Ты меня бесишь

#41. Задержать мгновение

Айри лежит в тёмной комнате, которая несмотря на задёрнутые шторы время от времени озаряется ослепительно белыми вспышками молний.

Ещё не слишком поздно, но из-за надвигающейся грозы, очень темно. А открыть окно Айрин не решается, сейчас ей спокойнее было бы находиться и в полном мраке, лишь бы не видеть и не слышать…

Раскат грома сотрясает воздух, и у Айри перехватывает дыхание.

Она терпит ещё какое то время и, наконец, не выдерживает. Босиком, в одной широкой и длинной футболке, кутаясь в плед, Айри бесшумно выбегает из комнаты, вздрагивает по пути от очередного рокота неба, и врывается к Маркусу, едва ли осознавая свои действия в этот момент.

Она ныряет с головой под его одеяло и замирает рядом с ним испуганным зверьком.

Маркус приподнимается на локте и усмехается.

— Мышка боится грозы?

Голос его такой ровный и громкий, словно он даже и не думал о том, чтобы спать.

Айри в очередной раз вздрагивает от грома и прижимается к Маркусу.

— Прости, — зажимает она ладонями уши.

Он запускает горячие пальцы в её волосы и выправляет их.

— Что, — усмехается и предполагает первое, что находит самым очевидным и логичным, из того что лезет в голову, — у тебя кто-то погиб в грозу?

Айрин замирает, затаив дыхание.

«Ночь, и вой ветра. Тёплый дом на отшибе. Грохот в дверь, и выстрелы созвучные громовым раскатам.

Дверь слетает с петель, пламя слишком быстро распространяется по деревянным стенам. Белая до этого постель кажется красной под его жаркими отблесками.

Женский крик, обрывающийся выстрелом. И безмолвный застывший взгляд младшего брата, тело которого падает на пороге комнаты Айри…»

Она отнимает ладони от ушей и шепчет совсем тихо:

— Не думала раньше, что это связано… Это были оборотни. Мстили моей матери за, как они считали, предательство. Отец не смог ничего предпринять, и не спас моего брата. Он его спрятал, но тот выбежал, когда нашу мать… Зато меня отец чудом вывел из дома. Я думала, мы уйдём вместе, но он оказался ранен.

Она не видит, но Маркус слушает её с удовольствием, эта история прекрасна вписывается в его картину мира и воспринимается более чем благосклонно.

Помолчав, будто обдумывая всё, что услышал, он касается губами её волос.

— Мне очень жаль.

И прижимает её к себе теснее.

Айри выдыхает, чувствуя, как страх уступает место спокойствию и благодарности.

— Это мой самый большой минус, — признаётся она смущённо, — как и боязнь темноты. Но там, так, просто фобия, а когда гроза… С грозой другое, я не могу себя контролировать.

Маркус гладит её по спине и мягко меняет тему:

— Ты можешь расслабиться рядом со мной, здесь ты в безопасности. Хочешь, съездим завтра в торговый центр, купим вещи для ребёнка?

— Мм? — она поднимает на него блестящий в темноте взгляд. — Не думаю, что стоит, благодарю за заботу. И… спасибо, мне и правда с тобой как-то… надёжно.

— Почему не стоит? Это настроит тебя на позитивный лад. Это твой первый ребенок?

Айри смущается под его взглядом и медленно прячется под одеялом, вздрагивая под очередной раскат грома.

— Я думала… сходить к врачу. Если ты понимаешь, о чём я.

— Но почему? — он будто действительно не понимает, поглаживая её по спине, перебирая волосы, целуя куда попало.

Айрин, сама от себя не ожидая, обнимает его и жмётся к нему сильней.

— Разумно ли? И ведь… это была случайность.

— Я, наверное, старых правил, — он усмехается, это слышно по голосу, — но это твой ребенок. Его нельзя убивать. Как бы там ни было, это неправильно.

Айрин тяжело обсуждать это и как то не по себе. Но она снова поднимает на него взгляд.

— Но… Мне даже некуда идти. Совсем… И я не знаю, в безопасности ли уже, закончились ли проблемы, не возникнут ли новые. Как я буду, если появится ребёнок?

Она смущается и отводит глаза.

— Прости, я не должна грузить всем этим тебя.

— Но разве ты не останешься здесь?

Маркус убирает прядь её волос с лица, стискивает пальцы на подбородке, чтобы приподнять голову и целует её в щёку.

И у Айри замирает сердце.

— Разве… не странно? Разве… тебе не… не надоест, что здесь долго… кто-то чужой?

— Ну, ты можешь попробовать стать ближе.

И он с ухмылкой подминает её под себя и целует с нежностью и страстью, сжав её руку, переплетя пальцы.

— Или я хотя бы могу отвлечь тебя от грозы. Что ты на это скажешь?

— Ближе, — выдыхает она, глядя на него то ли завороженно, то ли испуганно, — мне нравится «ближе»…

***

Соня слышит стоны, спускаясь на первый этаж и стискивает зубы, не зная, что чувствовать и думать.

Больше с Маркусом они не говорили, он проследил, чтобы она выполнила домашнее задание, проверил каждую тетрадь молча, заставив её стоять рядом и ждать.

Уже поздно, только что закончился дождь, и она собирается исполнить задуманное с рюкзаком наперевес, в удобных джинсах и камуфляжной куртке. Для маскировки цепляет из прихожей кепку и накрывает ей волосы.

Может быть, она узнает что-нибудь новое. Или хотя бы отвлечется.

От мыслей об отце.

Или от мыслей о клочке ткани, обугленном по краям, что она нашла недалеко от дома. Сейчас он свёрнутый лежит в её кармане.

Ей кажется, она видела что-то подобной расцветки в гардеробе Тома.

***

Конечно, Мак пропускает урок. Вместо этого он идёт домой, выкуривает там, что находит, пытаясь успокоиться, но помогает это плохо.

Однако он дожидается вечера и караулит Соню недалеко от дома Тома, то и дело оглядываясь по сторонам и пытаясь скрыться за кустарниками у фонарного столба.

Но её нет слишком долго, Мак уже решает, что Соня передумала или исполнит свой план в другой день. Но позволить себе уйти он не может. Вдруг всё же они разминутся?

И вот он сидит, сжавшись в комок, у кустарника в тени, обхватив свои плечи руками, и трясётся от холода. На нём футболка и тоненькая ветровка, в которой не было настолько холодно, когда Мак выходил. И тем более он не подумал, что может попасть под дождь!

Хочется есть. И спать. И курить. И мышцы ломит…

Он шмыгает носом, чешет его об рукав и громко чихает.

А по тёмным примятым волосам его ручейками стекает вода.

Соня идёт в наушниках без музыки, незаметно наблюдая за улицей по обе стороны от себя. Не хотелось бы, чтобы её кто-то заметил. Она обходит лужи и замирает в нескольких метрах от дома Тома. На первом этаже горит свет, а она так надеялась, что его родители ещё не вернулись командировки.

— Сонь, — сонно звучит со стороны. — Соня!

Она вздрагивает и оборачивается. Почему-то не сомневаясь, что это Мак. Помедлив, она всё же спешит к нему.

— Ты что здесь делаешь?

Он поднимает на неё покрасневшие отчего-то глаза.

— Тебя жду, — отвечает просто, с ноткой недоумения.

Она вздыхает от бессилия.

— Я же тебе говорила не ходить за мной! Мак, сколько можно? Что ты хочешь от меня? Убить? Или изнасиловать?!

Соня толкает его в грудь.

И Мак, не удержавшись, падает в мокрую траву.

— Что? Что ты такое говоришь? — шепчет он и вскакивает на ноги. — Такого ты обо мне мнения?! — выкрикивает Мак, но с места не двигается, пусть и кажется, будто вот-вот уйдёт.

Она всхлипывает, но не плачет.

— Тогда зачем ты ходишь за мной? Мне и без этого хватает проблем! Прости, что я рассказала тебе о своём плане! Но я же попросила забыть…

— Да как я мог?

Может, рассказать ей?

— Думаешь, мне плевать на тебя?

Но вдруг она не знает… Не знает ни о чём, и знание навредит ей?

— Думаешь, — Мак стирает с лица то ли дождевые капли, то ли слёзы, — я врал тебе?! Сложно поверить, что ты просто стала мне дорога? Я могу вообще тебя не касаться, Соня, лишь бы… — он замолкает и опускает глаза. — Лишь бы можно было… быть с тобой.

Она качает головой но подходит к нему, холодному, мокрому и всё ещё опасному для неё, и обнимает.

— Ты просто помешался на мне, как Том, — шепчет она без упрека. — Просто нашел во мне… что-то.

Мак лбом утыкается в её плечо.

— Нет, Соня. Правда, это не так. Но для тебя… благодаря тебе, я хочу многое изменить. А ведь проще плюнуть на всё. Правда, проще. И очень хочется. Но ты мне дороже… Возможно, потом ты узнаешь, насколько, и поверишь мне.

«Если твой отец охотник или какой-нибудь псих, мне бы держаться подальше… А я просто дурак».

Она запускает руку в его волосы и гладит их, а затем отстраняется, чтобы заглянуть в его глаза.

— Давно ты здесь? Тебя ведь могли заметить…

Он качает головой.

— Я прятался. Как со школы пришёл.

— Что? — она замирает. — Ты серьезно?

И касается его щеки теплой ладошкой.

— Ты же замерз совсем!

— Ничего, — шепчет он, тихо клацая зубами, надеясь, что Соня не заметит этого. — Что мне станется? — и улыбается ей, правда выходит у него жалко.

Соня, в попытке сделать для него хоть что-то, снова отослав все опасения насчёт него подальше, приникает поцелуем к его губам.

Губам психа, который ждал её тут весь день и вечер. Под дождем.

Мак застывает на месте и перестаёт дрожать.

У него коротко и резко дёргаются руки, будто он собирается обнять её, но он сдерживает себя, опасаясь напугать её.

И аккуратно, совсем легонько, отвечает на поцелуй, на мгновение забывая обо всём и вся…

Соня обнимает его за шею теснее, не спеша отстраняться, она продолжает неловко касаться его губ, пытаясь изо всех сил продлить момент.

И Мак не выдерживает, обнимает её за талию и ведёт второй рукой… неожиданно, выше. Так удобнее — обхватить её за спину, мягко прижать к себе, и углубить поцелуй. Чувствуя, как становится теплее, а дождь надвигается ледяной стеной, ударяя с новой силой.

Соня позволяет ему всё это и улыбается сквозь поцелуй. Волнительное, щекочущее чувство начинает учащаться вместе с биением сердца.

Она не будет думать о том, что творит. Еще хотя бы несколько секунд…

Мак теснит её в тень, не отстраняясь, обнимая Соню теплее, и спиной прижимает к ограде за кустарником.

Ограда оказывается сухой, над ней небольшой навес, а с другой стороны ветви кустарника.

Он целует Соню смелее, ладонью касаясь её щеки, запуская пальцы в её волосы, сбивая с неё кепку. А собственное сердце норовит вырваться из груди. И земля уходит из-под ног…

Он улыбается, чувствуя себя последним дураком, но улыбается счастливо. И улыбка мешает целоваться.

— Я люблю тебя…

Соня тонко стонет и сама же пугается этого звука. Она широко распахивает глаза, отворачивается и тяжело дышит, пытаясь успокоиться.

Мак медленно отступает, не зная, как реагировать, и пугаясь, что сделал что-то не так. Но не спрашивать же? Не хочется смутить…

Он поднимает кепку, отряхивает её и протягивает Соне.

— Окна дома погасли, вроде.

Она бросает её в рюкзак и сжимает его руку.

— У тебя есть деньги?