Тоже Sapiens

8

Городок, в котором меня ждали ребята, был за холмом.

Идти вроде и недалеко, но нужно было сначала подниматься по склону, потом спускаться… Я мог не успеть. Лучше бы проложили дорогу вокруг возвышенности. Крюк, конечно, зато было бы проще. А так… придётся идти в гору.

Вдалеке, в полях, слева от дороги, кто-то настойчиво звал на помощь… Нет, нельзя. Нельзя, ребята ждут. Да и может не на помощь вовсе там зовут… Непонятный крик, невнятный. А ребята… ребята — они вон там. И скоро уйдут.

Мне бы какой-то транспорт, самый простой… Хоть велик. Крутить педали, конечно, будет трудно, словно смолу месить, а вниз… вниз можно не ехать, можно будет сойти и катить его, идя пешком. Или оставить… Я посмотрел на велосипед. Покатал руками немного вперёд-назад, пробуя. Приподнял, оценивая вес… Нет, в принципе, можно и не оставлять…

Но этот крик. Он всё громче и явнее. Может свернуть, всё же, туда? Проверить… на велосипеде обернусь быстро. Нет… Недостаточно быстро. А ещё непонятно, что будет там. Может ему нужна помощь, и я не смогу быстро уехать… А ребята ждут. Очень ждут…

Да что же это за крик? Кто там в траве? Кто вообще может лежать там в траве, так же как я лежу сейчас, на кровати, отделённый от травы стеной, пока ребята… пока ребята… а что ребята? Ребята остались все дома. А я вот он, лежу на койке в своем номере, в буксируемом надмодуле… В темноте…

Сон. Сука, опять этот сон про ребят, к которым я никак не могу успеть. Надоело уже его видеть. Тупой сон… тупой… сон? А почему крик я до сих пор слышу?

Я полежал немного, прислушиваясь и всматриваясь в темноту.

Крик был реален. Он доносился откуда-то из коридора, ближе к концу, наверное, где была каюта матроса-три. Но крик не его… Это женщина. Врач или кок, не могу понять… И дверь открыта…

-Ассистент, свет. И объясни, что происходит.

Реакции не последовало.

Я даже засомневался, сказал ли я это вслух, и повторил:

-Ассистент! Верхний свет в каюте.

Темнота осталась. Я подумал, что, может, он уже изучил мои привычки и начнёт включать его плавно, но нет. Светлее не становилось.

-Ассистент! Что происходит?

Ноль реакции.

-Ассистент, доклад!

Грудь и спину опоясала лента холодка и дискомфорта, лёгкой слабости. Крики в коридоре стали громче и словно… обрели вектор. Видимо, она услышала меня и стала звать. Слов я разобрать всё ещё не мог, только голос и интонации. Просящие, умоляющие. Отчаянные.

Я сел на кровати. Стал припоминать… как там… Эээм… круизный же надмодуль, там что-то… Как же… Ветер… нет…

-Бриз-три-коктейль-семь-семь-два-дробь-один-луч-пять! Доступ — штурман-навигатор.

Я произнес запрос громко. Уже понимал, что громко скорее всего нельзя, но… лучше один раз сказать наверняка, чем шептать четырежды и всё равно потом перейти на крик.

Ассистент ответил, и это было самое страшное. Если бы и тут не было реакции, то… ситуация оказалась бы однозначно херовой, но… объяснимой. Так или иначе. Но он ответил стандартным голосом, «заводским», который по умолчанию недоступен для общения:

-Коды доступа экипажа вплоть до экстренных аннулированы. Дальнейшая коммуникация не будет производится до наступления условий, формулировка которых производится в данный момент.

-Ассистент, что происходит? - спросил я по инерции, но ответа не было.

Я ещё раз произнес код, уже тише. Реакции на него не последовало. Тогда я встал с кровати. Освещение было, но минимально допустимого уровня. Даже привыкнув к темноте, я едва разбирал обстановку, и то, больше по памяти. Случись такое на неделю раньше, ничего бы не нашёл. А так я дошёл до стола и нащупал там пульт от дрона. Заряда оставалось немного, но сейчас это не так и важно. Я включил экран, сразу задал максимальную яркость, его так и использовали иногда, вместо фонаря, и поставил пульт, чтобы он освещал как можно больше пространства.

Крики в коридоре стали тише и реже. Я подумал, не закрыть ли дверь, но решил не тратить время. Быстро оделся, взял пульт, в другую руку мультитул, открыв самое большое лезвие, и вышел в коридор.

Первым делом я хотел посмотреть туда, в сторону, откуда звали, но скользнул лучом… пятном рассеянного и недостаточно сильного света по противоположной стене. И увидел тело.

Я так и не понял, кто это: он сидел, прислонившись спиной к этой стене, вытянув ноги и бессильно опустив руки. Он был в одном нижнем белье, плотный, крепкий… старпом или фиттер, я не смог узнать потому, что вместо лица у него было месиво. Не такое даже, как было у младшего самца приматов, когда я отходил его дубинкой. У этого мужчины лицо было изрублено, левая щека почти отсечена и висела, отогнувшись кровавым лепестком.

Я быстро убрал свет от него, видеть этого я не мог.

Крик усилился, похоже, она увидела мой луч и оживилась.

-Помогите. Я здесь, помогите. Снимите…

Я понял, что он доносится как бы сверху. Её… подвесили?

Я глубоко вдохнул, словно перед нырком, и снова направил свет на тело, на этот раз не выше груди… пара ран была и там, и, скорее всего, хотя бы одна — на шее: крови слишком много вытекло. Ещё я увидел, что левой кисти у него не было, а правая нога неестественно вывернута в голени. Но самое главное — кровь. Она ещё блестела, казалась жидкой… уж точно не выглядела запёкшейся. Его убили только что. Минуты назад. Прямо у меня перед дверью. Топором.

Я выключил свет и замер. Принялся вслушиваться.

Крики в конце коридора стали совсем тихими, обессмысленными, но я всё равно слушал не их, а шаги… очень-очень тихие шаги лап, обёрнутых в мягкие шкуры. Зря я обулся… зря.

Я не знал, что лучше сделать: вернутся в каюту и закрыть дверь… насколько это возможно. Или всё же остаться тут и слушать…

Уходить я не стал. Здесь, в коридоре, у меня хотя бы была иллюзия контроля над ситуацией. И какой-никакой пусть к отступлению: в каюту. Это оттуда идти было уже некуда. А тут… тут пока можно слушать шаги…

Но их я не услышал: я увидел пламя. Сначала заметил, как живой, скользящий по стенам свет стал появляться из-за ближнего поворота. Я постоял нерешительно, сомневаясь, они это или нет, но в итоге понял, что кроме приматов некому, и зашёл в номер. Достаточно тихо зашёл. Сперва полностью закрыл дверь, но потом плавно откатил её обратно, примерно до середины, в положение, которое она занимала, когда я проснулся. Подумал и залез под кровать.

Я боялся, что они начнут поджигать номера, но запаха дыма не было. Было только слышно, как они ходят по каютам, заходят, отодвигая шумно двери.

Одну.

Вторую.

Третью.

Я знал, что скоро они зайдут и сюда. Знал и мог только надеяться, что приматы не додумаются искать под кроватью. Тогда я останусь жив. Если они не посмотрят. Но зайти — они зайдут. Без вариантов.

И они зашли. Вернее… он или она: только один примат, я понял это по лёгким и мягким шагам: единственной пары ног.

Скорее всего, он, но я не был уверен. В любом случае, я слышал, как примат ходит по каюте. Он прошёл её всю по периметру, обошёл кровать… Иногда примат останавливался, и я боялся, что он наклонится, заглянет вниз и увидит меня… Понял, что лёг неправильно: кровать в длину была чуть больше моего роста, и ноги сейчас можно легко увидеть. Надо было лечь наискосок, но я об этом не подумал, а теперь боялся пошевелиться… Я всё ждал, что он заглянет, закричит, откинет кровать… Но этого не происходило.

Он просто остановился возле меня и молча стоял. Потом вдруг крикнул; как мне показалось, позвал несколько раз второго. И больше ничего не делал.

Пришёл ещё примат. Теперь, по шагам, я понял точно: самка. Она прошла к самцу и остановилась возле него. Они заговорили. Говорили тихо, я не понимал ни слов, ни даже интонаций. Обсудив своё, вновь стали ходить по каюте, молча.

Уходите… уходите уже. Пожалуйста, уходите. Но они не ушли. Они опять встали у края кровати. Он ближе к ногам, она в изголовье. Перебросились ещё парой слов, самка тихо издала этот звук, их смех.

Я ждал.

Я смотрел вверх и не видел ничего. Перед моими глазами была темнота, совсем чёрная, в и так затемнённой комнате ко мне не попадало ни капли света. Только темнота перед глазами, которые я всё равно боялся закрыть: потому что пока они открыты, я словно бы что-то мог решить, на что-то повлиять. А если я их закрою…

И потом всё случилось.

Кровать вдруг поднялась и ушла в сторону. Они, сильные, необычайно сильные, отбросили её как игрушку, перевернув на торец. И сразу же я почувствовал сильный удар по ногам. И ещё один. И ещё…

Меня били чем-то по голеням так, что удары слились в одну сплошную боль.

Я кричал, пытался поджать ноги, но те не слушались, пропитанные жгучей мукой. Потом был ещё один удар, не длинный, а очень узкий, в живот. Я попытался перевернуться на бок, но что-то меня держало. А потом… Потом во мраке каюты, плохо освещённой тусклым огоньком, я увидел над собой самку, которая что-то роняла мне на лицо…