В поисках врат Стылой Тени

Глава 15.2

Сутки Садурн ар Осуаллт не смыкал глаз, и, отнюдь, не потому, что страдал бессонницей. Он проделал титанический объём работ. Он, соблюдая максимальный режим скрытности, сделал несколько рейсов, благо рана ноге уже почти затянулась и напоминала о себе, разве что, постоянным зудом, свидетельствующим об ускоренном заживлении. Колор-сержант доставил к выбранной позиции всё, что было необходимо для создания временного укрытия и обеспечения своего существования в этом укрытии на протяжении недели. Мало того, он разведал и, где это было необходимо, дооборудовал, все возможные пути отхода после выполнения миссии. Обустроил укрытие и огневую точку. Всё это было совершенно незаметно с дирижабля, болтавшегося на высоте примерно сотни метров в полукилометре от избранного им места. Эти лопухи так ничего и не заметили. То есть, совсем ничего! Законная гордость переполняла сержанта. Он сделал это! Он полностью готов к заключительному аккорду миссии. Осталось то, всего-то на всего, хорошо прицелиться, совершить меткий выстрел и уйти от возможной погони.

А теперь — только ждать. Ждать настороженно и внимательно. Ни в коем случае не расслабляться. Расслабиться можно будет потом, в каком-нибудь Мэхинлэтском пабе. В компании разбитных и сговорчивых девчонок, под виски и пряное жаркое. Разумеется, только после обстоятельного и исчерпывающего доклада обо всём том, что произошло на этих холодных берегах. Но ладно, помечтали, и хватит. До всего этого еще и дожить надо. А сейчас нужно занимать позицию. Те, кого он преследует, сейчас находятся на территории, огороженной двузубыми обелисками. Его основная задача — это не упустить момент их возвращения и устранить Афолабе Молефе. Девчонку тоже надо было бы, если по хорошему. Но возможности для этого, скорее всего, не будет. Да и она, скорее всего, ведомая. Взята с собой исключительно потому, что и оставить-то её не на кого. Остальные — тоже не факт, что владеют всей полнотой информации. Но донести сведения до лиц, принимающих решения, обо всех без исключения вновь возникших фигурантах, теперь его прямая обязанность. С этими мыслями он поудобнее устроился на лежанке. Примерно в восьмистах метрах перед ним высился обелиск, который послужил входными воротами для этих искателей артефактов. И через него они должны будут возвращаться. Так что ему остаётся только ждать.

Минул день, а с наступлением темноты, сержант здраво рассудил, что если подопечные и будут выходить, то только с утра. А потому, сержант, выставив свой хронометр на подачу сигнала за двадцать минут до рассвета, переполз в своё основное убежище. Оно было расположено тут же, рядом, в недрах большого сугроба, привалившегося к огромной ледяной глыбе. Тут у него располагался мини-лагерь. Плитка, она же — обогреватель. Спальный мешок. Склад емкостей с водой и продуктов. Всё было предельно просто и максимально функционально. Разогрев заранее приготовленное овощное рагу с консервированным мясом домашней птицы, он быстро закидал в себя эту пищу, после чего забрался в спальный мешок и забылся сном.

Утро для него началось с вибрации хронометра. Глаза открылись сами. Конечно, он ещё бы поспал бы. Но надо занимать позицию и ждать появления клиента. Наскоро позавтракав, Садурн ар Осуаллт придирчиво осмотрел свой верный "Эфнилд", и, убедившись в превосходном состоянии оружия, отправился на боевой пост.

На протяжении дня ничего не происходило. Колор-сержант даже успел приготовить обед и пообедать, не забывая, правда, каждые пять минут возвращаться на свой наблюдательный пункт, что бы оценить обстановку. Дирижабль всё также болтался над головой. Ветер тихо завывал в лабиринтах ледяных глыб и нагромождениях серых камней. Ничего не оставалось, как продолжать ждать и смотреть во все глаза.

Блёклый шарик Джуа уже готовился скатиться в снежную муть, клубившуюся у линии горизонта, когда наметилось некоторое движение. Усталый взгляд сержанта отметил, что пространство опять поплыло, и в воздухе начали мелькать какие-то призрачные силуэты. Он быстро приложился к фляге, пристегнул её к поясу и углубился в регулировку оптики прицельного приспособления своей винтовки. К моменту появления цели в секторе стрельбы он должен быть полностью готов.

И, наконец, движение призрачных струй усилилось, и за обелиском проявилась поверхность, покрытая тундровой растительностью. Непосредственно возле обелисков, с той стороны, высился больший штабель каких-то ящиков, тюков, коробок, и прочих непонятных вещей различной конфигурации.

— Да, — с сожалением подумал сержант, — добыча большая, да и стоит, наверное, безумных денег. Но сейчас это не его добыча. Хотя, если удастся доложить обо всём об этом, то возможна премия, и не маленькая, — тут он отогнал от себя мысли о возможных гипотетических бонусах, ибо надо дело делать, не отвлекаясь на бесплодные мечты. Через проход между обелисками — близнецами стали выходить члены экспедиции. Садурн с удивлением отметил, что их не четверо, а пятеро. Пятой была женщина среднего роста и средней же комплекции, опиравшаяся на какой-то причудливый, то ли шест, то ли посох. Наконец, все пятеро оказались на небольшом пятачке, непосредственно перед обелисками. Краем сознания сержант отметил, что дочь Молефе практически не видно за силуэтом этой неизвестной женщины. Афолабе Молефе же, был как на ладони. Он стоял почти в анфас по отношению к колор-сержанту и что-то обсуждал с пожилым высоким мужчиной, чьё морщинистое лицо украшала ухоженная шкиперская бородка с сильной проседью. Но вся эта информация, относительно сопутствующих деталей, оставалась на периферии сознания Садурна ар Осуаллт. Само же его сознание было занято лишь одним — процессом подготовки к выстрелу. Наконец паучок прицельных линий надёжно пристроился на левой стороне груди ничего не подозревающего председателя правления гильдии. Задержав дыхание, сержант плавно нажал на спусковой крючок. Сухо щёлкнул выстрел.

В этот момент Симба Ситоле, в процессе разговора, слегка хлопнул Афолабе по плечу. Поэтому пуля, покинувшая доли секунды назад ствол "Эфнилда", ударила Афолабе Молефе не в сердце, а немного выше. Рана всё равно была смертельной, только окончательная остановка сердца произойдёт не сразу, а минут через пять.

Смертельно раненный Афолабе только начал оседать в снег, а колор-сержант уже начал без излишней спешки и суеты реализовывать план своего отхода. Он оставил винтовку около лёжки — сейчас это был просто бесполезный лишний вес. Если придётся воспользоваться оружием, так у него в кобуре на поясе ждёт своего часа верный пистолет производства островной гильдии оружейников "Уэлби и Сын" Mk VI. Поднимаясь, он сгрёб ладонью левой руки лямку рюкзака, куда был заблаговременно упакован комплект вещей первой необходимости, как то: сухпай, перевязочные материалы и медикаменты, патроны, кое-какие теплые вещички. Уже на ходу забросил его на плечо. Фляга с водой болталась на поясе. Прополз мимо входа, который был пробит наружу. В этот миг метров на сто сзади и метров на двести правее полыхнула беззвучная багрово-оранжевая вспышка, на миг окрасив снежную равнину в игривые розовато-жёлтые тона. Сержант, отметив про себя с удовлетворением, что никто пока так и не понял, откуда именно прилетела пуля, углубился в тоннель, загодя прорытый в толще слежавшегося снега. Ход был высотою около полутора метров и достаточно широк для того, что бы невысокий человек средней комплекции мог передвигаться в нём, пусть и слегка пригнувшись, но достаточно быстро. Пробежав метров пятьсот по тоннелю, колор-сержант остановился около снегохода, который стоял в расширяющемся конце тоннеля. Расчет его был прост. Даже если подвергшиеся нападению исследователи мгновенно преодолели состояние замешательства и сразу начали анализировать происходящее, то это вовсе не значит, что они сразу верно определят направление, с которого был произведен выстрел. Далее, для того, что бы его догнать, им потребуется минимум минут десять на то, чтобы хоть кто-то из них поднялся на борт дирижабля и отдал соответствующие распоряжения. Паровые установки воздушного корабля тоже требовали, как минимум, пятнадцати минут времени на то, что бы выйти в рабочий режим. И только после этого могла начаться погоня, как таковая. Это при условии, что они всё-таки выберут верное направление. Но, надо учесть, что на руках у них либо труп, либо, что тоже очень вероятно, из-за этого похлопывания по плечу, тяжело раненный. А это тоже здорово снижает возможность быстрого и рационального реагирования. Так что запустить свой снегоход он сможет гораздо быстрее, чем они там решат, что, вообще, следует делать в первую очередь. А если учесть, что минут через пятнадцать Джуа провалится под горизонт, его шансы уйти от погони приближаются к ста процентам.

Стрелка манометра уже сдвинулась в зелёный сектор шкалы, а это значит, что давление пара в котле снегохода стало достаточным для того, что бы начинать движение. Колор-сержант не стал терять времени и, крепко сжимая штурвал, нажал педаль акселератора. Тонкая стена рукотворной снежной пещеры без сопротивления подалась под напором ожившего механизма. Снегоход, окружённый облаком снежной пыли, эффектно вырвался на снежную гладь, с каждой секундой всё глубже и глубже погружавшуюся в густеющие сумерки. Прожектор Садурн включать не стал, чтобы не демаскировать себя еще больше. Бросив взгляд через плечо, он убедился, что дирижабль продолжал безвольно болтаться в высоте, хотя какая-то букашка упорно карабкалась по верёвочному трапу и была уже близка к тому, чтобы оказаться на галерее. Это значило, что у него в распоряжении не более, чем пятнадцать минут.

Утопив педаль акселератора в пол, он стремительно удалялся от места проведения акции, стараясь оставить между собой и возможными преследователями как можно большее расстояние. Раствориться в тенях среди ледяных торосов. Затеряться на просторах обледеневших полей, погружающихся во тьму полярной ночи. Исчезнуть.

Полтора часа он двигался по радиусу большой дуги. Сначала снегоход уносил его строго на север, но, постепенно, курс его менялся. Сержант начал забирать всё западнее, а теперь движение шло уже в направлении юго-запада. Признаков преследования не было. А это значит, что если он ещё и не оторвался от преследователей совсем, то имел, по крайне мере, большую фору. Это успокаивало. Всё шло по плану. И если так всё и будет идти, то часа через полтора он будет уже в базовом лагере, разбитом его группой недалеко от затёртого льдами древнего судна.

На протяжении следующих тридцати минут ничего экстраординарного не происходило. Садурн правил уже почти строго на юг. Единственное, что его настораживало, так это то, что погода начала портиться. То тут, то там на поверхности стылой пустыни возникали снежные завихрения. Порывы ветра неприятно касались открытой кожи лица, словно грубая наждачная бумага. Да и темнота, и без того уже достаточно густая, продолжала сгущаться.

Вдруг снегоход содрогнулся от сильного удара. Видимо, везенье колор-сержанта подошло к концу. Его транспорт всё-таки на полном ходу напоролся на крупный камень, скрывавшийся под снегом. И, как следствие, сломаны рулевые тяги, порвалась и слетела гусеница. Таким образом, продолжать движение можно было только пешком. Не сказать, что произошедшее сильно обрадовало сержанта, но и поводов для паники он не видел. Лыжи были запасены в грузовом отсеке снегохода, а пешком до базового лагеря он планировал добраться из этой точки часа за два. Так что неприятно, конечно, но не более того. Сержант встал на лыжи, включил фонарик, типа "коногонка", закреплённый спереди на лбу, и продолжил свой путь. Но погода продолжала ухудшаться. Всё усиливающийся ветер швырял горстями в лицо колючую снежную крупу. Свистел и завывал. Крутящаяся в холодном воздухе снежная взвесь сильно ограничивала поле видимости. Теперь уже в десятке метров что-либо разобрать было совершенно невозможно, не смотря на то, что фонарик продолжал исправно светить и бороться с тьмой в меру своих возможностей.

Для того, что бы переставлять ноги, приходилось прикладывать всё больше и больше усилий. В какой-то момент сержант поймал себя на том, что хоть ветер и продолжал драть кожу лица с прежним энтузиазмом, звуки, которые он издавал, как бы размазывались и отступали на второй план, словно бы тонули в вате. А потом он услышал, как откуда-то издалека приближаются звуки детского плача. Сержант весь подобрался. Детский плач в ледяной пустыне? Это даже не смешно, это дико и противоестественно. Он нервно оглянулся, и извлёк из кобуры пистолет. Продолжая напряженно и внимательно мониторить окружающее пространство, взвёл курок. На фоне все усиливающегося детского плача, переходящего уже в надсадный, захлёбывающийся крик, щелчок взводимого курка прозвучал угрожающе-сюрреалистично.

Вдруг сзади, в непосредственной близости от сержанта, раздалось мягкое хлопанье больших тяжёлых крыльев. Развернувшись на пятках, он увидел, как в широком луче его фонарика, метрах в семи от него, из снежных струй соткалась огромная полярная сова, гротескно-медленно летящая прямо на него. Янтарный блеск её неподвижных глаз не обещал ничего хорошего.

Сержант вскинул руку с пистолетом и без колебаний выстрелил. Огромная птица на мгновение застыла в воздухе, и вдруг беззвучно вспухла облаком ледяной крошки, снежных хлопьев и бело-голубых перьев, беспорядочно закружившихся на ветру. И когда этот ком из хаотически кружащихся перьев и снега повис в воздухе, из него выпало нечто прозрачно-синее. Сфокусировавший на этом свой взгляд сержант с изумлением осознал, что видит ледяного младенца. Синегубый рот на голове злобного монстрика разошёлся, выплёскивая в окружающее пространство пронзительный крик голодного ребенка, и, заодно, демонстрируя сержанту двойной частокол острейших иглообразных зубов. По младенчески, пухлые, но налитые нездешней силой, конечности маленького чудовища напружинились, как перед прыжком. Грянувший вслед за этим выстрел отбросил синюшное тельце мерзкого кадавра метра на полтора назад. Но этим произведённый выстрелом эффект и ограничился. Монстрик издал обиженный всхлип и снова оскалился, перебирая конечностями. Теперь он двигался по дугообразной траектории вокруг колор-сержанта, низко припадая к снежной поверхности. Сержант же, не осознав толком, что его стрельба не оказывает должного эффекта, еще дважды нажал на спусковой крючок. Глухо грохнули два выстрела. Каково же было его удивление, когда он увидел, что выпущенные им пули просто застряли где-то в середине этого странного сине-ледяного чудовищного младенца. Младенец, тем временем, всё-таки, выбрал момент, и взмыл в воздух. Очередные два выстрела сержанта немного запоздали. Пули ударили в тельце монстра уже тогда, когда его когтистые конечности уверенно вцепились в воротник колор-сержанта. Раскалённый от выстрелов стальной ствол пистолета уперся в живот чудовища и почти без сопротивления погрузился на всю свою длину в сине-ледяное тело. Кадавр обиженно заверещал от боли, но, тем не менее, нашел в себе силы для того, что бы впиться своими иглообразными зубами в шею сержанта. А тот из последних сил жал и жал на спусковую скобу, а его угасающее сознание фиксировало только щелчки бойка по донышкам стреляных гильз. В барабане не было больше снаряжённых патронов.

Спустя три минуты всё было кончено. Ангъяк, сыто рыгнув, отполз от безжизненного тела и, высоко подпрыгнув, прямо в воздухе обратился в огромную полярную сову. Сова же, сверкнув на прощание янтарём своих глаз, взмахнула крыльями и растворилась в снежной круговерти набирающей силу метели под аккомпанемент нудного детского хныканья. А Садурн ар Осуаллт так и остался лежать с разорванным горлом на утоптанном снегу, устремив навечно остановившийся взгляд в тёмное небо. Его путь был окончен.