Тлен и пепел

***

На возвышении в центре сада для церемонии соорудили прелестную беседку с резными высокими колоннами, на которые по воле друидов наползла виноградная лоза. По бокам от ступеней наверх цвели красные розы, точно такие же, как были в моем букете. Над лепестками витали красноватые магические искры, воплощенные лишь ради для красоты.

Места вдоль расстеленной белой дорожки, ведущей к беседке, были плотно заняты людьми. Ближе всего к ступеням размещались места для самых высших родов и придворных, и чем дальше располагались гости, тем ниже они имели положение, хотя любой из присутствующих мог похвастаться действительно благородными корнями. Здесь собралась вся элита, все сливки Рулевии.

Дорожка оказалась достаточно широка, чтобы по ней могли пройти и шестеро человек в ряд, не задевая друг друга.

Когда мы с государем подошли к ее краю, все присутствующие встали. Элина и ее отец уже ждали нас, пока не ступая на белую ткань. Лицо девушки едва можно было рассмотреть из-за красной фаты, опущенной на лицо.

Я кивнула старой подруге, когда мы достаточно приблизились. Мне было тяжело стоять с ней рядом, я не могла и не хотела ничего говорить.

Повисло молчание, и меня спасли музыканты, взявшие громкую торжественную ноту. Мы, наконец, двинулись по дорожке, и я видела в кровавом мареве своей вуали край камзола отца Элины, волнение которого выдавал неровный шаг.

Следом за нами, держа в руках корзины, пошли две красивых девушки, которых я ранее видела среди магов, охраняющих государя. Они разбрасывали розовые лепестки в толпу.

Стража стояла у беседки, парами вдоль дорожки. Наверняка, маги государя были и среди гостей, одетые в праздничные одеяния, чтобы слиться с толпой.

Женихи уже ожидали нас. Я мельком взглянула на Мортена Батриса, отмечая, что молодой человек действительно хорош, и затем перевела взгляд на Отиса.

Тот стоял, широко улыбаясь. Ему невероятно шел его белый свадебный костюм, где красным пятном у сердца алела приколотая роза. Глаза цвета стали лучились теплотой и восхищением, с которым он, не отрываясь, смотрел на меня.

Если бы только можно было взять его за руку и сбежать, сбежать как можно дальше, дать клятвы в каком-нибудь забытом богами маленьком храме Брианны, где всего один священник, и жить, не разлучаясь, вдали от ненавистной столицы, от проклятых Голосов, от Инквизиции…

Государь передал меня Отису, чьи пальцы тут же сжали мои. Я оглянулась. Совсем рядом от беседки восседал Арнейм в богато расшитых нарядных одеждах. Неподалеку, несколько особняком от остальных, стояло несколько мужчин и женщин, в чьей осанке сквозила чванливая заносчивость людей, считающих себя лучше остальных, что, впрочем, не было уж такой редкостью среди собравшегося общества.

Вероятно, это и были другие верховные инквизиторы, люди, имеющие право принимать ключевые решения, касающиеся судеб некромантов Рулевии. Я поспешно отвела глаза.

Наши пары взошли на возвышение одновременно. Перед нами стояли две большие священные чаши с золотым орнаментом по краям. Их наполняла принесенная вода из бьющих в главном храме Брианны ключей.

Музыка стихла и повисла тишина. Служитель, убеленными сединами глубокий старик, кашлянул и произнес неожиданно молодым и хорошо поставленным голосом:

— Великая богиня, мать мира! Да услышат уши твои, да увидят глаза твои! Собрались дети от источника, что подарила ты всем ранее и ныне живущим, дабы благословить узы, которыми возжелали соединить свои сердца те, что стоят перед нами...

Речь священника с каждым словом сливался в монотонный напев, обволакивающий и погружающий в то состояние, когда ты начинаешь чувствовать звенящее спокойствие и обманчивую близость к богам.

— …Да свяжет кровь нерушимым союзом двух в одно, дабы продолжить род и жить в благословении матери!

Отис отпустил мои пальцы, и мы подняли руки с браслетами над чашей. То же самое сделали и Элина с Мортеном.

Дурное предчувствие, которое меня не покидало, едва я оказалось здесь, и которое имело под собой все основания быть, усилилось. Я взглянула на Элину, силясь понять выражение ее лица, но смогла рассмотреть лишь широкую улыбку из-под алой вуали.

Священнослужитель с торжественным видом извлек из складок темно-зеленого одеяния небольшой аккуратный стилет, и шаркающей походкой приблизился к Мортену и его невесте.

Лезвие одним взмахом мазнуло по кончикам пальцев пары, и через несколько секунд я со своего места увидела две большие красные капли, наливающиеся на разрезах кожи.

Настала наша очередь. Священник делал несколько шагов, казалось, целую вечность.

Я почти не чувствовала боли, когда лезвие рассекло подушечку указательного пальца, но все равно инстинктивно отвернулась, краем глаза замечая, что змейки на руках Элины и Мортена, прежде напоминавшие диковинные украшения, сонно разинули пасти. Они, с трудом скидывая онемение, серебряными потоками двинулись к крови, каждая желая переползти на соседнюю руку. Их манила именно та кровь, которой они успели напиться во время помолвки.

Когда ожившие браслеты были уже близки к своей цели, капли, налившиеся красными ягодами, сорвались с пальцев и упали в чашу.

На глазах ускоряясь, металлические змейки скользнули следом. Они глухо ударились о дно, и с этим ударом сила жизни ушла в воду, покидая металл.

Священник зачерпнул содержимое чаши небольшой пиалой и протянул ей Мортену. Тот с готовностью сделал глоток и передал пиалу Элине. Она очень медленно поднесла ей к губам и отчего-то совсем не спешила пить.

Энергия жизни в воде на время ослабит ее дар, и так угнетенный долгим ношением браслета, вдруг поняла я.

Я перевела взгляд на свою руку, на которой уже чувствовала неприятное движение зачарованного металла. Капля моей крови, большая и алая, наконец, устремилась вниз, а за ней руку Отиса покинул его живой браслет. Кровь же моего возлюбленного никак не желала покидать кончика его пальца.

Я оглянулась на Элину. Та по-прежнему держала пиалу у губ, и Мортен смотрел на нее с явным недоумением.

Принятое решение холодным ознобом понеслось по позвонкам. Я резко повернулась к Отису, схватила его за запястье и с силой опустила руку ничего не понимающего жениха в воду.

— Да что ты делаешь… — ошарашено прошептал он.

Хвост змейки царапнул кожу, и ее узкое тело натянутой стрелой вспороло воду. Я выдохнула, почти не веря тому, как же стало легко и хорошо.

В этот момент раздался звук битого стекла. Затем чуть различимое шипение, и пространство вокруг начал стремительно заполнять фиолетовый удушливый дым.

Где-то внизу, в возникшем мареве, поддаваясь панике, закричали. Мортен, чей силуэт я еще могла рассмотреть, отшатнулся и ненароком опрокинул священную чашу. Та ударилась об пол, гулко раскалываясь на части. Священнослужитель взвизгнул и запоздало отскочил, подбирая полы одеяния.

Я стянула мешающую фату и отбросила в сторону. Голоса смерти остались верны своим планам…

Государь должен быть где-то внизу, но Отис, прежде чем я шагнула, схватил мою руку.

Несколько мгновений он смотрел на меня, и туман скрадывал выражение его лица.

— Уходи, уходи немедленно, с той стороны есть проход…

Отис подтолкнул меня к дальнему углу беседки, сам развернулся и растворился в плотном фиолетовом дыме.

Я растерянно моргнула. Около чаш теперь оставалась лишь я одна, когда и куда успели уйти остальные, я могла только гадать.

Замешкалась, на мгновение допуская слабовольные мысли о том, что еще есть шанс просто сбежать. Крики внизу усилились, раздался звон металла, кто-то упал и четко пахнуло гнилью. В фиолетовой дымке россыпью вспыхнули зеленоватые огоньки некромантской магии, а следом зажглись огненные шары, разбивающиеся о магические щиты. Я со злостью оторвала верхнюю, самую пышную часть юбок, которая только мешала, и устремилась вслед за Отисом.

В движении дышалось с трудом. Пары забивали легкие, не давая глубоко вдохнуть. Наверняка использовалось алхимическое зелье, и я надеялась лишь на то, что оно не было ядовитым.

Сбежала со ступенек, и мимо меня тут же пролетело, падая и вскользь задевая лицо широким рукавом, чье-то тело. Царил хаос и неразбериха, от пронзительных криков закладывало уши. Разноцветные юбки дам, перекошенные ужасом лица, черные плащи стражи, — все смешалось в единой пляске безумия.

Вдалеке я расслышала голос, похожий на голос государя, и рванула туда, уворачиваясь от пробегающих мимо. Справа пронеслась, едва не обжигая мое плечо, струя огня. Я наклонилась, закрываясь руками, и ускорилась, моля всех богов, чтобы меня случайно не убили свои же.

Искать кого-то в таком мареве бесполезно, ни единого ориентира. Я наталкивалась на обезумевших от страха людей, разом забывших о собственной гордости. Стража, маги-защитники и те, кто напал на всех нас, появлялись рядом и исчезали слишком быстро, не давая себя рассмотреть.

Налетевший ветер едва не сбил с ног. Заклинания магов стихий в плетении бывают слишком долгими, но обладают впечатляющей мощью.

Беспощадные, невероятно сильные потоки воздуха, нарастающие с каждым мигом, пытались выдуть туман, но тот лишь клубился на месте, сдерживаемый заключенной в нем магией. Я припала к ближайшей скамейке, где ранее сидели гости, и вцепилась в нее, чувствуя, как рассыпается высокая прическа, и как ветер хлестко играет с распустившимися волосами.

— Клэр… Клэр!

Чьи-то руки обхватили меня, защищая от ветра, и развернули к себе.

Идвин стоял передо мной, и по его телу пульсировало защитное заклинанье, уменьшающее воздействие разбушевавшейся стихии. Часть голубоватых искр перешла на меня, и я почувствовала приятное покалывание. Лицо перестал ожесточенно бить ветер, а волосы теперь лишь слегка шевелились, словно я находилась под водой.

Я еще злилась на некроманта, но безумно обрадовалась его появлению. Однако вместо того, чтобы сообщить ему об этом, сказала:

— Спасибо, Идвин… а где твоя жена?..

Он не мог прийти на такое торжество без супруги, но сейчас некромант оказался совсем один.

— …У нее небольшое отравление, — после паузы слабо откликнулся Идвин. — Не без моей помощи, конечно же, но это был единственный способ удержать ее дома. Ты бы видела ее платье, над которым она с месяц хлопотала. Пышное, как торт… В любом другом случае она бы ни за что не пропустила свадьбу во дворце…

Его лицо на мгновение пренебрежительно скривилось.

— Где государь?.. — опомнилась я. — Ты видел?..

Идвин отрицательно покачал головой.

— Все случилось слишком быстро, но, уверен, сейчас его есть кому защитить...

— Элина… если Элина с ним, она убьет его! Ее не в чем не станут подозревать, она сможет подобраться к нему слишком близко!

— Элина?..

— Элина! Она из Голосов!

Некромант смешался, плохо понимая, о чем я толкую. Я раздраженно цокнула языком:

— Пойдем же! Мы должны их найти!

Стихия заставила простых людей жаться к земле, но никак не повлияла на ход развернувшегося сражения.

Увешанные амулетами стражи не дрогнули под напором ветра и продолжали бой с противником, давая возможность боевым магам нападать из-за их спины.

Голоса смерти… несколько людей в плащах, которые пришли с туманом, мешались с мужчинами и женщинами, разряженными в красивые платья. Среди нашей знать оказалось не так уж и мало тех, кого Инквизиция давно должна была сжечь.

Фиолетовый туман теперь был зеленым из-за бесконечных вспышек. Стражники падали, прижимая гниющие конечности, покрываясь зловонными пятнами. Кроме магии, Голоса превосходно орудовали оружием, и зелень гнили быстро мешалась с кровью.

Нам удалось проскользнуть мимо нескольких групп сражающихся незамеченными. Мы пригнулись и нырнули за одну из завалившихся скамей, чтобы затем перебежками двинуться дальше, но остановились.

За скамьей, под защитой широкой доски, оказалась Элина. Она, вопреки всем моим опасением, просто сидела на месте, отупелым взглядом смотря вдаль, и лишь через несколько мгновений я поняла причину, почему она задержалась здесь, а не отправилась дальше.

Вдоль скамьи недвижно лежал Мортен, его голова покоилась на коленях девушки.

Он был жив. Лишь потерял сознания, и слабое дыханье вздымало грудь. Около виска молодого человека алела кровь, заливающая платье Элины. Бордовые загустевшие пятна едва выделялись на красной ткани.

— Кларисса! — выдохнула Элина, увидев нас. — Кларисса!..

Ее глаза заполняли слезы, хрупкие плечи дрожали. Меньше всего она походила на коварную хитроумную убийцу, которому было поручено лишить жизни главу государства.

Повинуясь порыву, я села рядом и взяла ее за руку. Прежде чем я спросила, что именно произошло с Мортеном, Элина сказала:

— Кларисса, ты же… ты же не будешь выполнять волю Голосов?..

Ее голос вибрировал от подступающей истерики.

— Не буду, — Ответила честно.

— Тогда… тогда позаботься о нем, его ранили... А мне… мне нужно идти…

Девушка была не в себе. Она с дрожью, но очень бережно опустила голову и плечи Мортена с колен на землю.

— Элина… ты же еще не применяла здесь некромантию? Не показывала темный дар? — вкрадчиво спросила я.

Пусть даже Элина и была частью Голосов смерти, но мое сердце разрывалось, когда я видела ее такой.

Девушка кивнула.

— Так ты все-таки с нами?.. — ее лицо просветлело. — Я знала, что ты за наше правое дело! Дорогая, мы…

Я украдкой подала знак Идвину, который тем временем уже стоял за спиной Элины.

Через мгновенье та покачнулась и точно бы рухнула вперед лицом, если бы некромант вовремя не удержал ее за плечи. Разум девушки, и так затуманенный ее состоянием, оказался крайне податлив для сонного заклятья.

Мы положили ее рядом с почти состоявшемся супругом.

— Не хочу, чтобы про дар и причастность к происходящему Элины кто-то узнал. Когда все кончится, она сможет вернутся к нормальной жизни, не ломая ее на корню глупыми необдуманными поступками…

Внезапно грянула белая вспышка, раскалывая туман на множество клоков. Разрозненное марево задрожало и стало медленно таять. Мы, не сговариваясь, присели ниже и прижались к широкой доске.

— Вот вы где…

Я вздрогнула и обернулась. К моему облегчению, сзади подкралась Анни, а не кто-то из Голосов. Ее уже далеко не белое платье-тога оказалось разорвано, волосы взлохмачены, и венок удерживался лишь каким-то чудом.

— Хвала богине, вы в порядке, — продолжила друидка, оказавшись под защитой перевернутой скамьи. — Это какое-то безумие, Голоса смерти словно решили избавиться не только от главы государства, но и от всего цвета аристократии Рулевии.

— Ты знаешь, много погибших? — спросила я дрогнувшим голосом.

— Большую часть простых людей удалось вывести, — ответила Анни. — Кое-кто из магов и прислуги занимались этим, пока с Голосами сражались остальные.

Туман тем временем почти полностью растаял, медленно, но неуклонно обнажая картину происходящего.

Не так далеко, всего метрах в двадцати от нас вибрировал небольшой купол, едва различимый из-за бившихся насмерть. Под куполом стояли государь и Аделина, испуганно вцепившаяся в супруга. Среди сопротивляющихся магов я увидела Отиса, который тут же затерялся в мешанине людей.

Глаза рябило от магических вспышек. У многих из нападающих я видела раны, плохо совместимые с жизнью, но это не мешало им двигаться, как не в чем не бывало, выдавая в них высшую нежить.

Я хотела встать, но Идвин остановил меня:

— Подожди, Клэр. Здесь собрались самые опытные бойцы, которые служат государю, что мы можем сделать, кроме как выдать свои способности?..

Мне нечего было ему ответить.

— А вот и инквизиторы… — присвистнула Анни.

Мимо нас, не замечая, пронеслись уже знакомые фигуры глав Инквизиции.

Нет, они не были разленившимися управленцами, которые умели отдавать приказы, но разучились сражаться. Мечи в их руках были испачканы свежей кровью, лица, сосредоточенные на цели, горели тем ледяным огнем, который бывает присущ опытным убийцам.

За начальством Инквизиции спешила группа людей, и пара лиц показалась мне знакома еще с того лагеря в лесу, где сжигали нежить.

С появлением инквизиторов, ход битвы, казалось, переломился. Сверкнули призрачные цепи, полетели сковывающие молнии, и некроманты, наседавшие на магов государя, один за одним падали на землю, лишаясь жизни.

Драурги взревели, обнажая заострившиеся зубы. Они, взъярившись, потеряли всякий человеческий вид и принялись уже в открытую разрывать на куски тех, до кого дотянулись, словно дикие бешеные звери, орудуя мощными челюстями и выпущенными когтями. Мышцы нежити, набухшие от напряжения, разрывали по швам их дорогие камзолы и платья. От вида крови и выпущенных багровых кишок закружилась голова.

— Давай уйдем, — прошептал Идвин. — Это не наша битва…

— Мы не можем уйти, все только начинается, — откликнулась друидка. — Все только начинается…

Ее взгляд сейчас напоминал взгляд хищной птицы, скулы, казалось, заострились. Венок в волосах набух от силы жизни и дал несколько побегов, глубоко заплетающихся в волосы.

— Анни, что с тобой… — пробормотала я.

Та молчала, и я вернулась к наблюдению за битвой.

Арнейм двигался удивительно хорошо для человека своих лет. С его пальцев срывались сокрушительные заклинания, а меч быстро находил цель. Расправившись с очередным некромантом, он развернулся и нос к носу встретился с двумя женщинами, которых я уже хорошо знала.

Сестры-близнецы, Эмили и Элли. Они двигались куда быстрее обычного человека, хотя последняя и слегка прихрамывала.

Все трое закружились в сумасшедшем танце смерти, где волны гнили пролетали в миллиметре от Арнейма, а сестры искусно избегали пламени и парализующих молний, вылетающих из колец на пальцах Инквизитора. Перемещаясь по всему поле боя, они расталкивали, сжигали и разлагали тех несчастных, кто не успел вовремя увернуться, постепенно завладевая всеобщим вниманием.

Внезапно танец прервался. Одна из сестер, увернувшись от разряда, уверенно вылетела прямо на клинок Арнейма, и меч вошел в ее тело по самую рукоять.

Инквизитор победно оскалился. Дернул руку, но оружие, вопреки его ожиданиям, не двинулось.

В запястье Главного инквизитора мертвой хваткой были вцеплены пальцы некромантки. Из рта нитью стекала кровь, и Элли улыбалась.

С победным криком вторая сестра, Эмили, подлетела к замешкавшемуся мужчине и с размаху всадила клинок прямо в сердце Арнейма.

Тот дернулся. Отпустил рукоять меча, который более не удерживала пронзенная некромантка, и выплюнул слюну, насыщенную кровью. Эмили в движение вытащила из Арнейма меч, и всадила вновь, заставляя стойкого инквизитора сделать шаг назад. Затем еще раз и еще, теряя всякий контроль.

Наконец, раздался звук упавшего тела.

Но это был не Арнейм. Это была ранее пронзенная им Элли, которая, видимо, так и не была обращена в драугра.

А Главный инквизитор продолжил стоять на ногах. Его лицо поддернула кривая улыбка, и он вдруг расхохотался. Эмили, побледневшая, отступила назад и опустила меч. Ее руки дрожали.

Смех Арнейма длился, казалось, целую вечность, и лица всех присутствующих поочередно искажались от осознания того, что все это значит.

— Сукин ты сын! — крикнула я и встала.

На меня никто не обратил внимания. Потрясение охватило и защитников государя, и Голоса смерти. Лишь главы Инквизиции странно переглядывались друг с другом мрачными взглядами, не сулившими ничего хорошего.

— Арнейм, как все это понимать?! — громко вскричал государь.

Его супруга давно в ужасе сползла на колени.

— Какая незадача, — громко сказал Арнейм. — Похоже, сегодня сложить свои головы придется не только горстке глупцов, называющих себя Голосами смерти и захотевших убить государя, но и почти всем защитникам Его Величества. Более того, придется объявить честному люду, что спасти Римерия Третьего от ужасных злодеев у нас, к великому сожалению, не вышло. Другими словами, нам придется…

— Убрать всех свидетелей, — громко отчеканила одна из глав Инквизиции и подняла руки.

Вокруг тонких женских пальцев зажглись знакомые зеленоватые огоньки, и первая разлагающая волна обрушилась на оцепеневших рядовых членов Инквизиции, которые, судя по всему, понятия не имели, что из себя представляют те, кто ими управлял.

Больше сидеть в укрытии я не могла. Игнорируя оклики Идвина, я ломанулась вперед. За мной, не говоря ни слова, устремилась Анни.

Силы глав Инквизиции потрясали. Верховные инквизиторы, используя некромантию, с легкостью превращали драугров Голосов смерти в шметки гнили, без единого сомнения приканчивали рядовых инквизиторов, приемы которых знали до малейших деталей. Сопротивление деморализованных магов и воинов государя пресекались на корню.

Это не битва. Это — отвратительная бойня.

Арнейм, игнорируя застывшую Эмили, развернулся и зашагал по направлению к государю. Я, не обращая ни на кого внимания, побежала прямо за ним.

Я догнала Главу Инквизиции тогда, когда он приблизился к магической преграде. Источником ее оказался амулет-печатка Римерия, от которой исходили едва заметные волны.

— Я верил тебе, — тихо сказал государь. — Я знал тебя с самого детства…

— Дядя… — Отис, покрытый сажей и чужой кровью, пробился к Арнейму одновременно со мной. — Скажи, что все это какое-то нелепое недоразумение… что это какой-то хитрый ход… Или же просто убей меня!

Пальцы Арнейма быстро мазнули в воздухе знак онемения, но Отис даже не попытался сопротивляться.

— Нет, ты, племянничек, нужен мне живым. Пропавший без вести для всех остальных, ты займешься продолжением нашего рода. Ты лишь неудавшейся ребенок моего такого же бесталанного брата без темного дара, но в твоих жилах течет кровь, которая способна передать это сокровище потомкам. О, а вот и твоя милая женушка…

Арнейм повернулся ко мне и удивленно хохотнул:

— Что ты птичка, сюда прилетела? Еще один обрубок великого рода, способный лишь на то, чтобы дать жизнь кому-то более ценному.

Он не видел во мне угрозы, и мое присутствие его лишь веселило.

— Вы — чудовище… зачем вам все это?! — в сердцах воскликнула я. — Почему вы продолжали охоту на некромантов, в то время как сами были одним из них?!

— Прелестное и отчасти наивное любопытство… Речь лишь о контроле, дитя мое, лишь о контроле, — снисходительно ответил Арнейм. — Но к чему мне рассказывать тебе о тех вещах, в которых ты ничего не смыслишь…

Он потерял ко мне остаток интереса. Щелкнул пальцами, и над плечом государя возник хорогг.

Так вот кто в действительности подсадил духа, чтобы тот следил за Римерием и влиял на него, как, вероятно, и на множество других значимых людей государства!

Духа, которого могли увидеть только некроманты. Отсюда и охота на магов смерти, и затворнический образ жизни государя, наверняка внушенный по желанию глав Инквизиции…

Как же давно этот фарс происходит? Не с самого ли начала гонений носителей темного дара?..

— Ты все поняла верно, — сказала Анни.

Я обернулась.

Она стояла за моей спиной. Вновь через глаза друидки взирал некто, кто могущественнее любого из людей.

Меня охватила лютая злоба, перерастающая в безумие. Не в силах ничего поделать с собой, я воскликнула:

— Всемилостивая мать! Если это все же ты, то объясни… объясни, какого Верниса ты все это время просто наблюдала? Почему не вмешалась, почему…

Мою тираду прервал крик. Я повернулась к государю и увидела, что тот рухнул на колени. Хорогг с бешенством стремительно поглощал его жизненные силы, от которых питалось кольцо-артефакт. Преграда, отделявшая Римерия от Арнейма, дрогнула и исчезла.

— Стой! — крикнула я, бросилась вперед и схватила инквизитора за плечо.

Тот раздраженно дернулся, резко повернулся ко мне и нечеловеческой хваткой впился в мое горло, отрывая от земли.

— Мелкая тварь, не путайся под ногами сильных мира сего… — зашипел он.

Невероятная ярость, клокочущая темный сгустком в моей груди, забурлила. Я, не в состоянии продохнуть, со злостью вцепилась в его руку. И дала полную волю силе смерти.

Полыхнула зелень, волной накрывая Арнейма. Вся моя боль, вся моя ненависть обрушилась на инквизитора. Он, не ожидая ничего подобного от мелкой девчонки, даже не пытался защититься.

Его рука, стремительно разлагаясь, ослабила хватку, и я рухнула вниз.

Непереносимый запах гнили проник в ноздри. Я подняла слезящиеся глаза и увидела лишь бесформенную кучу того, что когда-то было инквизитором. Хорогг, зависший над государем, медленно растворялся в воздухе, покидая носителя, связь с которым, поддерживаемая прежде Арнеймом, исчезла.

Римерий, стоя на коленях, смотрел на меня во все глаза. Отис, крупно дрожа, что-то тихо шептал под нос, переводя взгляд с меня на останки, и с останков на меня.

— То, что должно было случиться, исполнилось, — тихо сказала Анни. Стоящие рядом непонимающе повернули головы к ней. — А теперь смерть должна уйти. Да осветится земля.

Она резко опустилась, припадая ладонью к траве. Многочисленные побеги в ее волосах чуть шевелились, и не думая прекращать расти.

Поляну окатил теплый воздух, и от земли сладко пахнуло жизнью. Мне стало не по себе, слишком тяжело, слишком тошно.

Я не понимала, как все это могло помочь, но главы инквизиции, которые до этого были увлечены истреблением всего живого и неживого, изумленно вскрикнули.

Некромантия больше не работала. Зелень гнили погасла, как бы они не махали руками и какие заклинания бы не пытались воспроизвести.

— Клэр, — меня дернули за руку. — Клэр, мы должны уходить…

Это был Идвин. Судя по его помятому виду и подтеках крови на скуле, ему не удалось догнать нас без происшествий.

— Бежим… бежим, пока все не пришли в себя…

Я кивнула и поднялась.

От Анни шел зеленоватый столб, уходящий прямо в небо. Ее волосы, полные побегов и распускающихся бутонов, поднялись вверх, по коже заскользили зеленоватые узоры. Через маленькое хрупкое тело текла божественная мощь. На траве стремительно прорастали цветы, вокруг лежащих еще живых людей закрутились маленькие зеленоватые искорки, латающие раны. Сгустки гнили медленно утекали в почву, чтобы вернуться в цикл жизни и смерти.

Идвин вновь подтолкнул меня, и мы кинулись прочь, расталкивая застывших людей и перепрыгивая через лежащих.

Справа мелькнул еще один бегущий человек. Им оказалась Эмили, которая тоже поняла, что нужно уходить. Ее примеру довольно быстро последовали как выжившие Голоса смерти, так и верховные инквизиторы.

— Задержать! — скомандовал кто-то. — Не дайте никому уйти!

Идвин крепче вцепился в мою руку.

— Тебе же ничего не грозит, ты не использовал некромантию! — крикнула ему я, — Просто оставь меня! Не подставляйся!

— Дура, — беззлобно откликнулся он, даже не собираясь меня отпускать.

Земля напитывалась энергией жизни недостаточно быстро, чтобы сразу захватить пространство всего сада, и едва мы вышли из растущего круга, созданного Анни, резко стало легче, что означало, что мои способности вновь при мне.

— Есть амулет телепортации? — спросила, пытаясь отдышаться.

— На дворцовой территории их невозможно использовать, он защищен от переноса, — буркнул Идвин. — Если бы это было не так, все было бы куда проще, знаешь ли!

Мы, наконец, вылетели из сада, миновали пару хозяйственных построек, перемахнули через ограду и оказались возле городского парка. Рядом не было ни души, видимо, его закрыли на время торжеств для безопасности государева двора.

— Все, хватит с нас всего этого, — Идвин кинулся рыться в карманах.

Мимо нас, не замечая, пронеслась Эмили, а за ней несколько магов государя. Вздрогнув, я заметила среди них Отиса, крайне бледного, но уже достаточно пришедшего в себя. Через несколько секунд из-за деревьев раздались пронзительные крики.

Я не могла остаться в стороне. Вырвала руку у замешкавшегося Идвина и кинулась туда, между деревьями. Идвин ругнулся в адрес всех богов и бросился за мной.

Открывшаяся картина ввела в ступор. Возле небольшого фонтанчика стоял господин Корре собственной персоной в окружении двух верных подчиненных. На его плече покоилась Эмили, чьи руки безвольно висели вдоль спины Энтона. На траве неподвижно лежало трое магов, среди которых я не увидела Отиса.

— Кларисса! — обрадованно воскликнул Корре. — Кларисса, могу лишь выразить глубочайшее восхищение! Не знаю, как ты смогла все это провернуть, но идея притащить с собой просветленного друида оказалась превосходна. А кончина Арнейма?.. Дорогая, это прекрасно!

Галлея глубоко вздохнула. Она, как и мастер теней, явно хотела убраться отсюда как можно скорее.

— А ты, как обычно, за всем наблюдал со стороны? — зло выдавила я.

Я абсолютно не разделяла восторгов господина Корре.

— Видишь ли, я не имею права себя выдать, моя дорогая. Мне предстоит еще очень много работы, чтобы разобраться с остатками Голосов смерти, а для этого я должен сохранять некое инкогнито. В далекой перспективе это необходимо для восстановления доброго имени некромантов, хотя после всего случившегося я уже мало верю, что это вообще возможно… Подумать только, все это время Главой Инквизиции был драург!.. Кстати, ты получила мое письмо? Как же я ждал от тебя хотя бы маленькой весточки!

— Да, я читала его. И не нашла там ничего, кроме жалких оправданий.

— Вижу, ты не настроена на приятную беседу… Жаль, но что поделать, возможно, со временем, ты поймешь, как важны в нашем мире кровные связи, и вспомнишь обо мне…

— Вы, что же, родственники?.. Вернис тогда побери такие кровные связи, — тихо проговорил опешивший Идвин.

Корре деланно вздохнул, затем, словно вспомнив, легонько хлопнул себя по лбу.

— Кстати, твой неудавшийся женишок в паре метрах отсюда, и он истекает кровью. Нет, не подумай, я бы не стал протыкать его ножом. Красавица Эмили сама смогла за себя постоять до нашего прихода… И теперь я буду иметь возможность премило поболтать с ней о том о сем.

Я лихорадочно огляделась, чувствуя, как сердце ухает вниз. Корре тем временем поправил чуть сползшее тело некромантки на плече и добавил:

— Время лечит, Кларисса. Мы еще обязательно увидимся. Отис лежит где-то там, у тебя как раз есть время с ним попрощаться.

Он махнул рукой в сторону, и через пару мгновений его с пленницей и подручными подхватили искры телепортации.

— Клэр… — пробормотал Идвин. — Если все так, как говорит Корре, то что мы...

Но я не слушала его. Ноги сами понесли вперед.

Отис действительно лежал в том направлении, куда указал Корре, всего в метрах трех от нас, среди зарослей полевых цветов.

Облокотившись на ствол старого дерева, он зажимал рану в груди, кровь из которой уже пропитала его белый свадебный фрак. Младший Батрис поднял на меня глаза, и его лицо свело от боли. Отис явно хотел что-то сказать, но из горла вырывались лишь хрипы.

Я рухнула рядом, чувствуя, как глаза предательски защипало. Ладони свело дрожью, когда я дотронулась до груди любимого. Он вновь захрипел, и я поднесла палец к его губам.

— Пожалуйста, не говори, — тихо, с трудом сдерживая рыдания, сказала я. — Береги силы.

Я чувствовала сквозь ткань, как из него медленно, но уверенно вытекает сама жизнь. Хлад смерти буквально дышал в затылок. Еще немного, и будет слишком поздно, чтобы предпринимать что-либо.

— Не умирай, — всхлипнула. — Только не умирай…

— Мы не можем ему помочь, — Тихо сказал Идвин.

Ему явно было больно смотреть на меня, исступленно глотающую слезы около Отиса.

Я глубоко вздохнула, не давая себе окончательно впасть в панику. Отис не дождется лекарей и просто умрет на моих руках, если мы попытаемся перенести его к Анни. Что же я могу сделать…

В голове мелькнула странная мысль. Повернулась к Идвину и взяла его за руку, даже не замечая, как пачкаю того кровью.

— Пожалуйста, ради меня, уходи отсюда. Со мной все будет хорошо, но… я могу ошибиться, и задеть тебя…

Идвин непонимающе взглянул на меня:

— О чем ты вообще говоришь…

— Молю, просто иди. Иди же, у меня почти нет времени! Пожалуйста…

— Я уйду, — после паузы тихо ответил некромант. — Только пообещай, что с тобой все будет хорошо.

Кивнула. Тогда Идвин наклонился, и его губы коснулись моего лба. Я удивленно вскинула брови, не ожидая подобной нежности. Некромант тем временем сунул руку в карман и растворился в облаке искр.

Но у меня не было времени размышлять о поведении Идвина. Я сглотнула пересохшим горлом, и вновь положила дрожащие ладони на грудь Отиса.

— Живи. Просто живи…

Теперь все зависело только от меня.

Вздохнула, стараясь прочувствовать множество ниточек жизненной силы, пульсирующих вокруг. Каждую звонкую травинку, каждый покачивающийся на ветру цветок, гулкое биение сущности дерева, гоняющее сок внутри толстого ствола… Они существовали в едином ритме, сливались в одну бесконечно прекрасную симфонию, воспевающую радость бытия.

Мысленно прикоснулась к этим нитям, невольно поражаясь их красотой. И резко, безжалостно рванула на себя.

Нити натянулись до упора и неожиданно легко лопнули.

Вокруг медленно, но верно набирая обороты, завертелся водоворот силы. Он с жадностью вытягивал, забирал то, что мне никогда не принадлежало. Это было неправильно, это могло быть ошибкой, но я тянула, что есть силы, и забирала не мое.

Трава под ногами стремительно чернела. Цветы поникли и тут же сжухлись, превращаясь в безжизненную темнеющую солому.

В меня могучим потоком потекла сила жизни. Она обжигала нутро, была совсем чуждой мне, но тело словно само понимало, что ему с ней делать, едва она оказывалась внутри. Мелкие порезы на ладонях начали затягивать на глазах.

— Нет, нет…. Это не мне… не надо…

Я сцепила зубы, останавливая процесс регенерации, стараясь накопить как можно больше. Ветер трепал волосы, поднимал вверх пыль и тлен от умирающих растений. Ствол дерева, на котором полулежал Отис, затрещал, ссыхаясь.

Но и этого мало. Я тянула еще и еще, чувствуя, что пожар внутри может выжечь меня саму. Ветер бушевал, рвал, раскидывал и подхватывал вновь сухие ветви, безжизненные листья...

Невыносимо. Я зажмурилась и пронзительно закричала от боли.

Набрала еще чуть-чуть и, наконец, направила накопленную энергию в ладони, все до капли отдавая Отису. Внутри жгло и горело, я чувствовала, что переборщила, что почти сама умираю, не справившись с таким количеством опасной для некроманта силы… Я уже не была собой, я была потоком, который тек в тело молодого мужчины.

Мое сознание едва не покинуло меня. Еще несколько секунд я сидела, смутно понимая кто я, и где нахожусь. Затем подняла голову и огляделась.

Парк вокруг нас напоминал оживший кошмар. Жизнь покинула его, то, что осталось от травы рассыпалось от малейшего прикосновения. Деревья, высокие, но серые, сухие, сбросили всю листву, превратившуюся в тлен. Как же много я отняла…

Отис кашлянул.

Я вздрогнула, наконец, вспоминая, что именно произошло, и зачем я все это сделала, и поспешно отвела ладони. Рана исчезла.

Отис был жив. Спасен.

Я с искренним облегчением прижалась к его груди, чувствуя биение сердца и мерное дыхание. По щекам покатились слезы, но теперь это уже были слезы счастья.

Все позади. Теперь все будет хорошо. Теперь мы сможем…

— Лучше бы ты дала мне умереть, — услышала я тихие злые слова Отиса. — Нет хуже участи, чем быть спасенным чудовищем вроде тебя.

Взметнула голову и наткнулась на ненавидящий взгляд. Не верила, что это сказал он, но выражение лица Отиса говорило лучше любых слов.

Я онемела. Медленно, встала, почти не чувствуя ног. Меня шатало, перед глазами прыгали мушки.

Сделала шаг, и мир вокруг беспомощно провалился в темную всепоглощающую бездну.