Участковый

Глава 18

Распрощавшись с Лыковым, у которого еще были дела на участке, я отправился на родную и любимую службу. По идее, мне надлежало вернуться туда еще час назад, если не раньше. Я так-то ушёл в морг, чтоб выяснить дополнительные детали, а в итоге исчез почти на полдня. Надеюсь, товарищ полковник благополучно все это время обо мне не вспоминал.

В нашем кабинете царил привычный для участковых рабочий хаос в виде кипы бумаг и отчетов, который капитан Капустин тщетно пытался обуздать. Он сидел, вытянувшись в струнку, и с маниакальной точностью раскладывал по папкам какие-то бумаги. Всё-таки он очень странный тип.

— Доброго дня, кого не видел. — Радостно высказался я с порога, хотя, очевидно, день сегодня для всех точно был недобрый. По крайней мере, выражения лиц моих коллег говорили об этом наверняка.

Взгляд Капустина был полон немого укора — вероятно, за пропажу того самого карандаша, который сейчас лежал в моем кармане и, похоже, спас мне если не жизнь, то рассудок. Капитан так и не смог пережить потерю.

Семёнов, устроившийся за мои столом, вообще выглядел как выжатый лимон. Он сидел, расплывшись по стулу, будто аморфная мякина. Его могучие плечи уныло обвисли, а усатое лицо выражало вселенскую скорбь.

— Ты куда пропал? — мрачно спросил он в ответ на мое заявление. — Тебя только за смертью посылать. — Старлей помолчал немного, а потом тихонько хохотнул себе в усы. — За смертью… В морг. Смешно.

Я из вежливости тоже улыбнулся, чтоб Семёнов понял, его каламбур услышали и оценили.

— Нашёл что-то особенное? — Спросил Виктор.

— Что-то нашел, — уклончиво ответил я, устраиваясь на стул возле стола, за котором сидел Виктор. — А у тебя вид, будто тебя через мясорубку прокрутили. Неужели опрос жителей так вымотал?

— Опросил я их, этих жителей! — старлей злобно ткнул пальцем в стопку исписанных бланков. — Все как один: «Ничего не видел, ничего не слышал, спал, телевизор смотрел». Один дед сказал, что заметил, как по небу летела огненная колесница, запряженная бегемотами. Я ему: «Дед, может, ты „В мире животных“ пересмотрел?» А он: «Нет, сынок, я водки перепил». Вот и весь опрос.

Он тяжело вздохнул и потер переносицу.

— Но это еще цветочки. Поташевский пропал. — Сообщил Семёнов с таким видом, будто внезапно лишился самого дорогого человека.

Эта новость заставила меня насторожиться.

— Пропал? Как пропал? — Мое удивление было вполне искренним и даже, наверное, встревоженным.

— Вот так! Как люди пропадают, лейтенант? Был человек, а теперь нету его. — Устало ответил старлей, — Со вчерашнего дня его никто не видел. Дома он не ночевал. На работу не вышел. А Поташевский, между прочим, насчёт трудового режима гражданин ответственный. Алкоголик алкоголиком, но дисциплинированный. Я уже обошел всех его друзей, знакомых и даже редких собутыльников — нигде нет. Как в воду канул.

В мозгу сразу щелкнуло. Свидетель, который первым нашел тело и настаивал на странных деталях, таинственно исчезает. Это уже пахло не просто нарушением Договора, а целенаправленной зачисткой. Мое дело о «морозном трупе» стремительно обрастало новыми, куда более мрачными подробностями.

— Надо его искать, — констатировал я. — Подать в розыск.

— Ага, щас. — Семёнов мотнул головой в сторону входной двери. — Эдик уже потирает руки. Говорит, Поташевский, наверное, от страха сбежал, что за ложные показания ему влетит. Или просто запил где-нибудь с горя. Дело, мол, и так закрывать пора, а мы тут раздуваем из мухи слона. Василий Кузьмич, кажется, с ним согласен.

Типично. Проще списать все на бытовуху, чем копать глубже. Но теперь-то я знал, что копать есть куда. Поэтому перспектива вечера в компании мадам Ля Флёр становилась все более многообещающей.

Дождавшись конца рабочего дня, я помчался в общежитие. Мне нужно было переодеться, подготовиться к свиданию с красивой женщиной и, самое главное, изучить тот самый «Краткий справочник Инквизитора».

В своей комнате первым делом скинул форменный китель, который после столь насыщенного дня начал казаться мне невыносимо тесным и душным. Надел простые брюки и темную рубашку — что-то среднее между гражданским костюмом и одеждой для потенциально опасной миссии. По крайней мере, на темной ткани кровь не видно, а это уже плюс. Не знаю, почему именно такой вариант развития событий пришёл мне в голову. Надеюсь, он не окажется пророческим.

Пиджак решил не одевать — чтобы ничего не стесняло движений.

Затем, убедившись, что дверь закрыта, для верности подпёр ее табуретом и достал из шкафа металлический кейс. С торжественным чувством открыл его. Арбалет, шарики со святой водой, соль, кол и наган лежали на своих местах, молчаливые и грозные. Рядом с ними покоился тот самый «Краткий справочник Инквизитора».

Это была не толстая папка, как Договор, а тонкая, но плотная книжица в кожаном переплете. Текст написан от руки — убористым, старомодным почерком, с многочисленными пометками на полях. Похоже этому справочнику очень много десятилетий. Я устроился поудобнее на кровати и начал читать.

Справочник напоминал гибрид армейского устава, учебника по криминалистике и гримуара сумасшедшего алхимика.

Естественно, при подробном изучении обнаружил особенные моменты, которые выделил для себя.

Первый касался классификации нарушителей. Оказывается, нечисть делилась не только на высшую и низшую, но и по «классам угрозы». Бес-искуситель вроде Бесова был классом «Дельта» — низкая угроза, в основном нарушает Договор путем мошенничества и создания бытовых неудобств. Вампиры, в зависимости от возраста и силы, могли быть от «Гаммы» до «Беты». Высшие демоны — «Альфа». А вот класс «Омега» был помечен как особо опасные, приравнены к стихийным бедствиям. Правда, ни черта не пояснялось, кто именно может быть этой «Омегой». Тем не менее, в случае столкновения с представителем данного класса, надлежало осуществить немедленное отступление и запрос подкрепления. Какого именно подкрепления, опять же, не уточнялось. Успокаивало, что в N-ске, судя по всему, преобладала «Гамма» с элементами «Беты».

Затем я подробно изучил протокол допроса «иного». Справочник давал четкие инструкции, как вести беседу с нечистью. Основные правила: «Сохраняйте дистанцию. Не смотрите в глаза дольше 3 секунд, особенно при контакте с суккубами/инкубами и старшими вампирами. Не принимайте от них пищу или питье. Все обещания фиксируйте на бумаге и зачитывайте вслух — многие виды нечисти не могут нарушить письменно данное слово».

На полях чьей-то рукой было приписано: «Ага, щас. Попробуй не выпей с домовым, если он тебе самогон двойной перегонки предложит. Отказываться — смертельная обида».

После протоколов шло подробное описание способов маскировки. Целый раздел был посвящен тому, как объяснить нормальным людям последствия столкновения с нечистью.

Выстрел из нагана с особыми патронами — шаровая молния или пробой электричества. Следы от серебряных болтов — неизвестный вандал использовал самодельное оружие. Труп вампира, рассыпающийся в прах — быстрое разложение вследствие редкой болезни. Главный принцип: любая, даже самая бредовая, но материалистическая версия предпочтительнее признания существования потусторонних сил.

Ну и конечно, особо пристальное внимание я уделил разделу о вампирах. Изучил его максимально внимательно. Помимо стандартных слабостей (святая вода, серебро, солнечный свет — с оговоркой, что старшие вампиры могут переносить его некоторое время), было много интересного.

Например, старшие вампиры, возраст которых перевалил за три сотни лет, оказывается, часто обладают психическими способностями: гипноз, навязывание иллюзий, чтение поверхностных мыслей. Устойчивость к ним вырабатывается практикой и силой воли. В качестве рекомендуемого сопротивления предлагалось мысленно повторять таблицу умножения или строки из идеологически выверенных текстов — Устав КПСС, речь Генерального секретаря, на худой случай — математические формулы или законы физики.

Кроме того, в справочнике описывались признаки вампирского прокола. Так понимаю, под словом «прокол» политкорректное руководство спрятало банальный вампирский укус. В любом случае, это был тот самый пункт, который я искал.

— Следы от прокола старшего вампира затягиваются почти мгновенно, оставляя две едва заметные точки, похожие на укус насекомого. Отличительный признак — неестественная бледность вокруг места прокола и легкая, почти неуловимая аура некротической энергии, которую может зафиксировать агент с развитой чувствительностью… — Прочел я вслух, затем оторвался от текста и задумчиво уставился в стену.

Ну… В общем-то, получается, Профессор не врал, когда сказал, что почувствовал след мадам Ля Флёр. А если вампир не врал в этом, значит, велика вероятность, что в остальном тоже был честен.

В принципе, я Профессора из списка подозреваемых исключил еще во время нашего разговора. Вернее не совсем так. Сомнения, конечно, оставались, я исключил его из списка главных подозреваемых. Особенно после того, как он рассказал о Толике, который таскал труп туда-сюда. Ведь мог и не рассказывать. Вот, в чем суть. Черт его знает, докопался бы я до этого факта или нет.

Я посмотрел на часы, закрыл справочник и спрятал его обратно в кейс. Честно говоря, после всей этой информации чувствовал себя немного более подготовленным.

Но! Теория — это, конечно, хорошо, однако предстоящая практика в виде ужина с вампиршей вселяла в меня здоровый оптимизм, в котором, чего уж скрывать, все же прятались некоторые опасения. Так-то, Флёрова считается высшим вампиром и может воздействовать на сознание.

Для бодрости духа я решил перекусить. Из кармана пиджака, висевшего на вешалке, извлек тот самый подарок от Профессора — сосиски «Молочные», о которых чуть не забыл. Развернул бумагу.

Сосиски выглядели на удивление аппетитно. Я поджарил их на скрипучей электроплитке, обнаруженной под кроватью. Сковороду тихонечко стащил с общей кухни, взял из ящика, на котором стоял номер моей комнаты. Да, можно было не париться и приготовить ужин там же, в кухне, но рабочий день у обычных граждан закончился и они начали подтягиваться в общажную «трапезную». Я не был настроен на общение, а всем моим соседям, конечно же, хотелось поговорить. Особенно про найденный вчера труп. Поэтому пришлось устраивать себе ужин в комнате.

Аромат показался мне божественным. Съев пару штук, я почувствовал невероятный прилив сил и бодрости. Не знаю, связано ли это с тем, что Профессор вампир, но сукин сын однозначно знает толк в мясной продукции.

Ровно в семь тридцать я вышел из общежития. Кафе «Железнодорожник» располагалось, как нетрудно догадаться, недалеко от вокзала. Это было одноэтажное, длинное здание из желтого кирпича, с огромными окнами, в которых отражался багровеющий закат. У входа толпился народ — видимо, желающие провести вечер в приятном месте.

Я протиснулся внутрь и понял, что мои выводы насчёт приятного места были преждевременными. Если снаружи кафе выглядело просто старым, то внутри оно представляло собой настоящий памятник советскому общепиту во всей его сюрреалистичной красе.

Пространство было поделено на два «зала»: курительный и некурящий. В некурящем пахло котлетами, борщом и тушеным луком. В курительном — точно так же. С той лишь разницей, что ко всему этому добавлялся стойкий аромат табака. Гул голосов стоял такой, что, казалось, вот-вот с потолка посыплется штукатурка.

Советская система обслуживания была представлена здесь во всем своем великолепии. В наличии не имелось ни меню, ни официантов. У входа в оба зала висели доски с пришпиленными к ним листами бумаги, на которых от руки были написаны доступные сегодня разносолы. Ассортимент поражал воображение:

Суп-лапша домашняя — 28 коп.

Плов из баранины — 45 коп.

Котлета отбивная с гарниром — 38 коп.

Компот из сухофруктов — 7 коп.

Чай с лимоном — 5 коп.

Кофе «по-восточному» — 11 коп.

Пиво «Жигулевское» (0.5) — 35 коп.

Чтобы сделать заказ, нужно было отстоять очередь к кассе, назвать кассирше, угрюмой тете в засаленном халате, желаемые позиции, получить из рук в руки чек, а затем отнести этот чек на раздачу, где другая, еще более угрюмая тетя, с огромной ложкой в руке и с выражением лица палача, выдавала тебе твой заказ.

В общем-то, это была та же самая столовая, но по непонятной причине ее назвали кафе. А самое интересное, народу в заведении оказалось просто до хренища. Несмотря на то, что в меню значилось пиво, у многих на столиках стояли водка или вино.

Я пробился сквозь толпу, озираясь в поисках Ля Флёр. И нашел ее. Вампирша сидела в самом углу некурящего зала, за столиком у окна. Она казалась инопланетянкой, случайно попавшей в этот мир борща и грохота тарелок.

Выглядела Флёрова ожидаемо великолепно. На ней было элегантное платье темно-бордового цвета, подчеркивающее осиную талию и бледную, почти сияющую кожу. Рядом, на пустом стуле, лежала небольшая дамская сумочка. Перед Любовью Никитичной стояла чашка кофе, до которого она, кажется, даже не дотронулась.

Вампирша читала книгу — маленький томик в кожаном переплете. Забавно… Все эти потусторонние граждане буквально фанатеют по литературе и чтению. Интересно, почему? Хотя, может, дело в том, что являясь бессмертными они просто не способны остро чувствовать и переживать эмоции?

Вокруг Любови Никитичны будто существовал невидимый барьер. Никто не садился за соседние столики, персонал и посетители обходили ее стороной, а громкие разговоры, стоило кому-то поравняться со столиком вампирши, тут же стихали. Она была оазисом тишины и красоты в этом хаосе общепита.

Я подошел к столику. Вампирша медленно подняла взгляд от книги и улыбнулась. От ее улыбки у меня снова по спине пробежали мурашки. Я мысленно начал повторять: «Устав КПСС, статья первая… КПСС есть боевой испытанный авангард советского народа…». Хотя вообще не уверен, что у КПСС есть устав и в нем написано именно это. Слова сами собой всплыли в голове. Просто пытался привести башку в порядок, чтоб снова не впадать в состояние прострации.

— Точно по времени, — произнесла Любовь Никитична, ее низкий голос с хрипотцой показался мне самым прекрасным, что я только слышал. — Садись, Иван. Не бойся, я сегодня не кусаюсь. По крайней мере, не сильно.

Я вежливо улыбнулся в ответ, мол, оценил шутку, и уселся на стул.

— Прости за обстановку, — вампирша легким движением головы обозначила пространство вокруг. — Но здесь нас точно никто не подслушает. Слишком шумно. И слишком… смердно. Идеальное место для конспирации. Что будешь пить? Кофе, предупреждаю, дерьмо. Чай — сомнительная жидкость. А пиво… впрочем, пиво как пиво.

— Пожалуй, обойдусь, — сказал я, вспоминая правило из справочника о еде и питье. — Скажите…чисто интереса ради… А вы разве употребляете обычную пищу?

— Употребляем. Если того требует конспирация. Но по ощущениям это… Представь, что ты жуешь бумагу. Понравится? — Флёрова отхлебнула глоток своего кофе и поморщилась. — Брр… Да, точно дерьмо.

— Вы хотели поговорить о Жене. Так понимаю, это имя погибшего парня. — начал я без предисловий.

— Ну вообще-то, о Жене хотел поговорить ты. — Усмехнулась Вампирша. — Прямолинейность — хорошее качество для мужчины. Но для инквизитора — смертельно опасное. Что ж ты сразу так-то? В лоб?

Флёрова отложила книгу в сторону и оперлась локтями о столешницу. Я мельком увидел название — «Мастер и Маргарита». Вот это действительно забавно.

— Ладно… о Жене. — Продолжила Любовь Никитична, — Евгений Воронов. Паспортные данные, уж прости, не уточняла. Так звали парня. Он был… как бы это сказать… моим поклонником. Наивный, романтичный мальчик. Пару недель назад ехал мимо нашего города в Геленджик. Студент-заочник, археолог. Вышел из поезда во время стоянки, она здесь долгая, зашел в этот самый «Железнодорожник» перекусить. И увидел меня. — Вампирша снова улыбнулась, небрежно пожав плечами. — Все. Пропал. Бросил дела, отказался от планов, снял номер в гостинице и стал ходить за мной как привязанный.

— Вы… позволили человеку вот так перечеркнуть свою жизнь? — спросил я.

— А что мне оставалось? — вампирша хмыкнула, — Прогнать? Так он бы все равно вернулся. Объяснить, кто я? Нарушить Договор? Я не самоубийца. Он был милым, безобидным. Таскал цветы, читал стихи… Смотрел на меня такими голодными глазами. Не в том смысле, в каком смотрю я, — Любовь Никитична облизнула алые губы, — А по-человечески. Влюбленными. Это было… забавно.

— Вы им…ну… кормились? — предельно аккуратно спросил я.

Ля Флёр рассмеялась. Ее смех был таким же низким и хриплым, как голос.

— Нет, мой дорогой инквизитор. Я не пила из него. Ну, почти. Пару раз… для вкуса. Капельку. Как гурман пробует редкое вино. Он был чистый, молодой, полный жизни… И абсолютно бесполезный с практической точки зрения. Его кровь оказалась переполнена романтическими глупостями и адреналином влюбленности. Не самый изысканный коктейль. Представь, что тебе вместо отличного шампанского подсунули глазированный напиток.

Я слушал Флёрову очень внимательно и картина начинала вырисовываться. Несчастный влюбленный парень, одержимым прекрасной и смертельной незнакомкой похерил все, что у него было ради возможности находиться рядом. Хорошо. Это понятно. Но почему убили именно его? Вот, в чем вопрос. Почему именно он, а не кто-то другой?

Очевидно же, что жертва не была случайной. Иначе, мы бы тогда не нашли труп. Если верить Профессору, а я склонен к такому варианту, на месте смерти ощущались эманации ведьминской работы. Неужели ведьма, соверши она убийство по глупости или неосторожности, не сообразила бы, куда и как спрятать тело. Думаю, этого Женю до скончания веков искали бы родные и хрен бы нашли.

Но ситуация сложилась совершенно иначе. Парня будто специально оставили на виду. Да еще какого парня. Человека, накрепко привязанного к вампиру. У которого даже имеются следы укуса. В любом случае, не я, так обычные опера могли бы выяснить, что этот пацан шатался по городу ради прекрасных глаз директора «комиссионки» и совершенно не планировал уезжать. Он же не был невидимкой. По-любому данная информация всплыла бы. То есть, рано или поздно имя Флёровой появилось бы в деле.

— Он везде за вами таскался? — Уточнил я. — Постоянно?

— Особенно ночью, — вампирша усмехнулась. — Дежурил под моими окнами, ходил за мной по пятам. Я его отшивала, но он был настойчив, как баран. В ночь своей смерти последовал за мной на старую железнодорожную ветку, где заброшенное депо. Я шла на… деловую встречу. Он, видимо, решил, что у меня свидание, и хотел устроить сцену ревности.

— И что случилось?

— А вот этого я не знаю, — Лицо Флёровой стало серьезным. — Я уже возвращалась обратно, к себе домой, когда услышала его крик. Оборвавшийся, ужасный. Голос узнала сразу. Пришлось немного изменить маршрут, пройтись в ту сторону, откуда раздался этот вопль. Я все осмотрела, обыскала окрестности — никого. А утром его нашли мертвым. Единственное… Знаешь, той ночью, когда ходила возле старого депо, в поисках Евгения, почувствовала присутствие кого-то чужого.

— Другого вампира? — уточнил я.

— Нет. — Она покачала головой. — Не вампира. Что-то совершенно иное. Что-то старое. И запах… Пахло мертвой землей и полынью. А еще страх. Там отвратительно несло таким страхом, что даже мне стало не по себе.

В словах вампирши была искренность. Я ощущал это каким-то внутренним барометром. А еще эти слова идеально ложились в версию о подставе для вампиров.

— Что за встреча у вас состоялась? — Спросил я.

— Это бестактный вопрос, инквизитор. — Флёрова откинулась на спинку стула, изучая меня насмешливым взглядом.

— Ну почему же? Вы сказали, она была деловой.

— Хорошо… — Вампирша дотронулась до чашки с остывшим кофе, покрутила ее. Она явно размышляла, стоит ли говорить правду. — Скажем так… Я хотела приобрести один очень старый предмет. Для обычных людей он не особо ценен, но для нас… для тех, кто явился из Нави, это — фантастически дорогая вещица. Однако, продавец не пришел. Я прождала его порядка часа.

— А крик? Он прозвучал в начале вашего ожидания или в конце?

— В конце, конечно. Я уже была на взводе, если честно. Нарушение договоренностей, как и время, потраченное впустую, сильно раздражает вампиров.

— Ясно…Почему вы не рассказали об этом сразу? Знали ведь о трупе. Почему не пришли в отдел?

Я задал вопрос, но тут же поморщился от своей собственной глупости. Просто мое мышление ещё не перестроилось под реалии новой службы. Рассуждаю, как обычный мент.

— И что я должна была сказать? — Вампирша иронично подняла одну бровь. — Здравствуйте, товарищи милиционеры, я бессмертное существо, питающееся кровью? И за мной ухаживал этот ваш покойник. А потом его убило что-то, пахнущее страхом и полынью? Напомнить тебе о Договоре? Я предпочла держать язык за зубами. До твоего появления.

В этот момент в кафе что-то произошло. Резко, без всякой причины, погас свет. Гул голосов сменился взрывом возмущенных криков, звоном посуды и руганью.

— Опять эти чертовы энергетики! — проревел чей-то бас. — Каждый вечер одно и то же!

Я инстинктивно вскочил, готовый к любой угрозе. В полумраке, освещаемая только тусклым светом уличных фонарей из окна, Ля Флёр казалась еще более нереальной. Ее глаза светились слабым фосфоресцирующим блеском.

— Спокойно, инквизитор, — внезапно голос вампирши прозвучал прямо рядом со мной. Я почувствовал, как ее губы легонько коснулись мочки моего уха. Хотя даже не заметил, не разглядел, как она ухитрилась переместиться настолько близко. Да еще так быстро. — Это обычное дело. Подстанция старая. Сейчас включат.

И правда, через минуту свет моргнул и зажегся снова, более тусклый, чем прежде. Публика, покричав, начала успокаиваться.

Я посмотрел на наш столик. Рядом с недопитым кофе Ля Флёр лежала маленькая, аккуратно свернутая в трубочку записка. А ее, между прочим, до внезапно пропавшего освещения, тут не было.