Василиса Предерзкая

Остановка четырнадцатая Рогатины

Только подойдя к деревне и заметив приметную крышу общего дома, я сообразила, что Рогатины – это не только то опасное местечко, где пропадают путники, но еще и то, где мы впервые встретились с Володаром.

Случилось это в прошлом году, за месяц до фееричного появления мага в школе и не менее громкой сдачи его выпускного экзамена с отличием.

В тот год в Древотяпске гуляла дико заразная простуда, от которой сильнее всего страдали дети. Добронрава Светлая, королевская травница и непосредственная наставница Аленки, попросила ту съездить в Рогатины и забрать нужные для работы травы.

Иван увязался в качестве защиты и сопровождения, а я, зная характеры брата и сестры, вызвалась сама. Учитель, в чьих глазах я выступала гарантом того, что эти двое не передерутся по пути или, что хуже, вообще забудут про травы, дал добро на выезд.

Школа выделила трех весьма бодрых лошадок с философским принятием своей судьбы во взглядах. Они практически не реагировали на подпрыгивающего Ивана, на нервно перебирающую гриву Алену и на меня, все порывающуюся пуститься вскачь или заголосить на всю округу «Эге-гей».

А еще с абсолютным спокойствием относились к перепалкам брата и сестры, которые не затихали всю дорогу.

– Был у нас козлик, – весело болтал Ванька по дороге, – маленький, бойкий и такой бодливый.

– Не у нас, а у соседей, – вмешивалась Алена.

– Как-то раз я вышел из бани, – продолжал историю брат. – Стою, никого не трогаю, прохладным воздухом дышу. А тут эта сволочь бодливая как подбежит сзади…

– Ага, как же, – фыркала сестрица. – За дочкой старосты он у той бани подглядывал, а не прохладным вечером наслаждался.

– Аленка! – возмущался парень, багровея ушами от смущения. – Да что ты вечно меня поправляешь. Я ж не лямка сарафана.

– Вот именно что лямка. Лямка, которую я пожизненно тяну к свету знаний и…

– Ой, все, сестрица! – психовал Иван, подгоняя свою лошадку и вырываясь вперед, чтобы очень скоро остыть, забыть и сравняться.

Так и ехали.

До Рогатин оставалось от силы часа три, когда наши мочевые пузыри вступили в коллективный сговор и потребовали немедленной остановки.

Выбрав место посимпатичнее, мы направили коней в небольшую рощицу и съехали с дороги. Иванушка умчался налево. Безостановочно ойкая, Аленушка потопала в самый густой подлесок с правой стороны, а я осталась сторожить лошадей и нервно бить чечетку в ожидании своей очереди.

Вернувшийся Иванушка перехватил поводья, но лишь для того, чтобы безответственно привязать наш четвероногий транспорт к дохлой веточке молодой березки и вместе с дребезжащим котелком убежать обратно в кусты. Не став окликать и вдаваться в подробности, я кинула извиняющийся взгляд на лошадок и бросилась в чащу.

К тому времени, когда мы с мочевым пузырем пришли к взаимному удовлетворению друг другом и покинули кусты, Иван уже успел вернуться с добычей и теперь собирал хворост для костра.

Его сестрица сидела на поваленном бревнышке и придирчиво присматривалась к содержимому котелка.

– Где ты взял эту воду? – уточнила она.

Гордый Иван доволок большую ветку, эдак покровительственно хлопнул сестрицу по плечу и произнес:

– Аленушка, будешь много знать – очень расстроишься.

После этой фразы насторожилась уже я.

– Иван, только не говори, что зачерпнул эту муть из ближайшей лужи, – попросила я, подходя ближе и тоже присматриваясь к водичке.

– Почему сразу лужи, – мгновенно набычился парень. – Вполне приличный ручей.

Мы с Аленой переглянулись.

– Да нормальная вода! – окончательно взбесился парень. – Вот. Сами смотрите.

С этими словами он присел, подхватил котел руками, демонстративно поднес к губам и сделал шумный глоток. Его тут же перекосило, видимо от чистоты и свежести водички.

– Нет, теперь я точно это пить не буду, – отреклась от живительной влаги Аленка.

– Она холодная просто, зубы свело! – попытался оправдаться Ваня, а я поднялась и решительно посмотрела в ту сторону, куда он бегал.

– Показывай, где там твой источник.

Источник обнаружился в сорока шагах от нашего привала. Мы в ужасе посмотрели на канаву глубиной в мужскую ладонь, заросшую с одного бока какой-то странной травой.

– Ты шутишь? – недоверчиво уточнила я.

– Это разве нормальная вода? – поддержала меня подруга.

– Конечно. – Иван был непреклонен в своих заблуждениях. – Смотрите, она в форме подковы. А подкова – это всегда к удаче. Примета такая.

По мнению Аленки, канава по своей форме и содержимому больше напоминала типичную лужу, оставшуюся после обильного дождя, но некоторые братья уперты как бараны.

– Почему ты вечно во мне сомневаешься? – сердился Иван.

– Потому что ты вечно ведешь себя как маленький, – заводилась подруга.

– Я взрослый, слышишь? – психанул парень.

– В каком месте? – ехидно уточнила Аленка.

Ванька в сердцах махнул на нее рукой, подхватил котелок и ушел по примятой траве обратно к лошадям.

– Вот и что мне с ним делать? – спросила Аленка, ища во мне поддержки.

Но я молча присела на корточки, зачерпнула воды и принялась споласкивать руки. Водичка попахивала, но была чистой и да, очень холодной. Тут не только зубы сводит, тут пальцы немеют.

– Ален, смотри, – указала я на кучу маленьких характерных отпечатков с противоположной стороны «подковы».

Источник, найденный Иваном, был найден не только им. К «подкове» вели многочисленные следы рогатого скота, отпечатки лап крупной собаки и зверья помельче.

– Рогатины в трех часах, – напомнила я. – Местные вполне могли гонять скот на пастбище, а сюда сворачивать на водопой.

Подруга набрала в легкие воздуха, чтобы оспорить и это, но заметила у противоположного края «подковы» следы лаптей, самодельную кружку и окончательно сникла.

– Ладно, – наконец сдалась она и тут же воинственно передернула плечами. – Но кипятить будем дважды.

Мы вернулись на полянку, где уже весело трещал ветками разгорающийся костерок, но Ивана на месте не оказалось. Вместо него у опрокинутого котелка смущенно переминал копытцами серенький… козлик.

***

– Иванушка? – недоверчиво уточнила Аленка.

– Ме-е-е! – страдальчески протянул рогатый, подаваясь к ней всем телом.

– Иванушка! – с надрывом в голосе воскликнула девушка и уже без всяких сомнений бросилась к козленочку.

Испуганное животное попыталось спастись бегством, но подруга была опытной травницей. Она ловко сцапала того поперек тела, крепко прижала к груди и только тогда возрыдала:

– Ох и несчастье какое! Да как же ты так, Иванушка! Ой, беда-беда!.. Васька, что делать будем?

Я пожала плечами и предложила:

– Отведем в Рогатины и продадим подороже?

– Ме! – подал голос придушенный в девичьих объятьях козлик и забил тонкими ножками.

– Ты что такое говоришь. Как можно? Он же брат мой! – вознегодовала Аленка и разрыдалась пуще прежнего: – Ой ты, горюшко-горе! А ведь говорили ему – не пей! А он упрямый баран, то есть козел, не слуша-а-ал…

Тяжело вздохнув, я уже набрала в грудь воздуха, чтобы обратить внимание травницы на колокольчик, повязанный на шее животного. На тот факт, что нет таких магических формул, позволяющих за один глоток воды сделать из человека козла… Хотя, конечно, есть.

Выдержанная эльфийская бормотуха способна сделать из практически любого адекватного человека еще ту невоспитанную свинью. Но исключительно в моральном, а не физическом плане.

В общем, я уже была готова высказаться на счет несостоятельности выдвинутого Аленкой предположения, как из кустов выскочил перепачканный кровью Иванушка.

– Девчонки… – начал он, но заметил зареванную сестрицу с козленком на руках и осекся.

– Стоило ее на пару минут оставить и вот результат, – возмутился парень, глядя на меня, и уже строгим голосом Аленке: – Сестрица, бросай всяких подозрительных козлов тискать! Там раненый.

– Раненый? – повторила я с плохо скрываемым «и везет же тебе на всякие неожиданные находки: то источник, то раненый» и первой бросилась за другом. Аленка же заметно отстала, сперва поспешно привязывая козленка, а после отыскивая сумку со своими вещами.

Раненым оказался молодой мужчина. Он лежал на спине с неестественно вывернутой в колене ногой и многочисленными следами укусов на руках, ногах и беззащитной шее. Иван молодец, догадался наложить на страдальца обезболивающее заклинание, к которому я еще от себя добавила кровоостанавливающее и тонизирующее.

– Ой, мамочки, – прошептала нагнавшая нас Аленка, но тут же взяла себя в руки и авторитетно добавила: – Нам понадобятся носилки.

Пока лохматый Иванушка из плаща и палок сооружал волокуши, а потом крепил к одной из лошадок, мы с травницей занимались раненым. Аленка вправила сустав, я наложила фиксирующее заклинание, заменяющее магам лубок. Она занялась лечением и перевязкой остальных ран, а я присмотрелась к раненому, пытаясь понять, что же здесь случилось.

Большая часть укусов оказалась неглубокой, но они сильно кровоточили, а некоторые откровенно гноились, словно им было несколько дней.

Нахмурившись, я обошла поляну.

Стая напала на одинокого путника, как и мы свернувшего с дороги в приметную рощицу. Напала, несколько минут преследовала, а дальше начинались… странности. По всему выходило, что стая окружила пострадавшего, причем сильные волки стояли терпеливым кольцом в пяти метрах, даже не приближаясь к лежащему в центре раненому. Кусал и нападал совсем еще мелкий, несдержанный молодняк.

– Чертовщина какая-то, – вслух подумала я, слабо представляя себе настолько организованных и подозрительных волков.

Подруга работала быстро, сказывался опыт в древотяпской лечебнице, но к тому моменту, как Ваня затушил костер и продрался с нашими лошадьми сквозь густой подлесок, дело не было сделано и наполовину.

– Остальным займемся в деревне, – решительно сказала я, наклоняясь, чтобы подобрать оброненные Аленкой бинты, но мужчина внезапно пришел в себя и схватил мою руку.

– Волки… – простонал он, с трудом концентрируя на мне взгляд синих глаз. – Волки…

– Мы поняли, – поторопилась я успокоить пострадавшего. – На вас напали волки.

– Они еще… здесь… – выдавил тот, теряя сознание.

Мы переглянулись. Лошадки не казались напуганными, но они и раньше не сильно-то беспокоились вообще о чем-либо, демонстрируя завидный пофигизм абсолютно ко всему, кроме еды.

Зато прибившийся к нам козлик трясся как осиновый листочек. И вот такая реакция на темный лес внушала куда больше доверия.

– Ребят, давайте в темпе, – скомандовала я, помогая затащить раненого на волокуши.

Словно в ответ на мою просьбу, подал голос один из волков…

***

– Ой, вы токмо гляньте, кто к нам пожаловал! – крикнул староста Рогатин, еще издали приметив уверенно шагающего Володара и всю такую уставшую меня в седле чужого коня.

Староста прикрикнул на трех крепких подростков, которые принялись торопливо распахивать ворота в деревню. Такая предусмотрительность не могла не радовать, ведь в свой прошлый визит в Рогатины я с перепугу эти самые ворота снесла к коврюжьей матери.

– Здравствуйте, Гжень, – приветливо помахала я, подъехав ближе.

– И вам не хворать, госпожа ведьма, – широко улыбнулся староста и низко поклонился моему спутнику. – Володар, рад вновь приветствовать вас в Рогатинах.

Мужчины обменялись короткими рукопожатиями, после чего Володар со старостой отошли в сторону, а подростки потянули створки обратно. Я же тронула пятками бока лошади и поехала по улочке к знакомому дому, ностальгически вздыхая и осматриваясь.

Помнится, в прошлом году, когда наша троица с перекошенными от ужаса лицами ворвалась в деревню, привычные ко всему местные даже не подняли шум. Только кое-где открылись окна и выглянули любопытные бабы.

– Волки! Волки! – кричал Иван.

– У нас раненый! – вторила ему Аленка, прижимая к груди козленка.

– Ох ты ж е… – испуганно тянула я, глядя на выбитые ворота.

А тут еще и волки, уверенно гнавшие нас всю дорогу, неожиданно отстали и со скучающими мордами потрусили обратно в лес, выставив нас дураками.

Это много позже я узнала, что волки тут дело такое же привычное, как комары летом. О чем можно было бы сразу догадаться, изучив внимательно карту здешних мест. Названия Волчья Падь, Серые Уши, Голодные Попрыгушки и Заячьи Хвосты говорили сами за себя.

Рогатинцы привыкли к волчьим песням и считали такое соседство неизбежным, как восход солнца или налоги. А еще староста заставил всех скинуться на пару мощных магов-практиков, чтобы те навешали на Рогатины отпугивающие зверье заклинания. Вот почему стая предпочла не связываться и оставить преследование добычи.

Дом травника – одинокая избушка с буйно цветущим аптекарским огородом – располагался в самом центре Рогатин. Доехав до калитки, я спрыгнула с коня и смело вошла во двор, а там и сам хозяин услышал стук калитки и вышел встречать гостей на крыльцо.

Каюсь, я не рассчитывала на теплый прием с ватрушками и крынкой молока, но небритый и злой мужик с колуном на плече – это перебор даже для моей репутации.

– Васька? – недоверчиво переспросил мужик, широко улыбнулся сквозь густую бороду и распахнул объятья. – Васька!

Меня обняли, подняли и покрутили. И нет, столь бурное приветствие не смутило. Меня смутил топор, который все это время участвовал в процессе, холодя затылок и рождая в голове мысли об усекновении оной.

– Привет, Миродар. Как нога? Как волки? Как сам? – торопливо отстраняясь от мужчины и топора, забросала вопросами я.

Тот страдальчески поморщился и потер выбитое в прошлом году колено.

– Ноет зараза. Я теперь о смене погоды за три дня знаю, – пожаловался Миродар и спохватился: – А ты к нам какими судьбами? Снова травы понадобились?

Я отрицательно качнула головой и точно почувствовала приближение своего спутника. Повернула голову и встретилась с ярко-синими глазами Володара. Травник тоже глянул в сторону калитки, радостно заорал и бросился к побратиму.

Понаблюдав за тем, как эти двое не то обнимаются, не то дружески мутузят друг друга по спине, я отцепила от седла свою сумку и пошла в дом.

Внутри все оказалось так же, как и год назад, когда староста привел нашу перепуганную троицу с раненым на руках. Иванушке крупно повезло наткнуться на раненого в роще травника, ведь именно к нему за травами и отправили Аленку.

Подруга быстро обработала и перебинтовала оставшиеся от волчьих клыков раны, опытным взглядом отыскала нужные мешки и беспомощно прикусила нижнюю губу. Долг требовал забрать нужное и немедленно вернуться в Древотяпск, где страдали дети. И он же не давал Аленке бросить раненого на произвол судьбы.

После часового спора на крохотной кухне, больше похожей на лавку с растениями, мне удалось убедить Иванушку, что я взрослая девочка и опытный маг-практик, который самостоятельно доберется до Древотяпска и легко отобьется от стаи. А вот убедить подругу, что я умею читать надписи на баночках и делать перевязки, оказалось куда сложнее.

– Жаропонижающее в маленьком флакончике с белой биркой, – наверное, в сотый раз инструктировала она, – дашь стандартную дозу в семь капель, если температура поднимется до тридцати девяти и выше. Баночку с заживляющей мазью и бинты я оставила на тумбочке, меняй повязки каждые четыре часа…

– Аленка, я все помню, – перебила я, мягко подталкивая подругу к груженным мешками коням.

– А… – приготовилась к новой порции наставлений травница.

– А если забуду, то ты написала подробную инструкцию, – напомнила я о трех исписанных убористым почерком листах.

– И…

– И я обязательно подежурю возле больного всю ночь, потому что первые десять часов критические, – кивнула я.

Аленка опять набрала воздух в легкие, чтобы выдать новую инструкцию, но я опередила:

– Езжай уже. Все будет хорошо.

Друзья покинули Рогатины, оставив больного на мое попечение. Миродар пришел в себя, проболтал со мной несколько часов и даже поел, но, вопреки моим же утверждениям, ничего хорошего в ту ночь не случилось.

Стоило только подумать, что беда миновала, как спасенному стало худо.

Миродар, тихо постанывая от боли и жара, метался на смятых простынях. Я испуганной белочкой бегала вокруг и психовала, потому что в инструкции, оставленной Аленкой, не было ни слова о том, что у больного начнется рвота и кровотечение из носа, а чудо-средство от температуры ничего с этой самой температурой сделать не сможет.

На рассвете пришлось бежать к колодцу за водой, так как все запасы ушли на компрессы больному. Я подхватила ведро, сунула ноги в первую попавшуюся обувку, накинула теплый платок на плечи и выскочила на крыльцо, где и столкнулась с приехавшим Володаром.

– Что с моим побратимом? – угрожающе навис он сверху, но я так устала и перенервничала за ночь, что вместо ответа вручила синеглазому незнакомцу пустое ведро и отправила к колодцу за водой.

Еще и прикрикнула, мол, поскорее, когда опешивший от такого поворота событий мужчина попытался возразить. А дальше…

Дальше мы сражались за жизнь Миродара вместе.

Плечом к плечу стояли возле больного, в четыре руки меняли повязки и смазывали раны заживляющей мазью, по очереди бегали перекусить, когда выпадала свободная минутка, и поили настойчиво сопротивляющегося больного из ложечки то водой, то лекарством.

Прошли почти сутки, прежде чем температура начала спадать и Миродар почувствовал себя лучше. Только тогда тревога отступила, и накатила усталость.

– Я первая легла, – попыталась отстоять единственное койко-место я.

– Это моя кровать, – широко зевнул синеглазый незнакомец, заваливаясь рядом.

– Вот и уступи ее мне, как приличный хозяин.

– Ничего не знаю. И вообще уже сплю, – сонно пробормотал мужчина, подмяв меня одной рукой, уткнулся лицом в затылок и моментально вырубился.

Я недовольно толкнула его локтем, поняла, что бесполезно, и решила, что в текущей ситуации больше хочу спать, а не качать права и заикаться о приличиях.

Чтобы очнуться через несколько часов, неслышно собрать свои вещи, оседлать лошадь до того, как пошедший на поправку травник с побратимом проснутся, и оставить Рогатины.

Вернувшись в Древотяпск, я выкинула синеглазых побратимов из головы и продолжила жить как раньше. Но через месяц Володар приехал в магическую школу и поставил всех на уши… Вернулся через год, принял у меня экзамен и рванул в Бздынь спасать от «голодного» дракона… И вот мы снова там, где познакомились…

Стук топора и девичий смех, долетевшие со двора, отвлекли меня от неожиданных воспоминаний. Я подошла к окну, отодвинула занавеску и обнаружила, что колун перекочевал из рук обросшего бородкой травника к побратиму.

Володар снял куртку с рубахой, оставшись в одних штанах, и теперь щеголял голым и, надо отдать должное, весьма мускулистым торсом. И все бы ничего, но у забора под видом общения с травником уже собралась группа хихикающих девушек, которые кокетливо стреляли глазками и смущенно краснели, стоило магу поднять голову и кинуть на них мимолетный взгляд.

Решив, что тоже должна присоединиться к общему веселью, я быстро сменила дорожную одежду на свежую, заплела косу и вышла на крыльцо, где была перехвачена старушкой.

– Это ты, шо ль, ведьма? – сварливым голосом уточнила она.

– Ну допустим, – не стала я вдаваться в подробности и указывать на тонкую грань между дипломированным магом и деревенской ведьмой.

– Худющая какая… – неодобрительно пробормотала старуха, еще раз окинула меня оценивающим взглядом и поманила скрюченным старостью пальцем.

– Подь сюды, дочка, дельце для тебя имеется.