Трон галактики будет моим! Книга 5

Глава 11 Кризис власти межпланетарного масштаба

Варианта два. Первый — вскрываться. Говорить всем открыто о том, какую фамилию я ношу на самом деле. Леоновы, тем более — такой Леонов, как я — могут становиться князьями в отсутствие княжеской власти. Но только тогда об этом узнают не только в совете баронов Герберы, не только в системе, не только в Княжестве.

Об этом узнают все. Включая Великого князя в Помпаде, включая Лунный Дворец.

Точно ли ты готов к этому, Саша?

Либо — второй вариант. Узурпировать власть в системе под именем Иванова. Графом я себя уже объявил. На графский титул по праву крови, не по уложению — ещё куда ни шло, Саша Иванов, как и Александр Леонов с натяжкой годился. Но вот на княжеский, причём просто так… Гожусь ли?

Ну и чего же выбрать?

В общем, оба варианта мне категорически не нравились.

Тем радостнее спустя ещё час, когда я уже вернулся на борт «Принца Евгения», было получить входящий звонок от Лидии Винтер.

Даже несмотря на содержание разговора.

— Александр, у нас тут проблема нарисовалась. Отец просил позвонить, сейчас он в дороге.

— Видел я ваши проблемы, — хмыкнул я. — И принимал участие в их решении, если ты не заметила.

— А? Да. Спасибо, — как-то рассеянно сказала она. — Тут другое. Князь мёртв, это уже всем очевидно. А княжичи живы.

— Живы! — я едва не подпрыгнул от радости. — Живы, эти мелкие напыщенные засранцы! Где они? Лидия, вы нашли их? Кто с ними?

— Вот в этом-то и проблема. Они у графа Юрия Погуляева на корабле. Он того и гляди объявит себя регентом княжича Иннокентия и явно сам метит в князья.

— Октавия, — скомандовал я. — Соедини меня с Герберой.

Признаться, я думал, что княжич старше. Ему на вид было не меньше шестнадцати — возраста, при котором никакие регенты по всем возможным уложениям не нужны.

Оказалось, нет. Оказалось, что без двух месяцев четырнадцать, а сестре двенадцать. Что ж, хорошие дворянские гены в совокупности с идеальным климатом — получили акселерацию.

У меня не осталось ни малейших сомнений по поводу того, что единственным подходящим регентом в системе мог оказаться только я сам. И что место Иннокентию — в моей академии АХАВ.

Можно, конечно, идти по иерархической лестнице, наступая на головы всех снесенных наглухо дворянских родов. Но потом мы получим полный управленческий вакуум и ещё большее вырождение дворянства. А галактика не в том состоянии, когда можно мечтать о полном социальном равенстве и тихом благополучии.

Идёт война за существование человечества.

А дворянство во все периоды истории — это, в первую очередь, военная знать. А я успел присмотреться к Иннокентию Неронову — полководец и князь из паренька мог выйти неплохой. Если, конечно, допилить ржавым герберским напильником.

На связи были Вова Крестовский и Иоланта.

— Вова — остаёшься за главного. Действуешь строго по плану обороны, орбиту не меняешь, будешь своевольничать — исключу из учеников. Иоланта — дуй на Орхидею.

— Политический кризис? — догадалась она.

— Политический кризис, — кивнул я.

То же распоряжение я отдал капитану «Клото» — на всех парах дуть на Орхидею. «Атропос» остался прикрывать Гиацинт.

«Песецъ» занял оборонительную позицию в точке Лагранжа, у которой предстояло выйти нашему флоту. Ситуация с кораблями Орхидеи, стоящими на орбите, оставалась неясной, поэтому приказано было в случае чего вести оборону.

Я очень надеялся, что мои указания выполнять не понадобится.

Напрямую до Юрия Погуляева я не дозвонился. Пришлось перед уходом в подпространство отправить голосовое письмо.

— Вас беспокоит граф все-Герберский, барон Центрально-Герберский, губернатор имперских территорий, имперский рыцарь Александр Иванов. Призываю вас к миру. От имени человечества, противостоящего Орде, я прошу вас воздержаться от кровопролития и междуусобных войн. От себя мы обещаем воздержаться от враждебных действий. Я выдвигаюсь в сторону Орхидеи для переговоров о будущем системы. Прошу встретить мои пребывающие флота как дружественные. Вместе мы решим проблему.

Ну, а сами полетели.

Шли к Орхидее три дня. Мрачно, долго, даже слегка угрюмо. Можно понять — за последний месяц всем хватило сполна. Октавия пыталась наладить атмосферу в боевом коллективе и устроила палубное соревнования по армреслингу.

Практика на длительных перелётах достаточно старая, вполне известная. В одном из флотских правил даже упоминался процент сломанных запястий на таких соревнованиях, исходя из численности состава — то ли полпроцента, то ли один.

— Полтора, — поправила меня Октавия. — Полтора процента — при наличии полностью экипированного медблока или высшего серва с медицинской специализацией. И то, и другое имеется.

Я не тратил времени даром зря.

Я взял карту восточного полушарием Герберы, центрального плато в треугольнике между Немилино, Королёвым и мусорным поясом, который тянулся от города Восточной Герберы. И принялся чертить его на блоки стороной по четыре километра.

Не зря же я целыми днями играл в экономические космические стратежки, трудясь в конструкторском бюро в Пантеоне? Если собрался строить завод — то следует начать с инфраструктуры и энергетики.

Пустынная равнина к югу от возрождающегося моря идеально подходила для строительства моего завода. Да что там завода — Мегазавода.

Я размахнулся не много не мало на участок размерами сорок на сто шестьдесят километров. Если застраивать блоками, с промежутками, с перерывами — то как раз оставим и места для кочевий племён, и для охотничьих угодий, и для миграций диких животных. Не то, чтобы я был упёртым сторонником экологичного производства, всё-таки, условия борьбы с Ордой иногда требовали непростых решений. Но я смотрел в будущее: если собрался жить на планете долго — то приходится с этим считаться.

Позже подключилась и Октавия.

В общем, наш мозговой штурм продолжался примерно двадцать часов. К моменту всплытия у Орхидеи черновик заводского комплекса был готов.

Мне уже не терпелось вернуться на Герберу и начать всё это реализовывать. Поэтому очень хотелось поскорее разобраться с кризисом княжеской власти, быстро так, решительно всё порешать и улететь обратно.

Ну, а всплыли мы перед самой что ни на есть горячей фазой конфликта.

Весь флот планеты Орхидея стоял в точке Лагранжа атакующим полукругом вокруг «Песца», на расстоянии в смешные десять километров. «Корней Кучин», «Царевна Василиса»… А это ещё кто? Я посчитал корабли и понял, что прибыли ещё два тяжёлых крейсера из соседней системы — «Светозар Кастелло», «Степан Номоконов»…

А ещё и два эсминца графа — «Конструктор Леонтьев» и «Барон Гудков». Корвет «Энергетик Игнатьев» остался на низкой орбите, что ж, умно. Итого против нас — около пятнадцати кораблей, но в основном мелкие, истребители и корветы.

Значит, флот уже на стороне графа. Это логично. У него и раньше был собственный флот не хуже княжеского, а при сложившемся вакууме власти все капитаны и генералы вполне ожидаемо не стали устраивать междуусобицу, И перешли под командование наиболее сильному феодалу, чтобы сплотиться перед лицом внешней угрозы.

А угроза, как они верно посчитали — это я.

«Песецъ» между тем ждал. И не боялся.

Я тоже не думал бояться. Мы на «Принце Евгении» вышли из подпространства позади этого полукруга и тоже принялись ждать.

— Считаю целесообразным позвонить первыми, — сообщила Октавия спустя минут десять ожидания, наблюдая, как я поглощаю традиционную утреннюю порцию кофе.

Орхидейского, кстати, из запасов.

— Нет. Просто подождём.

Очень скоро некоторые из кораблей обратили на нас внимание и развернулись в нашу сторону.

Звонка всё не было.

Спустя час из гипера вышла яхта Иоланты — тоже неподалёку, в точке Лагранжа.

А вот «Клото» ещё через полтора часа вышел уже на низкой орбите Орхидеи. И там же, несколько неожиданно от меня — «Финвал» из флота Гиацинта. Капитан передал привет от Василия Гавриловича.

И вот тогда раздался звонок — лично от Юрия Погуляева.

— Александр Игнатьевич, предлагаю встретиться. Сегодня же. Нам всем это уже порядком надоело.

— Спасибо. Рад слышать. Нам, признаться, тоже. Предлагаю яхту Иоланты Цербской-Хитклифф, через час. Это эрцгерцогиня Коварола, поэтому…

— Я в курсе, кто она, — раздражённо ответил Юрий, а затем, уже чуть смягчившись, добавил. — Моя супруга была на открытии её сети бутиков.

— Отлично, отлично… Можете пока разводить флота. И приводите всех!

— Хорошо, но с разводом флота пока повременим. Надеемся на понимание.

Я связался со всеми командирами своих кораблей на короткое совещание и обрисовал ситуацию, объяснил тактику на тему «что делать, если».

А случиться могло что угодно. Мог произойти захват яхты, и пришлось бы идти на абордаж. Кто-то из капитанов флота графа — или, того хуже, мозгов кораблей, кто знает, как у них там степень свободы — мог перенервничать и пустить торпеды в самый ответственный момент.

Затем я надел лёгкий аварийный скафандр под свой губернаторский сюртук, магнитные ботинки. И отправился к яхте Иоланты на «Солнышке» в компании Макса и дюжины финалистов соревнований по армреслингу из гиацинтовой роты. Ещё и по дороге взял броненосца Потёмкина — этот парень показал высокую эффективность в снижении напряжённости на переговорах.

В яхту Иоланты я заходил, наверное, в третий или четвёртый раз в жизни. Да уж, там было неплохо, настоящая космическая вилла, с цветником, в котором росли чёрные и белые гвоздики, с комфортными, хоть и тесными каютами для экипажа, а также с личными покоями Иоланты, в которые я, разумеется, не стал заходить.

Только вот зал кают-компании оказался тесноватым. Макс так вообще потолок затылком царапал. Ну, ничего, как-нибудь утрамбуемся.

Иоланта встретила нас сдержано, хотя и со слегка заметной радостью. Хотя, казалось бы, учитель совсем недавно побывал в сражении с Ордой и успешно оттуда вернулся. А её в самый интересный момент не позвали. Ещё пару месяцев назад она бы скандал подняла, а тут просто спросила:

— Я опять всё пропустила?

— О, нет. Самое интересное — впереди.

На светлейшего Потёмкина она зыркнула с некоторым раздражением. Видимо, всё тот коврик не может простить.

Избранная дюжина боевых горничных была при ней. Справа встали они, слева — гиацинтовая, пялились друг на друга, конечно же. Но-но, повремените. Вот и вернётесь из похода — тогда и крутите служебные межродовые романы.

— Зачем вы их привели, господин учитель? — нахмурилась Иоланта. — И так вентиляция не рассчитана на такое число пассажиров.

— Ничего. Скоро разберемся.

Граф прибыл строго как мы и договорились — через час.

С двумя своими высшими флотскими офицерами, и тоже в компании десятка гвардейцев — стало уже совсем тесно и душно.

— А где остальные? — спросил я, когда мы обменялись рукопожатиями.

— В смысле? — не понял Погуляев.

— Где остальные три планетарных графа? Мы же собираемся на совет по регенству, ведь так?

— Хм… — хмыкнул граф. — Вы серьёзно?

— Вполне, — кивнул я. — Княжич и княжна несовершеннолетние. Родители и ближайшие родственники погибли. По всем нормам полагается выбрать регента. Или регентов. То, что вы назначили себя защитником княжича — это неправильно.

— Я являюсь его крёстным отцом по старинным орхидейским канонам! — возмутился Погуляев. — Вы что, думаете, что я собираюсь удерживать его насильно? Да я спас его! Спас от возможного покушения. Сейчас может такое начаться…

Я кивнул. Хотя и был слегка удивлён.

— Хорошо. Я даже готов вам поверить, ведь я же работал с вами, и знаю, что вы ответственный человек. Граф, давайте поговорим честно. Вы сказали, что на него могли напасть. Кто, когда?

Граф вздохнул, присел на кресло, покосился на сидящего рядом Макса, у которого в ладони задремал Потёмкин. Расстегнул воротник куртки, явно тяжёлой и бронированной, задышал тяжело. Очень тесно уж сидели, ещё и стресс. Понимаю.

Только вот я тоже устал. Мне совсем не хотелось устраивать эпичную битву на орбите самой обитаемой планеты системы.

— Напасть мог кто-то из баронов, — несколько неохотно сказал граф. — Из западных. Граф Зивертов давно не появлялся на планете, живёт на Помпаде. По сути, три барона устроили на Малом Западном континенте олигархат. Их отлично устраивала ситуация, когда Игорь Артемьевич… да покоится с миром… сидел безвылазно семь лет в своей резиденции и в ус не дул. Скажу честно — и меня это устраивало! Но та ваша княжеская охота словно пробудила его к жизни. Он же снова стал принимать посетителей, поувольнял многих министров… Очередь у дворца за полтора месяца сократилась почти в десять раз! Ну и, надо понимать, проверки деятельности баронов тоже начались. Поэтому его смерть — это шанс развернуть планету обратно к анархии.

— Граф, скажите честно, — предложил я. — Вы хотите занять место князя?

Граф вздёрнул брови, а затем усмехнулся.

— Нет, вы что. Мне хватает дел внутри Цветка…

И как будто бы я поверил в это.

— Вы даже не поблагодарили Александра Игнатьевича! — вдруг проревел Макс. — Ведь он спас вашу планету, спас ваш большой город!

Потёмкин на его руках проснулся, недовольно пробурчал что-то и резво перепрыгнул ко мне на колени.

— Тише, тише, Макс, — попросил я. — Не надо, не начинай. Тем более, что спас его не только я, но ещё тот героический капитан челнока… Так что, точно не имеете видов на княжеский трон, граф? Мне важно знать. Я смотрю, флот уже на вашей стороне. А командиры кораблей не будут заниматься глупостями.

Граф фыркнул.

— Я им заплатил. Тут всего один идейный — капитан «Степана Номоконова», сказал, что явился защищать планету. Кстати, это его брат погиб, столкнувшись с ордынским «Трупоедом», пилот «Зодчего»… Рюрик Баженов. Едва вернулся с рейса к Урану-Сефиротскому…

Тут и мне стало грустно — я же помнил того парня, вместе на «строителей» ходили корсарить.

— Я назову улицу в его честь в своём городе. Рекомендую вам тоже что-нибудь назвать, планета должна звать своих героев. Граф, давайте все карты на стол. Давайте по чесноку. А вы чувствуете себя в безопасности?

Погуляев на миг задумался. И даже испугался. Но потом ответил настолько уверенно, насколько смог:

— Нет. Я не думаю, что им это нужно. Тем более… они знают, что я не мечу на княжеский престол. Я это неоднократно говорил.

— Ясно, — я усмехнулся. — Получается, вы с этими вашим баронами договорились о неприкосновенности своей, но не договорились о неприкосновенности княжичей? Вы же понимаете, что князю в нынешних условиях находиться на планете небезопасно, вы это понимаете.

— Полагаю, что у вас на планете тоже не очень-то безопасно, — поджал губы граф. — Вы говорите, «по чесноку»? Я вам не доверяю. Я считаю вас очень опасным выскочкой, Александр. Появились из ниоткуда. Ещё меньше чем полгода назад — рыцарь, теперь уже граф. Флот свой сколотили. Да, дважды уже побороли Орду, спасибо вам, но…

— Наконец-то… — проворчал Макс.

— Но зачем вам княжич?.. Зачем вы хотите стать регентом? Уж не для того, чтобы тайком прирезать княжича, и…

— Да потому что мне важно, чтобы на вашей Орхидее всё было тихо и спокойно! — воскликнул я. — Потому что мне не нужны внутриклановые дрязги в своём мягком подбрюшьи. В системе должно быть спокойно, и должен быть лидер. Мне нужно единство всех феодалов, а чтобы сохранить это единство — княжич должен быть живым и здоровым, а в перспективе — научиться навыкам управления звёздной системой. И я, заметьте, Юрий Александрович, хочу всё сделать правильно и в соответствие с кодексом. Поэтому первое, что вам нужно сделать — доверять мне. Собирайте графов. Завтра же. С максимальным уровнем секретности. И обязательно сообщите мне местоположение и порядок содержания княжичей…

— Но…

— Сообщите тайно! Через личную переписку! А то… — я покосился на гвардию графа. — Тут слишком душно и слишком много ушей.

Граф согласился. Граф откланялся. Граф вернулся на планету и в пути переслал мне координаты содержания княжичей.

Малый Аграрный остров, какая-то кофейная плантация в горах. Это правильно граф сделал, что засунул в «медвежий угол». Я, по сути, примерно также планировал поступить.

Только вот стоит ли доверять ему на сто процентов? Или, если не ему — то его офицерам.

Перестраховаться всё-таки стоило. Вернувшись на «Принц Евгений», я отдал приказ через Макса, Правофлангового и старшую боевую горничную Иоланты.

— Готовьте десант спецназа по указанным координатам. Сначала посадка на двух челноках, затем — на десяти глайдерах к ферме. С интервалом, чтобы было всё незаметно. Встать рядом, оценить обстановку. Защитить князя любой ценой!

Я перестраховался, потому что знал, что полагаться на убеждения графа Погуляева о безопасности мероприятия я не мог. Он мог быть честен и уверен в безопасности — но в итоге сам, того не зная, ошибиться.

И он ошибся. На княжичей напали ровно через полчаса после начала проведения регентского совета.