбитый с толку семейным напором Предерзких, в мгновение ока излечился от икоты. На рефлексах протянул руку, которую я энергично потрясла, и только потом спохватился:

– Кем-кем?

– Партнером, – с придурковатой улыбкой повторила я, вспомнила встречу с Горынычем и поспешно уточнила: – Деловым партнером. Не путать с брачным, пожалуйста. Для продолжения рода я не гожусь.

– Почему же сразу нет? – ответил эльф, эдак пристально оглядывая меня с ног до растрепанных рыжих волос, словно мог вот так запросто посчитать число яйцеклеток, подходящих для этого самого продолжения.

– Соловей! – крикнул вбежавший в шатер разбойник. – Мы обнаружили ёжку!

Эльф встрепенулся, увидел связанную Агриппину Игоревну со свежей царапиной от виска до мочки уха и поменялся в лице.

– А у вас веко дрогнуло, – поразила я всех своей наблюдательностью.

– Что?

Соловей поднял руку, быстро прикрыл ладонью задрожавшее веко и зло покосился на меня.

– А чего вы так смутились? – Я искренне не видела причин, чтобы так сверкать глазами. – Ведь всякий в курсе, что за каждым нервным тиком скрывается увлекательная история.

Ёжка горделиво выпятила грудь, давая понять, что история не только увлекательная, но и поучительная. Соловей отчего-то поспешно сдвинул ноги и поудобнее перехватил рукоятку оружия.

Разбойники переглянулись, и уже знакомый мне хмырь с повязкой на глазу ткнул в мою сторону пальцем и тонким бабьим голоском спросил:

– Ты кто такая?

– Да, точно, – спохватился эльф. – Вернемся к тебе. Как размножаться предлагаешь?

– Неправильные вы вопросы задаете. Неправильные, – решительно обиделась я. – Соловей, вот вам сколько полных лет?

– Сто сорок два.

– О-о-о! – уважительно протянула я и веско добавила: – Пора.

Эльф моргнул. Остальные разбойники переглянусь. Писклявый уточнил:

– Что пора?

– Пора подумать о репутации.

– Нормальная у меня репутация, – поспешил заверить Соловей.

– В этом и дело. Репутация не может быть нормальной! Она обязана быть безукоризненной, – бодро несла околесицу я. – Верно я говорю, Агриппина Игоревна?

Та проворчала сквозь кляп нечто невразумительное, так недобро сверкая глазами, что эльф на всякий случай закинул ногу на ногу и грациозным движением пальца подозвал охранников поближе.

– Соловей, вот вы такой известный человек. Солидный, уважаемый разбойник. Быстрый на расправу командир. Так?

– Так.

– Не так, увы, совсем не так, – печально вздохнула я, качая поникшей головой. – Был бы уважаемым и любимым – никакая мелкая нечисть никогда не отважилась бы на святое.

– Казна? – побледнел разбойник, хватаясь за сердце. – Кто-то хочет своровать мою казну?

– Хуже!

– Что может быть хуже?! – взвизгнул одноглазый.

– Соловей, – трагически сказала я, – мне очень неприятно это говорить, но…

Эльф подался вперед и до белых костяшек вцепился в подлокотники стула.

– Но?..

– Но в твоих лесах грабят путников, Соловей. Без твоего ведома и согласия. И знаешь кто?

– Кто?

– Какая-то мелкая нечисть. Всего-то вредный маленький аук с парочкой одержимых волков. И ладно бы просто грабил! Так он же еще и насмехается.

– В каком смысле насмехается? – Брови Соловья сложились в грозную галочку.

– Аук с его волками обозвали тебя никчемным свистуном. А еще… трусливой сойкой! И… и… старым дятлом!

Эльф порывисто вскочил, опрокинув стул. Не сдерживая чувств, метнулся из одного угла в другой и развернулся ко мне.

– Они называли меня старым дятлом?..

– Да! – подтвердила я, продолжая подкидывать дровишек в топку зарождающейся ярости. – И еще свистуном. Никчемным свистуном.

Ноздри Соловья затрепетали, а челюсть заходила ходуном.

– Они называли меня трусливой сойкой?

– Да! Да! И еще свистуном. Никчемным свистуном!

И так неглубокая чаша терпения Соловья переполнилась. Побагровев от ярости, он сделал такой долгий и затяжной вдох, что я невольно преисполнилась уважения к мощи чужих легких.

– Ложись! – скомандовал кто-то из подельников главаря шайки разбойников, и все дружно припали грудью к доскам пола, не слишком чистым, надо заметить, но сейчас такая малость никого не смущала.

– Фью-у-у-у… – начал свою оглушительную партию Соловей, но тут в потолке шатра появилась прореха, из которой прыгнул маг-практик.

Тщедушные и тонкие плечи эльфа не выдержали мощи обрушившегося на него тела, и главарь присоединился к залегшим на полу подельникам.

Наступившая за этим тишина показалась пронзительной, а гулкий стук приближающихся шагов – последними ударами жизни. Я приподняла голову и затравленно глянула на возвышающегося надо мной Володара.

– Василисушка, ты опять за старое?

Изобразив вымученную улыбку, я развела руками, мол, ничего не могу с собой поделать.