Ты меня бесишь

#32. Не вместе

— Ничего, обсуждаем дела, — отвечает Раль, не глядя на неё.

Из-за капота поднимается едва живой Мак и улыбается Соне.

— Они всегда так, — тянет он каким-то пьяным голосом и старается выглядеть… хотя бы не умирающим.

Не стоит тревожить её ещё больше.

Кровь на ней он не замечает из-за темноты в глазах, но о выстреле спрашивает:

— У вас там всё в порядке?

— Нет, я говорила, что нельзя оставлять оружие в руках ребенка! Где тут аптечка? И объясните мне, что здесь происходит, наконец!

— В багажнике, — отзывается Ральсель, и коротко отвечает: — Кругом психи.

Соня забирает аптечку, и прежде чем поспешить на помощь к Скирту дотрагивается до Мака:

— Ты как? Выглядишь… хуже.

— Терпимо. Иди, всё хорошо… Скирту, наверное, нужна помощь.

Соню тоже задело пулей, но она решает об этом умолчать, и уходит к Скирту.

Хедрик возвращается в джинсах и черной футболке.

— Так о чем мы?

— О том, что ты обещаешь отпустить Рема… Через какой срок примерно? И заплатить мне пару тысяч, — напоминает Раль. — И я снимаю метку с парня. А после мы с тобой возвращаемся в город и забегаем в бар.

— Через пол года, и ты мне еще не заплатил за ущерб, — сдается Хедрик, решив, что заставит Мака отплатить, хотя… переводит взгляд на брата… что с него взять?

Ральсель кивает.

— Хорошо, значит, плачу тебе я…

Он подходит к оседающему на землю Маку, особо не церемонясь закатывает повыше его рукав и осматривает искорёженную руку.

Она чёрная и выглядит так, словно её пытались пропустить через мясорубку, а затем дали слегка зажить.

— Мда, — Ральсель тянет его подальше от машины, чтобы та не загораживала свет.

Но освещения всё равно недостаточно.

— Хед, посветить можешь? Надо понять какой рисунок у него под кожей. Не могу рассмотреть.

Он нажимает Маку на руку, словно пытается отодрать от неё кусок кожи. И Мак до крови закусывает щеку, пытаясь сдержать крик.

Раль не замечает вслух, что удивлён его выдержке, тогда как Мак выглядит невероятно жалким на протяжении всего их пути.

Наверное, дело в девчонке… Ральсель бросает в её сторону быстрый, понимающий взгляд.

Хедрик старается не показывать, что всё происходящее его волнует, но не скрывает любопытства, глядя на то, что проделывает Раль под светом фонарика на телефоне.

А он смотрит внимательно, будто читает что-то, что остальным кажется чёрными венами и сгустками тёмной крови под тонкой, будто пергаментной кожей.

Вот он находит нечто, зажимает это большим пальцем, и Мак едва не теряет сознание, сдавленно взвыв от боли.

Руку Ральселя и его собственную окутывает чёрная дымка, сквозь которую не проходит свет.

И словно щупальца кого-то слизкого и тёмного, выползающего из Мака, цепляются за запястье Ральселя и ползут выше.

Раль сосредоточен, выписывает невидимые узоры на израненной руке Мака и что-то беззвучно шепчет. Сила его чёрной дымкой овивает их плотнее, и резко, с треском, исчезает.

Мак валится на асфальт, а Раль поднимается и, морщась, трёт своё запястье, на котором остались лишь красные полосы от щупалец.

— Всё… — наконец расслабляется Охотник, и усмехается. — Чёрт, это было… интересно, — проглатывает он слово «тяжело».

— Да, — тянет Хед, чуть отходя, — Кейт конечно справилась бы лучше, но ладно. Иди в машину.

Ральсель направляется к его машине, предвкушая уже, как доберётся до штаба Охотников, закроется у себя и будет отсыпаться.

А Мак слабо шевелится, пытаясь если не подняться, то хотя бы открыть глаза.

— Как ты? — спрашивает Хедрик, закуривая.

— Живой, — чудом приподнимается Мак, — вроде…

Он смотрит на свою руку и замечает на ней лишь свои, можно сказать, родные, синяки.

— Ты меня подставил своей чёртовой невезучестью, понял?

— Нет, — отвечает тихо и дрожит. — Что это было?

— Я продал душу дьяволу, а ты — мне. Так что наслаждайся жизнью, пока можешь, — говорит Хед скорее из вредности, чем действительно имея на Мака какие-то планы, ведь что с него вообще взять? — Ты не умрешь, короче.

— Какому ещё дьяволу? — округляет глаза Мак.

— Тому симпатичному, — Хед ухмыляется и, оглядев Мака напоследок, идёт к машине. — Я поехал, разбирайся дальше сам.

— Подожди! Пожалуйста, не бросай нас… с ним…

— С кем?

— Со Скиртом. Я хочу домой…

— Он тебя отвезет, или отцу позвони.

— Позвони ты, — просит Мак, наконец подходит к нему и цепляется за руку. Отчасти для того, чтобы удержаться на ногах. — Тем более там его ранили. Забери нас с Соней, а?

Хед сдерживается, чтобы не сказать какую-нибудь гадость.

— Кстати, насчет этой девчонки, она же не простой человек?

Мак смотрит на него непонимающе.

— Простой.

«Но что-то должна знать, учитывая, что её отец пристрелил оборотня…»

Он чуть не говорит это вслух, и благодарит свою усталость за то, что произносить всё было просто лень.

— Мне не нравится её дом.

Хедрик, наконец, обращает внимание на Скирта, отчасти из-за слов Соро о том, что он дорог тем, кто дорог ему. Они все затерялись в поле с высокой пшеницей, у Скирта прострелено плечо, Соня умело обрабатывает рану, держа рядом розовый кольт.

— Не запачкай платье.

— Тебе совсем не больно? — она достаёт ветхий бинт и с трудом перевязывает рану.

— Терпимо.

Соня не ожидала, что Скирт будет так держаться, впрочем, ему идёт.

А Джонни убить мало.

Он сидит рядом в позе лотоса, с низко опущенной головой и полными слёз глазами.

— Я не хотел, — шепчет Джонни, шморгая носом. — Я правда не хотел. Я не стрелял, оно случайно выстрелило.

И явно для того, чтобы задобрить хоть кого-то из них, поднимает на Скирта взгляд, и тянет:

— Ты веришь, папочка?

— А тебе правда жаль? — Скирт приподнимает красивые брови и смотрит так пронзительно, что даже Соне, которую не задевает этот взгляд, становится не по себе.

Но Джонни делается серьёзным и с твёрдостью кивает ему.

— Да.

— Разве может фея жалеть?

Джонни смотрит на него упрямо.

— Я не знаю, — наконец отвечает он. — Но я точно не хотел тебя ранить. И не ранил бы. И мне не нравится, что тебе больно.

— Прекрасно, — Скирт улыбается, становясь каким-то маниакально-жутковатым и поднимается так резко, что Соня едва не падает на спину.

— Скирт, друг, я забираю Ральселя и брата, ты сможешь домой добраться, или как?

— Оставь мне его.

— Кого, Мака?

— Нет.

— Зачем тебе?

В ответ, как это часто бывает, Скирт высовывает раздвоенный язык и уходит к Ральселю, чтобы выманить его в свой багажник. Или хотя бы на заднее сидение.

Ральсель, заметив его приближение, блокирует двери и выставляет энергетический щит. Сила его уже разобралась, как именно нужно отгораживаться от влияния Скирта.

— Соня, — зовёт Мак слабым голосом, — поехали с нами!

— Я не знаю, кто из них адекватнее, — замечает она, — твой брат расхаживал голым, и, кажется, ранил того человека, если это был не ты.

Скирт щурится и цокает.

— Поедим со мной! Поспишь на заднем сидении!

Раль не отвечает ему и старается не смотреть в его сторону.

Зато Джонни подбегает к Скирту и берёт его за руку.

— Я ведь с тобой. Я лучше, чем он…

Мак обдумывает её слова и возражает:

— Но Хед в своём уме. И он мой брат. И ты будешь со мной.

Это не может утешить здравомыслящего человека, каким Соня себя считает, но она соглашается, и они с Маком устраиваются на заднем сидении. Скирт же, старается не отставать от Ральселя и так подходящей ему сейчас энергетики из-за его силы, а потому едет за машиной Хедрика, попутно болтая с Джонни.

— Тебе уже лучше? — Соня дотрагивается до волос Мака.

Он кивает и вдруг обнимает её.

— Спасибо.

— Я хотела тебе сказать, насчёт некоторых твоих слов в последнее время… Ты только не обижайся, но мы не встречаемся. И не будем. И общаться, наверное, тоже.

В ответ Мак молчит, притворяясь, что не услышал или не понял её.

— Мак? — она выразительно приподнимает брови.

— Я понимаю. Но не люблю слово «никогда». Не… не убивай меня сейчас. Этим…

— Пообещай мне, что будешь уважать мое мнение. Я… ты мне не подходишь. Совсем.

— Я обещаю. Я уважаю тебя. Но… давай не сейчас, хорошо? — в его глазах паника, и с каждым словом Мак становится всё более раздавленным и убитым.

Соня лишь качает головой и садится ближе к окну, надеясь, что сможет подремать.

Хедрик, просто физически ни может не слышать их разговор и ухмыляется, переводя взгляд на Ральселя.