В поисках врат Стылой Тени

Глава 7

Садурн ар Осуаллт, сидя на почти белом плавниковом бревне, не отрываясь и не моргая, вглядывался в бледные языки пламени чахлого костерка, разведенного его подчиненными. Всего их, считая и его, осталось только четверо. Своего пятого товарища ему пришлось самолично застрелить, что бы избавить от мучений. Лопасть одного из воздушных винтов дирижабля, отброшенная взрывом, вскрыла бедняге живот, вывалив внутренности наружу. У Пирса не было ни единого шанса выжить, будь тут даже классный хирург. Чудо мог бы, наверное, совершить только высший целитель. Они, по слухам, могли и с того света вытащить. Магия. Но откуда такому взяться в этих диких снегах? И что самое поганое, так это то, что сознания Пирс не потерял, и следил безумными глазами, как сержант достаёт из кобуры пистолет. Садурн так и не понял, показалось ему или нет, что в помутневших от боли и ужаса глазах раненного мелькнуло выражение какого-то болезненного облегчения, когда тот увидел, что палец сержанта на спусковой скобе пистолета побелел от прикладываемого усилия. Сухой щелчок выстрела, и боль покинула Пирса. Вместе с жизнью. Да. Приходится и так. Иногда.

Из многочисленной команды ауйр-фрегата остались в живых только они. Филипп, Овит, Уриен и он, Садурн ар Осуаллт, колор-сержант Королевских вооруженных сил. И возложенная на них миссия ещё не выполнена. А Садурн был упрямым малым. И сейчас он прикидывал, что и как следует сделать, что бы выполнить приказ. В памяти его всплыли слова погибшего в процессе выполнения их миссии командира крыла: "Акцентирую ваше внимание на том, что все члены экспедиции гильдии "Черное золото" должны быть уничтожены. Во что бы то ни стало и чего бы это ни стоило". Да, именно так, чего бы это ни стоило.

С того места, куда они отползли после катастрофы, не было видно ни разрушенного лагеря экспедиции, ни кожаных палаток лагеря аборигенов. Садурн надеялся на то, что и их убогий костерок не видно. Сильно маскироваться смысла не было — он планировал в ближайшее время начать погоню за теми двумя собачьими упряжками, которые ушли в северном направлении незадолго до их провальной атаки на становище этих грязных рыбоедов. По счастливой случайности, один из снегоходов, тот, на котором пытался удрать один из членов экспедиции, остался цел. Как с этим аппаратом обращаться, знал каждый из них. Их хорошо тренировали и натаскивали. В том числе учили, как управлять любыми средствами передвижения. Филипп с Овитом приволокли из лагеря экспедиции кое-какие припасы. Кое-что удалось извлечь и из остова упавшего дирижабля. Жаль, что не было возможности провести полноценный осмотр всего, что имело смысл осмотреть. Аборигены пока не высовывались, но нагрянуть могли в любой момент. А если учесть, то, что их много, и с огнестрелом обращаться они умеют, как бы, не лучше самих коммандос, то лучше не рисковать. Того, что приволокли — должно хватить. Оружие есть. Компактный нагреватель для снегохода есть. Нашли даже пару запасных. Оружие есть. Несколько цинков патронов для их штатных винтовок "Эфнилд" нашли и прибрали к рукам. Так что всё уже было. Теперь надо было окончательно определиться с направлением. А для этого был Уриен (если попросту — то Ури) — он до того, как попал в команду Садурна, был королевским егерем. Так что теоретически след найти мог.

Сержант отправил его и Овита искать следы этих двух собачьих упряжек, а сам с Филиппом приступил к паковке запасов на снегоход и прочим приготовлениям к отъезду. И что-то ему говорило, что надо бы поскорее.

Где то часа через три следопыт с сопровождающим вернулись. Сержант с некоторым облегчением выслушал их доклад. Следы были найдены. Значит нужно отправляться, покуда дикари их не прищучили прямо тут, у костерка. Паровая турбина потихонечку разогналась и вышла в рабочий режим. Коммандос погрузились в транспортное средство, водрузили на свои носы очки с затемнёнными стёклами, чтобы не страдать от снежной слепоты, и отправились в неизвестность.

К вечеру дня, когда призванные духи одержали победу над облачным китом, шаман наконец очнулся от забытья. Он был еще очень слаб, но силы на то, что бы произнести несколько слов, все-таки нашел.

— Позови Выргыргылеле, — прохрипел он сидящей неподвижно около его ложа девушке. Та молча поднялась и почти бегом бросилась выполнять полученное приказание. Надо сказать, что после вызова столь могущественных духов и столь эффектного и, надо сказать эффективного их воздействия на агрессоров, и без того высокий авторитет шамана взлетел на недосягаемую высоту. Старейшина подошел через несколько минут, как будто ожидал где-то неподалеку.

— Никто не покидал лагерь, как я говорил? — начал с вопроса шаман.

— Да, никто не выходил. Все хорошо поняли твои слова о том, что духи могут на некоторое время задержаться тут, — усмехнулся старейшина, — и прихватить с собой излишне любопытных в свой мир.

— Это хорошо, — с явным усилием выдохнул шаман, — теперь можно. Пусть охотники обыщут все вокруг хорошенько. Меня не трогайте некоторое время. Надо прийти в себя. Много сил потрачено, однако, — он медленно закрыл глаза.

Старейшина не стал терять времени. Он вызвал старших охотников, и деловито нарезал им сектора осмотра местности, не забыв напомнить о том, что кто-нибудь из большеглазых людей мог и выжить, а потому стоит глядеть в оба и не забывать о безопасности. Спустя пять минут в яранге снова остались только спящий шаман и неподвижно сидящая рядом с ним девушка-ассистент.

А охотники деловито и целеустремленно рылись в груде обломков того, что раньше было вершиной передовой технической мысли. Они, подобно муравьям, сновали и вокруг этой кучи, тщательно осматривая каждую пядь земли на предмет чего-нибудь полезного или интересного. Все были при деле. На территории лагеря росла гора вещей, найденных на месте крушения. Оружие, хозяйственные принадлежности, перекрученные куски металла и еще что-то… Все, что могло представлять хоть какую-то ценность или могло послужить сырьем для изготовления чего-нибудь нужного, бережно поднималось и транспортировалось в лагерь.

В какой-то момент в лагерь въехали нарты, влекомые восьмеркой пушистых собак. На волокуше кто-то лежал. Охотник, пригнавший нарты, лихо спрыгнул на снег и быстрым шагом подошел к старейшине.

— Выргыргылеле, мы, однако, нашли кое-кого живого, — бодро отрапортовал он.

— Сейчас посмотрю, — буркнул старейшина, погруженный в сортировку и оценку пригодности для дальнейшего использования доставляемых охотниками материальных ценностей.

Он заставил себя отвлечься от прибывающего богатства и направился к нартам. Под меховым пологом на нартах лежала женщина со светло-желтыми волосами. Видно было, что она без сознания. Дыхание было неглубоким и прерывистым.

— Как то выжила, однако, — удивленно хмыкнул Выргыргылеле, осматривая потерпевшую, — Положите в тепло, пусть женщины присмотрят за ней. А как Тынэвири придет в себя, то пусть он посмотрит, — отдал он распоряжение стоящему рядом охотнику, — Может она нам тут, хе-хе, и пригодится.

И снова с головой погрузился в оценку и учёт вновь прибывающих находок. Огнестрельное оружие, боеприпасы, инструменты, а так же ножи он велел складывать отдельно. Раскладывая однородные предметы по кучкам.

Дирижабль летел на километровой высоте над холодным морем. Где то слева по курсу, в морозном тумане, начала обозначаться какая-то суша. По мере продвижения вперед, в предрассветной дымке, стал заметен столб дыма, поднимающийся в небо. Источник дыма пока было невозможно разглядеть, но сам по себе дым, тем более, заметный на таком изрядном расстоянии, был предметом, мягко говоря, необычным, а потому требующим разъяснения. Первый помощник решил, что не стоит брать на себя излишнюю ответственность и принимать решение, идущее вразрез с ранее полученными указаниями, а именно — к острову Холодных слёз не приближаться. А потому решил просто доложить обо всём увиденном капитану, благо идти то было совсем недалеко.

Симба Ситоле, сидя в кают-компании, не спеша обдумывал информацию, содержавшуюся в докладе первого помощника. Чутьё говорило ему, что стоит пересмотреть свое решение, и повернуть к побережью острова, что бы установить причину этого рукотворного явления. Так как явление это могло напрямую повлиять на ход их экспедиции. И информация, которая могла быть получена при исследовании источника дыма, вполне способна значительно конкретизировать и откорректировать имеющиеся планы. Не стоит забывать и о возможных конкурентах, и внутри у него крепла уверенность, что сейчас он сможет значительно прояснить ситуацию, что, в свою очередь, окажет существенное влияние на исход всего дела.

— Значит так, Гугу, давай-ка поднимемся километров, эдак, до трёх. Ну, что бы глаза никому не мозолить понапрасну, — начал он формулировать план действий на ближайшее будущее, — И изменим курс — на этот дым. Надо бы посмотреть, что там такое. Ведь ты понимаешь, что даже если все олча близлежащих островов одновременно соберутся в одном месте и закурят свои трубки, то такого столба дыма они ну никак не смогут создать. А значит, что произошло нечто экстраординарное. А потому мы должны знать о случившемся как можно больше. Ибо это может отразиться на нас. Прямо или косвенно, так или иначе.

— Понял, — Гугу Алакви был немногословен. И вовсе не по причине природной молчаливости. Просто он не выспался из-за того, что совершенно не мог дышать. Простудился минувшим вечером, когда выходил на открытую галерею. И результат — забитый нос. Пустяк, но весьма неудобный пустяк, — Разрешите идти?

— Иди, — ухмыльнулся Симба, наблюдая страдания помощника, — и после вахты прими стаканчик вараги, да обязательно с перцем.

— Слушаюсь, — чутка повеселевший помощник бодро хлюпнул носом и двинулся выполнять распоряжения начальства. В первую очередь, конечно о смене высоты полёта и курса движения. А во вторую очередь и поручение про стаканчик. Благо с вахты он сменится уже скоро.

Объёмистая туша дирижабля начала забирать левее, одновременно заметно поднимаясь выше…

Через пару часов источник дыма стал отчетливо различим. Симба, стоя на ходовом мостике, вглядывался в береговую линию. Да, источник дыма — это вот та куча изломанного дерева и перекрученного металла, бывшая когда-то кораблем. На берегу, непосредственно напротив корабля, темнели какие-то пятна, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся порванными и частично сгоревшими палатками. Кроме них снежную поверхность усеивал разнообразный мусор помельче. В общем, все выглядело, как после побоища. Но, следовало отметить, что движение в этих обломках тоже наблюдалось. При рассмотрении через оптику стало ясно, что это олча, деловито разбирающие завалы и приватизирующие всё, что на их взгляд стоило приватизировать.

Кроме того, было видно, что они вытаскивают из-под завалов тела тех, кому очень крупно не повезло, и на нартах отвозят к куче горючего материала, собираемого другими олча неподалёку. Вдалеке был виден и лагерь олча. Не смотря на расстояние и высоту, их большие кожаные палатки, которые они называли ярангами, было вполне неплохо видно. И, что интересно, между разгромленным лагерем на берегу и становищем олча возвышалась еще одна куча металлического, с посторонними примесями, мусора, где, так же активно, копошились олча.

— Да, — подумал Симба Ситоле, — это мы удачно зашли. Похоже, тут произошли какие-то события, знать о которых как можно больше жизненно необходимо. И, возможно, все планы вообще придется кардинально пересматривать.

С олча, чьими охотничьими угодьями являлось это побережье, он был, в общем-то, знаком. И знаком достаточно неплохо. А потому он принял решение сначала переговорить с ними, а потом уже планировать и свою деятельность, применительно к изменившимся обстоятельствам, разумеется. Капитан двинулся на ходовой мостик, где и отдал подчиненным соответствующие распоряжения. Дирижабль, под негромкое гудение мощных электродвигателей, постепенно снижаясь, поплыл по направлению к стойбищу охотников.

Напряженная деятельность охотников без перерыва продолжалась до тех пор, пока не стемнело. И всё говорило о том, что с наступлением утра она возобновится. Кроме того, надо было предать огню трупы тех, чьи души забрал ветер, и тех, кто был убит до этого. Поэтому утро обещало быть насыщенным. Но утро принесло не только ожидаемые и запланированные заботы. Когда небо посветлело, то охотникам, стоявшим на страже лагеря, стало видно, что над бухтой, прямо над остовом полузатонувшего корабля, завис еще один облачный кит, правда, поменьше размером.

— Старейшина, там еще один облачный кит, — приговаривал посыльный, тщась растормошить старейшину, который, видимо досматривая какой-то особо приятный утренний сон, блаженно улыбался и сладострастно причмокивал.

— Что тебе, какой кит? — начал невпопад задавать вопросы сонный старейшина, грубо выдернутый в реальность из мира сладостных грез.

— Там, в бухте, облачный кит, однако, — посыльный размахивал руками, видимо, считая, что так все будет гораздо доходчивее и понятнее.

Надо отдать должное Выргыргылеле, он не долго пребывал в замешательстве. Быстро приведя себя в порядок, он, вслед за посыльным, поспешил к окраине лагеря, что бы своими глазами увидеть, из-за чего опять поднимается переполох.

Бросив взгляд на бухту и на дирижабль, зависший над ней, он заметно успокоился.

— Не волнуйтесь. Я знаю тех, кто летает на этом облачном ките. Эти люди не причинят нам вреда. Напротив, может мы даже получим выгоду, — произнеся эти слова, старейшина задумался над тем, как продать этим визитерам право демонтажа некоторых деталей с обломков облачного кита, которого духи столь безжалостно уронили на заснеженные камни. Они ведь наверняка заинтересуются какими-нибудь железками.

— И сложите костер. Пора придать огню тела пришельцев, — поставил новую задачу старейшина.

— Костёр уже складываем, — отрапортовал посыльный, и, осчастливленный очередными драгоценными руководящими указаниями, рысцой унесся прочь.

На пустоши около лагеря росла гора из веток и брёвен, принесенных прибоем на берег. От разрушенного лагеря экспедиции, от остова дирижабля понемногу потянулись нарты, везущие тела погибших, которые затем укладывались среди веток на возводимом погребальном костре.

Тем временем, облачный кит, паривший до этого над остовом корабля, начал неспешно двигаться в сторону охотничьего лагеря олча, постепенно снижаясь. И, когда дирижабль приблизился почти вплотную к границе лагеря, из открывшейся в гондоле двери выпал сверток веревочной лестницы. Когда же этот свёрток полностью развернулся, то по извивающейся на ветру лестнице ловко спустились несколько человек, одетых в добротную тёплую одежду.

— Дядя, я так понял, тут произошло нечто экстраординарное, — обратился к капитану Адио, вслед за ним поднявшийся на мостик, — иначе курс бы ты менять не стал бы, — пояснил он ход своих мыслей.

— Именно так, — ответствовал глава рода, — и что-то подсказывает мне, что всё произошедшее имеет к нам самое непосредственное отношение. А потому мы сейчас поговорим с этими милыми плосколицыми ребятами в кухлянках.

— А они станут с нами разговаривать? — выразил свои сомнения племянник.

— Станут, — успокоил его Симба, — я неоднократно имел дела с этим племенем. Половина винтовок, что у них есть, получена ими от меня, — он усмехнулся, видимо вспоминая какие-то весёлые моменты прошлого. Но, надо сказать, не даром. Да, совсем не безвозмездно. Так что, готовься к высадке. Заодно тебя и познакомлю с местными буграми, так сказать.

Высадку они произвели спустя полчаса, когда приблизились к лагерю олча на достаточное расстояние. Симба и Адио, спустившись по веревочной лестнице, двинулись к становищу. От становища к ним выдвинулись два олча.

— Ага, неразлучная парочка, Тынэвири и Выргыргылеле, — ухмыльнулся Симба, — этим старым прохвостам, Адио, палец в рот не клади — отхватят по самое плечо, — назидательным тоном обратился он к племяннику.

— Учту, — дисциплинированно отозвался тот.

Встреча состоялась. Можно сказать, что аж на высшем уровне. Высокие договаривающиеся стороны проследовали в большую ярангу, служившую резиденцией старейшины Выргыргылеле. Где, за трапезой из изящных северных яств, таких, как строганина, варёное оленье мясо и прочих даров скупой северной природы, провели обмен информацией. Излишне говорить, что прозвучали все дежурные заверения в вечной дружбе и были заключены, как это модно сейчас говорить, новые рамочные соглашения о предстоящих товарных обменах и прочих других формах взаимовыгодного сотрудничества.

Получивший информацию о чудом выжившей женщине, которая, по всей видимости, была членом экипажа загадочного дирижабля, уничтожившего почти всю экспедицию гильдии "Черное золото", Симба пожелал посмотреть на нее своими глазами.

И высокие договаривающиеся стороны, продолжая неспешные деловые переговоры, переместились в другую ярангу, где на ложе из шкур и лежала пострадавшая. Она была без сознания. Адио, произведя поверхностный осмотр, сказал, что ничего фатального с ней, как это ни странно, не случилось, и что она, скорее всего к концу дня начнёт приходить в себя. Несколько переломов — но на них уже наложены шины, так что угрозы жизни нет. Хотя перемещать ее куда-либо явно нежелательно. А увидев ее одежду, явно форменную, Симба Ситоле слегка напрягся.

— Адио, узнаешь форму? — обратился он к племяннику.

— Если я не ошибаюсь, то это форменный комбинезон Королевского Военно-Воздушного Флота островного королевства, правильно?

— Да, ты не ошибаешься, но, обрати внимание, мы с тобой форму эту узнаем по фактуре ткани и покрою, но совершенно не наблюдаем никаких знаков различия, — он многозначительно посмотрел на племянника, — а значит это, что островное королевство глубоко сунуло свой длиннющий нос в это дело. И это была их тайная операция. Учитывая все, что нам рассказали олча, прямо здесь и сейчас у них нет ресурсов и средств воздействия на ситуацию, но в перспективе они могут здорово нагадить. Радует одно — о нашем участии в этом деле они пока не знают. И, ты знаешь, мне очень хочется, что бы так впредь и оставалось.

— Понятное дело, — согласился племянник.

— А потому я попрошу олча придержать эту даму у себя до нашего возвращения, а мы, по достижении основной цели нашего путешествия вернёмся за ней. То, что отпускать её обратно нельзя, я надеюсь, ты понимаешь. Так что, поговорим с ней, а потом примем решение. Я так думаю, что тут всё-таки возможно достижение разумного компромисса.

— А что мы будем делать с другими уцелевшими во всём этом замесе? — спросил Адио.

— Ну смотри, у нас есть отец и дочь Молефе. Они потеряли всё, что могли потерять, а потому разговаривать с ними будет достаточно просто. Тут компромисс, я бы сказал, неизбежен. И, что самое приятное, будет компромисс этот достигнут с большим перевесом в сторону удовлетворения именно наших интересов. Что же касается того, что, по словам олча, за ними предположительно увязалось несколько выживших коммандос, которые в момент крушения дирижабля были на земле, то тут надо вести себя очень осторожно. Эти ребята заточены на то, что бы выживать любой ценой. И любой же ценой выполнять поставленные задачи. А потому, при столкновении с ними никакие компромиссы не достижимы — я так думаю. Если кто-то из них уйдет, то за нами, рано или поздно, придут склонные к радикальным решениям незаметные люди, разговаривающие с островным акцентом. А потому, если мы их встретим, то их надо будет уничтожить. Это без вариантов.

— Согласен, — Адио посмотрел в глаза Ситоле, — тогда нам необходимо немедленно выдвигаться, что бы успеть войти в контакт с Молефе, до того момента, как их догонят коммандос. Мне кажется, что у них всё-таки есть что-то, чего нет у нас. Что-то мы упустили. Уж очень уверенно они стремятся к цели, даже потеряв всех своих людей. Похоже, у них есть полная уверенность в успехе. А ты же ещё хотел что-то демонтировать с разбитого дирижабля. Мне кажется, что времени на это у нас уже нет.

— Скорее всего, ты прав, племяш, — Симба нахмурился, — мы не имеем права сейчас терять время. Уж слишком дорого эти потери могут нам обойтись. Поэтому поступим так. Я сейчас переговорю с олча и по поводу нашей дамы, и по поводу оборудования, которое мы хотим демонтировать, а ты дуй, наверное, на борт, и отдай все распоряжения о подготовке к старту. Я бы хотел, чтобы к моему прибытию всё уже было готово.

— Будет сделано, — улыбнулся племянник.

Через три часа непрерывного движения перед группой колор-сержанта возникло первое препятствие — россыпь серых валунов, через которые на снегоходе перебраться было проблематично. Собачьи упряжки как то просочились сквозь — возможно, что-то переносили на руках, но с их транспортом подобный фокус не пройдёт. Следовало двигаться в объезд. Повернули налево и еще пару часов ехали вдоль тянувшейся справа пустошью, густо засеянной серыми гладкими валунами. Затем валуны как-то закончились, и появилась возможность возобновить движение по первоначальному азимуту. Но, поскольку от становища аборигенов удалились уже изрядно, было решено встать на ночлег. Поставили палатку. Повесили простейшую сигналку по периметру лагеря. Приготовили наваристый мясной суп из консервов и мелко нарезанной колбасы. Поужинали, и немного посидев у костра и распределив ночные дежурства, отправились отдыхать. Разговор всё равно не клеился. Они, хоть и крепкие ребята, но от шока еще не отошли. Передовая техника оказалась бессильна перед древним шаманством. Может, пора уже постричься в монахи культа Тринадцати Поводырей и приобрести, как выяснилось, очень полезную специальность экзорциста или магоборца? Ну, дабы искоренять богопротивное колдунство и изгонять бесов язычества. Во имя распространения культуры и торжества цивилизации, так сказать.

Тот, кому не повезло стоять первым (а это был Ури) встал и начал бдительно вглядываться в сереющую муть вокруг лагеря. Надо сказать, что солнце в это время года уходило за горизонт, но, если так можно выразиться, не глубоко. Полноценная ночь не наступала, а на некоторое время на снежную равнину опускалась полутьма, которая часа через три опять сменялась дневным светом. Но с каждым днем светлое время будет сокращаться, а полутьма постепенно трансформируется в полноценную тьму, которая будет занимать большую часть суток. И только медленно развевающиеся, подобно флагам, полотнища холодного северного сияния в мрачных небесах будут ронять скупой потусторонний свет на снежную равнину.

Ночь закончилась. Коммандос погрузились на снегоход и продолжили свой путь. Им необходимо было закончить выполнение возложенной на них миссии, а именно уничтожить всех, кто подлежал уничтожению, но по какой-то прихоти судьбы пока избегал этой участи.

Колор-сержант, занимавший в снегоходе место, расположенное справа от водительского, внимательно осматривал однообразную поверхность заснеженной равнины сквозь затемненные очки. Бдительности нельзя терять. Минут двадцать назад они потревожили полярного медведя, проехав, буквально, в пяти метрах от его лежки. Просто не заметили. Зверь так органично сливался с ландшафтом, что стал заметен только после того, как сам себя обнаружил, с обиженным ревом устремившись в погоню за их механическим транспортным средством. Минут десять медведь преследовал их, постепенно отставая. И это хорошо, что отстал в конце концов. Не по себе становилось от одной мысли о том, что мог бы и догнать.

Спустя несколько долгих часов монотонного движения снежная поверхность впереди стала совсем ровной. Скорее всего, они сейчас выезжали на берег замерзшего моря. Снегоход затормозил. Ури, выскочивший на снег первым, приступил к осторожному осмотру местности. Через пятнадцать минут он издал удовлетворенное хмыканье. Подошедший Садурн увидел, как тот носком сапога выгребает из-под снега черные угли. Тут был лагерь беглецов. И наличие кострища это подтверждает. Угли совсем свежие. А это значит, что двигаются они в правильном направлении, и неминуемо настигнут свою жертву.

Но, раз уж тут кострище, то, наверное, стоило бы и отдохнуть, поскольку впереди — неизвестность. По крайней мере, на карте, которая лежала у сержанта в планшете, севернее береговой линии, на которой они сейчас и находились, простиралось одно большое белое пятно. А это значит, что дальше не ступала нога цивилизованного человека и впереди — совершенно неизведанное пространство. Несколько будоражила мысль о том, что раз туда стремятся такие, в общем-то, не простые люди, как руководство гильдии "Черное золото", то это значит, что возможно где-то там, за этой равнодушной, сверкающей снегом, равниной скрывается немаленький приз. Достойная награда за риск, размеры которой можно только предполагать. И эта мысль дополнительно мотивировала на выполнение приказа. Ну, разве что, торопиться не стоило. А стоило, как раз, дать преследуемым возможность привести погоню к этому призу. Проворачивая в мозгу эту мысль, колор-сержант даже слегка улыбнулся. Улыбнулся недобро и хищно. Мыслью этой с подчинёнными он делиться покуда не стал. Всему свое время. Да, всему свое время.