Трон галактики будет моим! Книга 5

Глава 10 Шашлык из хрящеголовых

Я увеличил цели на экране.

— Курс? Их цели?

— Гефест. Регион верфей. Отстрел кинетики.

А, теперь понятна тактика. Отвлечь силы на «Орхидею», а одновременно с этим нанести удар и ещё по одной планете.

Что ж, умно. Ещё и москитным флотом.

«Опарыши-Милаши» несут всего полдюжины кинетических болванок. Ну, или несли — вон, уже выпустили, половину в нас, половину — в сторону Гефеста. Скорее всего, они — корабли прикрытия. Легкие противоракеты, квадробластеры, вот это все. А основная миссия у «Сколопендры».

Эта «Смешливая Сколопендра» — модульная дрянь из трёх десятков мелких десантных капсул. В каждом по одному, или по два, иногда по три ордынца — смотря что за отродье удалось упихнуть. В полете могут одномоментно рассыпаться в облако, чтобы пропустить что-нибудь крупное, а затем собираться обратно. Полное резервирование, в общем, неприятная дрянь.

Но совсем не такая смертельная, как могла бы быть. Крупное вооружение туда не воткнуть.

Ну, что ж, справимся. Теперь настал черёд мне вести оперативное командование, а ордынцам — просить прощение и извиняться за свои поступки.

— Курс под углом к траектории, — скомандовал я. — Булыжники раздробить. Подойти в зону работы квадробластеров. Затем — полный огонь.

— «Сердолик» фиксирует такую же тройку с другой стороны «Гефеста». Идёт на перехват. Помочь?

Это было, конечно, замечательно. Но вот догонит ли? На «Сердолике» стояли весьма слабые маршевые. Он был неплох как ракетный атакующий крейсер, но как оборонительный.

— Отставить. Справятся. Когда они обогнут Гефест — они будут уже в зоне поражения или нас, или Лифтов.

Один из «Опарышей» попёр к нам навстречу. Интересно, что он пытается сделать?

А, ясно. Лёгкие ракеты с пылевой завесой и радиоглушением. Ох, вспомнился кубок Герберы по орбитальному биатлону. Там, пожалуй, даже посерьёзней было.

И что? У них тоже какая-то особая тактика? Или же на этот раз они просто тупые?

Когда не справляется человеческий мозг и опыт — всегда имеет смысл привлечь кибернетический.

— Октавия, — тихо спросил я. — Произведи оценку их действий. Мне нужно подтвердить подозрение.

Она на миг задумалась и кивнула.

— Всё указывает на то, что они не ждали двух крейсеров на орбите Гефеста. Думали, что все будут на Гиацинте. А средств подпространственного сканирования на судах такого малого класса нет.

— Значит, снова повезло. Что ж, спасибо Творцам…

— «Опарыш» в зоне поражения, командир, — сказал «Принц Евгений». — Призываешь сбить?

— Нет. Он мой…

Я разделался с ним самостоятельно. Влепил статический «Щит» прямо перед носом, а затем выдержал десяток секунд, глядя, как лёгкая костлявая био-механическая дрянь он на полной скорости врезается и превращается в лепёшку. Особое, знаете ли, такое изощрённое удовольствие глядеть на разрушение технических средств врага.

«Сколопендру» и второго «Опарыша» догнали наши ракеты — простые, даже не потребовалось тратить ядерки. Зато ордынским истребителям второй группы удалось изрядно потрепать «Сердолика». Он ушёл в сторону зализывать раны, и последнего недобитка успокоила противоорбитальная оборона верфи.

А потом заорали масс-детекторы, сигнализируя о выходе из подпространства крупного корабля.

А затем появился он. «Тарантул-Щекотун».

Очевидно, это был флагман флотилии вторжения. На пятьдесят метров больше «Принца Евгения». Щетинистая, с десятком ловчих лап бронированная скотина. Он сам — одна гигантская десантная капсула. Обычная тактика: подавить все средства обороны противника, дать ему расстрелять весь боекомплект, после чего сесть ему на спину и буквально прогрызть изнутри.

Сейчас ждать того, что корабли расстреляют боекомплект — не нужно было. После того, как мы порезвились с мелочью из первой ударной группы — и у «Принца Евгения», и у «Корнея Кучина» оставалось слишком мало ресурсов.

Не считая «красных» ракет. Их я приберёг на сладкое.

Членистоногая стальная тварь всплыла у самой поверхности Гефеста. Так близко, как это возможно. У верфей — как раз между мной и Дашей.

Значит, вторая фаза боя?

Даша вышла на связь через две минуты.

И тут уже не пахло самообладанием.

— Саша! Саша! Они совсем рядом! Мне страшно!

— Даша, не бойся, хорошая моя.

— Ты успеешь?

— Я успею. Я скоро буду.

— Саша, мне страшно! Я сейчас… сейчас подниму «Геркулеса»… Подниму «Геркулеса» и ухреначу его из главного орудия…

— Тише, Дашенька, тише. Успокойся, Может, не надо, а? Из главного-то. Вы же его ещё не пристреливали.

— Надо… у нас батареи пустые. Некомплект же. И ты же сам учил — «Тарантула» оно не берёт.

— У «Геркулеса» же ещё мозгов нет?

— Нету… так я за него.

— И ходовую не проверяли.

Даша кивнула.

— Не проверяли. И реакторы на полный режим не выведены, сборки хватит только на один залп.

— Эх, ладно… ладно.

Аргументы кончились.

Пришло время, видимо, опробовать недостроенный «Геркулес» в боевых условиях.

— Береги себя, Даша. Я скоро буду.

Затем я обратился к команде.

— Солнышко — на выход. Будешь потом подбирать раненых.

Волнительный корабль согласился.

— Ох-ох… Страшно что-то на выход… тут всё сверкает и гремит. Будет сделано!

— Далее. Видели, какой манёвр осуществил «Песецъ»? Во. Делаем то же самое. Набираем скорость, затем — нырок.

— Вы предлагаете протаранить эту погань? — спросил Макс.

— Нет. Сначала квадробластеры по всем входящим мишеням. Остаток кинетики — по основанию хватательных опор «Тарантула». А на излёте — из всех орудий по жалу.

— Вы куда-то собрались? — насторожилась Октавия, уже без слов улавливая мой настрой.

— Ага. Оставлю вас ненадолго. Прогуляюсь. Ну-ка, парень, помоги мне запрыгнуть в броню…

— Куда вы, господин рыцарь⁈ — уже совсем напряглась Октавия.

— Держите курс ровно. И не скучайте тут без меня.

Парень из гиацинтовой сотни помог мне упаковаться в тяжёлый абордажный скафандр. В моей руке у меня был Чёрный Молот, во второй — сжатый кулак, в котором я сжал и скомкал, кажется, всю ненависть к Орде в этой части галактики.

— Женя, — обратился я к кораблю. — Отстрели-ка одну красную из отсека. Выведи из зоны действия и положи в дрейф.

— Но командир…

— Никаких но. Пришли айдишник, реквизиты и переведи систему прицеливания ракеты в моё ручное управление.

Затем я упаковался в абордажную капсулу переднего отсека… и отстрелил себя прямо по ходу движения «Принца Евгения».

Ускорение корабля, плюс ускорение капсулы…

А ещё и Чёрный Молот. Гравитационные воронки от него летели налево и направо, корректируя движение и разгоняя меня ещё сильнее.

Тише, Саша, не спеши. Ты и так стараешься — не стоит расшибаться в лепёшку в прямом смысле этого слова.

Я летел лишь чуть медленнее отлетающих оставшихся кинетических болванок с рельсогана. Лицо под скафандром размазалось в гримасу парашютиста, вокруг меня пылало зарево подрывающихся торпед.

Красота.

«Тарантул» не спешил. Он ждал, когда и мы, и Гефест потратят все ресурсы, весь заряд энергосборок на квадробластерные выстрелы. К тому же он понял, что находится между Сциллой и Харибдой — и решил, похоже, разобраться сначала с одним, а потом с другим.

Гефесту, на самом деле, в этом плане было несколько проще. Его термоядерные электростанции, спрятанные глубоко в толще ледниковой коры, в течение достаточно короткого времени зарядили бы все накопители в противоорбитальных квадробластерах обратно.

Только вот квадробластеры не брали панцирь «Тарантула». И даже осколочные ракеты не брали. И магнитно-детонационные. И кумулятивные торпеды не брали. Дроны-плазморезы, возможно, и взяли бы, но у меня таких диковинных и дорогих расходников не было — я решил действовать сам.

И за пару десятков секунд до моего приземления «Принц Евгений» вмазал со всей мочи в жало — плазменно-телепортационный буровой агрегат, которым «присосавшийся», словно клещ, ордынский корабль намеревался вонзиться в тело «Геркулеса».

И промазал. Да, такое бывает — ловкий поворот корпуса на пару градусов, и лучи вместе с кинетикой пролетели мимо, прямо по поверхности Гефеста. Надеюсь, не повредят ничего.

И «Принц Евгений» резко ушёл в бок. А затем, едва преодолевая притяжение Гефеста — в подпространственный нырок.

— Вот мы с тобой, Дашенька, и остались вдвоём, — пробормотал я.

— Да, остались, — послышалось в ответ. — Я уже подняла. Ты где?

Это она про «Геркулес», конечно. Ха. А я и не думал, что у нас продолжается радиоканал.

— Я здесь, — очень информативно ответил я. — Я всегда. Я везде.

«Таратнул» заметил меня уже на самом подлёте. Ударная волна прокатилась по всему корпусу, заныло в висках, вдавило в закрутившуюся капсулу — это знаменитая «погремушка», гравитационный щит ордынцев, который сметает с близкого расстояния все подлетающие снаряды. Такое есть только у их самых крупных кораблей, и то — не у всех.

Но я был готов к этому. После десятка разворотов я скомандовал створкам абордажной капсулы раскрыться. Теперь я болтался в вакууме в какой-то полусотне метров от бугристой, отвратительной поверхности инсектоподобного корабля — чуть правее его передней части.

Вывернувшись, я перехватил Чёрный Молот и шарахнул им в сторону «Тарантула». А затем свалился в получившийся гравитационный колодец, прямо на поверхность.

Перед самым приземлением «Погремушка» сработала ещё раз. О, это даже кстати! Спасибо, недобрые ордынские нетоварищи. Вектора гравитации молота и погремушки сложились, и я брямкнулся на броню не так больно, как мог бы.

Но голова звенела секунд пять, не меньше. Долгие пять секунд.

А радиоканал, что удивительно, прорезался и сюда.

— Саша! Саша, ты где⁈

— Да тут я, тут, — ответил я.

Итак, я на броне. Никакой искусственной гравитации, и магнитные ботинки не работают. Под ногами — псевдохитин, композитная органо-металлическая зараза, причём толщиной в метров двадцать, а то и тридцать. Зато первый слой, предназначенный для возможного оплавления и сгорания от попаданий — рыхлый и достаточно тонкий. Значит, включаем глубокие шипы. Два гарпуна длиной в пятнадцать сантимов выскочили из моих пяток, пробивая наружный слой.

Ну, нормально. Сидим, значит. И Чёрный Молот по-прежнему у меня в ладони. Я примерился и шарахнул им в сторону ближайшей из суставчатых лап — тех самых, которыми «Таратнул» собирался обнять в своих смертельных объятиях «Геркулеса».

Лапа — металлический цеповой манипулятор толщиной в метра три — согнулась от такой внезапности в неестественном положении. Не отломился полностью, но вряд ли теперь получится использовать по назначению.

Но осталось ещё пять таких. Даже трёх более чем достаточно, чтобы удержать корпус для использования жала.

— Саша, ты где⁈ — услышал я голос Даши.

— Я здесь. На голове.

— Хорошо. Я готова… держись крепче.

А следом — в противоположный конец корпуса, в дальнем конце — вдарил из бластер-орудия главной батареи «Геркулес».

Выглядело это как нестерпимо-яркая вспышка. От бронированного инсектоида оторвало с мясом, раскидало, расщепило на атомы весьма значительный кусок диаметром метров пятьдесят — все боковые манеровые и два манипулятора.

Я инстинктивно пригнулся, отклонился — какие-то обломки пролетели прямо у меня над головой, а здоровенный фрагмент конечности пропахал глубокую борозду прямо в псевдохитине «Тарантула».

— Мимо… Жало… жало уцелело! — услышал я голос Даши. — Помоги…

«Тарантул-Щекотун» от потери двух конечностей оправился удивительно быстро. Выровнял градус тангажа. Пошевелил лапками… И принялся падать на «Геркулеса».

И это было меньшей из моих проблем. Потому что из мелких, мерзких кластерных отверстий на поверхности хитина полезли они.

Блохи-поскакунчики. Одна из самых мерзких пород Ордынцев. Однорукие карлики с тремя ногами, быстрые, коренастые, прыгучие. Разумеется, обходившиеся безо всякого скафандра, а одной руки было достаточно, чтобы стрелять из кривого бластера-дробовика ближнего прицела.

Как же много их было. Как устал мой Чёрный Молот швырять их направо и налево. Раззудись рука, да размахнись плечо…

— Саша, помоги! — слышал я голос Даши в наушниках. — Он уже рядом! Он уже тянет к нам щупальца!

Суставчатые конечности уже действительно исчезли с моей зоны видимости. А где-то на краю низкого «горизонта» поверхности «Тарантула» уже виднелся корпус «Геркулеса».

Моего, мать твою, «Геркулеса», ещё недостроенного, моего линкора-малыша. Кашка такая была в детстве в Пантеоне — «Геркулес», вот, таков и он, мой километровый малыш. И чтобы эта суставчатая погань полезла к нему? Чтобы я это допустил! Да сейчас же.

Противоорбитальная батарея на Гербере всё-таки сработала ещё разок. И что-то отломилось, что-то пролетело мимо. Но этого мало. Слишком крепко. Слишком крепко.

Ну, был ещё один вариант. «Красная» ракета. Двести килотонн, не совсем близко, но и не слишком далеко. Этого должно быть достаточно, чтобы добить эту погань — а «Геркулес», скорее всего, в таком случае уцелеет.

Но нет.

Я не могу подвергать Дашу и верфь на Гефесте такой опасности. Да и, на самом деле, и себя не могу подвергать такой опасности. Я буду нужен ещё в куда более серьёзных битвах. Намного более серьёзных.

Поэтому я поступил иначе. Отбив Чёрным Молотом очередную волну нападавших карликов, я сосредоточился. Присел, позволив Энергии Большого Взрыва пройти через себя.

Ты сможешь, Саша. Смог тогда со спутником — сможешь и с объёктом чуть побольше.

Например, со всеми внутренностями «Тарантула-Щекотуна», расположенными под тобой.

Я выставил кулак в сторону поверхности панциря. Мысленно объял внутреннюю полость длиной в метров двести под собой, в которой располагалось всё — энергосистемы, управляющих мозг, спрессованные, словно в бочке, десантники и внутренние агрегаты жала.

А затем стиснул в кулаке, вырвал и бросил близким гиперброском совсем рядом — прямо под выхлоп маршевых «Геркулеса».

— Даша, газу! — скомандовал я, падая на опустевшую скорлупу, которая всего секунду назад была панцирем «Тарантула-Щекотуна»

И Даша дала газу. И мы поджарили всё, что было внутри…

Я отрубился на минут пять, болтаясь, как манекен, на пристёгнутых к панцирю ботинках. Меня разбудил голос Даши.

— Саша! Саша, ты живой⁈

— Живой я, живой.

— Зайдёшь на чай? Победу отпраздновать?

— Давай как-нибудь потом, Даша… скоро моя маршрутка придёт.

«Зафикисирована уверенная победа в битве с ордынской диверсионной группой»

«Уничтожено ордынских кораблей: 9»

«Уничтожено ордынских десантно-штурмовых юнитов: более 12000»

«Зафиксированы многочисленные сопутствующие потери среди населения планеты 'Орхидея»

«Ваш ранг в иерархии престолонаследия поднят с 879 до 878.»

Могли бы и больше отсыпать, конечно, мысленно проворчал я. Да, сопутствующие потери, да, тактика местами ни у чёрту, да, лишнее геройство… Но когда обходились без всего этого?

Но вообще, осторожнее надо, Саша, сказал я себе после, когда уже собрался с мыслями. Оценивай силы адекватно. Так недолго и повторно в сингулярную воронку Силы свалиться. А волшебной капсулы, которую подогнала Империя Терровна для восстановления — может под рукой уже не оказаться…

Наш бой продолжался сорок минут. Ровно столько же потребовалось «Песцу», чтобы выйти в точке Лагранжа Орхидеи и снова выйти на квантовую связь. Меня, едва-едва держащегося на ногах, как раз подобрал «Солнышко» с поверхности панциря и вёз к свежевынырнывшему «Принцу Евгению».

Данные с Орхидеи по традиционным каналам тоже подоспели.

— Город Нероново разрушен на двадцать процентов. Джанибеково — на десять. Цунами идёт к соседним континентам, эвакуация из прибрежной зоны произведена.

— Потери? — пересохшим голосом спросил я.

Мне показалось, но «Песецъ» даже вздохнул.

— Текущие ориентировочно — триста пятьдесят — четыреста тысяч человек. После цунами будет раза в два больше. Но главное — не это. Дворец Князя разрушен. Князь с вероятностью в девяносто девять процентов мёртв.

Этого я ожидал услышать. Ожидал и боялся.

Значит, у нас после военного кризиса — политический кризис. Значит, вакуум власти на уровне системы? И что теперь?