Фаворит 6. Только вперед!

Глава 17

Среди беспорядка найдите простоту; среди раздора найдите гармонию; в трудности найдите возможность…

Альберт Эйнштейн

Петербург

2 сентября 1735 года

Плов был необычайно вкусным. Это тот случай, когда в кулинарии мне больше нечего дать нового. Если повар из ресторана умеет готовить такой шикарный плов, да ещё с бараниной, то мне остаётся лишь наслаждаться вкусом. Да, не было тут куркумы, но зира была! Так что я остался довольным.

И не только мне понравилось кушание. Его светлость герцог Бирон также забыл о манерах, наслаждаясь вкусом необычного, но очень ароматного блюда. Правда, когда я сказал ему, что плов и вовсе едят руками и чтобы жир стекал по рукавам халата, герцог вспомнил о манерах.

— Никогда не думал, что в Крыму так вкусно едят, — сказал герцог, насилу отвлекаясь от тарелки с пловом.

— Смею заметить, ваша светлость, что мы вкушаем, скорее, плов хивинский. У крымских татар таких специй не бывает, — сказал я.

На самом деле, не знал, может и в Крыму есть куркума, зира, и другие обязательные специи для плова.

— Пусть так, господин Норов, — тон герцога стал серьёзным. — Вы догадываетесь, что я предпочёл бы самым вкусным блюдам мира?

Ещё бы я не понимал. Герцог у меня дома, прежде всего, потому, что рассчитывает, что ещё будут и другие кони, не сильно хуже того, что я подарил. И, безусловно, я готовился к тому, чтобы презентовать двадцать две лошади.

Всего-то у меня тридцать один конь. Вот только я хотел оставить при себе некоторых скакунов, чтобы иметь возможность ещё кому-то подарить. Ну и для себя, наконец. Весьма полезно иметь десяток-другой добрых коней. У меня же до сих пор нет даже хорошего выезда.

Подмигнув супруге, я встал из-за стола и пригласил герцога на прогулку. Конюшни располагались за домом в конце небольшого сада. Предполагалось, что там будут стоять кони моего батальона. Теперь же я даже не знаю, где мне располагаться. Коней привели столько, что даже с теми, что оставлены в моем поместье, нам девать некуда животных.

— Непорядок, господин Норов! — сразу же дал свою нелестную характеристику нашим конюшням герцог. — Нельзя так с конями. Хворать будут, да и вовсе, как же обихажевать их?

Да, из-за того, что коней было очень много, частью их пришлось ставить в спешно сбитые вольеры и укрывать лишь только навесом. Причём работы ещё в этом направлении шли. И только на сегодняшний вечер я отозвал строительную артель. Потому герцог увидел и доски и недостроенные конструкции.

Очень много строить придётся. Я даже не знаю, с чего начать: то ли строить всё, что нужно для дивизии, то ли обустраивать собственное жильё.

Конечно, я бы выбрал строительство военное. Но тут были надежды, что государство мне поможет или вовсе возьмёт на себя эту функцию. Нисколько не прельщало возводить казармы, конюшни, плац и учебные площадки за свой счёт. А дом, что я выкупил у государства, бывший Долгоруких, придется ремонтировать и обустраивать за свой счет. Мебели нужно купить, аж жуть сколько. А она очень дорога.

И тут герцог зашёл в самую устроенную, кирпичную конюшню. Там и расположились все благородные животные, которых я намеревался показывать.

Мне оставалось только стоять и наблюдать за тем, как фаворит с широко раскрытыми глазами общается с лошадьми. Лишь иногда я делал пару шагов в сторону, чтобы проследовать за Бироном, который переходил из одного вольера в другой. Словно бы коту предоставили сразу двадцать две симпатичных кошечки и котяра растерялся. Наверное, нехорошо так думать о фаворите, но выкинуть образ из головы оказалось сложным.

— Не скажу, что эти лошади лучше того, что вы мне подарили, но они весьма добрые. Не хуже моих лучших скакунов, — Бирон остановился и посмотрел на меня сверкающими глазами. — Сколько вы хотите за всех?

Вопрос был предсказуемым. Я даже на досуге обдумывал, какую бы сумму хотел выручить за коней. Самая максимальная, что я мог бы попросить у Бирона, — это тридцать тысяч рублей. Сумма, конечно, очень большая. Вот только она не решает всех моих задач. И даже их часть.

Кроме того, я отнюдь не бедный человек. Только рестораны принесли мне доходов полторы тысячи рублей. Ещё и из поместья скоро должны прийти деньги, как будет собран и распродан урожай. И это даже с учётом того, что половину от средств с поместья я буду оставлять на нужды крестьян.

Это я не говорю уже о том, что в ханском дворце мне удалось взять казну. Конечно, большую её часть пришлось раздать тем воинам, которые были под моим командованием. Но в целом получалось, что у меня больше четырех сот тысяч рублей. И разве же тридцать тысяч, которые я могу выручить за лошадей, сыграют тут какую-то видную роль?

— Прежде всего, ваша светлость, мне нужна ваша дружба, — произнёс я.

— И что же, как ваш друг, я могу сделать? — задал вопрос Бирон. — Не думайте сделать меня вашим должником!

— О, нет. Вы можете многое для меня сделать. Боюсь, что это я скоро стану вашим должником. Да я и без того благодарен. А нужно мне ускоренное строительство месторасположения дивизии. По моему проекту, как я вижу. А также я хотел попросить вас, ваша светлость, поспособствовать открытию завода, — сказал я.

— Да… А что такое строите вы? Я только давеча и узнал. Нартова привлекли, Демидова… А мне так и рассказали. Зная вашу прозорливость… Признавайтесь, — говорил фаворит.

— Есть русская поговорка: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Если у вашей светлости будет время, я с превеликим удовольствием все покажу и расскажу, — сказал я.

Не стоит просить у людей, кто имеет больше возможностей, чем я, многого. Тот дом, что у меня есть от Долгоруких, более чем подойдёт для жилья, хотя там до сих пор идут ремонты. Этот дом, где мы сейчас живём с Юлианой, я собирался оставлять под фабрику.

Сколько я уже проездил в плохих каретах с просто ужасной амортизацией, что просто обязан создать фабрику по производству карет с рессорами.

— У вас всё будет! — немного подумав, сказал герцог. — Что ещё?

— Хочу просить вас, ваша светлость, дать возможность мне прославить ваше имя ещё больше.

— Вот как? Спрашиваете разрешение прославить меня? — герцог рассмеялся. — И в чём же?

— На ниве просвещения, ваша светлость, — всё ещё уклончиво говорил я.

Было видно, что Бирон не удовлетворился моим ответом. И, конечно же, я поспешил уточнить, чего же хотел бы добиться, используя имя герцога.

Ни много ни мало, но я уже в самое ближайшее время хотел заняться в том числе и вопросом открытия первого в России университета. Не представляю себе, почему его до сих пор нет. В реальности он должен был появиться лишь только через примерно лет двадцать.

Нам нужно как можно больше системно образованных людей. И не только университетом заканчиваются мои желания работать в этом направлении.

— А ещё открыть первый в Европе медицинский университет, — говорил я.

— А с чего медицинский будет университетом? — явно растерявшись моим напором и масштабом предлагаемого, спросил Бирон.

— А чтобы там учили не только медицине. Чтобы классические науки преподавались. Отчего же медикусу не знать о правоведении али языки иноземные, — сказал я, а Бирон проявил недоумение.

Это он ещё не знает, что в ближайшее время я собираюсь санкционировать начало исследований вакцинации. Правда, это не быстрый процесс. Я не собираюсь бегать за всем и каждым, чтобы только уговаривать сделать прививку.

Поэтому сперва доскональные исследования, потом явление ведущим медикам Российской империи хотя бы придворным, а уже после думать о практических прививках.

Так что получается, что я беру множество направлений. Потяну ли? Хватит ли у меня сил и энергии, чтобы всё это воплотить в жизнь? Конечно, время покажет. Безусловно, мне нужна помощь. Например, того же Бирона. Если прикрываться его именем, то можно многие двери чуть ли не с ноги открывать.

— Интересный вы человек, Александр Лукич. И только где такое образование получили. В чем не возьми, везде разбираетесь. Впрочем… В лошадях нет. Вас нельзя подпускать к этим благородным животным, — герцог задумался. — Да нет же! И тут преуспели. Подарили же мне способ быстрого размножения коней. Скоро он даст свои плоды.

Мы еще немного выпили с Бироном. Пили шампанское. Я узнал, что этот напиток с недавних пор стал популярным при дворе. Шетарди прибыл раньше, чем это было в иной истории. Привез напиток. У некоторых маркитантов купить шампанское можно, но очень, баснословно, дорого.

Вот только, оно того стоит. Обед с Бироном удался. Обещаний я получил даже больше, чем рассчитывал.

Мы лежали с Юлианой, обнявшись. Бирон уже уехал. Пообещал сделать всё возможное, что от него только зависит, чтобы поддержать любые мои начинания. Ну и я подарил ему часть коней, а часть он и купил. Обещал завтра прислать людей с серебром.

— Может, мне построить фрегат? — на полном серьёзе спрашивал я у Юлианы.

— Зачем это тебе? — голосом, полным безразличия, спросила жена.

— А чтоб был! — усмехнувшись, отвечал я.

Мы лежали в постели, оба смотрели в потолок. Лишь только за руки держались. Нет, мы не устали от исполнения супружеского долга. Да и вовсе лежали одетыми. Так, минутка апатии и рефлексии.

Но было приятно, что даже такое настроение моя жена поддерживала. Говорят, что с по-настоящему близкими людьми можно не только говорить, с ними приятно и молчать.

— Знаешь, а ведь мне тогда, когда ты сопротивлялась, весьма даже понравилось, — неожиданно даже для себя сказал я.

— Руки свои поганые убери от меня! — вдруг выкрикнула Юлиана.

— Ты как с мужем разговариваешь, змеюка подколодная! — поддержал я игру.

Игра удалась, хотя таким опытом лучше не увлекаться. Оскорбляли друг друга, как портовые грузчики. И как уснули, не помню, будто бы в один миг.

— Кукареку! — орал где-то неподалёку суповой набор.

Я открыл глаза и нехотя даже не встал, а скатился с кровати. Хочешь не хочешь, но за правило нужно взять: зарядка — святое дело.

Стал выполнять упражнения, уже через некоторое время почувствовал прилив бодрости. Посмотрел на мирно сопящую жену, лишь только частью укрытую одеялом, а другой частью демонстрирующую мне свои несравненные прелести. Задумался. Не будь Юля беременна, то даже бы и не задумывался — ураганом бы налетел на красотку. Однако нужно пожалеть жену. Если она спит, то пусть так и будет.

Накинул халат и пошёл в ванную комнату.

— Не хватает нам слуг, — констатировал я, глядя на пустую деревянную ванну.

Из всех слуг у нас на двоих с Юлей были две женщины, оставшиеся в наследство от опальных князей Долгоруких. Ну и два хозяйственных рабочих, задача которых, прежде всего, состоит в том, чтобы в доме было всегда тепло. Даже кухонных работников на сегодня нет. А выписывать их опять из ресторана — не вариант. Если только не на постоянную основу брать на работу.

Подумал. А чем не физические нагрузки, чтобы самому себе, а потом ещё и жене наносить воды, чтобы умыться хотя бы, уже не говоря о том, чтобы принять ванну.

Вот так, практически полуголым, в простецких широких штанах, с вёдрами я вышел во двор. Колодец был рядом. Буквально в пятидесяти шагах от парадной дома.

— Эй ты! — прокричали со стороны. — Да ты, халдей!

— Вы мне? — недоумённо спросил я.

Как-то уже вообще не верится, что ко мне хоть кто-то может таким образом обращаться. Опешил. Не сразу понял, как именно выгляжу. Впрочем, как бы и не выглядел.

— Тебе говорю! Господа твои проснулись? Али всё ещё нежатся в постелях? — продолжал говорить офицер.

— А тебя, подпоручик, по морде давно провожали? — спросил я, ставя пустые вёдра на землю.

Измайловец прищурился, рассматривая меня. А потом побледнел.

— Господин секунд-майор… э… господин бригадир, прощения просим, не признали, — повинился подпоручик.

— Бывает, — сказал я, думая, неужели я похож на слугу?

Разве же бывают слуги с таким поджарым и мускулистым телом? Впрочем, кто же смотрит на тела слуг своих? А в остальном мой вид явно не говорит о том, что перед гвардейцем почти что генерал.

Не нравится мне чин бригадира. Это уже и не полковник, что-то выше его, но одновременно ещё не генерал-майор. Какое-то такое порубежное состояние, когда и одним чужой, и среди других не стал ещё своим.

— Господин Александр Лукич Норов, вам предписание срочно явиться во дворец, — взяв себя в руки, чётко отрапортовал подпоручик.

Это меня насторожило. Лишь только некоторые вельможи в Российской империи, на пальцах посчитать, могли бы похвастаться тем, что они бывают каждый день в императорских дворцах.

Все планы коту под хвост.

И все равно я умылся. Кельнской водой протрусь. Но одеколон, если пот воняет, не поможет. А после нужно было и одется. Хотя… Интересно сколько говорили бы обо мне, если пришел бы в одних шароварах во дворец.

— А ты куда собрался? — спросила Юлиана.

Она приоткрыла один глаз, увидела, насколько я суетливый и, возможно, даже взбудораженный.

— Куда бы ты ни собирался, я с тобой! — выпалила моя жена, резко становясь серьёзной и решительной.

— Отдыхай! Меня вызвали во дворец, — сообщил я, уже завершая облачаться в свой мундир.

Пока ещё мундир гвардейский. Только сегодня собирался менять его. Вернее — шить другой, бригадирский. Правда, ничего не понятно с тем, какой именно мундир нужно будет пошить. Пехотный, наверное. Но цвет его… Это же целая дивизия, тут должны быть свои цвета. Ну хотя бы с бригадирскими знаками отличия.

— Как во дворец? — голос Юли стал тревожным. — Ты же только позавчера был на аудиенции у государыни.

Я не стал отвечать. Понятно, что случилось что-то неординарное, раз меня вызывают. Тем более, что уже завтра я собирался предоставить, прежде всего, герцогу Бирону проект создания дивизии нового образца. Нельзя было подождать до завтра?

Взял себя в руки, стал менее суетиться. А ещё улыбался Юле, стараясь показать, что ничего страшного не произошло. Убеждал жену, что вызывают меня по хорошему поводу. Может еще одну награду вручат, или подарить чего забыли. Бирон же был вчера в гостях, мог и подговорить государыню. Хотя сам думал все же о недобрых причинах вызова.

Уже через час я был во дворце. Подпоручик довёл меня только до ворот. А дальше я спешился и через сад пошёл по месту назначения. И никто меня не встречал, не объяснял, зачем же я здесь понадобился. В первой же комнате, возле лестницы на второй этаж я и остался в одиночестве.

— Вот гляжу я на тебя, никак не уразумею, — раздался знакомый звонкий голосок. Из-за большого кресла вышла карлица Авдотья Буженинова. — Казалось, что лик твой испорченный. Но шрам тебя ещё более привлекает.

— И я рад видеть тебя, красавица, — сказал я. — Слышал я, что невеста ты знатная. А ещё что замуж скоро пойдёшь.

— Имеющий уши, да услышит! На войне тебе уши не отрезали? — спросила девушка и смешно стала подпрыгивать вверх, будто бы стараясь рассмотреть целостность моих ушей. — Нет, на месте. Значит слушать можешь.

Приятная она особа. А ещё было видно, что очень умная и хитрая. Все знали, что Авдотья может нашептать государыне так, что порой может в этом деле и дать фору самому ночному императорскому соколу — герцогу Бирону.

— Небось, гадаешь, с чего вызвали тебя? — спросила Авдотья.

Конечно же, она знала. Может и не все, но догадывалась. Не начинала бы этот разговор. По всему видно, что Авдотья — особа, не лишенная самолюбия. Ей нравиться быть всезнайкой.

— Уваж, красавица, поведай! С чего меня призвали? — попросил я.

Авдотья усмехнулась.

— Не ведаешь ты, пригажун, сколь многие дружбу со мной свести желают. А только не выходит у них ничего. А вот ты мне как приглянулся, так и всё готова рассказать, — сказала Авдотья.

Я ждал рассказа. Девушка тянула паузу. Потом усмехнулась и решила всё же мне поведать новости.

Она говорила, а я понимал, что упустил момент. Мне нужно было досконально знать, где находятся мои враги. Как-то я успокоился. А ведь есть такой товарищ — Василий Никитич Татищев.

— Выкупился Васька. Аж пятьдесят тысяч рублей дал и выкупился. И всё бы ничего. Только вчера был он у государыни. И поведал такое о тебе… — говорила карлица.

А вот это может стать для меня проблемой. Василий Татищев добился аудиенции у государыни и лично ей рассказал о несметных сокровищах, которые я скрываю от императрицы и державы. И это могло быть главной причиной почему я тут. Очень ревниво императрица относится к возможным добычам драгоценных металлов. Знаю я сколько уже раз проверяли Демидова на этот счет.

И как этот паразит, Татищев, прознал, что в Миассе найдено золото, и что сейчас там уже идёт его добыча? Видимо, я несколько недооценил Татищева. Скорее всего, в общине Кондратия Лапы течёт. Кто-то сообщил мою тайну.

— Полагаешь, что это всё? — усмехнулась Авдотья. — Тут же, как прознали, что ты в Петербурге, нашлись те, которые рассказали о твоей дуэли с родственником государыни. Ну зачем тебе сдался тот Салтыков? Ну промолчал бы, коли он дурнем повёл себя.

Чинно, будто бы являлся графом, подошёл лакей. Он вполне приветливо посмотрел в сторону карлицы. Но снова нацепил невозмутимость и даже какую-то надменность, когда взгляд слуги остановился на мне.

— Проследуйте со мной, господин Норов, — сказал лакей.

Собравшись с мыслями, я пошёл. Поводов меня даже казнить было более чем предостаточно.