Тоже Sapiens

5

Первой сорвалась инженер. Я всё думал, кто же это будет, боялся, что я, особенно если даже не замечу, как поехала крыша… Но нет, сорвалась инженер.

Уж не знаю, что послужило триггером, может кошмар, может бессонница в темноте наедине со своими мыслями, может догнало осознание того, что старшего инженера больше нет — а он и правда для неё много значил… А может кто-то из мужиков неловко подкатил… Я спал, когда она сорвалась, и проснулся уже от её плача пополам с криком. Она орала, что мы все мертвы, все пятеро… именно пятеро, по её словам. Кричала, что они, аборигены, сильнее и рано или поздно нас всех убьют, а мы ничего не сможем с этим сделать. Всё в таком духе. Снова и снова. Снова и снова.

Парни были возле неё, тихо что-то ей говорили, то успокаивающе, то даже упрашивающе, то объясняя, то взывая… Но она продолжала.

Проснувшись, и даже поняв, что происходит, я продолжил лежать, делая вид, что всё ещё сплю. Я подумал, что если проснусь, меня попросят с ней поговорить, а возиться совсем не хотелось. Да и не нужно это было, думал я. Думал, что поорёт и успокоится… Но нет, она не успокаивалась. Она то заводилась сильнее, то притихала немного, но всё равно продолжала и продолжала орать. А я лежал в темноте и слышал только её слова, ужасно неуместные и неприятные в нашем положении. Слова, которые мне постоянно приходилось гнать из своей головы, особенно вот так вот, в темноте, перед сном. Я слышал и нечленораздельную для меня речь парней, тихую, заунывную, тоже угнетающую и высасывающую надежду. А самих их я никого не видел, и потому казалось, что это сама темнота кричит мне…

Я не выдержал. Встал и пошёл к ним.

-Отойдите, я с ней поговорю, - попросил я. Парни не спешили, и поэтому я рявкнул. - Отошли, блядь!

Потом присел перед ней. Посмотрел на едва-едва различимое в темноте лицо.

-Успокойся. Мы живы. И никто больше не умрёт.

-Все! Все умрут, слышишь, все!

Она толкнула меня, как отталкивала до того фиттера с матросом-два, но я, вместо того чтобы говорить или пытаться обнять, примерился и залепил ей пощёчину. Не такую, как давал жене во время секса: лёгенькую, формальную, просто обозначающую удар, игривую… Я буквально ударил инженера ладонью по лицу. Напрягся немного: эти херовы защитники могли броситься на меня, но они не стали. На какое-то время повисла тишина, а потом инженер заплакала. Не от боли, не от обиды. Я словно переключил её из одного режима истерики в другой. И этот был предпочтительнее, как минимум, для меня… Да и для парней тоже.

Я посидел немного, слушая её плач, а потом подумал, что всё равно нескоро усну, и обнял её. Стал гладить по голове, по спине. И повторять тихо, ласково, что всё будет хорошо, что всё пройдёт, совсем скоро, всё плохое закончится... И прочую чушь про самые тёмные часы, которые как раз перед рассветом.

Я слышал, как инженер только начинает плакать сильнее, но это был хороший плач, очищающий, поэтому я не мешал ей. Слышал, как фиттер с матросом-два за моей спиной обсуждали парализатор, но я подумал, что теперь она его точно не будет применять, и не стал его забирать, и парни ушли сами в другой конец серверной. А я сидел с инженером и рассказывал про последних девушек.

Про то, что в культуре нашей уже давно есть сюжет про девушек, которые в самых страшных ситуациях остаются единственными выжившими. И что такой сюжет не мог родиться на ровном месте, а значит так оно и бывает. И значит и она, последняя девушка на сотни световых лет или даже тысячи, останется жива и донесёт о нас хотя бы память. Сказав это, я осёкся и заволновался, что зря, что она поймёт эти слова в том смысле, что мы-то, мужики, точно умрём… Но она успокоилась. Перспектива остаться единственной, но выжившей, ей нравилась…

Моя девочка.