Ты меня бесишь

#27. Ты осознаёшь?

— Просто дал тебе варенья, ты очень приятный, и… — «не даешь мне сойти с ума».

Видения почти утихли, когда Ральсель встал на их пути, так что Скирт решил взять его с собой. Чтобы потом пустить на «лекарство» или что-то еще.

Он берет из багажника еще одну баночку, кирпично-красную, и засовывает ложку «варенья» Ральселю в рот.

И последнее, о чём Раль успевает подумать, прежде чем лечь обратно, это то, как он удивлён своей замедленной реакции. И как ему… хорошо.

Мак в нетерпении ёрзает и снова прикрикивает на Скирта:

— Шоколадка! И поедем уже отсюда!

Скирт гладит Ральселя по голове, словно послушного огромного пса и закрывает багажник.

— Или купим где-нибудь ещё! — выходит Соня, оглядывая их, и останавливая взгляд на двух парнях с движениями лунатиков и безумными, широкими улыбками. Что им сейчас видится? — Что это за наркотики?

— Ничего особенного, — Скирт садится за руль.

Соня выдыхает, уперев ладонь в бок и хмурится.

— Я даже не знала, что бывает что-то, имеющее такой эффект! Ничего особенного, кроме, как минимум, испорченной характеристики, если узнают, что я вообще находилась рядом с вами.

— Ну поедем уже! — будто всхлипывает Мак. — Мне… нехорошо. И я устал.

— Устал сидеть на месте?!

Соня возвращается в машину и диктует Скирту адрес.

— Но перед этим в магазин заедем…

По крайней мере, думает она, то, что он возит за собой обдолбанного человека, докажет, что Скирт не в себе.

Мак сопит, горячим лбом прижимается к стеклу, и пытается не дрожать.

— Прости… И спасибо тебе, — шепчет он, не глядя на Соню. — Ты только успокойся. Ведь уже всё хорошо…

Ей снова звонит отец. Она выключает телефон, теперь в нём нет надобности. И ничего не отвечает.

Скирт включает музыку погромче.

— А ты… — спустя какое-то время произносит Мак, и подсаживается к ней ближе. — Ты смелая. Я не ожидал, что настолько… Тебя, эм, тебя эта тема очень задела, да?

Она колит его острым взглядом хрустально-голубых глаз.

— В каком смысле?

Он будто и не замечает её реакции. Передёргивает плечом.

— Ты стала разбираться в этом. Вместо того, чтобы просто забрать меня и уехать. Я вот просто не подумал, что он мог кому-то ещё навредить…

Она качает головой.

— Чему тебя учили родители? В таких ситуациях надо заявлять в полицию, нельзя замалчивать любые преступления, если тебе не жалко себя, нужно подумать о других! Человек-паук, — находит она нужный, как ей кажется, пример, чтобы до Мака дошло, — дал преступнику уйти, и тот в итоге убил человека, который был ему как отец. Я не довела дело до полиции лишь потому, что пожалела тебя. Но нужно было сделать хоть что-то. И если этого будет недостаточно и кто-то ещё пострадает, мы все будем в этом виноваты!

«И я не чёртова психопатка!»

— Меня… ничему не учили. Разве что, — признаётся он вдруг, и от волнения перехватывает дыхание и темнеет в глазах, — прислуживать отчиму. Ему нравилось чувство контроля. Или, как это назвать? Поэтому я получал… всякие приказы. И…

«Стал зависим от него, ведь долгое время не знал, где и как ещё достать дозу».

— Мой отец учил меня беспрекословно выполнять его приказы, но едва ли из-за чувства превосходства и контроля, — отзывается Соня, отводя взгляд, — он просто хотел защитить меня, потому что лучше знает мир и что правильно, а что — нет. Он хороший родитель. Но я верю, что твой отчим не такой. И мне жаль. Прости. Я просто хотела сказать, что дело не в чём-то личном, я просто не люблю безответственность перед обществом, в котором мы живем. И я за… справедливость.

Мак кивает.

— Понятно… Но с Томом, — в горле появляется ком, — ты справиться сама не могла. Эм… потому что там, в отличии от этой ситуации, было личное? Или потому что ты не была уверена, желает ли он зла?

— Система правосудия всё ещё не совершенна, особенно, это касается таких вещей, как сталкинг. Я обращалась в полицию дважды.

Она ведёт плечом.

— И не стоит сравнивать Тома, и насильника. Он… может, я и ошибалась в нём.

— Может, — роняет Мак тихо, — да… Тебя, кстати, не очень ругали за… всё, что было? Я переживал об этом.

— Я же не ребёнок, чтобы меня ругать. У нас с отцом был обстоятельный разговор, он объяснил мне, где я была не права. И я, — она слабо улыбается, — благодарна ему за это. Вот и всё.

— Звучит… странно, — вздыхает Мак, и трясёт пустой бутылкой. — Мне… Мне теперь надо выйти, — признаётся он, отводя взгляд.

Соня усмехается, а Скирт не с первой же просьбы, но останавливается у дороги. Вокруг нет ни лесополосы, ни ещё какого-либо укрытия, только пустошь и трасса, трасса и пустошь.

— Блин, — Мак выходит и топчется на месте. — Сонь, отвернись, ладно?

Соня приподнимает брови.

— Нет, буду смотреть!

— Отвер… А, ты шутишь, понял, — ещё сильнее смущается он, и отходит подальше.

На машины вдалеке Маку всё равно.

А пока он не вернулся, Ральсель в багажнике снова приходит в себя и пытается выбраться. Из-за чего раздаются звуки ударов и машину начинает раскачивать из стороны в сторону.

Соня подумывает о том, чтобы улизнуть от них в ближайшем городке, она убедила Скирта взять с собой наличность — хватит на мотель и дорогу домой.

Но это может только усложнить её положение…

Скирт же, с озабоченным лицом, выходит из машины и начинает поглаживать багажник.

— Баю-баюшки-баю, не вставай с постельки тёплой ночью тёмной, не давай тебя поймать желтоглазому зверю…

— Выпусти меня, пока я сам не… — но в глазах вновь плывёт.

Собственная сила, пусть и окутывает тело Ральселя защитным щитом, подстраховывая от физического воздействия, всё ещё не может отразить энергию Скирта, как и справиться с «вареньем».

— Твою ж мать… — затихает он.

А Мак возвращается.

— Что вы тут? Едем?

— Можешь посидеть на багажнике? — интересуется Скирт, вцепляясь в Мака.

— Эм, а когда поедем обратно? — Мак взбирается на багажник, чувствуя, как с той стороны его всё ещё будто царапают. Но всё слабее и слабее.

Соня высовывается из машины:

— Я тебя придушу прямо здесь!

— Меня? — не понимает Мак.

— А кого? Садись в машину. Что ты этого наркомана слушаешь?

— Ой, ну да, — спешит он к ней. — Прости.

Соня сдерживается, чтобы не ударить его.

— Ну что с твоей головой, нужно думать, о чём тебя просят, прежде чем соглашаться!

— Да мало ли, вдруг это было нужно? Я ведь не знаю, кто там и почему. И меня учили, если на то пошло, выполнять просьбы сразу, или сначала выполнять, а потом уже рисковать спрашивать!

— Я слышала об этом! Но ты больше не со своим отчимом, ты понимаешь?

Соня отодвигается к окну, Скирт трогается с места.

Мак нерешительно касается её плеча.

— Успокойся, пожалуйста… Лучше подумай, — улыбается, — чем мне тебе отплатить теперь?

Соня качает головой.

— Я спросила, ты понимаешь?

— Н-нет… Что?

— Ты осознаёшь, что здесь нет твоего отчима, и что он пагубно повлиял на тебя и портит тебе светлое будущее?

Мак молчит. Смотрит себе под ноги. Бледнеет.

— Не знаю. Не важно, Сонь. Обычно я просто стараюсь не думать про него, если честно.

Она вздыхает и тянет к нему бледную руку, чтобы запустить в жёсткие волосы.

— Теперь тебе и вправду нужно сходить в душ. А веду я к тому, что… Мак, я никто тебе, и не имею права давать советы, но ты должен думать о том, что с тобой было. И много. А не уходить от этого. Иначе ничего никогда не изменится.

Он смотрит на неё как-то затравленно и в конце концов согласно кивает. И прикрывает веки, наслаждаясь её прикосновениями.

— Приятно так…

— Ты бы сел туда, и упал, и Скирт, возможно, не остановился бы, а потом ещё и дал заднюю и переехал тебя, ты понимаешь? Ты полез туда, и едва не испортил всё. Я что, зря рисковала?

Мак выглядит ошарашенным.

— Я не думал даже, что он собирается ехать вот так!

— Может и нет, но он не нормальный!

Скирт только сейчас возражает:

— Может я просто лучше понимаю мир, в котором мы находимся?

— Ты просто… — игнорирует его Соня. — Просто останавливай себя, когда хочешь согласиться на что-нибудь и думай, надо ли оно тебе, есть ли ещё варианты, какие могут быть последствия. Будет сложно, но если ты возьмешь это в привычку, твоя жизнь станет лучше. И мне не придётся ехать за тобой в другую страну.

— Хорошо… — и тут же возражает: — Ты ехала со мной не из-за этого! Отец бросил меня! Даже не предупредил.

Соня целует Мака в щеку.

— Ты не щенок и не котенок, чтобы от тебя можно было избавиться таким способом. Я уверена, что дело не в этом, слышишь? Отец принял тебя, оплатил учебу в хорошем месте, позволил привести в дом подружку. И после этого выкинул? Не смеши меня. Тем более, что это уголовное преступление.

Хорошо, всё же решает она, что он не подумал о худшем.

— Преступление? Но мне не пять лет, чтобы это было преступлением, — тянет Мак с сомнением, и с благодарностью смотрит на Соню. — Да и, если не бросил, что тогда?

— Но ты же несовершеннолетний! Да?

Мак вздыхает.

— А, ну, если так… Но не забыл же он обо мне, — улыбается неуверенно, и только теперь замечает: — Куда мы едем? Мы правильно едем, Скирт?

— Спроси у навигатора.

Но в нём вместо карты красный фон, на котором порхают розовые блестящие бабочки.

— Ты это тоже видишь? — вцепляется в Мака Соня.

— Да… Вобьём адрес сами? Телефон ведь есть нормальный?

— Ладно.

Соня включает свой телефон, игнорирует пропущенные звонки и вбивает адрес.

Ну и поездочка выходит.