Титан империи 4

Глава 16

— Ты же пришел сюда не картинки смотреть, а найти меня, верно? — ухмыльнулся дедушка, и во взгляде его нормальных глаз уже не было ни капли строгости.

Лишь насмешка и торжество. При этом третий глаз во лбу сиял красным светом.

— Я пришел за сестрой, — отозвался я, не двигаясь с места. — Отпусти ее. Тебе же нужен я, не так ли?

— Мне интересно поиграть с вами обоими, раз уж вы теперь в моей власти.

— И зачем? Думаешь впитать нашу силу, а затем свалить на Нексус? Или тоже хочешь поступить в ГАРМ?

— Нет, моя миссия — всего лишь вернуть домой беглеца… — Циклоп вышел на середину холла. — Хотя я бы не прочь оглядеться в этом мире подольше. Все же он занятный. Думаю, пары дней в твоей шкуре хватит.

Пока он трепался, я уже спускался по лестнице ему навстречу.

— Но попутно придется объяснить тебе, какой ты глупый ребенок, раз решил направить оружие против своих.

Проговорив это, Циклоп закрыл оба обычных глаза, а вот третий разгорелся только ярче.

— Моих уже давным-давно не осталось, сволочь, — сплюнул я. — Нексус убил всех, кого я знал.

— Если Нексус их убил, значит, они были слабы, — спокойно ответил Циклоп. — Он не убивает сильных, а собирает из них армию. Он собиратель, который находится в вечном поиске.

— В поиске чего?

— Единства, как единственного смысла всего сущего. Вселенная родилась из единства, в него она и вернется. Это неизбежный итог, и Нексус выполняет миссию, возложенную на него самой природой. И Нексус твой дом, Неро. Ты сам — Нексус, и уже очень и очень давно. С тех пор как Илион слился с ним, а потом стал одной из шестеренок этого чудовищно сложного и одновременно простого механизма. И ты одна из деталей, хочешь ты этого или нет. И все эти люди вокруг. Тоже.

— Я очень сомневаюсь, что они с этим согласны, — хмыкнул я и, остановившись на середине лестницы, обнажил меч.

Вернее, попытался обнажить — из ножен вылезла лишь рукоять, где от клинка остался только ржавый обрубок.

Да блин!

Циклоп расхохотался.

— Неужели ты думал, что все будет настолько просто? — сказал он, и тут его третий глаз впервые моргнул. — Ты в моем мире, а значит, и подчиняешься моим законам.

— Это мир моей сестры. Настя, ты слышишь меня? Настя!

Эхо от моего голоса поднялось под потолок.

— Бесполезно, — покачал головой Циклоп. — Твоя сестра находится в постоянном цикле засыпаний и пробуждений. Она видит одни и те же сны. Когда заканчивается один — неизменно крайне неприятным для нее моментом — начинается другой, и он тоже является эпизодом из ее прошлого или настоящего. Три из них ты уже видел. Еще сотню — нет, но я не вижу смысла смотреть их все. Хотя если ты пожелаешь подчиниться, мы можем остаться здесь ненадолго. И ты сам посмотришь на себя со стороны…

— Нет, спасибо. И что же ты хочешь за ее жизнь?

— Я хочу, чтобы ты сдался добровольно, и тогда, возможно, я отпущу ее, когда мы с ней наиграемся вдоволь. Если ты решишь драться, то неизбежно проиграешь, и тогда твоя сестра впадет в летаргию, и будет путешествовать по собственным снам, пока ее жизнь не оборвется от сердечного приступа. Но думаю, это будет нескоро.

— Тогда у меня есть лишь один выход, — ухмыльнулся я и выпустил когти. — Выколоть тебе моргало!

— Ха! Думаешь справиться со мной в одиночку?

— А я не один.

Я набрал полную грудь воздуха и заорал что было сил.

— Настя!!!

На этот раз нечто заворочалось за пределами стен.

— Брат… — раздался слабый голос на грани слуха.

Циклоп дернулся и запрокинул голову.

— Она спит! — рявкнул он, и тут его большой глаз закрылся, а два других широко распахнулись. Мой враг снова превратился в дедушку Саблина:

— Не мешай ей, глупый мальчишка! Она так давно не была дома!

Циклоп махнул рукой, и в холле резко пооткрывались двери. Зацокали каблуки, и к нам вернулись близняшки. В руках у всех шестерых сверкали мечи, кинжалы, цепи и копья.

Нетрудно догадаться против кого они их применят.

Вооруженная до зубов шестерка выстроилась в ряд за спиной дедушки и синхронно поклонилась:

— Приказывайте, хозяин.

— Вышвырните его отсюда, он мешает спать вашей госпоже! — ухмыльнулся дедушка Саблин. — Или нет, лучше сделайте так, чтобы от боли он не смог двинуть даже пальцем. Негодный мальчишка отправится домой, а его сестренке придется проспать до старости.

Служанки кивнули, вскинули оружие и побежали по лестнице прямо на меня.

— Настя, просыпайся! Живо! — крикнул я, а затем оброс шипами и выпустил лапы из спины. В следующую секунду в меня полетело копье.

Дзинь! — и наконечник отскочил от моего живота, но следом на меня обрушились мечи.

Звон заполнил холл, а вокруг полетели искры. Не теряя времени, я выбил оружие из рук ближайшей близняшки, и пинком отправил ее вниз по лестнице.

Ее сестра взмыла в воздух и сделала сальто над моей головой. Меч сверкнул в ее руке, и мое плечо обожгло болью. Тут же на ноге закрутилась цепь, и третья служанка принялась наматывать ее на руку.

Снова сверкнуло, но в этот раз я успел вырастить клинок вместо руки и, отбив острие, пронзил противнице грудь.

Твою мать! Без единого звука та упала на пол и, будто стеклянная фигура, вдребезги разбилась.

Удивляться времени не было и, подхватив цепь, я прыгнул на ее хозяйку и влетел коленями ей в грудь. Она опрокинулась и улетела вниз, я же развернулся, отбил лапами очередной выпад и ударил наотмашь.

Близняшке отсекло руку с мечом. Еще удар, и вторая противница рассыпалась осколками.

— Настя, мать твою! Слышишь меня⁈ — закричал я, пока ко мне подступали еще трое.

Четвертая так и не поднялась. На ее разбитой черепушке стоял Саблин и втаптывал ее в пыль.

Кажется, дедушка занервничал.

— Дуры! — рявкнул он вбивая трость в пол. — Окружайте его и бейте все вместе!

— Настя, блин! — рявкнул я и подхватил клинок поверженной близняшки.

Служанки синхронно подняли юбки. На стройных ножках в белых чулочках показались футляры с рядом острых спиц.

Зараза!

Я приготовился отражать атаку, но тут снаружи раздался страшный рев двигателя. Как будто с улицы к нам на всех парах рвался огромный и жутко тяжелый грузовик.

Близняшки на мгновение замерли, но тут же синхронно выхватили спицы. Признаться выглядело это эффектно, но, к счастью, недостаточно эффективно — лапы отбили половину снарядов, еще несколько летящих в глаза, я снес мечом, остальные отскочили от моей брони.

Служанки вновь подхватили оружие, я же воспользовался заминкой и, подскочив к ближайшей, пробил ее насквозь.

Еще до того как тело разбилось, ее место заняла новая противница и тут же закружилась в пируэте. Два меча ударились о мои лапы, а я бросился вбок — на очередную близняшку, которая удумала пронзить копьем мою ногу.

Удар, и лапа пробила ей шею. Тело служанки треснуло пополам, а осколки посыпались по ступеням.

— Ты последняя, красотка! — оскалился я, поворачиваясь к несущейся ко мне противнице.

Она прыгнула, а я поднырнул под ее меч и мощным ударом рассек служанку пополам. После чего, не дожидаясь приятного звука разбивающегося тела и перепрыгивая через ступеньки, помчался вниз — навстречу рычащему дедушке.

А тот, нервно озираясь, пятился к выходу, за которым все громче ревело нечто гигантское.

Не успел я добраться до основания лестницы, как это нечто ворвалось к нам — выбило дверь своим трехметровым носом, а затем обрушило всю стену за спиной Саблина.

Старик отпрыгнул и пополз прочь от жуткой твари, которая вторглась в его красивенький чистенький холл.

Я сам едва не сел на задницу при виде того, что загрохотало гусеницами по мраморному полу.

ТАНК, МАТЬ ЕГО!

Он въехал в холл на половину корпуса, а затем медленно опустил пушку.

Хоп, и она уперлась отползающему дедушке Саблину прямо лицо.

— Не сметь стрелять в деда! — заверещал он.

Грянул оглушающий выстрел, полетели осколки и меня откинуло обжигающей взрывной волной.

Теперь мне стал ясен смысл выражения — «из пушки по воробьям». Я кряхтя поднялся, а когда облако дыма рассеялось, увидел, что на месте старика осталась лишь огромная черная воронка.

На танковой башне открылся люк, и оттуда вылезла чумазая Настя в криво сидящем шлемофоне.

— Брат! — замахала она мне руками. — Залезай и валим отсюда!!!

Я не стал заставлять просить себя дважды и, запрыгнув на пушку, побежал по ней к башне. Настя тут же освободила мне место в люке.

Едва я успел просунуть ноги внутрь, как танк дернулся и дал задний ход. Я спустился в кабину и, согнувшись в три погибели, пролез в кресло рядом с водительским, где Настя с упоением дергала рычаги.

Выбравшись во двор усадьбы, которая внешне напоминала настоящий дворец, танк развернулся на месте и, взревев двигателями, рванул прочь.

— Женя, ты в порядке?

Настя, напряженно вглядываясь в смотровую щель, все больше прибавляла газу.

— Да… А ты?

— В порядке, — ответила Настя, и тут сзади раздался чудовищный треск, а затем рев. Я бросился к люку и выглянул.

Поначалу я решил, что окончательно спятил, но нет — усадьба медленно, но верно поднималась на ноги. Через пару секунд она заревела еще сильней, и, щелкая зубами из битого кирпича, пустилась нас догонять. И бежала при этом чуть ли не в припрыжку.

— Негодная девчонка! — доносился изнутри отчаянный крик. — Ну погоди!

— Быстрее! Догоняет!

— Хрен ему. Тут недалеко!

В следующую секунду танк врезался в ворота, с грохотом снес их и устремился в сторону зеленеющих впереди полей.

— Хорошо… — проговорил я, возвращаясь в кресло. — А куда мы едем?

— Туда! — ткнула Настя в смотровую щель.

Я посмотрел, куда она указывала, но за «линией горизонта» ничего не было. Буквально — через сто метров поле заканчивалось и обрывалось в пропасть, где зияло пустое белое пространство.

— А там что?

— Ничего! — хихикнула Настя, выжимая из тяжелой машины все, что только можно.

Я вцепился в кресло, а танк, преодолев последние метры, рванул через край и…

Рухнул вниз.

— Настя!!!

— Держись! Так мы точно проснемся! — крикнула сестра, а затем вцепилась в меня мертвой хваткой.

Мы болтались во вращающемся танке как две последние кильки в банке. Я всячески пытался не вырубиться от столкновения со стенами и уверить себя в том, что Настя еще не окончательно поехала кукухой от созерцания «приятных воспоминаний».

И тут в смотровой щели промелькнуло место, куда мы собственно и падали. Под нами распростерось исполинское око, которое смотрело прямо на нас. И да, это была гляделка нашего преследователя.

— Хреновый план! — крикнул я.

— Почему?

— Смотри!

Танк сделал еще один оборот, и я ткнул пальцем в приближающийся зрачок, напоминающий здоровенное озеро. В эту «мишень» мы и летели.

— Пощекочи меня! — вдруг крикнула Настя.

— Что⁈

— Пощекочи меня, балбес! От щекотки я всегда просыпаюсь! — зарычала Настя и бросилась щекотать мне бока.

Чувствуя себя полным идиотом, я тоже принялся щекотать сестру, а между тем…

Плюх! — мы упали в глаз. Танк вздрогнул, а затем перевернулся. Падение замедлилось, но во все щели начала заливаться вода. Настя самозабвенно продолжала меня щекотать, но я уже понял, что это бестолковое занятие.

Вода быстро заполнила кабину, и я, схватив сестру под мышки, потащил ее вверх и, вынырнув, уперся головой в потолок.

Падение не сработало, утопление тоже как-то не очень, про щекотку и говорить нечего. Что такое еще должно произойти, чтобы мы испугались до смерти и вырвались из и без того жуткого мира снов? Вернее, как еще должна испугаться Настя…

Сестра же хлюпала носом и жалась ко мне изо всех сил, словно только это могло спасти ее от всех ужасов реальности и мира снов. Похоже, бедняжка окончательно отчаялась.

Снаружи раздавались тяжелые удары, и танк ходил ходуном. Затем стены сотряс жуткий рев. Мы были в ловушке, поднимающаяся вода уже касалась наших подбородков.

— Брат… — дрогнули губы сестры. — Я люблю тебя, брат…

Никогда не думал, что скажу это, но…

— А я тебя нет, — ответил я и, вырастив когти, провел ими перед ее глазами.

Настя моргнула, а затем изменилась в лице.

— Что ты говоришь? Как?..

— И никогда не любил, — проговорил я, надеясь, что эти слова и есть самая чудовищно жестокая вещь, способная заставить ее взвыть от ужаса. — Брошенка.

Я замахнулся и, опустив руку под воду, вонзил когти сестре в грудь, и в ту же секунду проснулся.

Едва Евгений скрылся в своей каюте, как Ди зашла за угол, оперлась спиной о стену в неприметной нише и устало прикрыла глаза.

По ее щекам скатилась пара слезинок, но она быстро вытерла их ладонью.

Нет, какие клятвы не приноси, но просто так покинуть этот чертов дирижабль и зажить новой жизнью не выйдет. Сама себя сожрет, если не доделает дело до конца. А новый хозяин, сам того не зная, подкинул одну идейку, которую неплохо бы воплотить в жизнь и окончательно забыть свое прошлое.

Другого шанса не представится, и действовать надо немедленно.

Быстро добравшись до третьего этажа, Ди оглянулась в поисках лишних глаз и, убедившись, что рядом никого нет, медленно пошла в сторону кают-компании. Если ей страшно повезет, там она найдет нетронутую бутылку вина и тело того, кого она ненавидела всей душой.

А если удача полностью встанет на ее сторону, то останки Горна там будут совершенно одни. И вот тогда, Ди сможет развлечься всласть. К концу полета на «Икаре» найдут только исклеванные кости.

На пути попадались члены экипажа, но прятаться по углам было ее сущностью. Ди не увидит никто, если она сама не выйдет из теней, которые всю жизнь были единственными близкими ей существами. Они и Сергей.

Наконец, заглянув за угол, она увидела приоткрытую дверь кают-компании, а внутри…

Да! Вокруг ни души! Весь экипаж «Икара» слишком занят поисками оставшихся рейховцев, и сейчас бегает по каютам, ползает по техблоку, или совещается на капитанском мостике.

Охранять труп Горна тоже некому. Так что Ди никто не помешает!

Плюс ко всему, она же до этого сама разбила все окна в кают-компании, так что и быстро уйти тоже не будет никакой проблемы. Все карты в руки.

Сгорая от нетерпения, Ди осторожно переступила порог и обернулась в коридор, но ей все еще страшно везло.

Хорошо… Дверь она запирала слегка дрожащей рукой. Ноги подкашивались, словно его преосвященство был еще жив. Как ни крути, но Ди всегда его боялась, и даже мертвое тело Горна вызывало у нее оторопь.

Собрав все мужество в кулак, Ди медленно приблизилась к черному телу, от которого осталось не так уж и много.

Ну и пусть. В оскаленном черепе угадывались ненавистные черты. Остальное неважно. Главное покуражиться над ним вволю.

Они привязали тело к столу цепями? Зачем? Чтобы его не сдуло отсюда к чертовой матери, или оно грозилось подняться…

Ди провела ногтями по инквизиторской развороченной груди, и на секунду замерла. Ей вдруг стало страшно — а ну, он встанет и решит порвать мстительницу в клочья?..

Как в том сне, которые снился ей почти каждую ночь…

Ди сглотнула и, отбросив глупую мысль, полезла в бар. Там она нашла непочатую бутылку вина и от души плеснула в чудом уцелевший бокал.

Да, ей потребуется еще один стаканчик, и тогда…

В дверь постучали. Ди вздрогнула.

— Эй, есть там кто⁈ Почему закрыто?

Блин! Как не вовремя. Она тут же поставила недопитый бокал и приготовилась сваливать, если посетитель не уймется.

Но вскоре раздались удаляющиеся шаги.

Ладно, тогда действуем быстро! Пусть ей не хватит времени добраться до костей, но даже так она получит страшное удовольствие, когда его плоть начнет рваться и трещать!

Ди кинулась к трупу, готовясь превратиться в воронов, а затем клевать, клевать и еще раз клевать ненавистную плоть!

Но вдруг ей будто ударили в грудь, и она ошарашенно навалилась на стол.

И нет, это не были очередные шаги, не крик из коридора и не внезапно пробудившийся Горн. Она просто…

Почувствовала себя полной дурой, и едва не рассмеялась от осознания всей гадости и ничтожества своего «плана».

— Ты ли это, Ди?.. — слетело с ее губ. — Что бы на это сказал Сергей?

Секундой позже дверь затрещала от ударов.

— Там кто-то есть! Ломай!

Ди залпом допила бокал, швырнула его в окно, и, превратившись в стаю птиц, вылетела следом за стекляшкой.