Тлен и пепел

***

Вернис свидетель, на кладбище я не хотела идти до последнего. Это была крайняя мера, но, увы, к ней пришлось прибегнуть.

Вайна одним днем сходила в несколько лавок и приобрела все необходимые ингредиенты для зелья виденья духов, прикупив по составленному мною списку еще несколько других трав, толченых камней и готовых настоек, чтобы отвести глаза случайных свидетелей этих покупок от моих реальных намерений.

Еще четыре дня часов по пять я трудилась, смешивая порошки и травы в нужной пропорции, что-то отваривая, что-то подсушивая, что-то выдерживая в едких растворах. К концу этого срока уже мутило от запаха терпкой полыньи и гадкой моровой ягоды, а руки от напряжения начинало сводить, — ведь всего одно неудачное движение, и можно начинать все заново.

Для родных было далеко не в новинку, что я могла проводить свой досуг таким образом, и прятаться не приходилось. К тому же, у отца выдалась тяжелая неделя, он приезжал глубоко затемно, ужинал с нами и сразу шел спать, не особо вникая в то, чем я сейчас занимаюсь, а маменька была слишком далека от алхимии, чтобы заподозрить что-то неладное.

В итоге зелье получилось просто прелесть. Правильного янтарного цвета, чуть тягучей консистенции. Я разлила его по порционным бутылкам, и стала счастливой обладательницей целого запаса зелья виденья призрачных субстанций.

В первую же после этого ночь, я, слегка дрожа от волнения, выпила горьковатой янтарной жидкости, и с приглушенно горящим светочем отправилась на экскурсию по собственному дому.

Возможность увидеть призрака кого-то из своих далеких или, что хуже, ближайших предков уже больше пугала, чем казалась хоть сколько-нибудь привлекательной. Несмотря на то, что сроки уже поджимали, и с каждым днем необходимость что-то предпринять с Эвалусoм только увеличивалась.

Мои представления о духах были обрывочны. Я видела в иллюстрациях к сказкам полупрозрачных людей, ноги которых окутывал туман и которые словно парили в воздухе, но в действительности они могли выглядеть и как-то иначе. К тому же, призрак призраку рознь, и часть духов была в разы опаснее других представителей этих эфемерных существ.

Конечно, в жилом доме не могла бы поселиться та же редчайшая баньши, встречи с которой для большинства невезунчиков кончились летально. Но ведь никто не давал мне гарантий, что даже только увидев призрака, я тут же не подвергну свою жизнь риску.

Чаще всего призрачные мертвые упорно игнорируют живых и даже прекрасно сосуществуют с ними, но лишь до того момента, пока живые сами каким-то образом замечают их... А пристального взгляда для умершего может оказаться более, чем достаточно.

Сердце несколько раз обрывалось от скрипов, на которые я при других обстоятельствах и не обратила бы своего внимания. От действия зелья во рту стоял не проходящий горьковатый привкус, но больше в моих ощущениях, казалось, вообще ничего не изменилось. Это настораживало, — а так ли оно должно работать?

Чтобы обойти весь дом крадущемся шагом, мне потребовалось около часа, к концу которого мои нервишки стали заметно сдавать. Ничего такого, что выбивалось бы из привычной картины, я не заметила, что не мешало шарахаться даже от собственной тени. Дойдя до заднего входа, которым пользовалась прислуга, и завершая тем самым свой маршрут, я, наконец, пришла к однозначному выводу, что дом чист.

Легкая волна облегчения нахлынула на меня и тут же спала.

Дальше меня ждал сад, а за ним — склеп. Я чуть сглотнула, чувствуя холодные щупальца усиливающегося страха.

Бесшумно открыв тяжелую дверь, я застыла на пороге, напряженно вглядываясь в черноту ночи. Чуть колышущийся светоч выхватывал из мрака стершиеся от времени ступени, мощеную широким камнем дорожку и темные густые заросли воротниковой ягоды, усыпанные ранними мелкими бутонами голубовато-зеленого цвета.

Пахло травой и сырой весенней землей.

Воскресив в голове, как выглядит это место при свете дня, я с кривой улыбкой поежилась. Это же мое поместье, сколько можно трусить. Родовой дом, земля предков. И разве не меня ли, новоявленную повелительницу мертвых, эти самые мертвые и должны бояться?

Аргумент был шаток и, что уж там, предельно глуп, но он добавил решимости.

С трудом переступая страх, я поспешно сошла со ступеней и, озираясь, побрела по дорожке, не замечая холода, — то, что перед выходом стоило взять хотя бы накидку, мне и в голову не пришло.

От раскидистых, узловатых и толстых ветвей старых вишен в ночи веяло жутью. Большинство лепестков уже опало, и от бутонов остались только оголенные венчики, в темноте кажущиеся какими-то причудливыми уродливыми цветами.

Я шла под этими зловеще изгибающимися деревьями, которые при свете дня ничем не отличались от обычных старых вишней, коими и являлись. Сжимала до белых костяшек пальцы и впивалась ногтями в предплечья, и в какой-то момент отстранилась от самой себя. Словно окинула взглядом со стороны.

Перепуганная жалкая девчонка.

Ну разве я так смогу чего-либо добиться? Разве в таком состоянии возможно взять под контроль даже самого слабенького призрака? Пусть порядок подчинения и вязь заклинания по записной книжке я вызубрила от и до, но без должной силы воли даже могущественный маг превратится в ничтожный пшик. Что уж говорить о юной дилетантке, которая в одиночку решила осваивать подобные вещи?

Я на мгновение остановилась, чувствуя, как постепенно начинаю злиться. На саму себя за проявление слабости, на Эвалуса, из-за которого я вообще затеяла все это, и даже на папеньку, который отчего-то оказался не в состоянии сам разобраться со всеми этими делами, в результате чего его дочь как последняя дура мерзнет ночью в саду, разыскивая призраков на свою голову.

Злость, все-таки, отличное чувство, если направить ее в нужное русло. Особенно, если она способна пересилить накативший страх.

Ускорив шаг, я быстро прошла остаток сада всеми тропками, едва ли не заглянув под каждый куст. Потревоженное семейство ежиков, которое рвануло от меня прочь в темноту, лишь на мгновение заставило вздрогнуть.

К склепу, отделенному декоративной зеленой изгородью, я подошла, окончательно взяв себя в руки.

Перво-наперво я просмотрела печати на массивной двустворчатой двери, которые оставались все так же нетронуты. Светоч позволял разобрать каждый причудливый изгиб на тонких рунах, словно выгравированных вокруг замка. Никаких видимых дополнительных затворов не было, но потянув за ручку, я ощутила, что двери словно слились в одно нерушимое единое.

Вскрывать склеп я не собиралась: даже если выйдет, восстановить разрушенные печати я сама никак не смогу, да и было куда спокойнее, что склеп находится под защитой, поставленной профессионалами. Были ли печати непреодолимым барьером для приведений, которых после запечатывания могли держать и стены склепа, я не знала.

Но вокруг места упокоения моих предков точно не было ничего, напоминающего призрачные сущности.

Когда я, сделав несколько кругов вокруг серого сооружения, направилась к дому, до меня вдруг дошло.

Это ведь был первый раз после нападения тетушки, когда я спокойно подошла к этому месту.

Обернулась и некоторое время растерянно разглядывала изящную резьбу на камне, небольшой шпиль, украшенный семиугольными звездами Брианны, две изогнутые статуи плакальщиц, одеяния которых были так тонко выполнены, что напоминали настоящую ткань.

Отчего-то теперь мне здесь было очень спокойно. Я растерянно повела плечами, чувствуя, что уже совершенно замерзла. Пора было возвращаться.

Знать о том, что в родном гнезде нет духов, было отрадно. Но это не отменяло необходимость раздобыть хотя бы одного слабенького призрака.

Ответ на вопрос, куда же мне теперь податься, был очевиден.

В Эрге и ее окрестностях располагалось сразу несколько кладбищ. В центре столицы хоронили в основном госдеятелей, известных жителей, или же просто всех тех достаточно благородных, кто не захотел покоиться в семейных склепах, если таковые имелись. Сословия попроще обретали свое посмертное пристанище ближе к окраинам, там люд погребали с учетом житейских соображений, — кому какое кладбище вышло ближе.

Теоретически мне подходило любое из этих мест, кроме центрального, настолько надежно охраняемое инквизицией от вандалов, что соваться туда являлось равносильным самоубийству. К тому же, на кладбищах окраинах города хоронили и весьма неблагонадежных жителей, казненных и неопознанные тела, — в общем, всех тех, кто по моим представлениям вполне могли задержаться в этом мире куда дольше, чем им изначально отвели боги.

Мне повезло, что ближайшее к нашему поместью кладбище было всего в получасе быстрой езды на лошади.

Я решилась на свою очередную безумную авантюру на следующую же ночь после исследования своего дома на предмет наличия призраков, просто чтобы не успеть передумать. Перетряхнув весь свой гардероб, я нашла немаркий черный костюм для верховой езды и отстегнула от него юбку. Затем вывалила на письменный стол все свои амулеты, охранные артефакты и призадумалась.

Родители пусть и снабдили меня всяческими защитными штучками, но они никак не рассчитывали, что их любимой дочурке потребуется защита от нежити. То что на кладбище, кроме призрачных сущностей, могут обитать и неживые во плоти, я практически не сомневалась. Инквизиция со своими спецотрядами по зачистке не сидела сложа руки, но напороться на не отошедшего в мир Иной бедолагу, который восстал совсем недавно, было боязно. То, что я смогла сделать с тетушкой, я сделала инстинктивно и понятия не имела, как это повторить.

Пока я ковырялась в блестящих камушках и цепочках, ища что-то, что смогло бы хоть как-то меня защитить в случае наихудшего развития событий, в голове настойчиво пульсировала мысль, что я совершаю ошибку. Сожгут, если поймают. Ну точно же сожгут.

Я с нервным смешком откинулась на стуле и вздохнула. Прислушалась к себе. Нашлись же у меня силы обыскать ночью сад, где на меня когда-то напала нежить, и даже осмотреть родовой склеп.

Все же, определенно, какая-то частичка меня абсолютно не испытывала ужаса от предстоящего. Напротив, что-то внутри тихонько заклокотало и настойчиво порывалось наружу, желая воплотиться в текучую искрящуюся энергией силу. Стоило мне на несколько мгновений прислушаться к этой составляющей себя, как кончики пальцев вдруг так сладко заломило, что я прикрыла глаза и едва не замурлыкала, как дорвавшаяся до ласки кошка.

Когда острота чувств схлынула, я дрогнула, осознавая всю странность происходящего. Что за наваждение?.. Я взглянула на свою ладонь, сжала и разжала, прогоняя последние ощущения искорок на кончиках пальцах. В предвкушении предстоящей ночной вылазки проклятый дар решил поднять голову?..

Я встала, качнув резким движением стул, и беспокойно прошлась по комнате..

В какой-то момент мой бесцельно блуждающий взгляд напоролся на туалетный столик, угол которого был виден из кабинета. Перламутровая шкатулка c ювелирными украшениями мягко переливалась в солнечных лучах, которые пропускали шторы.

Я подошла, приложила пальцы к гладкой поверхности, и шкатулка со щелчком открылась, считав мою ауру. Подаренное неизвестным поклонником колечко лежало сверху, внешне отличаясь от остальных моих колец лишь невзрачностью.

Определенно, ни один из моих амулетов и по силе, и по функциональности в подметки этому кольцу не годился. Самым разумным решением было бы взять его на ночную вылазку.

Но меня волновало, что я так и не сумела понять часть его возможностей, исходя из витка рун, опоясывающего мой презент. Изучить бы их все досконально, и убедиться, что оно не устроит мне сюрпризов...

Я нахмурилась, еще раз пытаясь разобрать вязь на ободке.

По-хорошему, следовало отнести кольцо в артефактную лавку для полного его изучения и описи качеств, но проверка займет не меньше нескольких дней. Я могла бы сделать это до того, как начала работу над зельем, но использовать этот подарок от Вернис знает кого я тогда не собиралась.

Я долго медлила, но в итоге натянула-таки кольцо на палец.

Очевидные плюсы от его защиты превышали мои oпасения, и сейчас этого было достаточно.

Когда домочадцы и слуги, наконец, улеглись, я быстро переоделась в костюм для конных прогулок, главным преимуществом которого было наличие удобных штанов. Забрала волосы назад без каких бы то ни было хитрых причесок. Натянула высокие мягкие сапоги, в одно из голенищ которых засунула остро наточенный нож в кожаных ножнах, используемый мной для нарезки ингредиентов для зелий.

Покопавшись в горе своих зачарованных побрякушек, я застегнула на шее золотую маленькую подвеску, привлекающую удачу. Рядом с цепочкой на грудь лег портальный амулет, небольшой темно-синий кристалл, способный перенести меня к мраморному столбику — портальному камню, расписанному рунами и установленному на территории поместья. Или же, правда, тогда всего однократно, к любому другому портальному камню, являющемуся частью общественной сети, которая покрывала все основные населенные пункты Рулевии.

Маменька плохо переносила магические перемещения, в том числе и из-за своего хлипкого здоровья, и я уже не помню, когда в последний раз прибегала к амулетам телепортации, которые действительно могли упросить жизнь, избавляя от утомительных поездок.

Непосредственно рядом с кладбищем не было портальных камней, поэтому туда добраться было возможно лишь верхом. А вот обратно амулет поможет ощутимо сократить дорогу и мне, и моей лошади.

Перед тем, как выйти из комнаты, я залпом, морщась от неприятного вкуса, выпила небольшой бутылек зелья виденья призрачных субстанций. Запасной засунула в поясную сумку.

Затем, прихватив темный плащ с широким капюшоном, тенью прокралась из спальни по внушительной лестнице с изящными перилами, выполненными в форме длинных морских змеев. Вышла окружным путем к двери, обычно используемой слугами и, аккуратно прикрыв ее за собой, прошла в сад.

Вишневые деревья уже не казались так безобразны, как это было вчера. Стояла безоблачная ночь, и мягкий лунный свет был настолько ярок, что я убрала светоч. В этом мягком сиянии наш сад приобретал скорее волшебный вид, чем пугающий, словно моя вчерашняя прогулка была совершена в каком-то другом месте.

Я сделала пару медленных шагов, наслаждаясь прохладой, которая остудила разгоряченное быстрыми сборами и волнением тело, и устремилась неприметной, редко используемой тропой напрямую к конюшне.

Мой дед в свое время обожал лошадей. Он скупал нанийских жеребцов, участвующих в скачках, и проводил все свободные вечера в конюшне, предпочитая ее моей бабуле, которая, стоит признать, имела крайне склочный характер и могла за полминуты довести до белого каления и привычному ко всякому человека. Конюшню дед тогда полностью отстроил заново, не скупясь на пространство, материалы и всяческие удобства. Папенька же не смог проникнуться к этому делу любовью, и после смерти деда распродал львиную долю скакунов.

Сейчас конюшня была почти пуста, не считая всего десятка лошадей, две из которых использовались исключительно мной и маменькой для редких утренних прогулок.

Одна из них, моя Опал, вороная, единственная хоть как-то среагировала на мое присутствие, — она повела ушами, узнав мoи шаги. Остальные кони стояли в своих стойлах в полудреме, изредка шевеля длинными причесанными хвостами.

Я провела рукой по морде своей любимицы, и изнеженная Опал нехотя приоткрыла чернющие глаза, явно не понимая, что я забыла здесь в такой час, мало подходящий для привычных прогулок. Когда я попыталась ее вывести, она еще некоторое время с досадой фыркала, не желая никуда тащиться, и только получив сахарок, позволила себя седлать.

На улице Опал взбодрилась и стала послушна, несмотря на то что ночное гулянье ей было в новинку.

Мы вышли из поместья через один из черных входов, куда обычно подвозили провизию и хозяйственные принадлежности. Калитка открылась с легким позвякиванием, срабатывая на мою ауру и выпуская нас на дорогу.

Я пришпорила Опал, и та рванула.

Мы мчались по абсолютно пустой дороге в серебристом лунном свете. Капюшон откинулся назад, и ветер развивал выбившиеся прядки моих волос, холодно бил по щекам, норовил скинуть плащ. В какой-то момент я, уже окончательно замерзнув, перестала ощущать холод и, словно слившись в одно целое с лошадью, отдалась скачке. Опал быстро распробовала всю прелесть ночного путешествия, и более не сдерживала себя, ускоряясь без всякого на то моего указания. Кровь нанийских скакунов в ее жилах горячила кобылицу, и она летела к моему восторгу так быстро, словно не касалась копытами земли.

Я уже совершенно забыла куда еду, растворяясь в чувстве скорости, когда мы едва не проскочили мимо нужного поворота.

С усилием остановившись, Опал нетерпеливо переступила длинными ногами, раздосадованная тем, что я прервала ее бег.

Но мне было вообще не до нее. Через пару сотен метров виднелась устремленная ввысь часовенка всех богов, которая всегда стояла на окраине практически любого кладбища.

Я судорожно сглотнула, расслабляя ворот капюшона. На мгновение у меня пронеслась мысль, что я еще могут сделать вид, что просто решила предаться ночной верховой езде, и не собиралась делать ничего более... Потребовалось немало усилий, чтобы, наконец, двинуться по направлению к кладбищу.

Лошадь я привязала в леске неподалеку. Опал с недоумением посмотрела на меня, по покорно осталась ждать, укрытая темнотой деревьев.

Тщательно выбирая путь, чтобы не сломать ноги о выступающие узловатые корни деревьев, которые простирались на много метров вперед, я напряженно размышляла, что самое время молиться богам о помощи. Но кто же из богов захочет покровительствовать мне в задуманном темном деле?

Так сложилось, что Брианна, богиня жизни, оказалась ответственной сразу за множество аспектов. За плодородие, семью, деторождение, любовь, за удачу во всех начинаниях, в последние столетия даже за упокоение мертвых, и вообще, казалось, уже за мир во всем мире. Но насколько правильно обращаться за помощью к ней некроманту?..

Да, еще был бог смерти, Крелорс. Собственно, супруг самой благоденствующей Брианны, о чем ее жрецы в последнее время вспоминали неохотно. И если Верниса, то еще кровожадное божество отмщения, поминали тут и там, то имя Крелорса старались избегать, словно назвав его, можно навлечь не просто беду, а саму смерть.

Крелорс — хладнокровный проводник душ. Он сам выбирает того, чью жизнь пришло время прервать, сам решает, пустить ли душу в мир Иной. Молиться ему об удаче в намеченном деле казалось почти кощунством, — разве не его ли решения маги смерти оспаривают своей силой? Или же, некроманты, в действительности, желают они того или нет, его посланцы?.. Боги, я всегда плавала в теологии, и на эти вопросы вряд ли кто-то захочет мне ответить.

Хорошо, пусть будет Крелорс. Знать бы еще хоть одну молитву к нему ...

Я едва не навернулась, зацепившись сапогом за корень. Прямо перед носом начиналась высокая железная ограда, опоясывающая все кладбище. Как маг, я видела легкое свечение, испускаемое изгородью, защиту, чтобы восставшая нежить не ушла за пределы этой земли.

Где-то за деревьями виднелся дом сторожа и, судя по отсутствию света, он уже спал. Ходить ночью вокруг могил, подстерегая вандалов, ему не требовалось, ведь в каком-то смысле, кладбище способно защитить себя само. Целью было не выпустить наружу то, что может завестись на самом кладбище, а уж судьба какого-то дурачка, который решил поживиться золотыми зубами мертвеца, никого здесь не волновала.

Я прошла вдоль ограды и зашла, воспользовавшись главным входом, правда, для этого мне пришлось забраться вверх по высокой запертой двери, выступы на которой оказались куда удобнее, чем на изгороди.

И затем в ступоре остановилась, мало веря своим глазам.

Кладбище дышало.

Или как назвать то, что все пространство передо мной пронизывала холодная голубоватая и отчетливо пульсирующая энергия. Был ли это эффект от зелья, или исключительно мой некромантский дар, или же наложение первого и второго, я не знала, но ничего подобного в своей жизни я никогда не видела.

Отсюда начиналась самая старая часть кладбища. Над усопшими стояли приземистые, разъеденные временем надгробия с выгравированными именами покойного, датами рождения и смерти, пожеланиями родственников.

Я вгляделась, и сама не заметила, как сделала шаг назад, вжимаясь в запертую железную дверь.

Отчего-то я отчетливо чувствовала каждого из них, каждого мертвого перед собой. Как же много их было… Во рту стало сухо, а виски вдруг невыносимо заломило.

Когда я пришла в себя, то поняла, что сижу на присыпанной гравием дорожке, впиваясь коленками в острые камни.

Первой мыслью было бежать прочь. Я не смогу. Не вытерплю. Должны быть другие способы решить мои проблемы, кроме как… вот это вот все.

Меня мутило, тело терзала дрожь. Пошатываясь, я с трудом встала.

С неоднозначным облегчением я ощущала, что души всех этих людей из близлежащих могил давно в мире Ином, и теперь под плитами покоятся лишь их бренные, почти до конца истлевшие останки.

Я постепенно приходила в себя, избавляясь от болезненной дрожи. И с удивлением отметила, что от голубоватого свечения, разливающегося по кладбищу, веяло больше умиротворением, чем чем-либо еще. Стоило отвести от себя ненужные образы, и все стало как-то совершенно иначе.

Тут было… очень спокойно? Что-то похожее на то чувство, которое посетило меня вчера возле семейного склепа. В голове прояснилось, никаких лишних тревог, волнений…

Я поправила плащ, подтянула поясную сумку и двинулась вперед, стараясь лишний раз не задерживать долгого взгляда на надгробиях.

Ряды могил, символически огороженных низким заборчиком, прореживали когда-то специально посаженные здесь деревья, тенеку. Раскидистые, метра два в обхвате бочкообразного ствола. По рулевским преданиям, они являются проводниками в мир Иной, и, как говорят ботаники, тенеку действительно в каком-то смысле связаны с мертвыми, ведь их семена лучше всего приживаются, если в земле есть останки. Судя по моим отрывочным ощущениям, огромная корневая система этих деревьев проросла сквозь ближайшие к ним захоронения, пронзила старые гробы и опутала кости, делая их частью себя.

Тенеку обладали необычной, голубоватой окраской листьев, кончики которых по ночам неярко светились белым. Листья держались на дереве круглый год, окончательно угасая зимой, и набирая силу летом.

Несмотря на то, что в тенеку в действительности никакой магии не было, к их длинным тугим ветвям подвешивали ленточки с посланиями от родных к умершим. Сейчас свет от листьев был приглушенный, — деревья только-только просыпались после зимы. Меж корней тенеку обычно хоронили друидов, но на этом кладбище земля прямо под деревьями пустовала, не считая скромных подношений в виде догоревших свечей и уложенных в кучки мелких монет.

На пересечении нескольких дорожек изредка попадались небольшие алтари под деревянными навесами с изгибающимися скатами крыш. Все они, судя по знакам на металлических чашах, посвящались Брианне.

Голубоватое свечение, испускаемое кладбищем, больше меня не пугало, к тому же, было занимательно наблюдать, как сквозь него мерцает листва тенеку. Я без четкого маршрута шла по дорожкам, кругом обходила алтари, изредка резко оборачивалась, будто от меня что-то могло прятаться, но безуспешно. Вокруг не было ни души в любом смысле этого слова. Могилы содержали надежно упокоенные останки, и вряд ли рядом с ними могли бы виться призраки.

Но постепенно алтарей попадалось все меньше и меньше. Теперь они выглядели так, словно их построили наспех. Простенькие жертвенные чаши прибили прямо к своему постаменту. Незачарованный металл закоптился дочерна.

Я огляделась и поняла, что забрела в уже какую-то другую часть кладбища. На некоторых могилах не поставили даже доски из железного дерева, которую устанавливали в тех случая, когда не хватало денег на полноценное надгробие.

Ощущение покоя меня не покинуло, поэтому я не сильно волновалась. Но сами могилы… что-то внутри меня не хотело, что бы я прикасалась своим сознанием к тем, кто там лежит. Я остановилась, растерянно рассматривая неогороженные холмики, часть из которых не успела хорошенько осесть.

Тенеку, росшее неподалеку, было совсем молодым. Его ствол не превышал в обхвате и полметра, а листья светились ярко, куда ярче, чем у его старших собратьев.

Я пристально разглядывала тонкие ветви, отмечая отсутствие ленточек, когда что-то тронуло меня за руку.

Я непроизвольно взвизгнула и отскочила. Поборов сиюминутное желание побежать прочь, я все же повернулась туда, где, по моему мнению, находилась ужасная отвратительная нежить.

Но вопреки ожиданиям, на меня смотрел всего лишь ребенок. Худенькая девочка лет шести, крутящий на тонкий пальчик прядку белокурых волос.

На ее маленький курносый носик налипло небольшое пятнышко грязи. Хрупкое тело укрывала простая уже слегка запачканная одежда, но было видно, что ранее домашнее платьице девчушки хорошо прогладили утюгом и, где надо, с любовью зашили прорехи. Широко распахнутые большие глаза смотрели на меня с каким-то не заданным вопросом.

Я с облегчением улыбнулась, моментально подкупленная детской красотой, и уже хотела было узнать у маленькой незнакомки, как она потерялась и где могут быть ее родители, когда, холодея, внезапно поняла.

Стоило лишь немного присмотреться, и я различила сквозь полупрозрачную фигуру девчушки пару надгробий и часть дорожки...

Я судорожно выдохнула, делая шаг назад. Это милое дитя, которое с легким удивлением разглядывало меня, судя по всему, было самым настоящим призраком.

Но как же она меня коснулась? Разве призраки способны вот так вот контактировать с людьми, которые просто шли мимо? Или это потому, что я сама настроилась на нужную волну, когда искала ей подобных?..

Плохой же из меня некромант, раз я так мало знаю о мертвых.

Я огляделась. Кроме нас, рядом никого не было. Маленькая незнакомка оказалась единственной желающей из призрачной братии показаться мне на глаза.

— Привет, малышка — наконец, сказала я дрожащим голосом, чуть наклоняясь. — Как тебя зовут?

Девочка не ответила и по-птичьи повернула голову, переставая крутить на пальчик светлую прядку. Ее глаза неестественно застыли, не моргая.

Я поежилась, впечатленная таким странным и неестественным поведением.

Но ведь мне было сложно даже представить, каково этой девочке сейчас должно быть. Понимает ли она, что с ней? Как такой ребенок мог оказаться привязанным к кладбищу в роли блуждающей души?..

А я, верно, смогу ей помочь. Я же некромант, в конце концов. Разве не в моей власти оборвать нити, мешающие этой малышке уйти в мир Иной?

Но я смотрела в ее застывшие стеклянные глаза и понимала, что даже примерно не знаю, как именно это сделать. С нежитью во плоти было одно, но разве сработает то же самое на бесплотном духе?.. Вернис же раздери...

Единственное, что в моих силах — подчинить ее. Забрать с собой, а затем упокоить, когда достаточно изучу этот вопрос. На кону, в конце концов, стоит невинная детская душа.

Я щелкнула пальцами, легким усилием воли направляя в них магию. Искристые фиолетовые линии испускаемой силы зависли в воздухе, когда я начала плести вызубренное заклинание.

К моему изумлению, девочку в то же мгновение пронзила нечеловеческая злоба, которая безвозвратно обезобразила прелестное юное личико.

Призрак, уже скованный на месте моей волей, дико изогнулся под как-то немыслимым углом, и его лицо, вытянулось, оставляя глаза двумя черными бездонными провалами. Раздирающий барабанные перепонки визг потряс кладбище, и меня в грудь толкнуло. Я с трудом устояла, уже по инерции продолжая плести заклинание и где-то на задворках сознания понимая, что его ни в коем случае не стоит обрывать.

Фигура девочки теперь даже отдаленно не напоминала человеческую. Она выгнулась в подрагивающую от злобы спираль, которая, удлиняясь, уверенно брала меня в круг. Ноги призрака благодаря моей магии остались привязаны к земле, но остальная часть стремительно превращалась в яростный вихрь, всколыхнувший мои волосы. В голове раздался инородный невнятный шепот, полный с трудом различимых ругательств, которые путали мысли и мешали колдовать.

Я с дрожью в пальцах упорно продолжала творить заклятье, чувствуя, как порывы ветра стараются сбить меня с ног. Вихрь вокруг пульсировал силой, питаемой болью и яростью, а воздух так потяжелел, что стало трудно дышать. В какой-то момент я, не удержавшись на ногах, рухнула на колени, но все с тем же упрямством пыталась довести заклятье до конца подрагивающей от напряжения рукой, ведь теперь от этого, скорее всего, уже зависела моя жизнь.

Я сбилась всего на мгновение, и правую руку тут же хлестнуло горячей незримой плетью. Я вскрикнула и дернулась, а сплетенная вязь тут же растворилась в воздухе вместе со всей моей сотворенной магией.

Призрак победно взревел, и на меня понеслось темное нечто. Я в ужасе прикрылась руками, трусливо встречая свою погибель.

Звяк!

Кольцо на пальце ощутимо потеплело, а затем раздался звук удара, который пришелся о взявшуюся откуда-то преграду. Я подняла голову и поняла, что меня окружает желтоватый барьер, явно созданный моим подарком от неизвестного.

Храните же все боги этого благодетеля!..

Пока я радовалась внезапному спасению, озлобленный дух, который сейчас существовал в форме черного смазанного облака, повторно обрушился на меня, и снова в ответ ему звякнула крепкая ладная магическая защита.

Но моя радость быстро иссякла. Казалось, призрак совершенно не собирался оставлять меня в покое. Я попыталась встать, но очередное нападение на магический щит привело к тому, что я вновь упала на колени.

Разъяренный дух обрушивался на меня, с каждый разом увеличивая силу удара. Я с ужасом поняла, что преграда, отделяющая меня от смерти, постепенно меркнет, словно подходя к своему пределу. Я еще несколько раз вставала, и вновь падала, ощущая полное бессилие. С пальцев дважды срывались сотворенные наспех пылающие огненные шары, но они пролетали сквозь духа, никак ему не вредя.

Когда я уже растянулась животом по земле, инстинктивно зажимая голову, мой щит, наконец, пронзительно треснул и разлетелся на множество мелких исчезающих осколков.

Темная субстанция после своей удачи недоверчиво облетела меня полукругом, ожидая еще какого-то подвоха, и затем резко ускорилась, явно намереваясь закончить начатое.

Я изо всех сил зажмурилась, стиснув зубы, и внезапная зеленая вспышка почти ослепила сквозь закрытые веки.

Панический визг духа.

Я присела, с удивлением вперившись глазами в спину непонятно откуда взявшемуся здесь мужчины, стоящего между мной и призраком. Дух тем временем сгущался в ту самую девочку, которой когда-то был.

Та, паря в паре метров над землей, плевалась проклятиями и извергала из себя такие ругательства, которым в оригинальности могли бы позавидовать и сапожники. Девочка все так же выглядела разъяренной, однако вспышка, которую я увидела ранее, что-то кардинально поменяла. Призрак, иссякнувший в своем словесном потоке, наконец, успокоился и, сливаясь с окружающим пространством, ускользнул прочь.

Мужчина, скорее даже, молодой человек, обернулся и со вкусом громко выругался не хуже только что покинувшего нас духа.

Я попыталась встать, с трудом понимая происходящее сквозь гул в голове, и через секунду застыла в нелепой позе, скованная чужой магией. В воздухе еще несколько секунд трепетали искорки от знака онемения.

— Идиотка! — первое из печатного, что сказал мне мой спаситель. — Тупая курица!

Я с трудом разомкнула непослушные губы, на которые действие заклинания незнакомца почти не распространялось, и послала своего собеседника... в долгое путешествие.

Да, не самое достойное поведение для молодой миледи, но после всего случившегося меня определенно можно было простить. К тому же, до этого момента никто и никогда не смел высказать мне в лицо ничего подобного.

Молодой человек выдохнул.

— Если ты от Инквизиции, то весь этот спектакль был зря, — более сдержанно проговорил он, раздраженно приглаживая сбившиеся манжеты рукавов. — Тебе со мной в одиночку не справиться, и смею тебя заверить, новую могилку в этой части кладбища никто и не заметит.

— А какого Верниса ты тогда вообще меня спас? — ошеломленно сказала я.

Знак онемения действовал как-то очень избирательно, и я отлично чувствовала, как саднят разбитые коленки и локти, как ноет кожа на внешней стороне ладони, где меня обжег призрак.

Судя по лицу молодого человека, он сам не имел ни малейшего представления, зачем оказал мне помощь. Не иначе, как спонтанный рыцарский порыв, о котором сейчас он уже начинал жалеть.

Мой спаситель выглядел старше меня года на три-четыре, был высок, поджар и одет во все темное, не считая белой рубашки тонкого шитья. Лично на мой вкус, он являлся обладателем чересчур бледной кожи и слишком тонких черт лица, но отчасти это компенсировалось красивыми, пусть и взлохмаченными каштановыми волосами по плечи. Кожу незнакомца приметным пятном отмечал свежий ожог на правой скуле.

Этот молодой человек, возможно, и произвел бы на меня положительное впечатление, если бы не какой-то нехороший взгляд цепких темных глаз, с которым он меня пристально изучал. Словно бы уже мысленно прикидывал, где тут земелька помягче, что бы с наименьшими трудозатратами прикопать мое бренное тело, благо, природа одарила меня хрупким телосложением, что значительно упрощало работу.

Я попыталась шевельнуться, но заклинание продолжало удерживать меня на месте. Гудящая голова после секундных размышлений, наконец, выдала одну простую логическую цепочку, которая должна была прийти на ум куда раньше.

Незнакомец, разгуливающий ночью по кладбищу, явно опасающийся встречи с Инквизицией, и во власти которого оказалось возможным отогнать от меня обозленного призрака…

— Ты ведь некромант, да? — спросила я слегка онемевшим языком.

Судя по реакции незнакомца, эти слова произносить вслух не следовало.

Он как-то резко скривился, и если раньше он определенно взвешивал за и против, то теперь на его лице мелькнула мрачная решимость. Маг провел рукой, и из-под его пальцев проступил сотворенный из чистой силы клинок, отливающий то голубыми, то фиолетовыми всполохами.

Ничего подобного я никогда не видела, но предугадать намерения своего спасителя и будущего убийцы в одном флаконе особого труда не составило. Поэтому я скороговоркой проговорила:

— Ты не находишь странным подозревать причастность к Инквизиции того, кто пытался с помощью магии смерти подчинить духа?

— Инквизиция никогда не жаловалась на отсутствие воображения, как выманить очередного некроманта. — Ровно ответил маг, медленно приближаясь.

— А разве Инквизиция не должна уничтожать всех некромантов, которые попали к ней в руки? — возразила я, не сводя взгляда с пульсирующего энергией клинка.

Боги, да он же мне сейчас горло перережет как какой-нибудь жертвенной козе!

— Не всегда сразу, — по тонким губам скользнула слабая улыбка. — В обмен на жизни дорогих людей всего лишь выдать несколько себе подобных. Это ведь хорошая сделка, не правда ли? А порой для успеха достаточно лишь притвориться, что нужна помощь собрата…

А этот молодой человек куда больше меня знал о методах работы Инквизиции.

И все же, пока он не так уж и спешил со мной покончить, иначе бы я уже лежала в луже собственной крови. Незнакомец оттягивал момент, давая мне возможность объясниться, а значит, он еще сомневался в верности своих мрачных предположений.

— Едва не умереть от рук призрака было бы крайне идиотским способом кого-то выманить! Если бы это была сделка, на кону которой стояла моя семья, я бы придумала что-то более надежное!

— Но ведь в итоге-то я перед тобой. — он небрежно взмахнул рукой, и кончик сияющего клинка пронесся слишком близко от моего лица. — К тому же, у тебя был щит, сотворенный из артефактного кольца. Что-то подобное есть у Инквизиции, их щиты идентичны твоему. Как ты это объяснишь?

Так он большую часть моего спонтанного боя с призраком стоял в сторонке и просто наблюдал, не вмешиваясь?.. Удивительно, что в нем вообще проснулась совесть, и итоге он пришел ко мне на помощь!

— Серьезно? — возмутилась я, вдруг понимая, что подарок от тайного воздыхателя может сыграть со мной злую шутку. — Этот вопрос про щит следует адресовать тому, кто зачаровывал кольцо! Я понятия не имею, какие магические штучки использует Инквизиция, но не удивлюсь, если мой оберег был заказан у одного из лучших артефактных дел мастера... Который вполне может работать и на Инквизицию...

Я выдавила нервный смешок, который, казалось, был предвестником близящейся истерики.

— Ненадолго предположим, что сказанное тобой — правда, и ты не работаешь на Инквизицию, — размышляя вслух, проговорил некромант. — И что же ты тогда здесь забыла?

— Ты же сам все видел. Пыталась подчинить призрака и… потерпела неудачу.

— А почему ты не поставила хотя бы элементарного двухступенчатого блока? Только не говори, что забыла, с такой забывчивостью ты бы вряд ли дожила до этого момента... Или ты стремилась добиться максимально эффектного избиения призраком? Если так, то у тебя получилось.

Я растерялась. Двухступенчатый блок? В записной тетради не было и слова ни о чем таком. Милостивые боги, я же несколько раз проштудировала в книге все, что касалось призраков! Впрочем, возможно, этот упомянутый магом блок относился к неким прописным истинам, которые не требовали отдельного уточнения….

Я горестно вздохнула:

— Ничего про подобные вещи не знаю. Я только… учусь. — Опять этот дурацкий нервный смешок. — Не так-то просто найти хороший учебник по некромантии, знаешь ли.

Молодой человек вдруг коротко хохотнул, глядя на меня, как на умалишенную.

— И как же ты, скажи мне, вообще работала с нежитью без блоков?

— Да я толком и не… работала с нежитью. Решила начать с этого призрака.

Некромант уже громко рассмеялся, будто я рассказала ему отличный анекдот:

— Ты откуда вообще такая взялась? Ты хочешь сказать, что решила вот так взять и сразу подчинить себе призрака? И до этого ты не работала с костями?

Я пристыженно покраснела, будто откуда-то могла знать, с чего должны начинать все юные некроманты. Предка, оставившего мне записную книгу, резко захотелось найти, раскопать, воскресить, затем максимально болезненно упокоить, и так пару раз по кругу.

— И почему же тогда именно призрак? Какое-то предубеждение к ходячим мертвецам? — откровенно издеваясь, предположил маг.

— Да мне по делу нужно…

Боги, как же теперь глупо звучит все, что я говорю! Я так мучительно не краснела даже на балу, когда танцевала с Отисом.

— Ну и зачем же тебе так сильно понадобился дух? — поднял бровь некромант. — Говори!

Я набрала побольше воздуха в легкие и быстро ответила, покосившись на клинок:

— Я хотела проследить за одним человеком.

— Ты в курсе, что существует множество других способов для слежки, кроме того, как принудить делать это неуспокоенную душу? — в голосе незнакомца послышалась издевка.

Я не удержалась от кривой усмешки. Конечно, я была в курсе.

Только вот Эвалус также был прекрасно осведомлен о всех этих других способах. Даже мой папенька, не страдающей паранойей, постоянно находится под защитой специализированных амулетов, и регулярно проходит чистки у магов, чтобы государственные тайны оставались таковыми. Что-то же задумавший Эвалус тем более должен был себя обезопасить .

А про защиту от слежки через призраков никто и не подумает. О них вообще почему-то редко вспоминали, и было удивительно, что мое кольцо оказалось заговоренным от их нападений…. Пожалуй, здесь было над чем поразмыслить на досуге.

— Этот человек не так прост, — скупо и неопределенно ответила я некроманту. — Будь у меня хоть какая-то надежда на то, что сработает нечто иное, я бы не прибегла к некромантии.

Маг некоторое время вглядывался в мое лицо и молчал, пытаясь понять, так ли правдивы мои слова. В любом случае, он хотя бы перестал размахивать у меня перед лицом светящимся клинком, что я восприняла за добрый знак.

Наконец, он провел передо мной ладонью, и обездвиживание спало. Клинок из энергии вспыхнул и растворился в воздухе.

Теперь я полностью смогла насладиться чувством, похожим на то, когда в воде сводит ноги. Я, закусив губу, некоторое время растирала конечности, чтобы вернуть их прежний кровоток.

— Это был первый и последний раз, когда я тебя отпускаю. Попадешься мне на глаза еще, — останешься на кладбище в качестве постоянного жильца. — Сказал некромант.

Я растерянно отряхнула штаны и искоса на него посмотрела:

— Прости, но я, правда, мало понимаю…

Оправила плащ, поймала ожидающий взгляд и пояснила:

— Некромантия вне закона, и людей, которые занимаются ею, думаю, немного. Твои подозрения по поводу Инквизиции мне понятны, но разве не стоит вести себя несколько... мягче?.. Откуда столько неприязни? Разве в таких условиях не лучше… хотя бы не ссориться?

— Еще спроси, почему я не представился, не назвал свой точный адрес, и часы, когда меня удобнее арестовать, — мрачно ухмыльнулся мой собеседник. — В одиночку выжить проще, заруби себе на носу. Инквизиция никогда не брезгует самыми грязными способами… да и не только Инквизиция. Не доверяй никому.

— То есть твои принципы полностью исключают взаимовыгодное сотрудничество с кем-то вроде меня?

— Так тебе действительно нужна помощь с призраком?..

— Именно.

Возможно, я уже сходила с ума, раз просила его о подобном, но что мне оставалось?..

— Смеешься надо мной? С чего бы мне помогать тебе в каком-то сомнительном деле?… Лучше иди своей дорогой, девочка.

Почувствовала, как кровь отлила от лица. Девочка?..

— Я, кажется, сказала о взаимовыгодном сотрудничестве, — отчеканивая каждое слово, холодно проговорила я.

— И что же ты можешь мне предложить?..

Я некоторое время молча разглядывала дорогие кожаные сапоги и рубашку тонкого шитья, поверх которой была наброшена жилетка от известного мастера.

В деньгах некромант не нуждался. Впрочем, его могли заинтересовать несколько другие вещи.

— У меня есть записная книга от моего далекого предка, практиковавшего некромантию, — сказала, решившись. — Я мало понимаю в этом понимаю, но ты смог бы разобраться в этих записях. Если найдешь там что-то новое для себя, я с радостью отдам блокнот. После того, конечно, как поможешь мне.

Некромант уставился на меня с зачатком некого интереса. Видимо, я все-таки попала в цель.