Тоже Sapiens

8

Путь назад занял у нас почти трое суток. Могли бы вернуться быстрее, но решили всё же взять еды, чтобы вылазка не была напрасной. Поэтому пришлось сначала дойти до склада чрезвычайного запаса, а потом уже возвращаться. Передвигались мы короткими переходами, иногда от двери до другой ближайшей. Потом долго выглядывали украдкой, если дело было днём, или вслушивались, если ночью, и только тогда договаривались, куда прячемся в следующий раз, и торопливо шли, едва не переходя на тихий бег, чтобы скрыться за выбранной дверью.

Страшнее всего было на поворотах, когда надо было зайти за очередной угол, я становилась сперва на четвереньки, опускала голову как можно ближе к полу и аккуратно выглядывала. И только убедившись таким образом, что там никого, вставала, трогала за плечо матроса-два, который смотрел, чтобы никого не было сзади, и мы ныряли в новый проход.

Ещё недавно нам такое поведение показалось бы глупым, неадекватно тревожным, параноидальным… Но после тех нескольких минут, которые мы провели в одной каморке с тварью…

Нас спасло то, что это была самка. И то, что в том помещении хранились когда-то давно принадлежности для сауны.

Самка вошла, долго стояла, принюхивалась… я слышала это очень хорошо, что принюхивалась, её здоровенный нос гудел при этом как музыкальная труба. А я понимала, что мы, не мывшиеся толком неделями, кое-как стиравшие одежду, и то не всегда, воняли очень сильно. Но самка, как и мы в отношении их вида, вряд ли понимала значение наших запахов, и скорее всего спутала вонь тел с невыветрившимися ароматами туалетных принадлежностей, которые тут лежали до нашего отлёта. Поэтому она без особого рвения осмотрела полки, дотянулась кое-как лишь до третьей, только на стороне матроса-два, потом постояла немного… Внезапно вскрикнула. Как ни матрос-два, ни я не дёрнулись от неожиданности, не вскрикнули в ответ — ума не приложу. Нам везло.

Тварь постояла, прислушиваясь, и ушла. Нам очень сильно везло. Мы это понимали, и больше судьбу не испытывали, и потому передвигались вот так, от одной двери к другой, днём. Ночью - с кучей других предосторожностей. Лишь бы не попасться снова им на глаза, потому что в следующий раз можно заметить их слишком поздно, можно не успеть убежать. Можно не найти помещение, чтобы спрятаться в маскирующих запахах.

А ещё твари нас теперь искали, похоже, целенаправленно. Никто из наших долго не встречался им до того, и после нас, они решили провести поиски. Мы поняли это, так как слышали несколько раз крики симбионтов, видимо, твари привлекли к охоте даже их. Но нам повезло всё равно. Мы больше не пересеклись ни с кем из них, мы пришли в старую серверную, с едой, живые. Постучали условным стуком, дождались, когда нам откроют… Судя по паузе, нас уже не надеялись увидеть. Но мы пришли, а ребята нам открыли и стали обнимать.

Мы что-то отрывисто, счастливые, рассказывали про свои приключения, говорили, что принесли еду, много еды. Ребята не слушали и так же счастливо, перебивая друг друга, уверяли, что рады, что уже не верили, журили по-дружески, обнимали.

Особенно мне радовалась инженер-два. Не то чтоб она меня любила — я уже хорошо понимала её страхи — просто радовалась, что она снова не единственная женщина среди выживших. Вот она и выбежала ко мне из своего угла, обняла, расцеловала, снова обняла. Она меня ждала больше всех.

Когда веселье улеглось, я стала замечать дурное. Нет, сперва хорошее: нас по-прежнему было восемь, ровно восемь, как стало в тот день, когда я пришла к ним. Значит, никого, несмотря на облаву на нас, твари не нашли, не подловили, пока ребята выносили туалетный бак или ходили за едой в другие, более близкие, но уже почти под ноль подчищенные нами же помещения. Все были живы, но на том хорошее закончилось.

Потом, когда схлынула радость от нашего возвращения, я заметила, что инженер-два всё так же забивается в угол. Что парни не только не говорят между собой, они ещё и разбились на две группки и смотрят друг на друга с подозрением, со злобой. Я заметила, что у координатора и фиттера разбиты слегка лица, как после драки, что первый помощник ходит чуть согнувшись вбок, словно у него отбиты рёбра, а боцман медлителен, как после парализатора. И матрос-два примкнул, очень быстро примкнул к боцману и фиттеру.

И тогда уже я без особой радости предложила поделить еду, разложить на порции. И делили её все предельно вежливо, показательно вежливо, как делают, если боятся дойти до драки. А когда еду разделили и убрали, я села в угол рядом с инженером-два. Я начинала её понимать.