Тлен и пепел

***

Поместье Темпичей и наше отделял всего получас езды.

Вечерний воздух стремительно холодел. B карете маменька оставила свою теплую вязаную шаль, и я, едва оказавшись внутри, как можно скорее натянула ее на плечи.

Сидеть под приглушенным магическим светильником на мягких бархатных сиденьях, оперившись на подушки, было бы крайне приятно, если бы не бесконечная тряска на вечно разбитых по весне рулевских дорогах. На особо высоких кочках зубы даже неприлично стучали, отбивая задорную чечетку.

Придя к неутешительному выводу, что при таких условиях сна ждать не стоит, я отбросила попытки задремать, и попыталась хоть что-нибудь рассмотреть за окном.

Мы въехали в лесок, тянувшейся практически до самого поместья. Фонари вдоль дороги теперь попадались значительно реже, и кучер ориентировался на два светильника, установленных впереди кареты. Обзора они давали немного и освещали лишь путь впереди, поэтому в боковое окошко я видела только черноту слившихся в одну массу щерящихся голыми ветвями деревьев.

Пока я воскрешала в памяти виды этих мест при свете дня и размышляла, где именно мы находимся, карета, качнувшись с сильным рывком, встала.

Что за незапланированная остановка?.. Я постучала пальчиком по стеклу, привлекая внимание кучера. Тот затряс головой и что-то проговорил, но я не смогла разобрать его слова.

— Что-то случилось? — я, наконец, разобралась с щеколдой и отворила окно.

— ...тут никак не проехать, госпожа. Вон дерево лежит… видать, подгнило, зараза, вот и упало поперек дороги. — Кучер, мужчина уже преклонных лет, слегка скрипнул облучком, оборачиваясь ко мне. — Вы главное, не волнуйтесь, сейчас уберем.

Я растерянно кивнула.

Обычное дело. B нашем лесу всегда стояло множество старых гнилых деревьев, места низинные, постоянно затапливаемые паводками.

Карету качнуло, когда двое слуг сошли с запяток позади экипажа. Я некоторое время прислушивалась к их тихим дружеским перебранкам, доносившимся из-за приоткрытого окошка, и медленно отдавалась накатывающей дреме.

Из пелены тепла и покоя выдернул пронзительный вопль, оборвавшийся на высокой ноте.

Звуки ударов. Еще один вопль.

Я вскочила на ноги, и, ни секунды не размышляя, рванула к выходу. За мгновение до того, как пальцы коснулись ручки, дверь распахнулась сама, и на меня обрушился удар, высекший из глаз искры.

Скулу обожгло. Мир вокруг расплылся, и словно сквозь пелену, глушащую свет и звуки, я ощутила, падаю на пол, цепляя подушки.

Чья-то рука, грубо хватая за волосы, потянула вперед и выволокла меня из кареты. Сил хватило лишь на то, чтобы, оказавшись на дороге, опереться на колени. Меня тряхнули, заламывая назад руки, и тело само собой выгнулось, интуитивно стараясь уменьшить боль от захвата.

Напротив стояло двое мужчин.

Один, здоровый, с длинной толстой варварской косой, деловито обыскивал лежащие ничком трупы слуг и кучера. Под последним, лежащим ко мне ближе всех, расплывалась темно-красная лужа крови, сочащаяся из перерезанного горла.

Второй, худой и одетый франтом, с чуть вытянутом лицом и белесыми бровями, стоял возле перекрывшего дорогу поваленного дерева. Щелчок пальцев — и преграда, дрогнув, медленно растаяла, оказавшись искусной иллюзией.

— Она?.. — раздался хриплый голос у меня над головой.

Здоровый мужчина с косой уже закончил и повернулся к нам. Его мясистый, и так вряд ли когда-либо идеальный нос некогда свернули набок, а затем, вправляя, лишь усугубили ситуацию.

— Я что, ясновидец, мать его?.. Только наше особо приближенное лицо имело честь видеть ее карточку, — с издевкой ответил здоровяк, кивая на мага иллюзий. Тот, используя несколько незнакомых мне заклинаний, старательно зачищал за собой следы в магическом фоне. — Слышь, длинный, иди сюда, хорош возиться!

Маг поморщился, словно у него разом заломило все зубы, но продолжил свое дело. Здоровяк презрительно сплюнул в его сторону и, с интересом прожигая меня глазами, подошел ближе.

— А девка то ничего такая… может, того сначала? — он заговорщики подмигнул тому, кто меня держал. — Че добру-то пропадать?..

— Сказано же было, без чернухи, — поспешно подал голос маг. — Если все сделаем чисто, сможешь на свою долю пару лет без остановок трахать лучших шлюх Эрги, а пока держи свое хозяйство в штанах.

Здоровяк раздраженно вздохнул, складывая руки на груди.

На нем была расшитая узорами грязная безрукавка, накинутая на голое тело, и прямо под ключицами начинались густые черные волосы, идущие сплошным клоком до пупка. Мощные руки усеивало множество плетеных и заговоренных от всего на всего на свете браслетов. Вешать на себя столько амулетов — типичная ошибка суеверного люда, не понимающего, как это работает.

— Сукины потроха, да с вами до блевоты скучно, — все никак не унимаясь, потянул здоровяк. — Той бабе то дело какое, что с этой девкой будет перед тем, как брюхо вскроют?..

— Заткнись уже, Коса, задолбал ныть, — грубовато прервал мужчину тот, кто меня держал. — Радуйся, что хорошие деньги платят, хочешь дополнительных потрахушек во время дела, — возвращайся к своим в Западную Эргу.

Все это происходит не со мной.

Звон в голове прошел, и картинка перед глазами стала ясной, без скачущих черных мушек, но тело сковывал леденящий ступор, не дающий даже попытаться пошевелиться.

Я с отупением наблюдала, как маг заканчивает свое заклинание. Едва последние порожденные им всполохи света поглотила темнота, молодой мужчина двинулся к нам, мимоходом отряхнув кончики пальцев так, словно магия могла каким-то удивительным образом оставить на них физические доказательства преступления.

— Ну и какого Верниса мы тут все ждем? — проговорил он, лишь мельком взглянув на меня. — Вы сюда светские беседы пришли вести? Она это, она… Кончайте уже.

Маг замер в полуметре от меня, уже заранее с легкой брезгливостью отведя глаза вбок.

Я услышала едва различимый звук извлекаемого ножа за моей спиной, — тот, кто был сзади, прекрасно удерживал меня и одной рукой.

И только за мгновение до возможного удара я вдруг совершенно четко поняла, что действительно могу сейчас умереть.

Внутри что-то затрепетало, сжалось и резко оборвалось, выдавливая из меня пронзительный крик. Черная клокочущее нечто, жаждущее вобрать в себя все живое, вновь заклубилось, налилось яростью, напиталось потекшей изнутри силой.

И впервые за все это время, я не стала сдерживаться и полностью отдалась темной тугой волне, ликующе прорвавшейся у меня из груди и хлынувшей потоками во все стороны. Глаза на краткий миг ослепили всполохи ядовито-зеленого, и я зажмурилась.

Барабанные перепонки едва не взорвались от воплей боли. Рука, удерживающая меня, обмякла и рухнула вниз. Нестерпимо пахнуло гнилью.

Я с трудом поднялась на ноги, инстинктивно прислоняя рукав к лицу, чтобы сделать пару судорожных вдохов через ткань. Вонь вокруг резала глаза и мешала смотреть. Я вслепую сделала несколько шагов, влезая туфлями во что-то мерзко хлипнувшее и, наконец, огляделась.

Вокруг меня черным истлевшим кольцом лежала трава, пересекаемая посеревшей полоской дороги. Сзади оказалась груда того, что некогда было человеком, и едва рассмотрев оголившийся череп в остатках редких русых волос, я, ощутив приступ подкатившей тошноты, тут же повернулась в другую сторону.

От заносчивого мага иллюзий осталось немногим больше, чем от его напарника. С забурлившей с новой силой дурнотой я поняла, что наступила в то, что некогда было его ногами. В панике, я стала шаркать мысами туфель по земле, чувствуя, как тело бьет крупная дрожь.

Кое-как избавившись от ошметков плоти на обуви, взглянула туда, где должны были оказаться останки третьего бандита. Но вместо этого наткнулась взглядом на живого и абсолютно невредимого Косу, который застыл на месте с прилипшей к его лицу маской искреннего, животного ужаса.

Он стоял в пределах истлевшего круга, по которому прокатилась волна смерти, и я с удивлением рассмотрела почерневший до цвета сажи широкий браслет, один из того великого множества, что украшало его руки.

Паранойя мужчины удивительным образом спасла ему жизнь, и какой-то особый оберег, вопреки всем вероятностям, сработал.

Еще несколько мгновений мы молча и недвижно смотрели друг на друга. Затем Коса медленно, не отрывая от меня взгляда, извлек из-за пояса изогнутую нанийскую саблю.

— Так ты одна из тех… из отвратительных мразей, которых прокляла сама природа, — тихо проговорил он. — Мерзкая… дрянь…

Занося слегка подрагивающую руку, он шагнул вперед, и я, подхватив юбку и не чувствуя под собой ног, бросилась вбок, в спасительную черноту леса.

Каблуки мгновенно увязли в мягкой земле, но чтобы расстегнуть хитрые застежки туфель, нужно было время, которого уже не было. Из-за ругательств и громкого дыхания где-то за спиной я могла даже не сомневаться, что Коса ринулся следом, движимый желанием избавить мир живых от моего присутствия.

Я летела между деревьями, с трудом успевая поднимать ноги, чтобы перемахнуть через очередную корягу. Серебристый свет луны освещал лес проплешинами, и, влетая в очередное темное пятно, я спотыкалась или натыкалась на пышные и колючие ветки кустов.

Каждый раз ныряя в непроглядную черноту, я надеялась, что Коса каким-то чудом потеряет меня из виду, но чуда так и не происходило. Надрывный треск ломающихся ветвей и матерная ругань сзади говорили о том, что мой преследователь и не думал отступать. Меня осыпали словесными проклятиями, обещали долгую мучительную смерть, что заставляло еще быстрее шевелить ногами, но расстояние между мной и преследователем лишь уменьшалось

В голове пульсировала одна мысль, мысль о спасении любой ценой. В отчаянии, я раз за разом обращалась к темному дару, желая вновь повторить тот трюк, что получился с разложением на дороге, но теперь вместо сосредоточения моих сил зияла пугающая пустота.

Сейчас я не смогу поднять даже самого податливого мертвого или сотворить простенькое заклинание. А наемник, что жаждал моей смерти, был куда выносливее и сильнее…

Эта погоня могла иметь только один исход. Я оттягивала неизбежное.

Не сдерживаясь более, я громко всхлипнула, и тут же оступилась, едва не подворачивая ногу. Сопение за спиной стало еще ближе, но я с огромным трудом удержала равновесие и рывком перемахнула через толстые коренья.

...Я была так сосредоточена на том, чтобы не упасть, что слабые отзвуки останков, похороненных между двумя огромными деревьями в самом конце лесной прогалины, я ощутила лишь тогда, когда оказалась в метрах десяти. Мертвые… Вот бы еще немного сил...

Я мысленно потянулась к останкам, и тут же в ужасе отпрянула, обожженная тем, что ощутила.

Несколько старых полностью разложившихся женских тел, сплетенных привязанными душами в клубок пронзительной боли. Задушенные, замученные, в тайне похороненные своим мучителем, в последний раз бывавшем здесь пару десятков лет назад.

Хорон маньяка. Жертвы отвратительных желаний, жаждущие мести. Запечатанные из-за прозорливой осторожности неумелой, но рабочей некромантской печатью. Испытывающие постоянное страдание, но не способные подняться, чтобы излить свои муки на случайных прохожих.

Я почти сразу перекрыла поток едких отвратительных ощущений, которые источали останки, но ужас от прочувствованного уже пророс в теле и начал сковывать конечности. Я, не различая ничего вокруг, едва не врезалась в дерево, и, зная теперь лишь один ориентир в виде захоронения, в панике устремилась к нему.

Внезапно мир покачнулся, ногу дернуло, что-то хрустнуло, и лодыжку пронзило нестерпимой острой болью. Я надрывно закричала и проехалась по земле животом, изо всех сил цепляясь за почти ускользнувшее от меня сознание.

Собрав волю в кулак, я вскинула голову и упрямо поползла, слыша, как уже совсем рядом хрустят сломанные ветки.

Под ладонями, под узким пластом земли я с содроганием ощутила останки несчастных женщин. Я сжалась, не пуская их истошный ментальный вой в свою голову, и, орудуя локтями, двинулась дальше. Сломанная о неудачно подвернувшийся камень лодыжка горела огнем.

Коса был уже совсем рядом. Я оглянулась, и увидела, что он перешел на шаг, вальяжно поигрывая клинком.

— Ну что, сука, добегалась?.. — громко сказал он.

Видимо, бандит решил, что браслет может бесконечно защищать его от магии смерти. Увы, проверить, так ли это, я уже не могла.

Больная нога зацепилась за сук, и я застонала, кривясь от боли. Больше сил у меня не было.

Представляю, как я смотрелась: зареванная, беспомощная, запутавшаяся в пышных юбках девчонка, не имевшая ничего общего с тем могущественным, хитроумным и злобным существом, каким обычно рисуют некроманта.

Но, судя по торжествующему взгляду Косы, в своем воображении он одержал победу над каким-то чрезвычайно могучим и опасным чудовищем, и теперь наемник мог вдоволь насладиться последними самыми сладкими моментами своего триумфа.

Я сделала пару бесполезных рывков, пытаясь отползти дальше. Смерть шла ко мне и смотрела в мое лицо глазами неотесанного убийцы. Стало до боли невыносимо, и я зажмурилась, не в силах с достоинством принять свою участь.

В темноте закрытых век я почти физически почувствовала, как на захоронение ступила нога Косы. Скорее от необходимости сделать хоть что-то, мысленно сжала скользнувшую где-то на границе сознания неосязаемую некромантскую печать.

И дернула ее, ломая.

Лицо обдало землей, взвившейся столбом. Почти в тот же миг распахнула глаза, но вопль Косы, взорвавший воздух, уже стих в мучительном стоне.

Нежить, горевшая особой яростью именно к мужчинам, убийцам, выместила всю накопившуюся злость на наемнике, так кстати оказавшегося рядом в момент ее освобождения.

Его тело пронзило множество костлявых рук, с ненавистью разрывая. Кровь несчастного, уже умерщвленного, но еще терзаемого конвульсией, брызнула на лицо, залила платье, окропила нежную белую кожу у декольте.

Я, всхлипывая, поползла прочь, со смесью ужаса и отвращения слыша, как умертвия ломают Косе хребет.

Устав ползти, с трудом встала, оперлась на здоровую ногу и стволы деревьев, преодолела еще десяток метров. Снова упала и снова поползла прочь, как можно дальше от этого места, ползла столько, сколько смогла.

Наконец, прижавшись спиной к толстому шершавому стволу, разрыдалась навзрыд. Боль в ноге, едва адреналин схлынул, усилилась в разы.

Я до сих чувствовала нежить, но она, вдоволь отпировав, с урчанием улеглась обратно в ту землю, которая все эти годы была ей тюрьмой. Мертвые обрели временное облегчение. Сейчас я им неинтересна, пока им хватило и расправы над Косой.

Каким бы человеком он ни был, никто не заслуживает такой ужасной смерти.

Я утерла слезы и совершенно четко поняла, что никуда не дойду. Что не имею ни малейшего представления в какой стороне осталась карета, и где мой дом.

Нет, рано или поздно меня найдут. Как найдут и поле тлена с двумя разложившимися трупами около экипажа. Как найдут захоронение жертв маньяка, которое я распечатала. Даже если не погибну в лесу, Инквизиция не может не заинтересоваться случившимся, поэтому сожжение на костре будет лишь вопросом времени.

И я ничего не могу c этим поделать.

Накатила невыносимая слабость, и я с покорностью закрыла глаза. Вдруг стало совсем безразлично, что будет дальше.

Спасительное забытье медленно окутало мягкими щупальцами и затянуло в темноту.