Трон галактики будет моим! Книга 5

Глава 9 С шашкой наголо

Разумеется, всё произошло, когда я после двадцати с лишним часов бодрствования и патрулирования на маршруте от Гиацинта до Гефеста наконец-то прилёт поспать. Ну, я даже поспал, наверное, часа полтора. И даже немного выспался, не пришлось прибегать к разного рода медикаментозным манипуляциям с Октавией.

Мне забарабанили в дверь, одновременно квантовый терминал в моей каюте взорвался звонком.

— Господин рыцарь!!!

Я тут же вскочил с кровати.

— Где? Полусфера?

— Никакая полусфера! Не у нас, господин рыцарь! — это раздалось из-за двери, от Октавии.

Ясно. Значит, другая планета. Значит, где-то далеко. Уже через двадцать секунд я вышел на связь.

В рубке «Песца» царило боевое оживление.

— Маневровые слева малая тяга, — командовал Галлахад.

— Есть малая тяга, — отозвался «Песецъ».

— Активную защиту по левому борту через десять секунд, — это уже Легавый.

— Нахрена? Ну, есть.

— Рельсоганы приготовить… Адмирал, два корабля, третий класс, вроде «Трупоеды и есть». Быстрые. Вышли впереди от нас. Отстрелили торпеды с ядерными! Идём на перехват.

— Корабли Орхидеи?

— «Корней Кучин» спешит, — отозвался «Песецъ». — Он на прямом коннекте. «Царевна Василиса» в противофазе, и я бы не надеялся, там всё плохо с вооружением.

Они учли ошибки после учений. Строгое капитанское управление, «Песецъ» не позволяет себе вольностей, слушается, как верный пёс, хоть, может, в глубине и продолжает считать капитана не сильно умным и способным.

Как бы я хотел быть там! Если бы я мог совершить гипербросок!..

— Астероидные пулемёты! — послышалось где-то на заднем фоне.

— Цели получены, нейтрализую. Уклонение.

— Вижу десантные капсулы…

Десантные? Интересно, на что надеются хрящезадые? То, что «Песецъ» без проблем собьёт абордажные капсулы — у меня не было сомнений.

Но, оказалось, нет. Одну не сбил. Слишком близко они вынырнули. Одна-таки присосалась.

— Фиксирую попытку разрезания корпуса и проникновения на борт, — сказал кто-то из наблюдающих. — Справа, уровень минус первого, служебная палуба.

— Сколько? — спросил Галлахад.

— Одна малая десантная. Предположительно до двадцати тварей.

— Попытка сбить квадробластерами?

— Мёртвая зона. Получилось дать только частичные повреждения!

— Первая противоабордажная выдвигается, — это, я услышал, Правофланговый.

— Блокирую отсеки минус первого по правому. Готовьтесь к разгерметизации!

— На позициях.

— Новая оценка — до пяти тварей.

— Принято. К разгерметизации готовы…

Пять тварей — звучало неприятно, но не так уж и жутко. На борту Правофланговый и солтынгерское ополчение, а эти ребята опыт умеют и шутить не будут…

Уже в какой раз я убеждался, что интеллектуальный уровень у капитанов Орды гуляет от уровня гениальной суперстратегической нейросети — до уровня питекантропа.

Впрочем, также и у человеческих командиров бывает, увы.

Перевес в огневой мощи был на нашей стороне. Но всё равно. Орда была там — а я здесь. Почему, почему мною ещё не освоен гипербросок достаточной мощни⁈ Как же хотелось перебросить пару кораблей туда. Я же должен был! Должен оказаться в центре битвы.

Нет, сказал я себе. Стоп, Саша, успокойся. Ты теперь не только капитан, ты теперь адмирал боевого флота. Поэтому ты ещё и стратег. И политик. Тебе не нужно с шашкой наголо мчаться в первых рядах в рукопашную.

Точнее — может, иногда и нужно вперёд, но не всегда. Без делегирования и веры в способности твоих подчинённых ничего не добиться. На передовой справятся и без тебя.

И всё же — что-то мне в этом всём не нравилось.

Галлахад старался. И Легавый — тоже. И Правофланговый. Но их задача была в другом — управлять системами корабля, вооружением и экипажами.

А тактику всё-таки определял я. И я мог это сделать удалённо.

За это время я уже успел переместиться в командный пункт — там была и Октавия, и пара моих офицеров.

— Песецъ, — попросил я. — Отключи звук из капитанской и выведи карту сражения.

Чем отстреливаться и как перенаправлять нагрузку на щитах, как оперативно прикрывать уязвимости — экипаж и так знает. Даже как отразить возможный абордаж — справятся без меня.

Мне же сейчас было достаточно прямой связи с мозгом корабля.

Ну, он и вывел.

Сперва я не понял, что происходит. Почему они такие тупые, и почему идут по такой странной траектории. И ещё и ускоряются…

А потом как понял.

Два корабля Орды шли вовсе не на обхват и отрезание корабля. И не на атаку на какие-либо планетарные силы. Они тупо неслись вперёд к поверхности Орхидеи — прямо в сторону экватора, к континентам…

— Песецъ! — скомандовал я. — Это камикадзе!

— Ками… чего? Понял. Нашёл в старых хрониках. Вот же ж идиотины яйцеголовые. Предлагаю сбить из курса кинетикой.

— Осуществляйте. Главное — не позвольте им попасть в планету!

— Сейчас бы догнать их.

Капсулы, впрочем, проблем особых не вызывали. Абордажную группу на борту «Песца» в итоге отбили. А оставшиеся десантные капсулы меж тем плавно сошли с курса сближения и пошли в сторону. Они целились не в «Песца», а в спешащего на помощь «Корнея Кучина». Как будто бы их мои корабли не интересовали. А интересовал княжий флот.

Интересно, почему это?

А вот сами корабли… Они по манёвру «Песца» поняли, что мы разгадали их план.

И поэтому тут же перестали отстреливаться, изменили вектор атаки. Прирастили скорость, разделились и пошли двумя расходящимися прямыми, явно целя в два места на поверхности.

Ракеты, которыми отстреливались «Трупоеды», были сбиты. Одна всё-таки — на подлёте, рванула всего в парке километров от Песца. Мощная, зараза, килотонн двести, не меньше. «Песецъ» тряхнуло, но он и не такое повидал, не обращал внимания, благо, щиты работали нормально. Лишь слегка покрутил маневровые и отчаянно спешил наперерез одному из «Трупоедов».

— «Песецъ», уточни траекторию движения в проекции на материки планеты с поправкой на ускорение.

— Готово.

Я развернул голопроекцию поверхностью планеты к себе.

Два больших эллипса с зонами поражения на планете. Один — на Большом Курортном Материке. Как раз где мы совсем недавно были. Второй — в районе Цветка.

В регионе падения проживало триста миллионов человек. Даже если долетит, даже если рванёт по минимуму, у поверхности — на мегатонн восемьдесят-сто…

Таймер отсчёта столкновения с планетой не просто бежал — он ещё всё время корректировался.

22:30… 22:29… 22:20… 22:18…

— Правый! — скомандовал я. — Перестраивайся, бери правого! «Кучин» пусть держит второй. Октавия! Сгенерируй от моего имени, развей мысль и оттранслируй через все каналы Сообщение для Орхидеи. Срочная эвакуация всего южного побережья четырёх континентов! Угроза цунами!

Тут — как лотерея. Или цунами. Или ковровая ядерная бомбардировка, если мы опоздаем.

«Корней Кучин» не был под моим командованием. Но «Песецъ» ему скажет, и тот послушается. А если не послушается — что ж, я хотя бы попытался.

— Мне не хватает тяги маршевых, — сообщил «Песецъ». — Я догоню через двенадцать минут, если вдарю в полтора выше. Но тогда пожгу сопла. И через двенадцать минут там будет вдвое ниже низкой опорной, и сам уже рискую не вырулить. Сам упаду. Я на такое не подписывался. Точнее — я-то мог пасть смертью храбрых. Но вот блокировка…

Чёртов инстинкт самосохранения корабля! Не, а я мог бы сейчас попросить Октавию влезть удалённо в черепушку «Песца»… Но терять корабль? С призрачной надеждой спасти чуть больше жизней?

Октавия вопросительно посмотрел на меня.

А что, если какое-то число жизней уже всё равно не спасти? И вдруг «Песцу» предстоит потом спасти ещё под моим командованием десятки других планет?

Опять — чёртова «дилемма вагонетки»…

Счётчик продолжал: 17:10… 17:05… 16:58

— Шанс сбить кинетикой? — запросил я.

— Меньше пяти процентов. При текущей скорости.

— Набирай максимальную скорость, на излёте атака из всех рельсотронов и квадробластеров. На десять километров ниже опорной рыскай на восток, ныряй на Гейзенбергах в сторону Лагранжа. И ещё…

— Что?

— Отстрели по две красные на обе цели. С прицелом и корректировкой по дну кораблей.

И он отстрелил. И он продолжал лететь вперёд. Параллельно досыпая из снаперского рельсогана кинетическими болванками.

— Старик могуч, — усмехнулся «Принц Евгений». — Могёт.

То ли с завистью сказал, то ли просто — с уважением.

Я следил.

Пятнадцать минут до поверхности. «Корнея Кучина» всё-таки задели кинетические болванки. Разгерметизаций, повреждение двигателей, прочее веселье. И, конечно, сход с дистанции. Но отстрелял он уже почти полный боекомплект. И что-то, возможно, и долетит.

А если не долетит — второй с орбиты уже не сбить. Значит, одна надежда на противоорбитальную оборону самой Орхидеи. Которая, в силу ветхости, оставляла желать лучшего.

Двенадцать минут до поверхности. Кинетика вся летит мимо.

Ядерные боеголовки Орды, отправленные на поверхность, уже перехватывались низкоорбитальными и атмосферными челноками, насколько они умели.

Все, кроме одной перехватили. Одна бахнула на окраине мегаполиса Джанибеково, в воздухе. На высоте меньше пяти километров.

Вот и всё. Ждали цунами от падения, а вышло вот это. Вот тебе и жертвы — десятки, а то и сотни тысяч.

Одна из двух ракет «Песца» была сбита. А вторая продолжала гнаться за «Трупоедом», который продолжал наращивать скорость.

Десять минут. Граница опорной орбиты пройдена.

Семь минут.

Расстояние от Песца до правого из Трупоедов, который летел в центр гигаполиса Цветок — пять километров. Смешное по меркам космоса. «Трупоеды» теперь уже точно не смогут сманеврировать. Наши болванки теперь точно смогут достичь цели.

— Торможение! Отстрел кинетики, удар бластерами, — сообщил Песецъ. — Ухожу в через двадцать… девятнадцать…

И вот за эти двадцать секунд, что оставались до выхода в подпространство, произошло множество событий. «Песецъ» продолжал передавать данные лидаров, оптического слежения и масс-детекторов, и я увидел результаты моих — или наших — решений.

Сначала кинетика изрешетила двигатели правого «Трупоеда», летящего в самый густонаселённый район планеты. А квадробластеры добили его. Он отстрелялся из кормового астероидного пулемёта, но все булыжники ушло в молоко — при таком ускорении, да ещё так близко от поверхности кинетика сильно проигрывает в скорости. Его уже закрутило и завращало, корпус покрылся тонкой пеленой плазмы. Он потерял аэродинамичность и принялся тормозиться об атмосферу. И перед тем, как «Песецъ» прекратил передавать данные — я увидел, как красная ракета с тактическим ядерным зарядом взрывается прямо под «килем» у «Трупоеда», запуская детонацию внутри и превращая в облако горящих обломков.

Скорее всего, город был спасён. Конечно, с высоты в восемьдесят километров всё-таки долетит какая-никакая, но ударная волна. Конечно, что-то крупное, что не догорело, долетит до поверхности и разрушит пару-тройку небоскрёбов. Конечно, будет заражение химозой и последствиями «грязной бомбы», в которую превратятся реактор и боеприпасы…

Но это не детонация у поверхности реактора и боеприпасов. Это не сотня-другая миллионов жизней, а всего пара десятков, может, сотня тысяч.

Наименьшее зло, подумалось мне, и я подавил желание врезать кулаком по приборной панели.

Да, вот так. Вот такими такими категориями приходится оперировать, когда ведёшь войну с Ордой.

Связь с «Песцомъ» прекратилась. Я затормозил запись, поменял ракурс голограммы, приблизил второй «Трупоед». Он падал в семи тысячах километрах западнее, на Большой Курортный Материк.

Две секунды, всего два десятка кадров, учитывая то, что «Песецъ» уже поворачивал и уходил в гиперпрыжок. Этот «Трупоед-Затейник» шёл уже сильно ниже своего напарника. Он успешно сбил обе ядерные ракеты «Песца» и ещё парочку ракет орхидейской ПВО. До поверхности оставалось сорок, может, пятьдесят километров, когда с стартовавший с ближайшего к точке падения орбитального Лифта то ли челнок, то ли истребитель принял свой последний бой. Он вошёл в «Трупоеда-Зайтейника» под углом, на полной скорости, посыпая перед этим огнём из всех орудий.

Детонации ядерки не произошло. Опять — грязная бомба.

«Принц Евгений» нарисовал примерный вектор падения обломков. Океанический шельф, в двух-трёх километрах от курортного побережья. Даже с учётом отклонения угла атаки, с учётом что корпус «Трупоеда» развалится, даже с учётом частичного сгорания в атмосфере… Примерно шестьдесят тысяч тонн металла и прочей дряни создадут цунами высотой в десятки метров, семибалльное землетрясение и прочие эффекты, сопоставимые с одной половиной мегатонны в тротилловом эквиваленте.

Спас ли население орхидейский герой? Наверное, спас. Если бы «Трупоед-Затейник» продолжил бы своё движение — он врезался бы в аккурат в горный массив, нависающий над городом. И врубил бы сотню мегатонн. А это одиннадцать баллов минимум. А ещё, возможно, горный оползень в море, и цунами в сотню метров.

Минус половина континента, минус половина прибрежных городов на соседних континентах…

Я выдохнул. Снова спасли миллионы жизней ценой нескольких десятков или сотен. И тут уже заслуга не столько моя — сколько неизвестного героя.

— Октавия. Когда связь прорежется — найди мне этого героя. Назову улицу в его честь.

Но что-то меня остановило. Я вернулся и прокрутил ещё один раз последние кадры второго «Трупоеда», перед тем, как в израненный ордынский штурмовик врезался челнок-спаситель. Нейронные сети Песца не успели дорисовать чёткую картинку. Кадров было слишком мало.

— Женя, — попросил я «Принца Евгения». — Дорисуй? Это то, о чём я думаю?

— Увы, да, — сказал он и выдал увеличенное изображение.

Увидев это — я всё-таки врезал кулаком в край стола. А Макс зарычал и грязно выругался.

Тоже знает. Тоже повоевал. Правда, он, скорее всего, не догнал, куда именно пришёлся удар.

А я понял. И мне было вдвойне больно и обидно.

— Что это? — спросил сотник с Гиацинта, стоявший рядом.

— Орбитальный дробовик. Сотня ураново-вольфрамовых ломов, или стрел, если хочешь. Каждый длиной по четыре метра и весом в двести килограмм. Прожигают горы, пробивают бункеры на глубину до пары сотен метров, сжигая всё на своём пути и обрушивая перекрытия.

— И куда он это выстрелил? — спросил Макс.

Я приблизил карту.

Вот он, радиус поражения в сотню метров. Горный дворец. Тот самый, к которому вела Великая Очередь. Тот самый, в котором по-прежнему сидел князь, и на бункеры которого он наверняка так надеялся.

Или нет? Или он был где-то ещё?

А семья? Что с княжичами?

Вот только мне не хватало сейчас дополнительной анархии с властным вакуумом в самой густонаселённой планете системы…

Связь с «Песца», как я знал, прорежется в лучшем случае через полчаса, когда он всплывёт неподалёку, в точке Лагранжа. Я не стал медлить. Нашёл контакты квантового терминала Лидии — ответа не было. Контакты её отца, егеря — то же самое.

Позвонил графу Юрию Погуляеву. И вот тут звонок отклонили.

Так. Значит, жив. С одной стороны — это было хорошо. С другой — очень интересно. Граф был весьма скользким типом, но лучше такой, чем никакой.

— Теперь можно откинуться на спинку стула и наслаждаться ожиданием прибытия «Песца», чтобы он всё прояснил, — прокомментировал я.

Ну, конечно же, я зря подумал, что можно расслабиться.

Завопила сирена теперь уже совсем рядом, а задняя полусфера за «Принцем Евгением» окрасилась красным.

— Одна «Смешливая сколопендра», — послышался голос Октавии. — Два «Опарыша-Милаша».

Три красные точки. Три цели. А после — двадцать красных целей.

Вот так. Провели, значит. Атаковали две планеты, причём одну — москитным флотом… Что там по поводу стратегического планирования? По поводу делегирования и прочего?

Нет, Саша. Придётся и тебе «с шашкой наголо», в первых рядах.